Кочевники

У реки встретились верхами Гияр на своем верном скакуне и двое его русских друзей на одной лошади. — Ты чего здесь? — нахмурился печенег. — А ты чего? — Нет, ты чего? — Да ладно вам. — сказала девочка. — Река-то, вроде, пока ничья. — Это моя река, моя рыба! — вновь выкрикнул черноволосый мальчишка и принялся заразительно смеяться. Дети принялись беседовать: Алекша рассказывал про Царьград, про царевну Анну, про то, что она колесницей сама правит, а его ровесник — про быт своего племени. Оленьку куда больше интересовали россказни юного кочевника, а другому мальчику было явно не по душе внимание девочки к сыну хана. Их разговор прервался, когда к реке со стороны леса подползли струи едкого дыма. Мгновенно оценив ситуацию, наследник Кури, нахмурившись, произнес: — Это наши озоруют. Скачите в город, мне с ними уже не справиться. Дочь воеводы метнулась к лошади, а ее приятель возмутился: — Что это значит, «мне с ними уже не справиться»? Ты же сын хана! — Да и что, Куря разве выжил? — озадачилась Ольга. Вместо ответа мальчик снял черкеску и задрал вверх подол рубашки, демонстрируя свою спину, всю в страшных очугунелых шрамах. — Да, после того сражения и ранения отец выжил, но озверел страшно. Выдрал меня бесчеловечно сам не знаю за что. Девочка при виде этого зрелища в ужасе ахнула и закрыла глаза руками. — И это еще заживать начало, сначала так вообще рубашка была вся в крови и прилипала. — добавил он, польщенный вниманием со стороны Оленьки и желая произвести на нее еще более неизгладимое впечатление. — Так что здесь даже я бессилен, сами видите. Скачите за подмогой. Двое детей сели на коня и последовали его совету, а он сам тоже поскакал в сторону своей стоянки, разозлившись на папашу и желая узнать, для чего тот все это устроил. А тем временем испуганные лесные звери спасались бегством от страшного и губительного огня. По краям лесного пожара верхом неслись печенежские охотники, стреляя животных и даже не подбирая, а просто убивая азарта и забавы ради. Владимир и Добрыня, вовремя подоспев, принялись спасать зверей от пламени, пользуясь недавно выкованным волшебным мечом. Обезоруженные и испуганные степняки упали к ногам князя. **** Куря с Кривжей, не переставая выпивать, хохотали и наблюдали за тем, как кочевники усердно сооружают огромную клетку. В разгар событий прискакал крайне возмущенный Гияр: — Отец! Зачем ты послал охотников в чужой лес? — Не мешай. — отмахнулся хан. Будь он сейчас трезвым, его дитя бы сейчас знатно огребло от него за такие дерзкие вопросы. Тут вбежали браконьеры, обезоруженные Владимиром, повалились в ноги своему правителю и принялись жаловаться. — Как он посмел? — рассвирепел вождь племени, вскакивая с кресла. — Коня! Но жрец схватил младшего компаньона за халат, чтобы удержать, и сказал после, показывая на клетку и ухмыляясь: — Не торопись, если дать этому зверю разозлиться, то он сам залезет в твой капкан. — Умный ты, старичок, значит, скоро кость Владимира будет мне служить! — обрадовался тот, поднимая очередной кубок-череп. — Отец! Разве не ты учил меня когда-то, что степные воины уважают закон? Разве это честно — грабить послов? Хан, не зная, что ответить, вопрошающе посмотрел на чародея, и тот ответил: — Мы их отпустим. Но сначала надо узнать, какие вести они везут из Царьграда князю. Послы наивно раскрыли все свои тайны — до сих пор кочевники уважали и чтили некоторые устои. — Обойти меня решил Владимир? — рассердился хозяин шатра, и его брови тут же сурово изогнулись. — С императором захотел породниться? — Напоить их надо. Мужчина принялся рыться в мешках, и с каждой новой секундой все сильнее накачивался гневом: — Это подарок на свадьбу. Они теперь объединятся! Они сделают великую степь жалким огородом! — У тебя тут баба красивая есть? — озадачился волхв. — Пленница, не из ваших? И платье греческое чтобы надела. Как только подходящую особу облачили в иноземный наряд и привели в палатку, старик произнес заклинание, и послы вместе с переодетой пленницей стали словно безвольные марионетки. Гияр все это время с нескрываемой ненавистью наблюдал за кудесником и всеми его манипуляциями, а после, переведя взгляд на родителя, заметил, что тот тоже не получает удовольствия при виде этого зрелища — наоборот, сидит мрачнее тучи. Когда все было готово, колдун принялся метаться из одного угла в другой, гадая, какое зло бы еще подстроить. Схватив два сосуда с вином, он подсыпал туда какого-то порошку из кисета, спрятанного до этого за пазухой, после засунул их в мешки с дарами царевны Анны. Затем, оглядевшись вокруг, Кривжа подошел к одному из стражников, стоявших снаружи шатра, взял у него висящий за поясом кинжал и спрятал в складках платья переодетой пленницы, погруженной в беспамятство. — Скажите князю, что не будет у него никакой невесты! — торжествующе прокричал Куря, вскочив на ноги и обращаясь к одному из послов. — Моя будет! — Отец, ты же всегда говорил, что чтишь память погибшей мамы и поэтому никогда больше не женишься... — растерялся маленький печенег. — А я и не собираюсь на ней жениться, дурашка. — ответил Куря отпрыску, а затем перевел взгляд на загипнотизированных. Однако одурманенные жрецом старцы лишь глупо улыбнулись, не в силах промолвить ни слова. Князь в ярости выбежал из шатра и принялся беспорядочно махать кулаками и вопить: — Владимир! Я отниму у тебя царевну! Здесь она будет! Рабыней сделаю! А тебя и город твой сожгу! **** Не обращая никого внимания на все еще адски болевший бок, он вскочил на коня и принялся скакать по стану, отбирая самых лучших воинов в поход. Княжич догнал родителя на своем жеребце и полюбопытствовал: — Отец, ты куда войско собираешь? — На пороги пойду. — последовал ответ. — Невесту смотреть. Ха-ха-ха! Мальчонка поскакал к большому шатру, где волхв, потирая руки, следил за погрузкой на арбу все еще ничего не понимающих послов с их поклажей и одурманенной «невестой». — Я отведу! — И ты, щенок, на невесту позарился? — с издевкой задал вопрос старик. — Ну уж нет. Это Владимиру подарок. Я сам отведу. Подозвав к себе советника вождя, кудесник снял с его головы малахай, нахлобучил себе на голову, перевернулся три раза, и все — от истинного степняка не отличить, разве что руки и посох все еще выдавали прежнего Кривжу. «Печенег» стегнул вола хлыстом и зашагал за арбой, а Гияр, убедившись, что его вновь оставили без внимания, верхом на своем верном скакуне понесся в сторону леса, где сегодня был пожар.