Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

Я шлёпнулся на землю, вжавшись лицом в траву; её запах наполнял ноздри. Шквал звуков оглушил и смутил меня; всюду раздавались голоса, шаги, вскрики... Пара чьих-то рук схватила и перевернула меня. - Гарри! Гарри! Я открыл глаза. Взору открылось звёздное небо, а надо мной склонился Альбус Дамблдор. Вокруг собрались тёмные тени людей, они всё приближались. Я вернулся ко входу в лабиринт. Вокруг возвышались трибуны, на них двигались человеческие фигуры, сверху горели звёзды. Я выпустил из руки Кубок и ухватил за запястье Дамблдора, лицо которого расплывалось у меня перед глазами. - Он вернулся, - прошептал я. – Волдеморт вернулся. - Что происходит? Что случилось? Лицо Корнелиуса Фаджа возникло надо мной вверх ногами; оно было мертвенно-бледно. - Мерлин мой… мистер Поттер! – прошептал он. – Дамблдор… что с ним такое? Дамблдор наклонился и с силой, удивительной для такого старого и худого человека, поднял меня с земли и поставил на ноги. Все вокруг толкались, пытались подойти поближе, надвигаясь на меня… "Что случилось?" "Что с ним такое?" - Ему надо в больничное крыло! – громко сказал Фадж. – Он ранен… - Я заберу Гарри, Дамблдор, я заберу его… - Нет, Гарри, оставайся здесь… Девочки визжали и всхлипывали в истерике... У меня всё закачалось перед глазами... - Всё хорошо, сынок, я с тобой... пойдём... в больничное крыло... - Дамблдор велел остаться, - тяжело выговорил я. - Тебе надо прилечь... Пошли-ка... Это был Барти. - Кубок оказался портключом, - сказал я уже в вестибюле. – Он унёс меня на кладбище... и там был Волдеморт... Лорд Волдеморт... Чок. Чок. Чок. Вверх по мраморной лестнице... - Там был Тёмный Лорд? А потом? - Бехетли... Он изготовил зелье... Волдеморт вернул себе тело... - Тёмный Лорд вернул себе тело? Он вернулся? - И явились Пожиратели Смерти... a потом... потом была битва. - Битва с Тёмным Лордом? - Я смог убежать... смог добраться до Кубка и вернуться.. - Сюда, Гарри... входи, садись... Сейчас всё будет в порядке... на, выпей... Я услышал скрип ключа в двери, и в руках оказалась чашка. - Пей... тебе станет лучше... Выкладывай, Гарри, мне надо точно знать, что произошло... Барти был так же бледен, как Фадж и смотрел, не мигая, обоими глазами мне в лицо Гарри. - Волдеморт вернулся, Гарри? Ты уверен, что он вернулся? Как он это сделал? - Он взял кое-что из могилы своего отца, у Бехетли и у меня, - ответил я. В голове немного прояснилось; шрам болел уже не так сильно; я уже чётко видел лицо Барти, хотя в кабинете было темно. Издали, с поля для квиддича, доносились крики. - Что Тёмный Лорд взял у тебя? – спросил Барти. - Кровь, - ответил я, подняв руку. Там, где Бехетли прошёлся кинжалом, рукав был разорван. Барти выдохнул. - A Пожиратели Смерти? Они вернулись? - Да, - ответил я. - Я видел, как они возвращались... И... я хотел узнать... может, уже известно, кто же бросил моё имя в Кубок? - Да, - медленно ответил Барти. – Да, известно. Это сделал я. Я сделал вид, что не поверил своим ушам. - Нет, не вы, - сказал я. – Это не вы... вы не могли этого сделать... - Уверяю тебя, это я, - возразил Барти, и его волшебный глаз развернулся и уставился на дверь дабы убедиться, что снаружи никого нет. При этом он вынул палочку и направил её на меня. - И он простил их? – спросил он. – Пожирателей Смерти, оставшихся на свободе? Тех, кто избежал Азкабана? - Что? – переспросил я. - Я спрашиваю тебя, - тихо сказал Барти... или это был уже не Барти, - простил ли он то отребье, которое никогда не пускалось на его поиски. Teх вероломных трусов, кому даже не хватило духу отправиться в Азкабан ради него. Teх неверных, ничтожных ублюдков, которым хватило лишь храбрости вырядиться в маски на Кубке мира по квиддичу, но которые сбежали при виде Тёмной Метки, которую я зажёг в небесах. - Вы зажгли... О