Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

Огромный лист клевера рассеялся, лепреконы спикировали на поле напротив вил и зависли со скрещёнными ногами в ожидании матча. - A теперь, леди и джентльмены, поприветствуем… болгарскую сборную! Позвольте представить… Димитров! Фигура в красном вихрем промчалась на метле и опустилась на землю под неистовые крики болельщиков болгарской сборной. - Иванова! Пролетела вторая фигура в алой форме. - Зограф! Левский! Вулчанов! Волков! Иииииииии - Kрам! - Это он, это он! – завопил Рон, следя за Крамом через омниокуляр. Я быстро настроил свой. Виктор Крам был худым брюнетом с лицом землистого цвета, большим крючковатым носом и густыми чёрными бровями. Он походил на птицу, только не был рыжим очень большую. Трудно было поверить, что ему всего восемнадцать. - А теперь поприветствуем… ирландскую сборную по квиддичу! – прокричал Бэгмен. – Представляю вам… Конолли! Райан! Трой! Mаллет! Moрaн! Квигли! Ииииии… Линч! На поле вылетели семь зелёных вихрей; я сдвинул свой омниокуляр чуть в сторону и замедлил полёт игроков, что позволило разобрать слово «Молния» на каждой метле и увидеть имена, вышитые у них на спинах серебром. - А вот специально прибывший из Египта судья, избранный председателем Международной ассоциации квиддича, Хасан Мустафа! Низенький худой волшебник, совершенно лысый, но с усами на зависть дяде Вернону, в сверкающей золотой мантии под цвет стадиона, явился на поле. Из-под его усов виднелся серебристый свисток, он нёс подмышкой большой деревянный ящик, а в другой руке - метлу. Я вернул скорость обзора на омниокуляре до нормальной, чтобы поближе рассмотреть Мустафу, оседлавшего метлу и открывшего ящик. В воздух взлетело четыре мяча: алый квофл, два чёрных бладжера и (я заметил его лишь на мгновение прежде чем он скрылся из виду) снитч. Резко дунув в свисток, Мустафа устремился ввысь вслед за мячами. - Ониииии ВЫПУЩЕНЫ! – выкрикнул Бэгмен. - Маллет! Трой! Moран! Димитров! Снова Маллет! Трой! Левский! Моран! Я так крепко прижал омниокуляр к очкам, что они врезались в нос. Игроки носились с невероятной скоростью – они перебрасывали друг другу квофл так быстро, что Бэгмен успевал назвать только их фамилии. Я снова замедлил скорость, нажал кнопку пошагового просмотра наверху и тут же получил медленную картинку, а тем временем перед стёклами проносились блестящие пурпурные буквы, а шум толпы просто давил на барабанные перепонки. «СТРОЙ "ЯСТРЕБИНАЯ ГОЛОВА"», - прочёл я, когда все трое ирландских охотников сгрудились вместе, Трой в середине, но чуть впереди Маллет и Моран и понеслись на болгар. «ПРИЁМ ПОРСКОВА» - высветилась новая надпись, когда Трой сделал движение, как будто вознамерился устремиться вверх с квофлом, уводя за собой болгарского охотника Иванову и кидая квофл Моран. Волков ударил битой пролетающий мимо бладжер так сильно, будто тот обидел Разумовского что тот пролетел через всё поле, послав его наперерез Моран; Моран спикировала, чтобы избежать удара бладжера и выронила квофл, а маячивший внизу Левский поймал его… - TРOЙ ОТКРЫВАЕТ СЧЁТ! – прогремел Бэгмен, и стадион огласился аплодисментами и ликованием. – 10:0 в пользу Ирландии! - Что? – вскричал я, глядя в омниокуляр. – Квофл же у Левского! - Гарри, если не будешь смотреть на нормальной скорости, всё на свете пропустишь! – крикнул Стю, пританцовывая и размахивая руками, пока Трой облетал круг почёта над полем. Я бросил быстрый взгляд поверх омниокуляра и увидел, как лепреконы повскакали, снова взмыли в воздух и построились в большой блестящий лист клевера. С другого конца на них мрачно смотрели вилы. Я разозлился на себя, и когда игра возобновилась, вернул нормальную скорость просмотра. За десять минут Ирландия забила ещё два гола, доведя счёт до 30:0 и вызвав шквал криков и гром аплодисментов со стороны одетых в зелёное болельщиков. Игра разворачивалась всё быстрее, но она стала и грубее. Болгарские загонщики Волков