Pale-red sun

Осенняя прохлада окутала помещение сие клуба. На часах полтретьего ночи, и Серёжа только как полчаса назад закончил смену, с наслаждением погрузившись в необъятное царство Морфея. Парень видел уже десятый сон, однако приятному времяпрепровождению помешала жажда в организме, и желание сходить в туалет. Благо стакан с водой стоял неподалёку от кровати, а вот для второго пункта пришлось встать, и тихо выйти из комнаты, чтобы не разбудить рядом лежащего майора. Серёжа бесшумно добрался до туалета, и включив свет, взглянул на себя в зеркало. Синяки под глазами свидетельство тому, что Разумовскому сейчас явно не помешает ещё несколько часов сна, иначе завтра он будет ничем не отличаться от амёбы. Серёжа несколько раз проморгался, но вместо собственного отражения, всё поплыло перед глазами, превращаясь в одно огромное размытое пятно, среди которого Серёжа, к своему ужасу, обнаружил знакомый жёлтый блеск. Он помотал головой из стороны в сторону, но золотые глаза никуда не исчезли. Наоборот, с каждой секундой фигура в зеркале становилась всё чётче, пока окончательно не превратилась в полную копию Серёжи. Лишь чёрные крылья и золотые глаза отличали его от настоящего Разумовского. Сергей отшатнулся, в страхе смотря на самого себя по ту сторону зеркала. — Ну здравствуй, Серёжа, — существо обнажило свои белоснежные зубы в диком оскале, продолжая смотреть на Сергея. — Уйди! — воскликнул Серёжа, попытаясь закрытыми глазами прогнать видение, однако Птица никуда не исчез. Наоборот, он лишь выставил руку вперёд, и та прошла сквозь плотное стекло, — Я сказал уйди! — повторно крикнул Серёжа. — Ну что же ты так? — Птица полностью покинул пределы зеркала, становясь напротив хозяина, — Мне скучно, побудь со мной хоть чуть-чуть! — жалобно просит сущность, приближаясь к Сергею на шаг. Разумовский младший лишь отходит всё дальше, но потеряв равновесие, падает на пол, отползая к двери. — Н-нет! Уходи! Не надо! — продолжает умолять он. Птица лишь ещё шире улыбается, опускаясь на пол рядом с Серёжей. Тот вжимается в деревянную преграду, и закрывает глаза. Его охватывает ещё большая паника, когда он чувствует руку Птицы у себя на лице. — Хватит, пожалуйста! — на грани истерики просит он, — Уходи, прошу. Хватит меня мучить! — Разве ты забыл? Я, это ты. Я буду с тобой всегда, кем бы ты ни старался стать. — шепчет Птица на ухо парня, — Даже если ты найдёшь кого-то другого, я всегда останусь с тобой. Куда бы ты ни шёл. — Не хочу… Пожалуйста… Я не хочу… У Серёжи истерика. Слёзы градом катятся по фарфоровым щекам, а руки блуждают в рыжих волосах, крепко сжимая их у самых корней. — Я так люблю тебя таким! — в издёвке говорит Птица, — Ох, я всё на свете отдам, лишь бы ты не прекращал плакать. Ты такой милый, когда так боишься. Это меня очень радует. — Прекрати! Хватит! — Сергей хватает что-то достаточно тяжёлое. Кажется, это упавшая металлическая мыльница. Он кидает её в зеркало, а вместе с ним исчезает и Птица.

* * *

Игорь резко открывает глаза. Первое, что он замечает — Серёжи нет рядом. Но он точно слышал треск чего-то. Мужчина встаёт с кровати, открывает дверь, но вместо пустоты он видит самого Разумовского. — Игорь Константинович, Вы чего? — Я слышал как что-то разбилось, — говорит майор. — Зеркало. У нас треснуло зеркало, — спокойно отвечает Серёжа, и проходит в комнату. Игорь провожает его долгим взглядом. — Всё нормально? — уточняет Игорь. — Да. Да, я просто пошёл в туалет и увидел треснувшее зеркало. «Треснувшее? Мастерски врёшь, Серёжа» — Заткнись, — шепчет Разумовский. Он быстро ныряет под одеяло, и тут же засыпает, чувствуя как тёплое тело Игоря устраивается рядом. Рядом с ним Сергей чувствует себя более чем в безопасности.

* * *

Утро наступает достаточно быстро. Серёжа просыпается первым, обнаруживая Игоря, который зарылся лицом в его ключицы. Тело майора очень тёплое, даже горячее, и тревожить мужчину сейчас нежелательно. Сергей хочет перевернуться, но чувствует как крепкая рука Игоря прижимает его к своему оголённому телу плотнее, и Серёжа даже не думает будить Грома. Пусть отсыпается, он слишком много работает. Это видно по его уставшему виду и синяками под глазами. Серёжа и сам ничуть не лучше. — Игорь, — шёпотом произнёс Сергей. Он запускает руку в колючие волосы преподавателя, и ворошит между пальцами. Они на ощупь очень даже приятные, в отличие от небольшой бородки, которая щекочет кожу плеча. И это странно. С одной стороны, это действительно необычно, когда ты вот в такой пикантной, для данной ситуации, позе, лежишь со своим преподавателем, вдыхая запах мужского одеколона и нотки шампуня с запахом мяты. Но с другой, это даже успокаивает. Дарит умиротворение и ощущение покоя. Кажется, будто сейчас, под защитой этого крепкого накаченного тела, тебя никто не тронет.

* * *

Игорь просыпается спустя полчаса. Когда он уже одетый выходит из комнаты, то видит заваривающего кофе Серёжу. — Я не знал какой т… Вы кофе любите, поэтому пока заварил так. Сливки и сахар рядом, — говорит он, делая первый глоток. — Спасибо, — севшим голосом ответил Игорь. Он хватается за висок, массируя его, и прикрывает глаза. — Вот, — Сергей протягивает Игорю пластинку с таблетками от головной боли, — выпейте, поможет. Парень смотрит на электронный циферблат телефона, и с громким стуком ставит чашку на стойку. — Блять, я проспал первую пару! Чёрт, чёрт, чёрт! Чтоб тебя-я-яя… Майор лишь наблюдает за Сергеем, пряча улыбку за большой кружкой кофе. Серёжа замечает странное поведение мужчины, а затем останавливается. — Вы чего так улыбайтесь? Вам разве в уник не надо? — У меня нет первой пары сегодня, а до начала следующей ещё час. Так что допивай свой кофе, и спокойно соберись. У тебя всё равно сегодня есть у меня урок.

* * *

Через полчаса ко входу «Ядовитых роз» подъезжает машина Владимира. Он без лишних слов отвозит Игоря и Серёжу в ВУЗ, где их, с явными вопросами, у входа в универ ждёт Олег. — Вижу, ночь у тебя была весёлая! — ехидная усмешка озарила его лицо. — Что? — Олег кидает взгляд на не совсем бодрого Игоря, и второй раз усмехается, — Э-это не то, что ты подумал, Олег! Я вчера ушёл на работу, ну и Игорь пошёл со мной. Мы выпили, поболтали, и легли спать, всё! — И давно ты его по имени называешь? Надо же, как алкоголь может развязать язык.