Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

- Если мне не изменяет память, - тихо сказал я, - то сейчас должно быть хреново. Хагрид с великанами, вернется нескоро, а нас всю дорогу будет третировать противная розовая жаба по фамилии Амбридж из Министерства. Вплоть до того что будет заставлять неугодных писать их же кровью, так что... Нет, у "Фулькро", конечно, есть хорошие зельевары, да и парочка будущих целителей найдётся, но лишний раз лучше не нарываться. Это я вам точно говорю. Хотя жабка реально бесит, и если кто не сдержится... ну, что ж, мы поймём и не осудим. И зельями нужными обеспечим. Главное - сразу обратиться. Это тебя, Эсти, в первую очередь касается, ты у нас парень горячий и гордый, и это нормально, но тут уж постарайся всё-таки во избежание. И не раскисать, ребят. Наше дело правое, и мы победим, не будь я Сергей Горошко... и Гарри Поттер тоже. Такую речь я произнёс по дороге от кареты к дверям замка. Скоро должно было начаться, как обычно, распределение по факультетам. В освещённом факелами вестибюле было шумно от звуков шагов – студенты шли по мощёному полу направо, к двустворчатой двери, ведущей в Большой зал, на пир по случаю начала учебного года. Все рассаживались за четырьмя длинными столами под чёрным беззвёздным потолком, точной копией неба, видного за окнами. Над столами медленно летали свечи, освещая серебристых призраков, снующих по залу, и лица студентов - оживлённо болтающих, обменивающихся новостями, выкрикивающих приветствия друзьям, разглядывающих причёски и мантии друг друга. Я снова заметил, что везде, где я прохожу, все тут же сдвигаются и шепчутся. Мы расселись по своим столам. По нашей традиции, мы сели со стороны прохода между хаффлпаффским и рейвенкловским, чтобы быть поближе друг к другу. - Кто это? – вдруг спросила Гермиона, показав на середину преподавательского стола. Я проследил за её взглядом. Сначала я увидел профессора Дамблдора в высоком золотом кресле в самом центре – в лиловой мантии, расшитой серебристыми звёздами и остроконечной шляпе. Дамблдор склонил голову к сидящей рядом с ним женщине, которая что-то шептала ему на ухо. Она походила на тётку, не выросшую из девчонки: приземистая, с короткими завитыми волосами мышиного цвета, украшенными ужасным розовым бантом в тон нежно-розовому кардигану, надетому поверх мантии. Потом она слегка повернулась, чтобы отхлебнуть из своего кубка, и я узнал бледное лицо, похожее на жабье, и пару выпученных глаз с мешками под ними. - Это та самая Амбридж! - шепнул я Гермионе через проход. - Славный кардиганчик, - фыркнул Рон. - Гарри говорил, она работает у Фаджа! – Гермиона нахмурилась. – А здесь-то она что делает? - Не знаю… - Зато я знаю - вмешиваться в дела школы. И не дать распространять "нелепые слухи" о возвращении Волдеморта. Гермиона прищурилась и оглядела стол. - Нет, - пробормотала она, - точно нет… Я не понял, что; она имела в виду, но спрашивать не стал - его внимание привлекла профессор Граббли-Плэнк, которая только что появилась у преподавательского стола; она прошла мимо него до самого конца и заняла место Хагрида. Значит, первокурсники переплыли озеро и добрались до замка. И действительно, вскоре двери вестибюля распахнулись. Первокурсники с испуганным видом вошли строем вслед за профессором МакГонагалл, несущей табурет, а на нём - древнюю волшебную шляпу в заплатах и с широкой прорезью у потрёпанных полей. Гул разговоров в Большом зале затих. Первокурсники выстроились перед преподавательским столом лицом к остальным студентам, а профессор МакГонагалл осторожно поставила перед ними табурет и отошла. Бледные лица первокурсников отсвечивали в огоньках свечей. Маленький мальчик в середине ряда даже дрожал. Я тут же вспомнил, как сам стоял там и ожидал своего распределения. Вся школа ждала, затаив дыхание. Потом разрез внизу тульи раскрылся, как рот, и Шляпа запела: - Давно, во глубине веков, Когда была я новой, Жила четвёрка колдунов, Воздвигших эту школу. Их цель единая свела Британии во благо: Построить школу волшебства, Учить в ней юных магов. «Трудиться будем вчетвером, И дружба крепче станет!» Не ведали, что скоро гром Над их союзом грянет. Что Слизерин, что Гриффиндор – Горою друг за друга! А Хаффлпафф и Рейвенкло – Вернейшие подруги! Но что же вдруг пошло не так? Что дружбе помешало? Я там была, могу сказать, За чем всё дело стало. Ждал Салазар учеников Со знатной, чистой кровью. Ровены выбор был иной – Ведь ум важней сословья. Звать в школу Годрик призывал Юнцов, отвагой славных, А Хельга, добрая душа – Всех обучать на равных. Возникли разногласья тут. Во избежанье ссоры Они решили, что возьмут, Чтоб прекратить все споры, Учеников себе под стать; И Слизерин замыслил Лукавых, хитрых обучать, И только кровью чистых. Учить решила Рейвенкло Мыслителей отменных, А Гриффиндор – таких, как он: Бесстрашных, дерзновенных. Хаффлпафф по доброте своей Всех остальных учила, И не было тогда ясней, Что в дружбе наша сила. И кто б подумать мог тогда, Что жизни гармоничной Конец наступит навсегда Из-за амбиций личных? И факультеты, до тех пор Оплот традиций славных, Затеяли горячий спор: Которому быть главным? Казалось, что ещё чуть-чуть – И крах потерпит школа. Дуэли, драки… Просто жуть! Засилье произвола! Однажды Слизерин решил: Не с нами он отныне. Уйти чуть свет он поспешил, Повергнув нас в унынье. Был в трио превращён квартет, И с этого мгновенья Меж ними уже больше нет Былого единенья. Вот перед вами я опять, Зачем – вам всем известно: Учеников распределять Бесстрастно, мудро, честно. Но я признАюсь: мне, друзья, Делить вас неохота. Вдруг стала тяготить меня Привычная работа. Мне надо выполнить свой долг, Провозгласить решенье. Но есть ли нынче в этом толк? Берёт меня сомненье. Так станьте бдительней вдвойне, Держитесь монолитно, Иначе к нам враги извне Исподтишка проникнут И тихой сапой подорвут Единство наше ловко. Прошу вас, будьте начеку… Начнём же Сортировку. Шляпа снова замерла; раздались аплодисменты, но впервые за время моего присутствия здесь они перемежались бормотанием и шепотками. Все студенты в Большом зале обменивались замечаниями с соседями, а я, аплодирующий вместе с остальными, точно знал, о чём они говорят. - Что-то она распелась в этом году, - заметил Рон, подняв брови. - Она права, - ответил я. Обычно Шляпа просто описывала различные качества, присущие студентам каждого факультета Хогвартса и свою роль в их Сортировке. Раньше она не пыталась давать школе советы. - Интересно, а раньше она от чего-нибудь предостерегала? – слегка озабоченно спросила Гермиона. - Да, это так, - подтвердил со знанием дела Монах. – Шляпа считает, что её священный долг – предостеречь школу в урочный час, всякий раз, когда она считает нужным… Но профессор МакГонагалл, приготовившаяся зачитать список первокурсников, бросила на шепчущихся студентов строгий взгляд. Перешёптывания резко прекратились. Пройдясь хмурым взглядом по столам, профессор МакГонагалл устремила взгляд на длинный список пергамента и зачитала первое имя: - Аберкромби Юан. Мальчик с перепуганным лицом, которого я недавно приметил, выступил вперёд и надел Шляпу на голову; она не упала ему на плечи лишь благодаря его далеко торчащим ушам. Шляпа ненадолго задумалась, потом щель внизу тульи снова открылась: - Гриффиндор! Фред и Джордж громко зааплодировали вместе с остальными гриффиндорцами, а Юан Аберкромби проследовал к столу и сел с таким видом, словно жаждал провалиться сквозь пол, лишь бы на него никто не глядел. Длинный ряд первокурсников медленно редел. В промежутках между именами и провозглашением Шляпой решения слышалось громкое урчание в желудке Рона. Наконец Целлер Розу отправили к нам в Хаффлпафф, и профессор МакГонагалл забрала Шляпу с табуретом и вынесла их, а профессор Дамблдор поднялся на ноги. - Дорогие новички, - звенящим голосом сказал Дамблдор с распростёртыми объятиями и лучезарной улыбкой на губах, - добро пожаловать! Дорогие старшие — с возвращением! Пора бы произнести речь, но не сейчас. Лопайте! Раздался хохот, загремели