чём вы?.. - Я говорил тебе, Гарри... я говорил тебе. Больше, чем что-либо другое, я ненавижу одно: разгуливающего на свободе Пожирателя Смерти. Они отвернулись от моего хозяина, когда он больше всего нуждался в них. Я ожидал, что он накажет их. Я надеялся, что он будет мучить их... – Лицо Барти внезапно осветилось безумной улыбкой. – Скажи мне, что он им сказал, что я, я один остался верен ему... был готов рискнуть всем, чтобы отдать в его руки то, чего ему хотелось больше всего... тебя. - Вы не... вы… вы не могли... - Кто бросил твоё имя в Кубок Огня от имени иной школы? Я. Кто надоумил Хагрида показать тебе драконов? Я. Птица - теперь я был уверен, что это он - отвёл волшебный глаз от двери и в упор смотрел им на меня. Его изуродованный рот раскрылся в улыбке ещё шире. - Знай, Гарри, мне было нелегко провести тебя через эти задания, не вызывая подозрений. Мне пришлось пустить в ход всю-превсю свою хитрость, чтобы никто не усмотрел моей руки в твоём успехе. Если бы тебе всё удалось сделать слишком легко, у Дамблдора возникли бы серьёзные подозрения. Едва ты вошёл в лабиринт, я тут же понял, что у меня есть шанс избавиться от остальных чемпионов и расчистить тебе путь. Я подсказал и насчёт второго задания... - Это не вы, - прохрипел я. – Мне Стю подсказал… - Кто подсказал Гринпи открыть яйцо под водой? Я. Я взял с него слово, что он сообщит тебе. Благородными людьми очень легко манипулировать, Поттер. Я был уверен, что он захочет отплатить тебе за то, что ты сказал ему о драконах, и он так и поступил. Палочка по-прежнему была направлена прямо на меня. За плечами у него в висящем на стене отражателе противников двигались туманные фигуры. - Ты так долго торчал в этом озере, Поттер, что я подумал, что ты утонул. Но к счастью, Дамблдор принял твой идиотизм за благородство и поставил тебе за это высокую оценку. Я снова вздохнул свободно. Конечно, в лабиринте тебе было легче, чем положено, - продолжал он. – Я патрулировал снаружи и мог смотреть сквозь внешние изгороди, я смог убрать с твоего пути множество препятствий. Я оглушил Флёр Делакур на пути. Я наложил заклятие «Империус» на Крама, чтобы он не мешал тебе добраться до Кубка. Туманные фигуры в отражателе противников приобретали всё более чёткие и ясные очертания. Я видел через плечо три приближающиеся человеческие фигуры. Но он не глядел на них. Его волшебный глаз упёрся в меня. - Тёмному Лорду не удалось убить тебя, Поттер, а он так хотел этого, - прошипел Птица. – Представь, как он вознаградит меня, когда узнает, что это я для него всё сделал. Я сдал ему тебя – то, что ему больше всего требовалось для возрождения – а потом убил тебя за него. Я получу почести, которые всем остальным Пожирателям Смерти и не снились. Я буду его любимым и ближайшим последователем... ближе, чем сын... Обычный глаз его налился кровью, а волшебный буравил меея. Дверь была забаррикадирована, и я знал, что ни за что не успею достать свою палочку... - У нас с Тёмным Лордом, - продолжал Птица с совершенно безумным видом, возвышаясь и нависая надо мной, - много общего. Например, нас обоих очень разочаровали отцы... вправду очень разочаровали. Мы оба злились оттого, Гарри, что нас назвали в честь таких отцов. И Тёмный Лорд с удовольствием... с огромным удовольствием... убил отца ради постоянного торжества тёмного порядка! И если бы мне не помешали, то я бы тоже сделал это! - Вы с ума сошли, - сказал я, не в силах сдержаться, - вы сошли с ума! - Это я-то сошёл с ума? – спросил Птица, резко повысив голос. - Посмотрим! Посмотрим, кто из нас сошёл с ума теперь, когда вернулся Тёмный Лорд, а я – на его стороне! Он вернулся, Гарри Поттер, ты не одолел его… а теперь… я одолею тебя! Он поднял палочку и открыл рот; я нащупал свою… - Петрификус Тоталус! А теперь слушай меня, ты, ворона облезлая! Или ты сейчас же уходишь и