Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

Дамблдор повернулся к профессору Снейпу. - Северус, пожалуйста, попросите мадам Помфри прийти сюда - нам надо отправить Аластора в больничное крыло. Потом разыщите Корнелиуса Фаджа и скажите, что если я ему понадоблюсь, я в течение получаса буду в больничном крыле. Профессор Снейп молча кивнул и вышел. - Гарри? – тихонько сказал Дамблдор. Я встал, меня всего трясло. Дамблдор взял меня за руку и помог выйти в тёмный коридор. - Я хочу, чтобы ты сначала поднялся ко мне в кабинет, Гарри, - сказал он по дороге. – Нас там ждут. Я кивнул. Мы подошли к каменной горгулье. Дамблдор назвал пароль, она отскочила в сторону, и мы поднялись по движущейся винтом лестнице к дубовой двери. Дамблдор открыл её. Там стоял Сириус. Он был бледен и мрачен, совсем как тогда, когда он только что сбежал из Азкабана. Он мгновенно пересёк кабинет. - Гарри, ты в порядке? Я так и знал… так и чуял что-то подобное… что произошло? Он усадил меня в кресло у стола. Его руки дрожали. - Что произошло? – нетерпеливо повторил он. Дамблдор начал пересказывать Сириусу всё, что рассказал Барти Крауч. Я слушал лишь впол-уха. Я очень устал и перенервничал. Послышался тихий шорох крыльев. Феникс Фоукс слетел с шеста, перелетел через кабинет и приземлился у меня на коленях. - Привет, Фоукс, - тихо сказал я и погладил красивые ало-золотые перья феникса. Фоукс тихонько подмигнул. Исходящее от него тепло успокаивало. Дамблдор замолчал и сел за стол напротив меня. - Гарри, мне нужно знать, что случилось, когда ты дотронулся до портключа в лабиринте, - сказал Дамблдор. - А нельзя ли отложить это до утра, Дамблдор? – хрипло спросил Сириус и положил руку на плечо Гарри. – Пусть поспит. Пусть отдохнёт. Меня охватило чувство благодарности крёстному, но Дамблдор пропустил слова Сириуса мимо ушей. Он наклонился ко мне. С большой неохотой я поднял голову и взглянул в его синие глаза. - Если бы я считал, что могу помочь тебе, - мягко сказал Дамблдор, - погрузив тебя в зачарованный сон и позволив тебе оттянуть момент, когда тебе придётся подумать обо всём произошедшем сегодня, я бы так и поступил. Но я лучше знаю, что к чему. Если заглушить боль на время, она потом станет ещё сильней. Твоё мужество превзошло все мои ожидания. Прошу тебя проявить его ещё раз. Прошу тебя, расскажи нам, что произошло. Феникс испустил тихую дрожащую ноту. Она зазвенела в воздухе, и я ощутил что-то вроде капли горячей жидкости, прокатившейся от горла до желудка, которая согрела меня и придала сил. Я глубоко вздохнул и начал свой рассказ. По мере повествования картины всего, через что он прошёл за вечер, вставали у него перед глазами: и искрящаяся поверхность зелья, оживившего Волдеморта, и появившихся между могилами Пожирателей Смерти, и то, как меня выручили друзья. Раз иди два Сириус порывался что-то сказать, по-прежнему крепко сжимая мне плечо, но Дамблдор останавливал его движением руки, и я был рад, ибо мне было легче продолжать рассказ, раз я его начал. Это даже принесло облегчение: я должен был выговориться. Однако когда я рассказал, как Бехетли порезал мне руку кинжалом, Сириус издал такой громкий возглас, а Дамблдор так резко встал, что я вздрогнул. Дамблдор обошёл вокруг стола и велел мне вытянуть руку. Я показал обоим место разрыва мантии и порез под ним. На мгновение мне показалось, что в глазах Дамблдора сверкнули торжествующие искорки. Но я тут же подумал, что это из-за того, что теперь Авада