аплодисменты, а Дамблдор изящно сел на место и перебросил длинную бороду через плечо, чтобы добраться до тарелки — ибо из ниоткуда появилась еда, пять длинных столов просто заскрипели от подносов с пирогами, блюд с овощами, хлебом, соусами и бутылок с тыквенным соком. - Отлично, - сказал Рон, схватив ближайшее блюдо с котлетами и начал нагромождать их на своей тарелке. - Что ты говорил перед Сортировкой? – спросил Нев нашего факультетского призрака. – Насчёт предостережений от Шляпы? - Ах да, - вспомнил Монах. – Да, я и раньше слышал от Шляпы несколько предостережений, всегда в те времена, когда она чуяла огромную опасность для школы. И совет, само собой, всегда один и тот же: держаться вместе, укреплять единство изнутри. - Акуда ей затьшо школавпассти, разляпа? – спросил Рон. Его рот был так набит, что я счёл великим достижением со стороны Рона вообще издать хоть звук. - Прошу прощения? – вежливо спросил Монах, в то время как Гермиона была возмущена. Рон проглотил содержимое рта и спросил: - Откуда ей знать, что школа в опасности, раз она шляпа? - Представления не имею, - ответил Монах. – Конечно, она живёт в кабинете у Дамблдора, так что осмелюсь предположить, что она что-то улавливает там. - И она хочет дружбы между всеми четырьмя факультетами? – спросил Тилль, взглянув на слизеринский стол, где правил бал Драко Малфой. – Чёрта с два. - Теперь не стоит так рассуждать, - с упрёком возразил Монах. – Мирное сосуществование – вот что главное. Мы, призраки, поддерживаем дружеские связи, хоть и принадлежим разным факультетам. Я, например, никогда и не помыслю ввязаться в ссору с Кровавым Бароном. Когда все студенты закончили трапезу и в зале опять стало шумно, Дамблдор снова встал. Все тут же прекратили разговоры и повернулись к директору. - Ну что же, пока мы все перевариваем очередные блюда, поданные на нашем славном пиру, я попрошу немного вашего внимания для сообщения обычных в начале семестра объявлений, - провозгласил Дамблдор. – Первокурсникам следует знать, что лес на территории для студентов под запретом… и кое-кому из студентов постарше это тоже следует знать. Надзиратель мистер Филч попросил меня, причём он говорит мне это уже четыреста шестьдесят второй раз, напомнить вам, что магия в коридорах между уроками запрещена, а также есть много других запрещённых дел, которые доступны в списке, прикреплённом к двери кабинета мистера Филча. В этом году у нас двое новых преподавателей. Мы очень рады снова видеть среди нас профессора Граббли-Плэнк, которая будет преподавать уход за волшебными существами; также с радостью представляем вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств. Раздались вежливые, но далеко не бурные аплодисменты. Дамблдор между тем продолжил: - Отбор в команды по квиддичу в каждом… Он смолк, вопросительно глядя на профессора Амбридж. Стоя она была ненамного выше, чем сидя, так что никто не понял, почему Дамблдор замолчал, но Амбридж прокашлялась, и стало ясно, что она встала и намерена держать речь. Дамблдор на мгновение замялся, потом спокойно сел и напряжённо взглянул на Амбридж, словно не желая ничего, кроме внимания её речи. Остальные же преподаватели и не пытались скрыть своё удивление. Брови профессора Спраут взлетели, скрывшись в её растрёпанных волосах, а рот профессора МакГонагалл стал тонким как никогда. До сих пор никто не перебивал Дамблдора. Многие студенты скорчили рожи; эта женщина явно не знала порядков Хогвартса. - Спасибо, директор, - слащаво произнесла профессор Амбридж, - за доброе приветствие. Она говорила высоким голоском с придыханием, как маленькая девочка, и на меня накатила волна отвращения, всё в ней было омерзительно – от дурацкого голоса до пухового розового кардигана. Она снова кашлянула и продолжила: - Итак, должна сказать, что мне приятно вернуться в Хогвартс! – сказала она с улыбкой, обнажив зубы. – И видеть устремлённые на меня счастливые личики! Я окинул взглядом зал. Ни одно лицо не выглядело счастливым. Напротив, все были в недоумении