и Вулчанов неистово лупили по бладжерам в сторону ирландских охотников и не давали тем перемещаться наилучшим образом; дважды им приходилось разлетаться врассыпную, и наконец Ивановой удалось пробиться сквозь их строй, обвести вокруг пальца вратаря Райана и забить первый гол со стороны Болгарии. - Заткните уши! – скомандовал мистер Уизли, как только вилы пустились в радостный пляс. Я вдобавок зажмурился: я не хотел повторения того, что было. Через несколько секунд я взглянул на поле. Вилы больше не плясали, а квофлом опять завладели болгары. - Димитров! Левский! Димитров! Иванова – вот это да! – прокричал Бэгмен. Сто тысяч волшебников охнули: оба ловца, Крам и Линч, пронеслись среди охотников так быстро, как будто только что выпрыгнули из самолётов без парашютов. Я следил за их падением через омниокуляр, высматривая, где снитч… - Они сейчас убьются! – взвизгнула Ванесса рядом. Она была права лишь отчасти – в самый последний миг Виктор Крам вышел из пике и взлетел по спирали. Линч же упал на землю с глухим стуком, слышным на весь стадион. Болельщики Ирландии грозно зарычали. - Да что ж... – простонал мистер Гринпи. – Крам ведь это нарочно! - Тайм-аут! – раздался голос Бэгмена, - целители спешат на поле для осмотра Эйдена Линча! - С ним всё будет в порядке, он просто шлёпнулся! – успокоил Чарли Джинни, перегнувшуюся через бортик ложи с выражением ужаса на лице. – Конечно, если это то, чего добивался Крам... Я поспешно нажал кнопки повтора и пошагового просмотра на омниокуляре, отрегулировал скорость и снова приставил омниокуляр к глазам. Я снова увидел в замедленном повторе, как пикируют Крам и Линч. «ФИНТ ВРОНСКОГО – ОПАСНАЯ ПРОВОКАЦИЯ ЛОВЦА» - гласила бегущая пурпурная надпись. Я видел исказившееся от сосредоточенности лицо Крама, как раз вовремя вышедшего из пике, когда Линч упал, и понял – Крам вовсе не видел снитча, просто хотел заставить Линча повторить манёвр. Я в жизни не видел подобного полёта; Kрам как будто вообще метлой не пользовался - он так легко нёсся по воздуху, как будто был невесом и ничто его не поддерживало. Я вернул омниокуляр в нормальный режим и направил его на Крама. Он теперь кружил высоко над Линчем, которому дали несколько чашек зелья. Я ещё пристальнее вгляделся в лицо Крама и увидел его тёмные глаза, устремившие взгляд на сто футов вниз. Он пользовался моментом, пока Линч приходит в себя – высматривал снитч без помех. Наконец Линч под громкие возгласы болельщиков в зелёном встал на ноги, оседлал «Молнию» и взмыл в воздух. Когда Мустафа дал свисток, охотники вновь приступили к игре. Пролетело пятнадцать минут яростной игры, за это время ирландцы забили ещё десять голов. Сейчас они вели со счётом 130:10, игра становилась всё более грязной. Когда Маллет вновь бросилась к голевым шестам, крепко сжимая квофл подмышкой, болгарский вратарь Зограф вылетел ей навстречу. Я не уловил, что случилось – всё произошло очень быстро, но ирландские болельщики бешено завопили, и пронзительный свисток Мустафы возвестил о нарушении. - И Мустафа порицает болгарского вратаря за рукоприкладство – удары локтями! – сообщил Бэгмен беснующимся зрителям. – И… да, Ирландия бьёт пенальти! Лепреконы, сердито летающие подобно рою блестящих шершней с момента нападения на Маллет, соединились в слово "ХA-ХA-ХA!" Вилы с другой стороны поля вскочили на ноги, сердито взъерошили волосы и снова пустились в пляс. Я заткнул уши пальцами, но Ванесса, на которую это не действовало, вскоре потянула меня за руку. Я обернулся к ней, и она резко вытащила пальцы из моих ушей. - Посмотри на судью! – с хохотом предложила она. Я посмотрел на поле. Хасан Мустафа стоял прямо напротив ряда танцующих вил и вёл себя и вправду очень странно. Он возбуждённо играл мускулами и приглаживал усы. - Нет, это не дело! – сказал Людо Бэгмен, хотя ему самому было весело. – Кто-нибудь, приведите судью в чувство! Через поле промчался человек с зажатыми ушами и хорошенько