Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

Окрестности замка сверкали под солнцем, словно свежепокрашеные; безоблачное небо улыбалось самому себе в сверкающем озере; шелковистые зелёные лужайки подрагивали от лёгкого ветерка. Наступил июнь, но для пятикурсников это означало лишь одно: СОВ на носу. Учителя больше не задавали домашнюю работу; уроки были посвящены повторению тем, которые, по подозрению учителей, могли быть включены в экзамены. Атмосфера важности и рвения вытеснила из головы всё, кроме СОВ. Эрни завёл дурную моду спрашивать всех о том, как они повторяют материал. - Как по-вашему, сколько часов в день вы занимаетесь? – допытывался он у меня, Рона и Невилла с безумным блеском в глазах, придя на урок гербологии. - Не знаю, - ответил Рон. - Немного. - Больше или меньше восьми? - По-моему, меньше, - с некоторой тревогой ответил Нев. - А я – восемь, - заявил Эрни, выпятив грудь. – Восемь-девять. Час каждый день перед завтраком. Восемь – моё среднее время. В выходной и все десять заниматься могу. В понедельник девять с половиной часов занимался. Во вторник не очень хорошо вышло — всего семь с четвертью. Потом в среду… Мы с Роном и Невом были до глубины души благодарны профессору Спраут, отправившую нас в тот момент в теплицу № 3 и вынудившую Эрни прервать свой монолог. Тем временем Малфой придумал иной способ сеять панику. - Само собой, неважно, сколько вы знаете, - громко говорил он Креббу и Гойлу у кабинета зелий за несколько дней до начала экзаменов, - важно, кого вы знаете. Например, мой отец дружит с председателем экзаменационной комиссии — Гризельдой Марчбэнкс — мы на ужин её приглашали, и вообще… - Как ты думаешь, это правда? – паническим шёпотом спросила Гермиона. - Если так, то тут мы бессильны, - мрачно ответил Рон. - Вряд ли это правда, - послышался позади них тихий голос Невилла. – Потому что Гризельда Марчбэнкс дружит с моей бабушкой, и она никогда не упоминала Малфоев. - Какая она, Невилл? – тут же спросила Гермиона. - Строгая? - Ну да, немного сродни бабушке, - ответил Невилл. - А так вот говорить не надо, что мы перед ними бессильны. На каждого обнаглевшего богача найдётся свой народный мститель, это Сергей так говорит. Тем временем среди пятикурсников и семикурсников процветала нелегальная торговля средствами для сосредоточения, гибкости ума и бодрости. Чего стоила одна бутыль Мозгового эликсира от Баруффио, которую нам предложил рейвенкловец-шестикурсник Эдди Кармайкл, который клялся, что лишь благодаря этому эликсиру он прошлым летом сдал СОВ на "Превосходно" по девяти предметам и предлагал целую пинту всего за двенадцать галлеонов. Стю, когда я об этом рассказал, валялся по полу от смеха, а потом сказал, что такого зелья не существует и вообще Баруффио и зельеваром-то не был. На следующем уроке гербологии мы получили расписание экзаменов и описание порядка сдачи СОВ. - Как видите, - сказала профессор Спраут классу, - вы будете сдавать свои СОВ в течение двух предстоящих недель. С утра вы будете писать теоретические работы, во второй же половине дня будет практическая часть. Практикум по астрономии состоится, конечно же, ночью. Также должна предупредить вас, что на ваши экзаменационные работы будут наложены самые мощные антижульнические чары. Из зала будут удалены самоотвечающие перья, равно как и напоминатели, съёмные манжеты для шпаргалок и самокорректирующие чернила. Увы, каждый год мы ловим хотя бы одного человека, считающего, что он может обойти правила экзаменационной комиссии. Мне остаётся только надеяться, что среди них не окажется ни одного хаффлпаффца. - Простите, профессор, - спросил Невилл, подняв руку, - когда мы получим результаты? - В течение июля каждый получит сову, - ответила профессор. - Отлично, - громко прошептал Джастин, - значит, до каникул беспокоиться не о чем. Первый экзамен, по заклинаниям, был назначен на утро понедельника. Я согласился проверить Гермиону после обеда в воскресенье, но почти сразу же пожалел об этом: она очень волновалась и постоянно вырывала у меня из рук книгу, чтобы проверить, правильно ли она ответила, и в конце концов больно стукнула по носу острым краем «Достижений в наведении чар». Тем временем Рон перечитывал конспекты по заклинаниям за два года, заткнув уши и беззвучно шевеля губами; Эрни распростёрся навзничь на полу общей комнаты, цитируя определение основных заклятий, а Джастин проверял его по «Стандартной книге заклинаний 5-й курс»; Сьюзен и