В этот раз вновь ни у кого не возникло возражений. Мне казалось, что Хорниголду и Кенуэю следовало погулять. Так, проветриться. И плевать, что они ходили со мной до магаза меньше часа назад. Это за полноценную прогулку не считается. Так, незаметная прогулочка на пять минуточек (хоть и заняло это у нас определенно больше времени).
В итоге я с некоторыми усилиями смогла выпнуть и Эдварда, и Бенджамина на улицу. Правда, оторвать бутылку от рта одного наглого мужика мне было не суждено, из-за чего на прогулку мы отправились в компании бутылочки рома.
Время уже было вечернее, потому большинство детей (да и в принципе некоторая часть людей) отсутствовало, и это было очень даже хорошо. Не знаю, но почему-то не люблю детей. Не совсем мелких, а этих выпендрежников, которые знают больше ругательств, чем я, лет восьми-одиннадцати.
А если уже был вечер… То, получается, за этот, черт возьми, четвертый день я нихера не сделала. Ну, то есть как ничего… Я поговорила с Эдвардом и поговорила с Беном. Много раз, между прочим. Еду приготовила. Потрахалась. Фильм
посмотрела проспала. Ахиллеса увидела. В магаз сходила. Чуток выпила. Ну, супер же продуктивная, а?
Эдварда, когда мы вышли на улицу, я так и не оторвала от бутылки. Он сам оторвался чуть позже. Кенуэй за рекордные сроки выпил половину, почти залпом. И все это сделал, не отрывая взгляда от Хорниголда. Эти голубки успели посраться, пока я искала свой телефон, который уже почти издох от недостатка внимания за последние дни. Как пират с тамплиером это сделали? Я без понятия. Но, судя по тому, что я ничего не слышала, посрались они молча. Определенно, Кенуэй решил так напиться не от хорошей жизни.
Не, этих обиженных друг на друга детей с ясельной группы определенно надо было мирить. Как? Вопрос, конечно, интересный. Поговорить и с одним, и с другим, что так делать плохо? Да ну? По идее, то, что они вытворяли, было вполне обоснованно. И потому мое трещание о том-сем не даст ничего. Да даже сделать вид, что все нормально, Эдвард и Бен не смогут, чисто ради меня. Кто я такая, чтоб они это проворачивали? По сути, я никто. И поэтому последнее, что их должно заботить — мои чувства.
А вот если подумать: что в принципе могло, так сказать, помирить Кенуэя и Хорниголда? М-м, определенно, что-то серьезное. Интересно, если я выпрыгну из окна, вены себе порежу, в общем, совершу самоубийство, они перестанут сраться и будут работать вместе, чтоб вернуться назад? Ладно, проверять я это не собираюсь. Потому что жить хочу и надеюсь, что они и без этого помирятся.
— Учти, потом я не собираюсь тащить тебя обратно, — предупредила я Эдварда, когда тот вновь припал к бутылке. — И скажу Бену, чтоб он тебя тащил.
— Не беспокойся, я в состоянии дойти самостоятельно, — пират, улыбаясь, похлопал меня по плечу, в это же время посмотрев на Хорниголда, который все это время молчал.
И не надо было быть слишком умным, дабы догадаться, что алкоголь начал действовать. На Эдварда точно.
Я уже хотела спросить, куда мы пойдем гулять, но вспомнила, что никто ничего не знает, потому мы пошли туда, куда я захотела. Ага, щас заведу их в темный переулок, достану большой окровавленный нож и… Так, нет, не о том подумала. Я вроде бы не собиралась никого убивать, да. И вообще мне надо думать, как выпнуть кое-кого в восемнадцатый век, а не убить. Хотя… Что мои размышления дадут? Ведь я перебрала все возможные варианты у себя в голове. Придумывать что-то еще просто нет смысла. Если Эдвард и исчезнет отсюда, то явно не моей воле. Так может, может сейчас просто наслаждаться этим удивительным временем?
Такого больше не будет, нет. Вряд ли когда-нибудь еще ко мне загремит кто-нибудь из какой-нибудь игры. Это же практически невозможно. И что мне остается? Радоваться, черт возьми! Какой же самоуверенной и глупой я была еще вчера. Решила, что смогу, если знаю что-то. На самом же деле я изначально была не способна что-либо сделать. Только подумать. Предположить. На этом все. Идиотка, ха! Просто дура! И на все это был потрачен вчерашний день? На какие-то глупые размышления. Серьезно, я ничего не могу. Остается только радоваться, что я живу с Кенуэем и Хорниголдом. Могу им что-то сказать так, что они услышат. Потрогать их так, что они почувствуют. И даже вместе выпить. Удивительно, не правда ли?
Блять, жизнь одна. Все эти дни я об этом не задумывалась. И если не сейчас, то когда? Я остановилась и потянула руку к пирату, молча говоря «дай». На лице Эдварда тут же возникло удивление, но от бутылки он отлип, после отдавая ту мне.