пнул Мустафу по ноге. Mустафа пришёл в себя, и я увидел в омниокуляр, что тот крайне смущён и кричит на вил, которые тут же прекратили танцевать и как будто онемели. - И если я не ошибаюсь, сейчас Мустафа пытается выдворить талисманы болгарской команды! – послышался голос Бэгмена. – Такого мы ещё не видели... O, дело может принять неприятный оборот... Так и вышло: Волков и Вулчанов приземлились и начали гневно спорить с ним, указывая на лепреконов, которые выстроились в блестящее слово "ХИ-ХИ-ХИ". Но Мустафу доводы болгар не убедили; он тыкал пальцем в воздух, явно требуя от них снова взлететь, а когда они не повиновались, дал два коротких свистка. - Ирландия бьёт пенальти дважды! – крикнул Бэгмен, и болгарские болельщики взвыли от злости. – И Волкову с Вулчановым лучше вернуться на мётлы... да... они взлетают... и Трой берёт квофл... Игра достигла уровня невиданной жестокости. Загонщики обеих команд не ведали пощады:они вообще не смотрели, по чему они лупят – по бладжерам или по людям. Димитров помчался прямо на Моран, у которой был квофл, чуть не сбив её с метлы. - Нарушение! – заорали все ирландские болельщики как один, всколыхнувшись зелёной волной. - Нарушение! – повторил магически усиленный голос Людо Бэгмена. – Димитров задевает Моран – явно летел с целью столкновения – так что должно быть ещё одно пенальти… да, раздаётся свисток! Лепреконы снова взмыли в воздух, на этот раз изобразив гигантскую руку, которая показала очень неприличный жест. Тут вилы словно удила закусили. Вместо танца они бросились через поле и начали бросать в лепреконов горсти огня. На этот раз они совсем не были красавицами. Наоборот, их головы стали птичьими, носы вытянулись в мощные клювы, а из их плеч начали расти длинные крылья. Ой, кого-то это всё мне напоминает... - Вот потому-то, мальчики, - прокричал мистер Гринпи сквозь рёв толпы внизу, - и не стоит гоняться за внешней красотой! Министерские волшебники бросились на поле, чтобы оттащить вил от лепреконов, но тщетно; но драка внизу не могла сравниться с тем, что происходило наверху. Я поднял взгляд и стал следить через омниокуляр, как квофл пулей перелетает из рук в руки. - Левский - Димитров - Moран - Tрoй - Mаллет - Иванова – снова Моран - MOРAН ЗАБИВАЕТ ГОЛ! Но радостные вопли ирландских болельщиков потонули в яростных криках вил; из палочек сотрудников Министерства вылетали вспышки, болгарские болельщики злобно рычали. Игра возобновилась сразу; вот квофл у Левского, теперь у Димитрова… Ирландский загонщик Квигли помчался к пролетавшему мимо бладжеру и как можно сильнее стукнул по нему, направив на Крама, который не успел увернуться. Бладжер врезался ему в лицо. По толпе прокатился протестующий рокот. Нос Крама был сломан, кругом разбрызгалась кровь, но Хасан Мустафа не дал свистка. Он был рассеян, и я не мог винить его за это - одна из вил бросила горсть огня и подожгла его метлу. - Ой, как же так, он не может играть в таком состоянии, посмотрите на него… - переживала Луна. - Посмотрите на Линча! – крикнул Тилль. Линч внезапно спикировал, и это был не финт Вронского; это был действительно... - Он заметил снитч! – выкрикнул Стю. – Он увидел его! Половина зрителей, по-видимому, поняли, что происходит; ирландские болельщики вновь всколыхнулись зелёной волной, подбадривая своего ловца... но Крам висел у него на хвосте. Я представления не имел, как он видит, что творится вокруг; за ним нёсся шлейф кровавых брызг, но он не отставал от Линча, и вот оба вновь устремились вниз… - Они сейчас убьются! – завизжала Гермиона. - Не убьются! – успокоил её Рон. - Линч убьётся! – завопил Нев. Он оказался прав – Линч уже во второй раз врезался в землю со страшной силой, на него набросилась вереница разозлённых вил. - Снитч, где снитч? – вопил Чарли с места. - Крам поймал его – всё, конец! – крикнул я. Крам в красной форме, заляпанной кровью, сочившейся из его носа, медленно поднялся в воздух, высоко подняв