уничтожит крестраж, а не меня. Дамблдор снова вернулся за стол, он выглядел более старым и измождённым, чем я когда-либо видел. - Очень хорошо, - сказал он, усаживаясь. – Гарри, продолжай, пожалуйста. Я продолжил; объяснил, как Волдеморт возник из котла и как в него и Бехетли полетели заклятия. Как появились Пожиратели и увидели их результат, а я уже был под защитными заклятиями... как вернулся в Хогвартс... Я вдруг понял, что Фоукс положил прекрасную голову на мою руку, из его глаз катились крупные жемчужные слёзы – прямо на рану, нанесённую кинжалом. Боль прошла. Рана затянулась. Рука была здорова. - Повторю ещё раз, - сказал Дамблдор, как только феникс взлетел и уселся на шест у двери. – Ты, Гарри, проявил сегодня мужество, которое превзошло все мои ожидания. Ты был мужественен. Пойдём со мной в больничное крыло. Я не хочу, чтобы ты сегодня ночевал у себя в спальне. Снотворное зелье и покой... Сириус, хочешь побыть с ним? Сириус кивнул и встал. Он вышел из кабинета вместе со мной и Дамблдором, следуя за нами до самого больничного крыла. Едва Дамблдор открыл дверь, я увидел рассерженную мадам Помфри в окружении миссис Уизли, миссис Гринпи, Люпина, сестёр Уильямс, Гермионы и Тилля. Видимо, они спрашивали, где я и что со мной. Едва мы вошли, все обернулись, и миссис Гринпи приглушённо вскрикнула: - Гарри! O, Гарри! Она поспешила ко мне, но Дамблдор встал между ними. - Фелиция, - сказал он, подняв руку, - пожалуйста, послушай меня немножко. Гарри сегодня прошёл ужасное испытание. Но ему надо было рассказать мне об этом. Сейчас ему нужны сон, покой и тишина. Если он захочет, чтобы вы побыли с ним, - добавил он, оглядев всех, - то пожалуйста. Но я не хочу, чтобы вы расспрашивали его, пока он сам не будет готов отвечать и, конечно же, не сегодня. Мертвенно-бледная миссис Уизли кивнула. Она обернулась к своим детям, как будто они шумели, и прошептала: - Слышали? Ему нужна тишина! Я был неизъяснимо благодарен Дамблдору за то, что тот попросил остальных не расспрашивать меня. И не потому, что он не хотел их присутствия – просто я понял, что новый пересказ и появление в памяти всех этих картин выше моих сил. - Гарри, я навещу тебя, как только повидаюсь с Фаджем, - пообещал Дамблдор. – Прошу тебя остаться здесь до завтрашнего полудня, пока я не переговорю со всеми в школе. А потом, - Дамблдор улыбнулся, - можешь отправляться в гости. Думаю, погрузиться в атмосферу дружбы и любви, радости и уюта - то, что нужно после таких переживаний. И затем он ушёл. Мадам Помфри подвела меня к ближайшей кровати, и я заметил, что на другом конце палаты неподвижно лежит настоящий Грюм. Деревянная нога и волшебный глаз лежали на тумбочке. - Он в порядке? – спросил я. - С ним всё будет хорошо, - ответила мадам Помфри, подавая мне пижаму и расставляя вокруг ширму. Я снял форму, натянул пижаму и лёг в постель. Миссис Уизли и другие расположились на стульях по обеим сторонам кровати. Они глядели на меня с тревогой, даже с испугом. - Я в порядке, - объяснил я им. – Просто устал и перенервничал. Глаза миссис Гринпи наполнились слезами, а её руки машинально мяли моё одеяло. Мадам Помфри ненадолго ушла к себе в кабинет и вернулась с бутылочкой пурпурного зелья и кубком. - Вам надо выпить всё без остатка, мистер Поттер, - сказала она. – Это зелье для сна без сновидений. Я взял кубок и осушил его в несколько глотков. Я тут же задремал. Всё вокруг подёрнулось дымкой; лампы в больничном крыле как будто дружески кивали сквозь