оставляешь Барти в покое... и Серёжу, и всех других тоже, или мы с ребятами тебе такое устроим, что участь Гречкина покажется райским курортом, это я тебе гарантирую, ты понял, кура горелая?! Он мог лишь злобно вращать глазами. - Что, хочешь проверить, так это или нет? Ну попробуй... Дверь кабинета вдруг открылась, и я увидел смотрящих на меня Альбуса Дамблдора, профессора Снейпа и профессора Спраут. В этот миг я впервые окончательно понял, почему все говорили, что Дамблдор – единственный волшебник, которого боится Волдеморт. Выражение лица Дамблдора при виде Барти было просто ужасно. На лице Дамблдора не было умиротворяющей улыбки, глаза за очками не блестели. В каждой чёрточке лица проступала холодная ярость; от Дамблдора исходило такое ощущение силы, словно он вырвал из груди горящее сердце. Он вошёл в кабинет, поддел ногой неподвижное тело и повернул его вверх лицом. За ним последовал профессор Снейп, поглядывая в отражатель противников, где виднелось его лицо. Профессор Спраут направилась прямо ко мне. - Идёмте, мистер Поттер, - прошептала она. Её губы дрожали, будто она сейчас заплачет, - идёмте... в больничное крыло... - Нет, - резко возразил Дамблдор. - Альбус, ему надо… посмотрите на него… он столько пережил этой ночью… - Он останется, Помона, потому что ему надо понять, - церемонно объяснил Дамблдор. – Понимание – первый шаг к принятию, и только принятие ведёт к исцелению. Ему надо знать, кто вверг его в весь этот кошмар, который он пережил сегодня ночью и зачем. - Грюм, - проговорил я. – Как это мог оказаться профессор Грюм? - Это не Аластор Грюм, - тихо ответил Дамблдор. – Ты никогда не был знаком с Аластором Грюмом. Настоящий Грюм не увёл бы тебя с моих глаз после того, что произошло. Как только он увёл тебя, я понял… и пошёл следом. Дамблдор наклонился над обмякшим телом и сунул руку в карман его мантии. Он вынул фляжку и кольцо со связкой ключей, а после обернулся к профессорам. - Северус, пожалуйста, снабдите меня самым сильным зельем правды, которое у вас есть. Помона, будьте добры, позовите всех. Приведите ко мне в кабинет, скажите, что я скоро приду, потом возвращайтесь сюда. Оба тут же повернулись и вышли из кабинета. Дамблдор подошёл к сундуку с семью замками, вставил в скважину первый ключ и открыл его. Там была куча книг с заклинаниями. Дамблдор закрыл сундук, вставил второй ключ во вторую скважину и снова открыл его. Книги с заклинаниями исчезли, вместо них там была куча сломанных вредноскопов, немного пергамента и перьев и что-то вроде серебристой мантии-невидимки. Я наблюдал за Дамблдором, вставляющим третий, четвёртый, пятый и шестой ключи в нужные скважины, открывающим каждый раз сундук заново, и всякий раз там лежало что-то другое. Потом он вставил в скважину седьмой ключ, открыл крышку, и я вскрикнул. Моему взору предстало что-то вроде колодца, подвала, а десятью футами ниже на полу как будто крепко спал настоящий Грюм. Деревянной ноги не было, глазница, куда он вставлял волшебный глаз, была пуста, а на седой голове не хватало волос. Я смотрел то на спящего Грюма, то на Барти, лежащего на полу кабинета. Дамблдор влез в сундук, спустился, приземлился на пол рядом с Грюмом и склонился над ним. - Оглушён… под заклятием «Империус»… очень слаб, - сказал он. – Он, само собой, нужен был живым. Гарри, брось мне мантию этого обманщика – он замёрз. Его надо показать мадам Помфри, но сейчас опасность ему не грозит. Я сделал то, что велели; Дамблдор накрыл Грюма мантией, подоткнул её и выбрался из сундука. Потом он взял со стола фляжку, открыл и опрокинул её. На пол кабинета потекла густая клейкая жидкость. - Оборотное зелье, Гарри, - пояснил Дамблдор. – Вот тебе и простота, и блеск. Ибо Грюм пьёт только из своей фляжки, все об этом хорошо знают. Само собой, обманщику надо было держать под рукой настоящего Грюма, чтобы