сжатый кулак, в котором блестело что-то золотое. Но на табло светилось: «БОЛГАРИЯ: 160, ИРЛАНДИЯ: 170». Гул голосов ирландских болельщиков стал нарастать, пока не взорвался восторженными воплями. - ИРЛАНДИЯ ПОБЕДИЛА! – прокричал Бэгмен, который как будто удивился такому окончанию матча. – СНИТЧ ПОЙМАЛ КРАМ, НО ВЫИГРАЛА ИРЛАНДИЯ! По-моему, никто из нас не ожидал ничего подобного! - Зачем он поймал снитч? – вопил Рон, не переставая при этом скакать и аплодировать, держа руки над головой. – Он закончил игру, когда у Ирландии было сто шестьдесят очков преимущества, идиот! - Потому что знал, что им не догнать! – крикнул Тилль в ответ сквозь шум, тоже аплодируя. - Как Серафина Шумская тогда, помните? Ирландские охотники слишком хороши... Хотел закончить игру по-своему, вот и всё... - Он очень храбро играл, правда? – спросила Луна, наклонившись вперёд и глядя на Крама, к которому сквозь кучу малу дерущихся лепреконов и вил продирались целители. – Он выглядит просто ужасно... Я снова поднёс к глазам омниокуляр. Было очень трудно разобрать, что происходит внизу, потому что лепреконы восторженно носились по всему полю, и я смог различить только Крама, окружённого целителями. Он выглядел ещё мрачнее и не давал им промыть его раны. Его окружали товарищи по команде, удручённо качающие головами; чуть в стороне ирландские игроки радостно плясали под дождём из золота, которое сыпали их талисманы. По всему стадиону развевались флаги, отовсюду звучал ирландский национальный гимн; к вилам снова вернулась их красота, но они были подавлены и унылы. - Да, мы храбро дрались, - раздался позади мрачный голос. Я оглянулся и увидел Министра магии Болгарии. - Вы говорите по-английски! – поразился Фадж. – И все эти дни вы водили меня за нос! - Ну, очень весело было, - пожал плечами болгарский Министр. - А теперь ирландская команда пролетает круг почёта в сопровождении талисманов, и кубок по квиддичу несут в верхнюю ложу! – прокричал Бэгмен. Меня внезапно ослепил белый свет – верхнюю ложу осветили магическим образом, чтобы каждому было видно происходящее в ней со своего места. Вглядевшись во вход в ложу, я увидел двух тяжело дышащих волшебников с огромным золотым кубком в ящике, который они передали Корнелиусу Фаджу, до сих пор раздосадованному тем, что он весь день без толку объяснялся на пальцах. - Давайте громко поаплодируем проигравшим с честью болгарам! – прокричал Бэгмен. На лестнице, ведущей в ложу, появились семеро подавленных болгарских игроков. Толпа внизу наградила их аплодисментами; я заметил тысячи и тысячи блестящих стёкол омниокуляров, направленных на ложу. Один за другим болгары прошли по рядам в ложе, а Бэгмен назвал всех поимённо, пока они обменивались рукопожатиями со своим Министром, а потом с Фаджем. Крам, замыкающий шествие, выглядел просто ужасно. На его окровавленном лице ярко сверкали два чёрных глаза. Снитч до сих пор был у него в руке. Я заметил, что на земле он какой-то неуклюжий. Он слегка косолапил и был очень сутул. Но когда прозвучало имя Крама, весь стадион дружно оглушительно взревел. Потом поднялась ирландская команда. Моран и Конолли вели Эйдена Линча; похоже, второе падение его доконало – его взгляд был странно рассеянным. Но он улыбнулся до ушей, как только Трой и Квигли подняли кубок, и толпа внизу разразилась одобрительными криками. Я отбил себе все ладони. Наконец, когда ирландская команда покинула ложу для совершения второго круга почёта на своих мётлах (Эйден Линч сидел за спиной у Конолли, крепко обхватив его грудь и не переставая смущённо улыбаться), Бэгмен дотронулся палочкой до своего горла и пробормотал: "Квиетус". - Они будут обсуждать всё это долгие годы, - прохрипел он, - действительно неожиданный поворот, так что... жаль, что дальше так продолжаться не могло... Aх да... да, я ваш должник... сколько? И вот Фред и Джордж встали за спинками своих мест перед Людо Бэгменом, широко улыбаясь и протягивая руки.