Сломан

Весь ресторан наблюдал, как Дазай Осаму улыбнулся Накаджиме и, проигнорировав его, пошёл обратно к столику. Улыбнулся мёртвой улыбкой. Акутагава был потерян. Он не знал, то ли заинтриговаться, то ли смутиться, поэтому ограничился изумлением. Это была хорошая средняя эмоция. И увлёкшись всем этим хаосом, он не заметил, как Хигучи выскользнула из-за столика. Секунду назад она сидела рядом с Коё-сан, а теперь была уже на полпути к съёжившемуся парню, который быстро продвигался к выходу, крича на Осаму и защищая Ацуши. — Да что с тобой такое, черт возьми? Он же вроде твой друг-ищейка? Хигучи помогла тигру дойти до барной стойки и заказала для него стакан воды. От Акутагавы не ускользнуло смущение на лице Накаджимы, когда ему вдруг протянули руку помощи. Он несколько раз ущипнул себя за руку, потому что не был уверен…абсолютно уверен в том, что не спит прямо сейчас. Нет, он не отрицал этого. Он просто избирательно относился к реальности, которую принимал. Которая сейчас была перед ним. То, что он испытывал, было реальностью. Появление тигра не было галлюцинацией. Он был не единственным, кто был ошеломлен действиями Хигучи. Вся их компания с удивлением смотрела на блондинку, которая так недолюбливала все, что было связано с детективным агентством. Впервые за долгое время он задумался и был сбит с толку. Почему Хигучи встала на защиту тигра? Что произошло между тигром и Дазай-саном? Черт возьми, что произошло между тигром и миром? — Что все это значит? — Спросила Коё после нескольких минут молчания. — Я в таком же замешательстве, как и вы, — честно ответил он, собираясь найти всему этому объяснению. Ему необходимо понять. Просто необходимо. — Мальчик-оборотень, — посочувствовала ему женщина, глядя на стол, за которым все еще сидели Дазай, Чуя и Кёка. — Я не могу поверить, что это тот мальчишка, который так яро светился на каждом углу. И что это с реакцией мальчика Осаму? И Хигучи, я не знала, что она так сильно дорожит им, раз решила помочь ему и накричать на кого-то. Акутагава откусил кусок филейного бифштекса, задумчиво жуя. Он не знал, что, черт возьми, думать теперь, когда все это невозможно. Он прожевал еще один кусок. Тигр определенно был один. Он почувствовал укол сочувствия к тигру. Ничего особенного, просто укол. Ничего потрясающего. Он ненавидел его не так уж и сильно. По правде говоря, в прошлом он так сильно ненавидел его только из—за того факта, что он — человек, который постоянно себя жалеет — имел все, к чему он стремился. О, и в тот раз он дал ему пощечину. Но сейчас он знал о нём слишком мало, чтобы беспокоиться. Это было странно. Акутагава не видел его со времен битвы за Йокогаму. Он растворился в воздухе через несколько месяцев после битвы. По достоверным слухам, он работал в Италии как детектив. А теперь, когда он вернулся, весь ад вырвался на свободу, и Акутагава был…заинтригован. Несколько мгновений он наблюдал за Кёкой, собирая всю необходимую информацию. Она, казалось, ненавидела его. Это ново. Прошло десять минут, прежде чем он впервые увидел тигра после инцидента, и его любопытство достигло нового пика. В конце концов, его руку держала Хигучи, которая не терпит прикосновений. Единственное объяснение, которые было бы логичным — между ними произошло нечто более глубокое, и он об этом не знал. Никто не знал. Он ошибся, считая Хигучи простой женщиной. Она сумела скрыть ото всех свою связь с тигром. Никем не замеченный, он проводил их взглядом до столика Накаджимы, где они сидели вместе и, похоже, вели серьезный разговор. Хигучи выглядела обеспокоенной чем-то, а сам оборотень печально качал головой, не отрывая глаз от стола. Тигр выглядел совсем по-другому: худой, бледный, измученный, с пустыми глазами, пустая оболочка человека, которого он помнил. На нём были свободные черные брюки и простая бирюзовая рубашка с короткими рукавами, которая казалась немного великоватой на его худощавой фигуре. Когда Хигучи похлопала его по плечу и поднялась со своего места, Акутагава решил, что он ждал достаточно долго, чтобы узнать ответы. — Куда ты, Аку-сан? — Чтобы узнать, не хочет ли Хигучи пригласить к нам на десерт своего дружка. — О, это замечательная идея, Аку-сан. Хорошая мысль. Слегка нахмурившись, он извинился и подошел к столику тигра. Но прежде чем