Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

Усадьба Гринпи находилась, как я уже говорил, чуть поодаль от самого Хогсмида. Выполнена была она в жёлто-белых тонах, и там был сад - в основном фруктовые деревья и кустарники, но были и просто декоративные (причём, похоже, некоторые из них были под заклинаниями, так как на них виднелись листья и плоды, а снега ни на них, ни вокруг на траве не было), в самом доме было два этажа, а штукатурка - или что это было - немного облупилась. Ещё в саду стояла беседка - тоже под чарами, увитая цветами - белыми, сиреневыми, алыми, синими, белыми с розовым, розовыми с сиреневым, сиреневыми с алым... Цветы источали очень приятный аромат. Встретила нас миссис Гринпи - это была хрупкая, миниатюрная женщина, её шестнадцатилетний сын был выше её на полторы головы, но при этом они были очень похожи - только глаза у неё были светло-голубые, а волосы чуточку посветлее. - Стю! - воскликнула она и расцеловала его раза четыре, не меньше. - Ну, мааам, - немного смутился Стюарт, но затем улыбнулся. - Ну вот - как я и рассказывал - Гарри, Рон, Джинни, Невилл... - по очереди он представил всех. - А Камилла? - Мы расстались, - коротко ответил Стюарт. - Ей не нравятся пятнышки, - непосредственно заявила Луна. - Ах, вот как? - засмеялась миссис Гринпи. - Ну, тогда ты правильно поступил. Не нравятся ей, надо же! - Мааам! - раздался с кухни звонкий девичий голос. - Там уже всё готово! - Да-да, идём, Стелла... так, мыть руки и все к столу! Внутри было побогаче, чем в Норе, но здесь явно больше заботились об уюте, а не о роскоши и не о том, чтобы выделиться среди других. На одной из стен виднелся герб в зелёно-золотистых тонах,* над ним был выписан, судя по всему, семейный девиз - In Unitate est Fortitudo. - Сила в единстве, - перевела Гермиона. - Верно, дорогая, - улыбнулась миссис Гринпи. Вдоль коридора висели пышные гирлянды остролиста и омелы, a в гостиной поставили огромную ёлку, сверкающую украшениями. Из кухни доносился сильный и приятный запах кушаний; даже Петтигрю высунул нос из кармана Рона, чтобы понюхать воздух в надежде на угощение. Когда мы дошли до кухни, стол был уже накрыт, а вокруг суетилась домашняя эльфочка по имени Пилси. За столом сидела большая и дружная семья Гринпи - мистер Гринпи (ростом Стю явно пошёл в него), двое из троих их сыновей - 22-летний Стефанус и 19-летний Станхард - и две дочери - Стефани (сестра-близняшка Стефануса) и Стелла (ей было 20), а также девушка старшего из них, Стефануса, по имени Мелани. - Пилси у нас занимается всем, кроме готовки, - объясняла миссис Гринпи, раскладывая всё по тарелкам, - это я люблю делать сама, и девочки мне помогают. Ещё салата, милый? - Ага, спасибо, мам... - Так, - весело сказал Стефанус, поднимая бокал (у старших они были наполены вином, у младших - вишнёвым соком), - ну, с Рождеством всех нас - и тех, кто уже достаточно созрел, чтобы вариться в супе магического сообщества, и тех, кто пока ещё молод и зелен. Ура! За отменно вкусным ужином последовали песни и танцы под старинное пианино, стоявшее в гостиной, на котором играла вся женская часть населения усадьбы, кроме Пилси, и гитару Станхарда, которая время от времени оказывалась в руках Стю; затем пошли гулять по Хогсмиду; поиграли в снежки; просто побесились на улице. В рождественское утро я проснулся оттого, что Фред кинул в меня подушкой. - Эй! Подарки! Я нащупал и надел очки, вглядываясь в полутьме в изножье кровати, где высилась кучка свёртков. Рон уже распаковывал свои подарки. - Ещё один свитер от мамы… и опять тёмно-бордовый… посмотри, прислала ли она свитер и тебе. Оказалось, прислала. Миссис Уизли подарила мне жёлтый свитер с барсуком, вывязанным спереди, дюжину домашних пирожков, кусок рождественского пирога и коробочку нуги. Полно было и других подарков. Вот бы сейчас обзавидовался Дадли - думаю, ему подарили меньше! Отодвинув в сторону их все, я увидел внизу длинную тонкую упаковку. - А это что? – спросил подошедший Тилль с только что распакованной плиткой шоколада в руке. - Не знаю… Я вскрыл посылку и ахнул: на постель скатилась великолепная блестящая метла. Рон уронил свой подарок и подскочил, чтобы получше рассмотреть её. - Поверить не могу, - прохрипел он. Это была «Молния» - точь-в-точь такая же, как та, на которую мы любовались в Косом переулке. Её ручка засверкала у меня в руках. Я ощутил вибрацию и выпустил её из рук; она зависла в воздухе сама по себе, как раз на такой высоте, чтобы я мог забраться на неё. Мы оглядели её от золотого регистрационного номера на верхушке метловища до ровных берёзовых прутьев помела. - Кто прислал её тебе? – сдавленным голосом спросил Стю. - Посмотри, нет ли там открытки, - сказал я. Он порылся в упаковке из-под «Молнии». - Ничего нет! Чёрт, кто потратил на тебя такую кучу денег? - Ну, - сказал потрясённо я, - точно не Дурсли. - Держу пари, что это Дамблдор, - сказал Рон, описывая круги вокруг «Молнии» и ощупывая её дюйм за дюймом. – Однажды он прислал тебе