всё время готовить зелье. Посмотри на его волосы... – Дамблдор взглянул на лежащего в сундуке Грюма. – Обманщик срезал их весь год, видишь, какие они неровные? Но по-моему, в сегодняшней суматохе наш фальшивый Грюм забыл принимать зелье с должной частотой... раз в час... каждый час... Посмотрим. Дамблдор вытащил из-под стола стул и сел на него, глядя на Барти на полу. Я тоже. Несколько минут прошло в тишине... И вот прямо на глазах лицо лежащего на полу мужчины стало меняться. Шрамы начали исчезать, кожа сделалась глаже; изуродованный нос стал целым и начал уменьшаться. Длинная седая грива сошла на нет и приобрела соломенный цвет. Деревянная нога внезапно отпала с громким стуком, а на её месте выросла нормальная; тут же волшебный глаз отскочил с лица, уступив место обычному глазу; он покатился по полу, непрестанно вращаясь во все стороны. Передо мной лежал бледнокожий мужчина с редкими веснушками на лице и с копной светлых волос. Снаружи послышались быстрые шаги. Профессор Снейп вернулся, следом за ним появилась профессор Спраут. - Крауч! – проговорил Снейп, застыв в дверном проёме. – Барти Крауч! - Мерлин и Моргана, - ахнула профессор Спраут, замерев и уставившись на лежащего на полу мужчину. – Погодите, пожалуйста. Сейчас все всё узнают. Северус, зелье у вас? Профессор Снейп передал Дамблдору стеклянную бутылочку совершенно прозрачной жидкости – сыворотки правды. Дамблдор встал, наклонился над лежащим на полу мужчиной и усадил его, прислонив к стене под отражателем противников, в котором до сих пор светились отражения профессоров. Дамблдор открыл мужчине рот и влил туда три капли, потом направил ему в грудь палочку и сказал: "Очнись". Крауч-младший открыл глаза. Его лицо осунулось, взгляд блуждал. Дамблдор встал перед ним на колени, чтобы их лица были вровень. - Ты меня слышишь? – тихо спросил Дамблддор. Веки мужчины дрогнули. - Да, - пробормотал он. - Я хочу, чтобы ты рассказал нам, - тихо произнёс Дамблдор, - как тебе удалось пробраться сюда. Как ты сбежал из Азкабана? Крауч глубоко и нервно вздохнул, потом заговорил монотонным, невыразительным голосом: - Меня спасла мама. Она знала, что умирает. Она уговорила отца спасти меня, оказать ей последнюю милость. Она любила меня так, как отец никогда не любил меня. Он согласился. Они пришли навестить меня. Они дали мне порцию Оборотного зелья с маминым волосом. Она выпила порцию зелья с моим волосом. Мы приняли обличье друг друга. Крауч снова глубоко вздохнул и продолжил так же монотонно: - Дементоры слепы. Они уловили, что в Азкабан вошли один здоровый человек и один умирающий. Они уловили, что вышли оттуда один здоровый человек и один умирающий. Отец вывел меня в маминой одежде на тот случай, если кто-нибудь из узников будет смотреть из-за дверей. Вскоре мама умерла в Азкабане. Она до самого конца пила Оборотное зелье. Её похоронили под моим именем и в моём облике. Все думали, что она – это я. Веки его задрожали. - A как отец поступил с тобой, когда привёл тебя домой? – тихо спросил Дамблдор. - Инсценировал смерть матери. Тихие похороны. Могила была пуста. Винки выходила меня. Потом меня пришлось прятать. Я не помню, как пытал Лонгботтомов. Я был будто не в себе. Будто у меня в голове живёт кто-то ещё. Барти вздохнул. - Кучу заклинаний применял отец, чтобы подчинить меня. - Как отец подчинял тебя? – спросил Дамблдор. - С помощью заклятия «Империус», - ответил Барти. – Я был под контролем у отца. Я был вынужден носить мантию-невидимку день и ночь. Я всегда был под присмотром Винки. Она была моим хранителем и надзирателем. Она жалела меня. Она убедила отца позволять мне развлечься от случая к случаю. В награду за моё хорошее поведение. - Хоть кто-нибудь обнаружил, что ты ещё жив? – тихо спросил Дамблдор. – Кто-нибудь знал об этом, кроме твоего отца и Винки? - Да, - ответил Крауч, и его веки