ширму вокруг его кровати; тело утонуло в тёплой перине. Не успел я допить зелье и сказать хоть слово, усталость взяла своё. Когда я проснулся, мне было так тепло, и я был такой сонный, что не хотелось открывать глаза, я желал уснуть снова. Комната всё ещё была тускло освещена; я был уверен, что ещё ночь и что проспал я совсем немного. Потом рядом послышался шёпот. - Они разбудят его, если не замолчат! - О чём они кричат? Уж больше-то ничего не могло случиться? Я с трудом разлепил глаза. Кто-то снял с меня очки. Он различил размытые очертания миссис Уизли. Она стояла на ногах. - Это голос Фаджа, - шепнула она. – A вот, кажется, голос Помоны Спраут. Но о чём они спорят? Теперь и я услышал их: кто-то кричал и бежал к больничному крылу. - Сожалею, Помона, но всё же… - громко сказал Фадж. - Вы не понимаете, что пережил мальчик! – кричала профессор Спраут. – Когда он… Двери больничного крыла распахнулись. Тилль задёрнул ширму, все обернулись к двери, поэтому я незаметно для всех уселся и надел очки. В палату ворвался Фадж. За ним по пятам шли профессора Спраут и Снейп. - Где Дамблдор? – спросил Фадж. - Здесь его нет, - сердито ответила миссис Гринпи. – Это больничное крыло, Министр, и не кажется ли вам, что лучше… Но тут дверь распахнулась вновь, и в палату вошёл Дамблдор. - Что случилось? – резко спросил Дамблдор, переводя взгляд с Фаджа на профессоров. – Почему вы беспокоите их? - Он не верит, что Вы-Знаете-Кто вернулся, Дамблдор! – крикнула профессор Спраут. – Министр считает, что это ложь! Я не помнил, чтобы она так выходила из себя. На её щеках от гнева выступили пятна, а руки сжались в кулаки; она просто дрожала от ярости. - Мы сказали мистеру Фаджу, что он вернулся, - вполголоса сказал профессор Снейп; он как будто боялся, что и его собственная безопасность под вопросом. – А он настаивает на том, что это не так. - Но Лорд Волдеморт возродился, Корнелиус, - сказал Дамблдор. – Смерть Френка Брайса и Берты Джоркинс была просто издержками плана вернуть Волдеморту его полную силу. План удался. Волдеморт вернулся в собственное тело. У Фаджа было такое лицо, словно по нему ударили тяжёлой гирей. Безумно моргая, он уставился на Дамблдора. Он зафыркал, потом захохотал над Дамблдором. - Вы-Знаете-Ктo... вернулся? Абсурд. Послушайте-ка, Дамблдор... - Как Помона и Северус, конечно же, говорили вам, - продолжил Дамблдор, - мы слышали признание Барти Крауча. Под действием сыворотки правды он рассказал, как сбежал из Азкабана, и как Волдеморт – узнав о его жизни от Берты Джоркинс – явился, чтобы увести его от отца и использовал его, чтобы захватить Гарри. План сработал, доложу я вам. Волдеморт вернулся. - Послушайте, Дамблдор, - сказал Фадж (я с удивлением заметил мимолётную улыбку на его губах), - вы… вы же не можете верить всерьёз, что Вы-Знаете-Кто… вернулся? Так-так... несомненно, Крауч мог считать, что действует по приказам Вы-Знаете-Кого… но воспринимать таким образом слова безумца, Дамблдор... - Когда Гарри дотронулся до Кубка трёх волшебников, его перенесло прямо к Волдеморту, - твёрдо сказал Дамблдор. – Он был свидетелем возрождения Лорда Волдеморта. Я вам всё объясню, если вы пожелаете подняться ко мне в кабинет. Дамблдор взглянул на меня, заметил, что тот проснулся, но покачал головой и сказал: - Боюсь, я не могу позволить вам расспросить Гарри сегодня. Фадж расплылся в улыбке, в которой угадывалось любопытство. Он тоже взглянул на меня, потом снова на Дамблдора, и спросил: - Неужели