Особо не размышляя, ведь хватит пока думать, я приоткрыла губы, касаясь ими теплого стекла бутылки. Не удивительно. Кенуэй же не мертвец, чтобы у него был холодный рот. В следующую секунду я сделала щедрый глоток рома.
Я приложила усилия, чтоб бутылка осталось в моей крепко сжатой ладони. Горло адски обожгло, в глазах малость защипало, а сама я чуть не закашлялась, однако решила, что должна выглядеть достойно в глазах самого настоящего пирата и в глазах бывшего пирата. Ну, что могу сказать? Определенно, ром на вкус был неплох, но мне бы лучше пить что-нибудь с градусами поменьше. Чисто ради собственной безопасности. Если ром валит таких стойких чуваков типа Черной Бороды, то меня свалит и подавно. Так, что я уже не встану. «Билли Бонс умер», да.
Спустя несколько долгих секунд я вернула Кенуэю бутылку.
— Что за внезапный порыв? — раздался за спиной у меня голос Хорниголда. Я повернулась к тамплиеру. — Кажется, чуть раньше ты наотрез отказывалась от него, — он убрал руки в карманы, чуть сжал губы, как будто недоволен моим последним действием; в остальном же Бенджамин был полностью спокоен и ничем не привлекал к себе внимания. И выглядел, как самый обыкновенный человек двадцать первого века, из образа, пожалуй, малость выделялись баки — могу поспорить, что сейчас их мало кто носил, да круги под глазами, хотя, наверное, сейчас те имелись у немалого количества людей по разным причинам.
— Просто решила попробовать, — я пожала плечами, делая вид, что все нормально. — Тебя что-то не устраивает?
Хорниголд промолчал, после чего развернулся, уже готовый топать дальше, мол, нам тут больше незачем стоять. Мне ничего не оставалось, как продолжить идти. А что мне надо было делать, если тамплиер не пожелал ответить?
Какое-то время мы шли молча. А я все не могла понять поведение Бенджамина. Что не так-то пошло? Его так задел мой вопрос? Да, а что, если у несчастного тамплиера не было детства? Ну, типа взял, да сразу взрослым родился. Вот так как-то. Не, конечно же, все это чушь. Меня не должно все это волновать. Не хочет — пусть не рассказывает. Мне-то какое до этого дело?
С этими мыслями я вспомнила одну важную вещь — мне придется сказать Кенуэю кое-что. Как бы я не хотела этого, раз уж все решила.
— Эдвард, — начала я, взглянув на пирата. Тот, оторвавшись от своих раздумий, в свою очередь, посмотрел на меня. — Я думаю, думаю… — я пыталась подобрать правильные слова. Казалось, это так просто, сказать ему это. Всего несколько простых слов… Он поймет меня. Наверное. — Думаю, что не смогу. Я думала-думала и пришла к выводу, что если ты и вернешься, то не с помощью моих усилий. Видишь ли, — я прекрасно осознавала, в каком состоянии находился Кенуэй. Да, возможно, он был расстроен, но понимал, понимал меня. — Это изначально было невозможно. Для меня. Но я почему-то решила, что могу, — прикусив губу, я пожала плечами. — Может быть, тебе когда-нибудь повезет, и ты вернешься.
Пират молчал. А что он мог ответить? «Ну ладно, я не сильно-то и хотел»? Ха, черта с два. Если бы меня отправили в восемнадцатый век, я бы вряд ли сказала: «Ну, я назад и не хотела» и продолжила обжиматься с Тэтчем. Блин, серьезно, навсегда остаться в не родном для тебя веке звучит для любого, как какая-то пытка. И ладно бы я — я хотя бы была в курсе о людях, которые там ошиваются, но Эдвард… Здесь все было для него незнакомым, он никого не знал.
— А я говорил тебе еще вчера, что выхода нет, — я тут же повернула голову к Хорниголду. Тот был как всегда невозмутим. — Или ты думал, что она, — тамплиер кивнул в мою сторону, — действительно способна что-то сделать? Если так, то ты очень глуп, Кенуэй.
Могу поспорить, Эдвард и сам хотел что-то сказать, но я заговорила быстрее:
— Ты так тонко намекаешь, что я ничего не могу?
— Именно помочь Кенуэю — нет, — сказал Бенджамин. — Это не под силу ни одному человеку, — он быстро оглядел меня, пожимая плечами. — Но тебе надо было сразу признать это, а не строить какие-то теории и давать надежду Кенуэю. И в то время ты выглядела не умнее его. — я уже хотела было ответить, однако Хорниголд продолжил говорить: — И меня раздражают твои попытки помочь ему. Ты должна понимать, что он сам в этом виноват. Хватит его жалеть.