оттого, что к ним обращаются, как к малым детям. - Мне не терпится познакомиться со всеми вами, и я уверена, что мы будем хорошими друзьями! При этих словах студенты переглянулись; иные едва удерживались, чтобы не скорчить рожи. - Размечталась, - шепнула Несси Саманте, и обе затряслись от тихих смешков. Профессор Амбридж опять откашлялась, но когда она продолжила речь, в её голосе не осталось и следа придыхания. Теперь её слова звучали скорее по-деловому и монотонно, как будто выученные наизусть: - Министерство всегда считало образование юных волшебниц и волшебников жизненно важным делом. Дарования, с которыми вы родились, могут сойти на нет без подпитки и шлифовки с помощью тщательного преподавания. Древние умения, уникальные для магического сообщества, должны передаваться из поколения в поколение – иначе мы утратим их навсегда. Бесценный клад магических знаний, накопленный нашими предками необходимо сохранять, пополнять и улучшать, и это задача тех, кого призвали к благородному делу преподавания. Амбридж примолкла и слегка кивнула остальным преподавателям, но никто из них не кивнул ей в ответ. Тёмные брови профессора МакГонагалл так сдвинулись, что она стала похожа на ястреба, и я ясно подметил многозначительный взгляд, которым она обменялась с профессором Спраут. Между тем Амбридж выдала очередное “кхем, кхем” и продолжила свою речь: - Каждый директор и каждая директриса Хогвартса привнесли нечто новое, выполняя свою нелёгкую задачу по руководству этой славной школой, и это так, как это и должно быть, ибо без прогресса будет застой и упадок. Однако же прогресс ради прогресса не должен быть одобряем, ибо наши испытанные и проверенные традиции, как правило, в пересмотре не нуждаются. Таким образом, равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и нововведениями… Тишина, всегда царившая в зале, когда говорил Дамблдор, была нарушена – студенты сгрудились, перешёптываясь и хихикая. Амбридж как будто не замечала невнимания аудитории. У меня сложилось впечатление, что начнись у неё под самым носом полноценное восстание – она всё равно продолжит держать свою речь. Однако учителя по-прежнему слушали очень внимательно, а Гермиона как будто впивалась в каждое произнесённое Амбридж слово, и судя по выражению её лица, слова эти были ей совсем не по вкусу. - …поскольку одни изменения окажутся к лучшему, в то время как другие, по прошествии времени, будут признаны ошибочными. Таким образом, кое-какие старые обычаи по праву будут сохранены, в то время как другие, устаревшие и непригодные, следует отбросить. Давайте двигаться вперёд, в новую эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что следует сохранить, совершенствуя то, что следует усовершенствовать и избавляясь от того, что следует запретить. Она села. Дамблдор зааплодировал. Учителя последовали его примеру, но кое-кто хлопнул в ладоши лишь раз или два. Некоторые студенты присоединились к ним, но большинство из них не сразу поняли, что речь закончилась, ибо уловили лишь несколько слов из неё, но прежде чем они спохватились и начали аплодировать, Дамблдор снова встал. - Большое спасибо, профессор Амбридж, за просвещение, - сказал он, поклонившись ей. – Итак, как я говорил, отбор в команды по квиддичу состоится… - Да, просвещение что надо, - тихо сказала Гермиона. - Может, ещё скажешь, что она тебе понравилась? – тихонько сказал Рон. – Да я более нудной речи в жизни не слышал, а я вырос с Перси. - Я сказала о просвещении, я не говорила, что речь мне понравилась, - возразила Гермиона. – Она многое объяснила. - Да ну? – удивился Тилль. – По-моему, она просто воду лила. - Даже в этом потоке воды есть кое-что важное, - мрачно сказала Гермиона. - Да ну? – не понял Рон. - А как насчёт «прогресс ради прогресса не должен быть одобряем?» Как насчёт «избавиться от того, что следует запретить?» - И что же это значит? – нетерпеливо спросил Рон. - А то и значит, - процедила Гермиона сквозь зубы. – Гарри был прав, Министерство вмешивается в дела Хогвартса.