вновь затрепетали. – Колдунья из отдела моего отца. Берта Джоркинс. Она пришла к нам домой с документами отцу на подпись. Его дома не было. Винки впустила её и вернулась на кухню, ко мне. Но Берта Джоркинс услышала разговор Винки со мной. Она пошла посмотреть, что там такое. Она достаточно услышала, чтобы понять, кто прячется под мантией-невидимкой. Отец вернулся домой. Она поругалась с ним. Он наложил на неё очень сильные чары Забвения, чтобы заставить её забыть о том, что она узнала. Слишком сильные. Он сказал, что навеки повредил её память. - Расскажи мне о Кубке мира по квиддичу, - попросил Дамблдор. - Отца меня взять уговорила Винки, - ответил Крауч всё так же монотонно. – Она уговаривала его не месяц и не два. Я годами не выходил из дома. Я люблю квиддич. «Пусть пойдёт, - говорила она. – Он будет под мантией-невидимкой. Он может посмотреть. Пусть разок подышит свежим воздухом». Она сказала, что моя мама хотела бы этого. Она сказала отцу, что мама умерла, чтобы дать мне свободу. Она спасла меня не для жизни в заключении. В конце концов он согласился. Всё было тщательно спланировано. В начале дня отец привёл нас с Винки в верхнюю ложу. Винки было велено говорить, что она заняла место для отца. Мне пришлось сидеть там невидимкой. Мы должны были уйти, когда все покинут ложу. Все решили бы, что Винки сидит одна. Никто никогда и не узнал бы... Винки не знала, что у меня вновь начались провалы в памяти, когда я... когда я делал ужасные вещи и даже не помнил этого. Я выходил из-под контроля. Это случилось там, в верхней ложе. Мне было запрещено иметь волшебную палочку с самого ареста. Я её украл. Винки об этом не знала. Винки боится высоты. Она сидела, закрыв лицо. - Итак, ты взял палочку, - сказал Дамблдор, - и что ты с ней сделал? - Мы вернулись в палатку, - ответил Крауч. – Потом услышали их. Мы услышали Пожирателей Смерти. Они издевались над магглами. Их голоса разбудили его. Того, кто был у меня в голове. Он был зол. Он хотел напасть на них за предательство хозяина. Я был не в силах остановить его. - Но кто это был? - Я не знаю. Он появился, когда я был на седьмом курсе Хогвартса. Тогда я и обнаружил однажды Тёмную Метку у себя на руке. Отец покинул палатку - он пошёл спасать этих магглов. Винки испугалась, увидев меня в таком гневе. Она использовала свой способ колдовства, чтобы привязать меня к себе. Она утащила меня из палатки, утащила в лес, прочь от Пожирателей Смерти. Но он пытался удержать её. Он хотел вернуться в лагерь. Он хотел показать им, что такое преданность Тёмному Лорду и наказать их за предательство. С помощью украденной палочки он наколдовал в небе Тёмную Метку. Явились сотрудники Министерства. Они повсюду стреляли оглушающими заклятиями. Oдно из них пролетело среди деревьев, где стояли мы с Винки. Связь между нами была разорвана. Нас обоих оглушили. Когда нашли Винки, отец понял, что я где-то поблизости. Он прочесал кусты, где её нашли и наткнулся на меня. Он дождался, пока остальные сотрудники Министерства уйдут из лесу. Он вновь наложил на меня заклятие «Империус» и забрал меня домой. Он уволил Винки. Она подставила его. Она дала мне обзавестись палочкой. Она чуть не дала мне сбежать. Так мы с отцом остались в доме одни. A потом... потом... пришёл Тёмный Лорд. Он явился к нам в дом поздно ночью на руках у его слуги Бехетли. Он вызнал, что я до сих пор жив. Он застал Берту Джоркинс в Албании. Он мучил её. Она ему много чего рассказала. Она рассказала ему о Турнире трёх волшебников. Она рассказала ему, что старый аврор Грюм будет преподавать в Хогвартсе. Он мучил её, пока не развеял чары Забвения, которые наложил на неё отец. Она сказала ему, что я сбежал из Азкабана. Она сказала ему, что отец держит меня в заточении. Тёмный Лорд придумал план на основе информации, которую узнал от Берты. Я был нужен ему. Бехетли