Около минуты я не могла ничего сделать, пытаясь понять,
что только что сказал мне тамплиер. Смысл его слов доходил до меня чертовски медленно, я уже слышала, как Эдвард что-то ответил Хорниголду, но мне уже было все равно. Это что же получается? Все это время я пыталась понять, как отправить Кенуэя назад, говорила с ним, выведала у него буквально все, что можно и нельзя, в то время как Бен сидел в сторонке и смотрел на этот цирк? Святая Андраста, удивительно, что ничего подобного я не спрашивала у тамплиера. Думала, что если смогу разобраться с Эдвардом, то и Бенджамин как-нибудь тоже попадет обратно. И что в итоге? Как себя чувствовал Хорниголд, когда мы с Кенуэем занимались этой ерундой, не обращая внимания на Бена? Ущемился из-за того, что про него все забыли? Как я могла судить за это небольшое время, тамплиер явно был не из тех, кто спокойно ведет себя, когда на него забивают.
К тому моменту, как я додумала свою очень умную мысль, Бен и Эдвард перестали о чем-то спорить. Теперь оба смотрели на меня, будто я должна была решить их конфликт, о котором я вообще была не в курсе, кроме, конечно, того, что он вообще существует.
— Что? — только и сказала я, рассматривая Кенуэя и Хорниголда.
— Пойдем домой.
Честно, я была не против этого. В конце концов вечер, пускай и лето, но все равно как-то холодновато.
***
Когда мы вернулись домой, я, конечно же, пошла делать себе кофе, без этого никак.
— Все хорошо? — спросила я, ища кружку с Эцио. — О чем вы там спорили? — задала еще один вопрос я, улыбнувшись, когда кружка оказалась в моем поле зрения.
— Неважно, — послышался не совсем трезвый голос Кенуэя.
Вернулась я уже с кружкой в руках, после чего, не обращая внимания на пьющего тамплиера и пирата, начала наливать себе кофе. Вот пусть и продолжают бухать, а я выпью вкусненького кофейку.
— Что это? — поинтересовался Эдвард.
Я обернулась.
— Что? — ничего не понимая, спросила я. Только потом до меня дошло, что, возможно, вопрос был адресован не мне.
Кенуэй встал со стула, чуть пошатнувшись (я уже чуть начинала жалеть, что согласилась на то, чтобы они бухали), после чего направился к Хорниголду, благо, тот был недалеко. Дойдя до Бенджамина, пират схватил его за подбородок, и, произойди это дня два назад, я бы закричала: «Целуйтесь!», но сейчас я не допускала и мысли об этом. И, честно, до сих пор мало что понимала. Наконец, Эдвард чуть повернул голову тамплиера в сторону, а затем ткнул пальцем в место на шее, где красовался засос. И я даже знала, от кого он… Ой.
Пока Кенуэй ждал, Бенджамин смотрел на него взглядом «Ты что себе позволяешь, ничтожество?» Все это продолжалось чуть больше минуты, после чего до Хорниголда дошло о чем речь. Тамплиер убрал с себя руки Эдварда и самым будничным тоном заявил:
— Ты слишком долго ходил в магазин.
В это время я решила повернуться обратно, чтобы доделать себе кофе. Было… Немного неловко, что ли? Но из-за чего? Блин, я взрослая, а у меня возникало такое ощущение, будто родители узнали, что у меня есть парень и я с ним переспала, и из-за этого они находятся в малюсеньком шоке. В котором сейчас находился Эдвард. По идее, наверное, ему должно быть на все это глубоко плевать, но он… Просто не ожидал такого? Скорее всего, да.
Я почти ощущала на себе удивленный взгляд Кенуэя, но сделала вид, что слишком увлечена размешиванием сахара в кофе.
— Ладно, — только и сказал Эдвард.
***
Спустя какое-то время и спустя три выпитых мной кружки кофе, весь ром был успешно допит. И не то что бы я была этому рада. Если Хорниголд еще подавал какие-то смутные признаки адекватности, то Кенуэй — нет. Уже нет.
В результате некоторых странных и непонятных мне действий, я с Эдвардом оказалась на кровати. Пират бормотал что-то нечленораздельное, держал меня за руку и иногда даже… Мяукал?.. Я честно не знала, как это описать. И больше всего это было похоже на то, что Кенуэй пытался подражать котишке. Весьма успешно, прошу заметить.
Так прошло какое-то время. И, кажется, Эдвард начал в конце концов засыпать, обнимая меня сзади, однако продолжая нести странную и непонятную мне чушь. А мне ничего не оставалось, как лежать на кровати вместе с пиратом и надеяться, что он не станет творить какую-нибудь дичь, когда проснется. В итоге и я начала засыпать, все равно уже вечер, пускай мне и не очень нравилось, что я делаю это в одежде. А вот Кенуэя данная мелочь не волновала.
Уже почти заснув, я услышала, как явился пьяный Хорниголд, перед этим чуточку ударившись о дверной косяк. Через пару минут Бенджамин завалился на кровать, перед этим случайно (а может и не случайно, кто этого тамплиера знает) пнув меня. Ну, что сказать? Сказка. Просто мечта. Ведь каждый наверняка хотел уснуть между двумя пьяными мужиками из восемнадцатого века.