мантию-невидимку и не подписался… - Но это папина мантия, - возразил я. – Дамблдор просто передал её мне. А тратить на меня сотни галлеонов он не стал бы. Не может же он дарить студентам подобные вещи… - Потому-то он и не сказался, что это от него! – сказала Ванесса. – Иначе какая-нибудь дрянь вроде Малфоя сказала бы, что у директора любимчики завелись. - Ой, Гарри… — Рон расхохотался. — Maлфой! Подожди, увидит он тебя на ней! Он взбесится! Это же метла международного стандарта, вот! - Поверить не могу, - пробормотал я, поглаживая «Молнию» рукой, а Рон плюхнулся на кровать, катаясь от смеха при мысли о Малфое. - Ктo?.. - Я знаю, - сказал Тилль, - я знаю, кто это — Люпин! - Что? – расхохотался Джордж. - Люпин? Послушай, будь у него столько денег, он купил бы себе новую одежду. - Ага, но он же хорошо к Гарри относится, - сказал Фред. – А когда «Нимбус» сломался, он был в отлучке, он мог узнать о случившемся, сходить и купить её… - Что значит в отлучке? – сказал Рон. – Он же болел, когда Гарри играл в том матче. - Но в больничном крыле его не было, - ответил Джордж. – Я там утки чистил, когда меня Снейп наказал... - Вряд ли Люпин может позволить себе подобную покупку. - Над чем вы тут смеётесь? Вошла Гермиона в халате и с Криволапом на руках. У последнего был мрачный вид, видимо, из-за тонкой шлейки вокруг шеи. - Не таскай его сюда! – крикнул Рон, поспешно извлекая крысу из недр кровати и засовывая его в карман пижамы. Но Гермиона не слушала. Она уронила Криволапа на пустую кровать и уставилась с открытым ртом на «Молнию». - Oй, Гaрри! Кто прислал тебе эту метлу? - Без понятия, - ответил я. – Там ни открытки, ни записки. Гермиона не выказала ни восторга, ни заинтригованности от этой новости. Напротив, её лицо помрачнело, и она закусила губу. - Что с тобой? – спросил Рон. - Не знаю, - медленно проговорила Гермиона, - но по-моему, всё это как-то странно. То есть, это же очень хорошая метла? Рон сердито вздохнул. - Гермиона, это лучшая в мире метла, - сказал он. - Значит, она должна стоить очень дорого… - Да пожалуй больше, чем все мётлы слизеринской команды вместе взятые, - радостно ответил Рон. - Так… кто мог послать Гарри что-нибудь такое дорогое и даже не сказать ему, что послал? – задумалась Гермиона. - Да какая разница? – нетерпеливо спросил Тилль. – Послушай, Гарри, можно мне разок полетать на ней? Можно, а? - Я думаю, что пока никому не следует летать на этой метле! – резко сказала Гермиона. Мы воззрились на неё. - А что, по-твоему, Гарри должен с ней делать — пол ею подметать? – спросил Фред. - Я бы сначала её проверила. Ведь эту метлу мог прислать Гарри знаете кто? Блэк! - Ага, прям он вошёл в магазин мётел и говорит: мне, мол, одну "Молнию", пожалуйста... - И всё-таки проверить стоит. Ну мало ли что. Проверка метлы (ею занялся Гринпи-старший, который как раз работал на фабрике по производству мётел), к счастью, показала, что с ней всё в порядке. - Видишь, Гермиона? Не было с ней ничего такого! – сказал Рон. - Да, но… могло же быть! – сказала Гермиона. – То есть теперь вы хотя бы знаете, что она безопасна! Я наконец-то оседлал «Молнию» и взлетел. О таком я и мечтать не смел. «Молния» поворачивала куда надо при малейшем касании; она как будто повиновалась не столько рукам, сколько мыслям; я облетел вокруг лужайки с такой скоростью, что сад и дом превратились в разноцветное пятно; затем я сделал такой резкий поворот, что Ванесса взвизгнула, потом устремился в безупречно управляемое пике, задев землю кончиками пальцев ног, а потом вновь поднялся ввысь на тридцать… сорок… пятьдесят футов. Потом остальные тоже опробовали метлу и были в полном восторге. - Обедать! - позвала нас вдруг миссис Гринпи (Джинни застонала: ей хотелось полетать ещё). - Да, Стефанус, и обнови потом Согревающее в саду - некоторые сливы начинают подмерзать. После каникул, когда мы зашли в гостиную и прошли в спальню, я отодвинул книги и скоро нашёл то, что искал — фотоальбом в кожаном переплёте, подаренный мне Хагридом, в котором было полно волшебных фотографий Лили и Джеймса. Я всё думал о семье Гринпи - так ведь могли бы сейчас жить Поттеры и их дети (я почему-то был уверен, что их было бы больше, чем один Гарри) - если бы не Петтигрю. Я сел на кровать и начал листать альбом, пока не нашёл… Я остановился на свадебной фотографии. Вот Джеймс Поттер с торчащими во все стороны чёрными волосами, лучезарно улыбается и машет. Вот Лили сияет от счастья, рука об руку с ним. Вот Сириус - тоже красивый и радостный. И Люпин здесь. A вот… должно быть, это он. Петтигрю… Интересно, когда был сделан этот снимок, он уже работал на Волдеморта? Задумывался ли он уже тогда о смерти пары, стоявшей рядом с ним?.. * В гербах золотистый цвет обозначает знатность (намёк на чистокровность и "старинность" рода Гринпи), а также справедливость, великодушие, смирение и милосердие, а зелёный - изобилие, надежду на лучшее, радость, свободу, вежливость, дружбу, воспитание, честь, обходительность и стремление к победе.