он успел это сделать, он столкнулся лицом к лицу с недовольной Хигучи. И прежде чем он успел открыть рот, она схватила его за руку и потянула его поодаль от стола, желая поговорить. Она набросилась на него прежде, чем он успел прийти в себя. — Только не говорите мне, что вы собирались подойти к нему. — Тогда не буду. — он спокойно пожал плечами, не желая сильнее гневить буйную мафиози. Это было не то, что она хотела услышать. — Не трогайте его. Просто оставьте все как есть. — Может тогда поделишься информацией? — Это не моя история, и я не знаю ее полностью. — Ну тогда нам, очевидно, нужно поговорить о том, что ты знаешь. — Он подошел ближе. — Нам нечего обсуждать, Акутагава-сан, — Хигучи отвела взгляд. Когда она лгала, она не могла смотреть ему в глаза. Идеально. — Позволю себе не согласиться. — А почему вас это волнует? — Не особо. — Тогда оставь его в покое. — С каких это пор ты бросила работу и стала телохранителем тигра? Девушка сердито посмотрела на него, скрестив руки на груди. Она в отчаянии сжала губы. — Я не эгоист, как вы думаете, Акутагава-сан. Может быть, у меня есть сердце, и я отказываюсь видеть, как с кем-то обращаются подобным образом… Он обдумывал это целую секунду и полностью забраковал её оправдание. Хигучи была всё-таки эгоистичной женщиной. Она защищала не только тигра. Должна была быть какая-то причина. Он взглянул в её глаза. — Похоже, ты что-то недоговариваешь, Хигучи. Она оттолкнула его руку. — Чёртов манипулятор! — Я тот, кто я есть. — Я делаю вам одолжение. Он — то, во что вы не хотите ввязываться. — Я сам решу. — Акутагава, — почти умоляла Хигучи. — прошу не лезь… Он на мгновение задумался, не прислушаться ли к разговору, а потом, не обращая ни на что внимания, подошел к столику Накаджимы. Он его не заметил. Он смотрел, как он вставил что-то похожее на потрепанную фотографию в книгу, которую читал, и с легким вздохом положил ее на стол. — Тигр. Он смотрел на него пустыми, безразличными глазами. Цвет был другим, но он видел их раньше. Потрясенный этим сходством, Акутагава чуть не споткнулся и отступил, но не сделал этого. Ацуши растерянно заморгал. — Тебе что-то нужно, Акутагава? Он откашлялся. — М… Он не дал ему договорить, оборвав его тупым взмахом руки. — Если ты здесь, чтобы оскорбить меня, побереги дыхание. Я и так чувствую себя достаточно несчастным. И помню какой я жалкий. Мне не нужно, чтобы ты втаптывал меня в землю. Я уже там. Пустота и холод в его голосе заставили его остановиться, но он не показывал своего беспокойства. Он ожидал… большего. Но не этого человека, который стоял перед ним сейчас. Он всегда был энергичным и сильным, таким сильным внутри, что он сам признал его силу, которую так нахваливал Осаму. Однако он был обычным человеком. А быть человеком — значит бороться. Он наконец обрел дар речи. — Прошу прощения? — Ты слышал меня, Акутагава, — тон Накаджимы был таким же мертвым, как его глаза и выражение лица. Его плечи слегка опустились. Побежденный. — Я хочу немного покоя. Следующие слова сорвались с его губ прежде, чем совесть успела остановить их. — Выглядишь, так будто все ещё желаешь смерти. Как тогда. Его лицо слегка исказилось, когда он сухо усмехнулся. — Кто сказал, что я прекращал желать этого? Рюноске не знал, кто он такой, но это был не Ацуши Накаджима. Настоящий Ацуши Накаджима был ярким и почти невыносимым занозой, но парень перед ним был слишком жалким, чтобы выразить словами. Когда он ничего не ответил, тигр ушёл в себя, полностью игнорируя его присутствие. Он смотрел в окно своими мертвыми глазами, невидящими и бесчувственными. Было тревожно, как он застыл, как побледнел, каким маленьким выглядел за почти пустым столом. Настоящий тигр когда-то приводил его в бешенство, но Акутагава чувствовал что-то близкое к жалости к парню, стоящему перед ним. Хотя это и беспокоило его бесконечно, но что действительно вызывало отвращение, так это то, что что-то сломило дух Ацуши Накаджимы до неузнаваемости. Он не был уверен, почему он спросил. Его не интересовали его безжизненные глаза, но вопрос был задан прежде, чем он успел забрать слова обратно. — Могу я присоединиться? Тигр сосредоточился на том, на что, черт возьми, он смотрел, но он ответил, указывая на пустой стул напротив него. — У нас свободная страна. Он