Ханна, которые упражнялись в передвигающих чарах, заставляли свои пеналы летать наперегонки вокруг стола. - О боже мой, - еле выговорила Гермиона, выглядывая в вестибюль. – Это они и есть? Это комиссия? Мы развернулись на скамье. Они увидели через двери Большого зала... Амбридж в компании незнакомых волшебниц и волшебников. Амбридж, к нашей радости, выглядела довольно нервной. Вечер прошёл беспокойно. Все пытались что-то повторить в последнюю минуту, но никто особо не продвинулся. И за завтраком никто из пятикурсников почти не разговаривал: Несси бормотала под нос заклинания, и солонка перед ней вертелась; Гермиона так быстро перечитывала «Достижения в наведении чар», что её глаза казались затуманенными; Невилл постоянно ронял нож и вилку и опрокинул джем. После завтрака пятикурсники и семикурсники рассеялись по вестибюлю, а остальные пошли на уроки; в половине десятого нас группу за группой позвали в Большой зал. Все четыре стола были убраны и заменены столиками на одного человека каждый лицом к преподавательскому столу, за которым стояла профессор МакГонагалл. Когда все расселись и успокоились, она сказала “можете начинать” и перевернула огромные песочные часы на столе позади неё, на котором также имелись запасные перья, чернильницы и свитки пергамента. Я развернул свиток — в трёх рядах справа и четырёх столах впереди Гермиона уже что-то строчила — и прочёл первый вопрос: a) назовите заклинание и б) опишите движение волшебной палочкой, требуемые, чтобы заставить предметы летать. Я склонился над пергаментом и принялся писать. - Ну что, не так плохо? – спрашивала через несколько часов Гермиона в вестибюле, всё ещё сжимая в руке работу. – Я не уверена, что как следует расписала Веселящие чары, просто время истекало. Вы писали о контрзаклятии против икоты? Я нет, хотя и надо было бы, а в вопросе про Согревающее заклятие… - Гермиона, - рассердился Рон, - мы уже прошли через это… незачем вспоминать экзамены задним числом, хватит и одного раза. Мы пообедали (на время обеда столы появились снова), потом нас отвели в маленькую комнатку за Большим залом, где мы должны были ждать вызова на практическую часть экзамена. Нас вызывали небольшими группами по алфавиту, а остальные бормотали заклинания и отрабатывали движения палочками, иногда нечаянно тыкая друг другу в спину или глаз. Назвали фамилию Гермионы. Она вышла, дрожа, вместе с Энтони Гольдштейном, Грегори Гойлом и Дафной Гринграсс. Проэкзаменованные студенты туда не возвращались, так что мы понятия не имели, как Гермиона сдала экзамен. - У неё-то всё получится, помнишь, как однажды она получила 112% за одну из работ по заклинаниям? – спросил Рон. Через десять минут профессор Флитвик провозгласил: - Паркинсон Пэнси, Патил Падма, Патил Парвати, Поттер Гарри. - Удачи, - тихо сказал Рон. Я вошёл в Большой зал, крепко сжимая палочку. - Поттер, профессор Тофти свободен, - пропищал стоящий в дверях профессор Флитвик. Он показал мне на самого старого и лысого экзаменатора, сидящего за столиком в дальнем углу неподалёку от профессора Марчбэнкс, которая экзаменовала Драко Малфоя. - Значит, Поттер? – спросил профессор Тофти, проверив список и глядя на меня поверх пенсне. – Тот самый Гарри Поттер? Я разглядел боковым зрением уничтожающий взгляд, брошенный в меня Малфоем; стакан с вином, который Малфой поднял в воздух, упал на пол и разбился. Я не мог сдержать ухмылку; профессор Тофти ободряюще улыбнулся в ответ. - Ну вот, - сказал он дрожащим старческим голосом, - не надо нервничать. Теперь прошу вас взять эту чашку для яйца и заставить её перекувырнуться несколько раз. В целом я решил, что всё получилось довольно хорошо. Чары Левитации вышли лучше, чем у Малфоя, правда, к сожалению, я спутал заклинания для смены цвета и для роста, так что крыса, которую мне надо было перекрасить в оранжевый цвет, неистово разрослась до размеров барсука, и только потом я смог исправить ошибку. Я радовался, что в зале не было Гермионы и не рассказал ей об этом случае. Впрочем Рон умудрился превратить тарелку в большой гриб и понятия не имел, как это вышло. Вечером отдыхать было некогда; после ужина мы отправились прямо в общую комнату и погрузились в повторение материала по трансфигурации; когда я пошёл спать, голова гудела от сложных заклинаний и теорий. На следующее утро я забыл определение Обменивающего заклинания на письменном этапе, но счёл, что практическая могла быть и хуже. Мне удалось заставить исчезнуть игуану