вы… э-э… готовы поверить Гарри на слово, Дамблдор? На мгновение воцарилась тишина. - Конечно же, я верю Гарри, - ответил Дамблдор, и его глаза засверкали. – Я слышал признания Крауча и рассказ Гарри о том, что произошло, когда он коснулся Кубка трёх волшебников; обе истории стыкуются и объясняют всё, что произошло с момента исчезновения Берты Джоркинс прошлым летом. Странная улыбка не сходила с лица Фаджа. Он вновь, прежде чем ответить, бросил взгляд на меня. - Вы готовы поверить, что Лорд Волдеморт вернулся со слов маньяка-убийцы и мальчика, который... ну... - Вы начитались писанины Риты Скитер, мистер Фадж, - спокойно сказал Сириус. Фадж слегка покраснел, но его лицо приняло вызывающее и упрямое выражение. - А если и да? – спросил он, взглянув на Дамблдора. – Если я выяснил, что вы совершенно спокойно скрывали кое-какие факты о мальчике? Например, змееязычие, а? И странные случаи сплошь и рядом… - Я полагаю, вы имеете в виду приступы боли в шраме Гарри, которые у него случались? – холодно спросил Дамблдор. - Так вы признаёте, что у него были эти приступы? – быстро спросил Фадж. – Головные боли? Кошмары? А может… галлюцинации? - Послушайте меня, Корнелиус, - сказал Дамблдор, сделав шаг к Фаджу, и от него снова как будто изошла неведомая сила. – Гарри настолько же здоров, насколько мы с вами. Этот шрам у него на лбу не проник в его мозг. Я думаю, шрам болит, когда Лорд Волдеморт находится поблизости или особенно агрессивен. Фадж отступил от Дамблдора на полшага, но упрямства в его взгляде не убавилось. - Простите меня, Дамблдор, но я до сих пор не слышал о заклятом шраме, который работает как сигнал тревоги... - Послушайте, я видел возвращение Волдеморта! – выкрикнул я. Я попытался вылезти из постели, но миссис Уизли удержала меня. – Я видел Пожирателей Смерти! - Берта Джоркинс! – вскричала профессор Спраут. – Фрэнк Брайс! Нападение на Аластора и на мистера Крауча-старшего! Эти случаи не были необдуманной работой сумасшедшего! - А я, напротив, никакой связи не вижу! – орал Фадж с побагровевшим лицом. – По-моему, вы все твёрдо решили начать сеять панику, которая сведёт на нет всю нашу работу за последние тринадцать лет! - Волдеморт вернулся, - повторил Дамблдор. – Если вы, Фадж, безоговорочно примете этот факт и предпримете необходимые меры, то сможете как-никак спасти положение. Первое и главное – убрать из Азкабана дементоров… - Абсурд! – снова вскричал Фадж. – Убрать дементоров? Да меня за такое предложение с поста вышвырнут! Половина из нас спокойно спит ночи напролёт лишь потому, что мы знаем, что дементоры несут вахту в Азкабане! - Остальные из нас спят не так спокойно, Корнелиус, ибо мы знаем, что вы отдали самых опасных приспешников Лорда Волдеморта под надзор созданий, которые присоединятся к нему по первому зову! – возразил Дамблдор. – Они не сохранят верность вам, Фадж! Волдеморт может предложить им гораздо больше власти и удовольствий, чем вы! Если за ним встанут дементоры, а его прежние приспешники вернутся к нему, вам будет крайне сложно помешать ему вернуть себе ту власть, которая была у него тринадцать лет назад! Фадж то открывал, то закрывал рот – он не находил слов для выражения своего гнева. - Второе, что вы должны сделать – и немедленно, - продолжал Дамблдор, - отправить послов к великанам. - Послов к великанам? – вскричал Фадж, вновь обретя дар речи. – Что за чушь? - Протяните им руку дружбы сейчас, пока не поздно, - сказал Дамблдор, - или Волдеморт, как и