сел прежде, чем он успел возразить, потому что было странно стоять над ним. Мафиози не мог не смотреть на него, пока он не начал моргать, двигаться, тянуться к своему рюкзаку, который лежал на столе. Светловолосый даже не удостоил его небрежным взглядом, когда холодно сказал свои слова. — Это очень непохоже на тебя — сидеть в тишине и не оскорблять меня такого жалкого, какова именно твоя цель? Сомневаюсь, что Хигучи послала тебя сюда. Они называли друг друга по имени. Интересно. — Ты прав…она была непреклонна в том, чтобы я не интересовался историей. Его бровь приподнялась, но лицо быстро вернулось к прежнему отсутствующему выражению. — Дай угадаю, любопытство пересилило все. — Не совсем. Наконец он посмотрел на него. — И как же? — Нет, Коё-сан хотела бы пригласить тебя на десерт. — Это было первое, что пришло ему в голову, но это была почти чистая правда. — Неужели? — Он не поверил ему ни на йоту. Разучился верить всему. И себе в первую очередь. Он принялся ритмично барабанить пальцами по столу. — И Коё-сан послала тебя сюда, чтобы убедить меня? — Чем больше он говорил, тем больше Акутагава видел настоящий характер тигра. — Ей бы больше повезло, если бы просто пустила мне пулю в лоб. Проще было бы. — Могу позвать Дазая-сана.  Он легко заглотил наживку. Брюнет наблюдал, как всё его поведение изменилось, когда водоворот эмоций омыл его черты. Он перестал выглядеть потрясенным, уязвленным, страдающим, обиженным. Он заметил изменения в его дыхании, ритмичном постукивании, позе. На секунду ему показалось, что тигр набросится на него, но он этого не сделал. Вместо этого он заговорил с поразительной страстью и горячностью. — Ты ничего не знаешь. Не лезь. — Я знаю, что ты исчез более чем на пять лет, переехал в Италию, чтобы получить работу в итальянском агентстве, а Кёка едва ли не желает тебе смерти. И что-то произошло между тобой и Хигучи…что-то, что делает ее очень преданной тебе и что-то, что заставляет ее хранить секреты от меня. — Ну что ж, поздравляю, мафиози, — он саркастически усмехнулся. Акутагава проигнорировал его, слегка заинтригованный тем, что он начал массовую защиту против него. Тигр хотел, чтобы он ушел, это было очевидно. Но он не собирался сдаваться, не перед ним, кого поощрял Дазай-сан. Потому что в глубине души ему нравилось проникать ему под кожу. — Мне было интересно, что могло вывести тигра из его логова. — Уходи, Акутагава. Он чуть наклонился вперед, стараясь говорить тихо и ровно. — Как вы уже говорили, это свободная страна. Я могу сидеть, где захочу. — Тогда я пойду. — Он собрал свои вещи и начал резко подниматься со стула. Брюнет схватил его за руку прежде, чем он смог полностью встать, не сжимая, а просто держа. Его рука легко обхватила его руку. Она была очень худой. Она не могла быть здоровой. — Давай не будем устраивать сцену, тигр. — Он говорил ровным голосом, но в нем чувствовалась скрытая сила и холодность, которые заставили его встретиться с его глазами в тревоге. — Разве ты лучишь быть в центре внимания? Тигр уставился на него с едва сдерживаемой яростью. — Тогда отпусти меня. Конечно, он не исполнил его желания, но его хватка смягчилась. Не потому, что он попросил, а потому, что Акутагава чувствовал его кости лучше своих. — Но нам так много нужно обсудить. Наконец он отдернул руку, но не сразу ушёл. — Я не могу придумать, о чем с тобой говорить. — Давай поговорим о том, кто или что заставило тебя бежать в Италию. Тигр дернулся так, что Рюноске понял: следующие его слова будут ложью. — Ты бредишь. Я не понимаю, о чем ты говоришь. Это было почти впечатляюще. Он оказался лучшим лжецом, чем он ожидал или помнил, должно быть, он отточил свое мастерство за последние несколько лет. Он старался выглядеть спокойно и невозмутимо, и если бы он не был хорош в своей работе или не читал людей, он бы полностью пропустил выражение паники, промелькнувшее на его лице. Это было быстро и мимолетно, но говорило о многом. Он мысленно похлопал себя по спине за хорошо выполненную работу и добавил эти заметки к растущему списку вещей, которые он знал. Его переезд в Италию был опрометчивым решением…и теперь он должен был выяснить, кто или что заставило его бежать. У Акутагавы возникло подозрительное чувство, что путь к истине Ацуши Накаджимы будет нелегким.