целиком, а бедняжка Ханна за соседним столом совершенно потеряла голову и каким-то образом умудрилась превратить хорька в розового фламинго, дитя заката, отчего пришлось прервать экзамен на десять минут, чтобы переловить и вынести из зала всех птиц. В среду мы сдавали экзамен по гербологии (если отбросить слегка цапнувшую меня клыкастую герань, я считал, что получилось довольно сносно); а потом, в четверг – защиту от тёмных искусств. Здесь я был уверен, что сдал. С письменной часть проблем не было, а на практическом экзамене я продемонстрировал все контрзаклятия и защитные заклинания на глазах у Амбридж, застывшей у дверей, ведущих в вестибюль. - О, браво! – воскликнул профессор Тофти, вновь экзаменовавший меня, когда я отлично расправился с боггартом. – Действительно очень хорошо! Ну что же, мистер Поттер, думаю, что достаточно… если только… Он немного подался вперёд. - Я слышал, что вы можете вызвать Патронуса. Ну-ка, за дополнительный балл?.. Я поднял палочку, посмотрел в упор на Амбридж и представил, что её сжигает Птица. - Экспекто патронум! Из палочки вырвался серебристый леопард. Все экзаменаторы следили за ним, пока он не превратился в туман. Профессор Тофти радостно захлопал жилистыми, узловатыми ручками. - Превосходно! – сказал он. – Очень хорошо, мистер Поттер, можете идти! Подойдя к двери, я встретился взглядом с Амбридж. Её широкий жабий рот расплылся в злобной улыбке, но мне было плевать. Если я всё понял правильно, этот экзамен я сдал на «Превосходно». В пятницу мы отдыхали, а Гермиона и Тилль сдавали древние руны; поскольку впереди были выходные, мы решили отдохнуть от повторения. Почти все субботу и воскресенье мы повторяли материал по зельям. Во вторник мы был полны решимости сдать экзамен по уходу за волшебными существами так, чтобы не подвести Хагрида. Экзамен состоялся после обеда на лужайке у окраины леса, где студентам требовалось ответить на несколько вопросов по теории (в том числе, среди них были вопросы, как отличить тот или иной вид русалок от другого вида), правильно опознать нарла, спрятанного среди дюжины ежей (секрет состоял в том, что каждому зверьку по очереди надо было предложить молока: нарлы – очень подозрительные существа с иглами, обладающими множеством магических свойств, обычно приходят в бешенство, если считают, что их хотят отравить), потом надо было показать, как правильно обращаться с арковилями, затем – покормить и почистить огнекраба, не получив при этом серьёзных ожогов, а также выбрать из большого набора пищи ту, которая подходит больному единорогу. Рон заметил, что Хагрид с тревогой смотрит из окна своей хижины. Когда мой экзаменатор, на этот раз – приземистая толстушка, улыбнулась разрешила мне идти, я показал Хагриду два поднятых вверх больших пальца, а потом отправился в замок. В среду утром теоретический экзамен по астрономии прошёл неплохо. Практической части надо было ждать до вечера. В одиннадцать часов мы поднялись на астрономическую башню; ночь была идеальной для наблюдения за звёздами – безоблачной и безветренной. Двор купался в серебристом свете луны. Все расселись у телескопов и по команде профессора Марчбэнкс принялись заполнять выданные нам пустые звёздные карты. Профессора Марчбэнкс и Тофти ходили между нами, наблюдая, насколько правильно студенты наносят на карту наблюдаемые звёзды и планеты. Тишину нарушали лишь шелест пергамента, скрип телескопа, когда кто-то регулировал его на подставке и скрип множества перьев. Прошло полчаса, потом час; золотые квадратики света от освещённых окон, отражающиеся на земле, начали исчезать – в замке гасили свет. Однако когда я заканчивал наносить на карту созвездие Ориона, входные двери замка распахнулись прямо под парапетом, где я стоял, и на ступеньки и лужайку полился свет. Я бросил взгляд вниз и увидел пять-шесть вытянутых теней, ступающих по ярко освещённой траве; затем двери захлопнулись, и лужайка опять погрузилась в пучину темноты. Я снова прижался глазом к телескопу и стал наблюдать за Венерой. Я перевёл взгляд на карту, чтобы нанести на неё планету, но что-то меня отвлекло; занеся руку с пером над пергаментом, я посмотрел на затенённый двор и увидел идущие по лужайке полдюжины фигур. Потом кто-то сзади кашлянул, и я вспомнил, что сейчас разгар экзамена. Я совершенно забыл, где находится Венера. Прижав глаз к телескопу, я снова нашёл её и собрался нанести на карту, но раздался странный звук – я услышал отдалённый удар, отдавшийся