раньше, убедит их, что он единственный из волшебников, кто вернёт им их права и свободу! - Это… это же несерьёзно! – выдохнул Фадж, тряся головой и пятясь прочь от Дамблдора. – Если до магического сообщества дойдёт слух, что я сблизился с великанами… люди ненавидят их, Дамблдор… моей карьере конец… - Вы ослеплены, - сказал Дамблдор, повысив голос; его глаза снова засверкали, и мощь, которая исходила от него, стала почти осязаемой. – Ослеплены, Корнелиус! Ваш пост слишком важен для вас, и вы всегда выступали за так называемую чистоту крови! Вы никак не признаете, что главное - не кем человек родился, а кем он вырос! Посмотрите, сколько чистокровных среди Пожирателей Смерти! Сколько замечательных, талантливых людей среди магглорождённых! Говорю ещё раз – предпримите шаги, которые я посоветовал, и вас будут помнить и в Министерстве, и вне его как храбрейшего и величайшего из всех известных нам Министров магии. Будете бездействовать – и войдёте в историю как тот, кто отошёл в сторону и дал Волдеморту второй шанс разрушить мир, который мы пытались восстановить! - Безумие, - шептал Фадж, не переставая отступать. – Вы с ума сошли... И воцарилась тишина. Maдам Помфри стояла у изножья моей кровати, прикрыв рот руками. Mиссис Уизли нависла надо мной, держа руку на плече, чтобы я не вставал. Остальные уставились на Фаджа. - Если ваше намерение закрыть на всё глаза зашло настолько далеко, Корнелиус, - сказал Дамблдор, - то наши пути расходятся. Действуйте по вашему усмотрению. A я… я буду действовать по своему усмотрению. В голосе Дамблдора не было ни намёка на угрозу, это было простое утверждение, но Фадж ощетинился, как будто Дамблдор направил на него волшебную палочку. - Послушайте-ка, Дамблдор, - начал он, угрожающе грозя пальцем. – Я всегда предоставлял вам свободу действий. Я очень уважал вас. Возможно, я был согласен не со всеми вашими решениями, но я оставил вас в покое. Немногие позволили бы вам нанимать на работу оборотней, или держать у себя Хагрида, или решать, чему учить ваших студентов без одобрения Министерства. Но если вы решили пойти против меня… - Единственный, против кого я намерен пойти, - сказал Дамблдор, - это Лорд Волдеморт. Если вы против него, Корнелиус, то мы с вами на одной стороне. Фадж, похоже, решил не отвечать на это. Он чуть-чуть покачался на своих коротких ногах, сжимая в руках котелок. Наконец он сказал чуть ли не со слезами в голосе: - Он не может вернуться, Дамблдор, просто не может... Профессор Снейп рванулся вперёд мимо Дамблдора, задирая на ходу левый рукав мантии. Он вытянул руку вперёд и показал её отшатнувшемуся Фаджу. - Вот, - прохрипел профессор Снейп. - Вот. Тёмная Метка. Она не такая чёткая, как час с чем-то назад, когда она почернела, но всё же видна. У каждого Пожирателя Смерти есть такой знак, который выжег Тёмный Лорд. Это наш знак отличия и средство призыва нас к нему. Когда он касался Метки любого из нас, мы тут же должны были прибыть к нему. У меня Метка весь год проступала всё чётче. У Kaркарова тоже. Почему, по-вашему, Каркаров нынче ночью сбежал? У нас обоих Метка просто горела. Мы оба поняли, что он вернулся. Kaркаров боится мести Тёмного Лорда. Он предал слишком многих Пожирателей Смерти, так что его не приняли бы с распростёртыми объятиями. Фадж, мотая головой, отступил и от него. Он не поверил ни единому слову профессора Снейпа. Министр с явным отвращением уставился на уродливый знак на его руке, потом поднял глаза на Дамблдора и прошептал: - Уж не знаю, что за игры у вас и ваших подчинённых, Дамблдор, но с меня хватит. Мне больше нечего добавить. Я встречусь с вами завтра, Дамблдор, и мы обсудим, как быть со школой. Мне надо вернуться в Министерство. У самой двери он замер, развернулся, вошёл в палату и остановился у моей кровати. - Свой выигрыш, - коротко сказал он, - вы получите на церемонии награждения. Он нахлобучил котелок и вышел из палаты, хлопнув дверью. Едва он вышел, Дамблдор оглядел всех стоящих вокруг кровати. - Нам предстоит работа, - сказал он. - Moлли... могу ли я рассчитывать на вас с Артуром? - Конечно, можете, - ответила миссис Уизли. Она побледнела, но взгляд её был решительным. – Мы знаем, что за человек Фадж. Все эти годы Артур работает в Министерстве лишь из любви к маглам. Фадж считает, что ему не хватает надлежащей чародейской гордости. - Тогда мне надо отправить Артуру послание, - сказал Дамблдор. – Всех, кого мы сможем убедить в правдивости случившегося, надо предупредить немедленно, а он может поговорить с теми сотрудниками Министерства, кто не так близорук, как Корнелиус. Однако пусть будет осторожен. Если Фадж решит, что я вмешиваюсь в министерские дела… - Помона, - сказал Дамблдор, обернувшись к профессору Спраут, - я хочу, чтобы Хагрид явился ко мне в кабинет как можно скорее. A также – если она согласится прийти – мадам Максим. Профессор кивнула и ушла без лишних слов. - А теперь, - сказал директор, - пора двоим из нас наконец забыть старые обиды. Ты, Сириус и ты, Северус. Я доверяю вам обоим. Вам пора забыть свои старые распри и доверять друг другу. Я подумал, что Дамблдор просит о чём-то близком к чуду. Сириус и профессор Снейп пожирали друг друга глазами с величайшим отвращением. - Пока мне было бы довольно, - сказал Дамблдор с некоторым нетерпением в голосе, - прекращения открытой вражды. Пожмите друг другу руки. Теперь вы на одной стороне. Времени мало, и пока те немногие из нас, кто знает правду, не объединятся, у нас нет никакой надежды. Очень медленно – но всё же глядя друг на друга, как будто желая своему визави болезни – они сблизились и пожали друг другу руки, тут же разъединив их. - Ну что ж, неплохо, - сказал Дамблдор, снова встав между ними. – Теперь у меня для каждого из вас есть работа. Поведение Фаджа, пусть оно и не было сюрпризом, всё меняет. Сириус, мне надо, чтобы ты немедленно предупредил всех из старого состава. Сириус кивнул. - Северус, - обратился Дамблдор к профессору Снейпу, - вы знаете, о чём я вас попрошу. Если вы готовы... да, если готовы... - Я готов, - ответил профессор Снейп. Он был немного бледнее обычного, и его холодные чёрные глаза светились как-то странно. - Тогда удачи, - сказал Дамблдор и с некоторой признательностью на лице посмотрел вслед Снейпу, который молча вышел за Сириусом. Прошло несколько минут, потом Дамблдор заговорил снова: - Мне надо спуститься, - объяснил он. – Встречусь со всеми вами позже. Едва Дамблдор вышел, я откинулся на подушки. Все долго молчали. - Гарри, тебе надо допить зелье, - напомнила наконец миссис Уизли. - Тебе нужен долгий, хороший сон. А пока подумай кое о чём... например, что ты купишь на выигранные деньги! - Не хочу я этих денег, - сказал я. – Возьмите их себе. Вам нужнее. Миссис Уизли поставила зелье на тумбочку, склонилась надо мной и обвила руками. Затем я выпил зелье залпом. Оно тут же подействовало. На меня накатили тяжёлые непреодолимые волны сна без сновидений; я упал на подушки, ни о чём больше не думая.