явился в наш дом около полуночи. Отец указал ему на дверь. Всё произошло очень быстро. Тёмный Лорд наложил на отца заклятие «Империус». Теперь в заточении и под надзором оказался он. Хозяин повелел ему работать, как обычно, действовать, как будто ничего не происходит. A я... я опять не помнил, что происходило дальше. Иногда я будто просыпался на короткое время и понимал, что всё это время исполнял приказы Волдеморта. - Что же велел тебе Волдеморт? – спросил Дамблдор. - Он велел провести Гарри Поттера через испытания Турнира трёх волшебников так, чтобы никто не заметил. Он велел наблюдать за Гарри Поттером. Добиться, чтобы он добрался до Кубка трёх волшебников. Превратить Кубок в портключ, который отнесёт первого, кто коснётся его, к нему. Но вначале… - Требовался Аластор Грюм, - закончил Дамблдор. Его синие глаза горели, хотя голос оставался спокойным. - Они с Бехетли всё сделали. Бехетли заранее приготовил Оборотное зелье. Мы влезли к нему в дом. Грюм отбивался от нас. Поднялась суматоха. Мы загнали его в отделение его собственного волшебного сундука. Срезали у него волосы и добавили его в зелье. Я выпил его и стал копией Грюма. Я забрал его ногу и глаз. Я был готов ко встрече с Артуром Уизли, когда он явился, чтобы успокоить магглов, которые слышали шум. Я заставил мусорные ящики двигаться вокруг двора. Я сказал Артуру Уизли, что услышал, как ко мне во двор кто-то вломился и сдвинул мусорные ящики. Потом я собрал одежду и детекторы тьмы, сложил их в тот же сундук и направился в Хогвартс. Мы держали Грюма живым под «Империусом». Я должен был иметь возможность расспрашивать его. Разузнать его прошлое, перенять его привычки, чтобы суметь одурачить даже Дамблдора. Также были нужны его волосы - для зелья. С остальными ингредиентами проблем не было. Я опять не помню как, но выкрал из подземелья шкуру бумсланга. Когда Северус застал меня у себя в кабинете, я сказал, что мне приказано обыскать его. - A что стало с Бехетли после нападения на Грюма? – спросил Дамблдор. - Он вернулся в дом моего отца, чтобы заботиться о хозяине и смотреть за моим отцом. - Но твой отец сбежал, - уточнил Дамблдор. - Да. Через некоторое время он начал противостоять заклятию «Империус» совсем как я. Он то и дело осознавал, что происходит. Тёмный Лорд решил, что выпускать моего отца из дома стало небезопасно. Он повелел ему посылать письма в Министерство. Он заставил его писать и говорить, что он болен. Но Бехетли пренебрёг своими обязанностями. Он не очень-то бдителен. Отец сбежал. Волдеморт догадался, что он направился в Хогвартс. Отец собирался всё рассказать Дамблдору, довериться ему. Он собирался признаться, что увёл меня из Азкабана. Волдеморт послал мне сову о бегстве отца. Он велел мне помешать отцу любой ценой... но тут вновь проснулась моя светлая сторона, я пожалел отца, и его спасли. - А сегодня… - сказал Дамблдор. - Он опять взял верх. Он отнёс Кубок трёх волшебников в лабиринт до ужина, - прошептал Барти Крауч. – Превратил его в портключ. План Волдеморта сработал. Он обрёл силу... Дальше вы знаете. - И часто у тебя эти... провалы в памяти? - Когда как. В последнее время это было чаще... сильнее... но началось на седьмом курсе. Я в это и Рега втянул... - Ты имеешь в виду Регулуса Блэка? - Да. Мы дружили. Как и наши матери. Регулус разочаровался в Тёмном Лорде. Он уговаривал меня уйти. Я был согласен, мы готовили план действий. А потом... потом... Рег погиб, а я... я обнаружил себя с палочкой возле стонущего от боли Френка Лонгботтома. Я испугался и бросился бежать. Меня арестовали. Что было потом - я уже рассказывал... Я не знаю, что это было, кто меня заставлял всё это делать... но это был не я... это не я делал. - Ясно, - кивнул Дамблдор. - Помона, вызови целителей и скажи, что молодому человеку нужно полное обследование и скорее всего долгое лечение.