эхом на пустынном дворе, а затем послышался приглушённый лай. В окнах хижины Хагрида горел свет. Открылась дверь, и я увидел, что шесть чётких силуэтов переступили порог. Дверь снова закрылась, и наступила тишина. Мне стало совсем не по себе. Я обернулся, чтобы узнать, заметили ли другие то же, что и я, но подошла профессор Марчбэнкс, и я, не желая, чтобы кто-нибудь счёл, что я списываю, поспешно наклонился над своей звёздной картой и притворился, что добавляю туда записи; на самом же деле я смотрел через парапет на хижину Хагрида. Теперь фигуры показывались и в окнах хижины, ненадолго загораживая свет. Я ощутил затылком взгляд профессора Марчбэнкс и снова прижал глаз к телескопу, разглядывая Луну, хотя нанёс её на карту час назад, но едва профессор Марчбэнкс отошла, я услышал издали рёв, который донёсся из хижины до самой вершины астрономической башни. Несколько человек вокруг оторвались от телескопов и устремили взгляды к хижине Хагрида. Профессор Тофти снова коротко и сухо кашлянул. - Мальчики, девочки, сосредоточьтесь, - тихо проговорил он. Многие вернулись к своим телескопам. Я посмотрел налево. Взгляд Тилля замер на хижине Хагрида. - Хм… осталось двадцать минут, - объявил профессор Тофти. Несси вздрогнула и тут же вернулась к своей звёздной карте; я взглянул на свою и заметил, что перепутал Венеру с Марсом. Я принялся исправлять ошибку. По двору разнёсся грохот. Несколько человек вскрикнули “ай!”, наткнувшись лицами на телескопы, потому что поспешили посмотреть, что происходит внизу. Дверь хижины распахнулась, и в льющемся оттуда свете все чётко увидели массивную фигуру, рычащую и сжавшую кулаки, окружённую шестерыми людьми, каждый из которых, судя по направленным к лесничему красным лучам, пытался оглушить его. - Нет! – воскликнула Гермиона. - Mилая моя! – возмутился профессор Тофти. – Вы на экзамене! Но уже никто больше не обращал ни малейшего внимания на свои звёздные карты. Красные лучи по-прежнему летали вокруг хижины, но от Хагрида они словно отскакивали; он по-прежнему держался на ногах и, как заметил я, отбивался. По всей территории разносились крики и вопли; мужской голос крикнул: “Будь благоразумен, Хагрид!” - Благоразумен! – прорычал Хагрид. – Чёрта с два ты меня возьмёшь, Долиш! Я видел крошечный силуэт Клыка, пытающегося защитить Хагрида – он всё время набрасывался на окружающих его волшебников, пока не упал на землю от попавшего в него Оглушающего заклятия. Хагрид яростно взревел, оторвал от земли виновника и отбросил его; тот отлетел футов на десять и больше не встал. Гермиона ахнула, прикрыв рот руками; Я оглянулся на Рона и заметил, что он тоже испуган. Никто из них не видел раньше Хагрида в таком гневе. - Смотрите! – взвизгнула Ханна, наклонившись над парапетом и показав на подножие замка, входные двери которого снова распахнулись; на тёмную лужайку полился свет – по ней двигалась одинокая длинная чёрная тень. - Да что это такое! – встревожился профессор Тофти. – Между прочим, осталось всего шестнадцать минут! Но остальные обратили на него ноль внимания. - Отстаньте от него! Отстаньте, говорю! – раздался в темноте голос профессора МакГонагалл. – На каком основании вы на него напали? Фигуры вокруг хижины послали в профессора МакГонагалл как минимум четыре Оглушающих заклятия. Красные лучи попали в неё на полпути между хижиной и замком; она на мгновение засветилась зловещим красным светом, потом её ноги подкосились, она упала навзничь и замерла. Такого в Fulcro стерпеть не могли. Послав к чертям экзамен, мы принялись посылать заклятия в Амбридж и её сторонников. - ТРУСЫ! – орал Хагрид; его голос чётко донёсся до верхушки башни, и внутри замка засветились огоньки. – ПОГАНЫЕ ТРУСЫ! HAТЕ ВАМ… EЩЁ HATЕ… Хагрид отвесил два увесистых удара ближайшим нападающим; судя по их немедленному падению, удары были точными. Хагрид согнулся вдвое, и я подумал, что в него попало заклятие. Но он, наоборот, выпрямился с чем-то вроде мешка на спине — Гарри понял, что он взвалил себе на плечи обмякшее тело Клыка. - Взять его, взять его! – завизжала Амбридж, уворачиваясь от летящих в неё заклинаний. Но оставшийся помощник, скорее всего, не хотел больше иметь дело с кулаками Хагрида - он отступал так быстро, что споткнулся об одного из своих лежащих без сознания коллег и опрокинулся. Амбридж злобно взглянула на него, а затем под градом заклинаний поспешила к выходу с территории школы. - Да! - воскликнул Тилль. - Мы опять её прогнали!