Я крепко прижимала ладони к глазам, пытаясь затолкнуть слёзы обратно…
Хигучи сразу поняла, что что-то не так. Это ощущалось на интуитивном уровне. И казалось бы, что ничего не изменилось так уж явно, но…она никогда не ошибалась. Это был обычный день в портмафии. К счастью или нет, но ей пришлось иметь дело с людьми агентства, ибо её саму поставили в пару с каким-то детективом. Неразлучную парочку, которую именовали «двойным чёрным» она не видела с утра, кажется, у них миссия. Не то чтобы она злилась или около того. Просто… Ичиё не могла понять причин, почему Осаму вообще вытащил тигра обратно. Сам же намекнул, куда и как уехать и спрятаться, а теперь всячески обрубает парню выходу к побегу. Не поздно ли он решил помочь парню, у того же не такой мозг, как у Осаму, да и психика к чертям собачьим… Хигучи пришлось полночи работать над делом поместья-базы террористов, читала их досье и анализировала факты. Теперь ей и остальным оставалось только терпеливо — ну ладно, почти терпеливо-ждать, когда данные будут взломаны Накаджимой. Проходя темный коридор, мимо длинных чёрно-алых стен, женщина огляделась. Все было по-прежнему: та же тишина и полумрак, та же мафия, полная до краев знакомых ей лиц. Ничего не изменилось, но это было не так. Она вежливо поздоровалась с несколькими людьми, в том числе с Гин, которая довольно шла куда-то, явно спеша. Главное, цела и здорова. А в остальном, блондинка верила девушке, потому что та была умна и сильна. И была одной из немногих, в ком ни Огай, ни Акутагава с Накахарой не сомневались. А это дорогого стоило. Когда она наконец прошла коридор и увидела свою дверь, где располагался кабинет, она выдохнула. На сегодня ей предстоит лишь разобрать документы, никаких выездов, что немного печалило. У судьбы были другие планы. Хигучи чуть не подскочила на месте, когда увидела Акутагава Рюноске, сидящего за её рабочим столом в полной темноте. Возможно, она могла ожидать и того, что в кабинете будет пахнуть кофе или алкоголем, однако не в этот раз. Единственное, что освещало кабинет была спичка, догоравшая между пальцами мужчины. Именно этой спичкой её босс поджёг свою сигарету, а потом сделал большую затяжку, наверное, Хигучи впервые видела его в таком состоянии и с сигаретой. И ведь ему нельзя курить. Потом будет отплёвываться из-за плеврита и вообще очень слабых лёгких. Вот же, проблема… Она закашлялась, переступая порог кабинета, пахло от Акутагавы как от чертовой пепельницы, которая была заполнена до отказа. Тут явно не одну сигарету скурили. «Твою мать, неужто опять?» — проскользнуло в женской голове. — Разве вы не бросили курить четыре года назад? — Заткнись, пожалуйста — пробормотал её лучший друг и босс по совместительству, прежде чем сделать еще одну затяжку. Ухмыляясь, Хигучи включила свет и постаралась побыстрее открыть окно, чтобы проветрить комнату от дыма. Они вздрогнули одновременно, но, очевидно, по разным причинам. Акутагава поморщился от яркого света, а сама женщина от того, как выглядел брюнет. Можно было бы сказать, что брюнет был мертвецом — синяки под глазами и едва живые глаза. Рюноске всё ещё был в своей вчерашней одежде, на которой виднелись пятна крови, хоть и небольшие. И явно не его. При их расположении, они просто не могли быть его. — И кто это? — пошутила Хигучи, пытаясь разрядить обстановку. Она сняла плащ и повесила его на вешалку, убирая в шкаф. Акутагава, который снова затянул сигарету, бросил непонимающий взгляд, выпуская изо рта маслянистый дым. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — его голос был хриплым, он громко закашлялся, но все равно не отложил гадкую трубочку с табаком. Хигучи закатила глаза. Вроде исполнитель мафии, а ведёт себя как малолетка глупая. Кто будет себя же топить сигаретным дымом с таким-то здоровьем… — Женщина, которая не давала вам спать всю ночь. Или, может, вы проиграли в драке? Ну же? Или Гин была в плохом настроении? Или всё-таки дама? Кто она? — она подначивала его, зная, что, как только босс взбесится, то и курить перестанет и на время уйдёт из кабинета, чтобы…так сказать, успокоится. — По-твоему, каждый встречный способен мне проблемы создать? — тихо фыркнул человек за столом — Ночь выдалась бессонная. И причину зовут Ацуши Накаджима. Хигучи бесцеремонно выплюнула своё кофе, которое только отпила из белой чашки. Акутагава даже улыбнулся, глядя на шокированное лицо подруги. За это он получил злобный взгляд от блондинки, как только та пришла в себя и поставила свой кофе на стол. — Ацуши? Ты провел ночь с ним? — её голос звучал в лучшем случае недоверчиво. — Технически нет… — он замолчал, схватив оставленный Хигучи кофе и допив его. Сама же Хигучи встревоженно уставилась на него. Акутагава больше не курил, и она надеялась, что хоть с этим проблем не будет. — Что, черт возьми, вы имеете в виду? Вы либо провели ночь, либо нет. — ей было важно понять, что за чертовщину говорит босс. — И вот тут ты ошибаешься, — он швырнул чашку в мусорное ведро. — Я провел с ним ночь, но сидел в приемной. — Это… — до неё дошло. — Что с Ацуши?! — женщина подскочила к нему, хватая его за плечи. — Спокойно. — он еле оторвал её хваткие пальцы от себя. — Ты же наверняка в курсе о его проблемах и тех секретах? — Конечно. — она опустила глаза. Неужели у тигра снова был приступ? Акутагава словно прочитал её мысли. — Хигучи, его госпитализировали из-за приступа истерии, правда это было немного жутко. К тому же он поранился. — Как ранен? — В своём приступе паники или истерии, я не уверен, — он вздохнул. — она начал сжимать себе череп, а потом пальцами бить по каменному полу. Пальцы едва ли в кровь не стёр, и на голове себе наделал ран. Он мог бы убить себя в таком состоянии. Слушая рассказ своего лучшего друга о событиях прошлой ночи, Хигучи смотрела на него с недоверием. — Его же не должны были оставлять одного. И ничего бы не было… — она бледнела на глазах. — Так какого чёрта?! Почему он был один?! Или… — она сузила глаза. — Кем был его куратор? Кто это был? — Дазай-сан был его куратором. В голове щёлкнуло. — Вы совсем…? — она упала в кресло, даже не смотря на босса. — Почему Осаму вообще там оказался?! — Так сложились обстоятельства. — она закатила глаза. — Дазай-сан помог нам. — Поздравляю, Рюноске! — она взорвалась, игнорируя свой тон и неформальную речь. — Класс! Кажется, ты хотел узнать, да? Хотел же?! — Успокойся. В таком состоянии с тобой нельзя… — Да плевать я хотела. Я предупреждала, Рюноске! Какого хрена вы творите? И ты, и чертов Осаму?! — она посмотрела ему в глаза. — На твоём месте, я бы прыгала от счастья, если в скором времени Ацуши ещё будет живым. — О чем ты говоришь? Что он может сделать? Её пробрал смех. Дурацкий истеричный смех. — Боже, я тебя умоляю. Ты действительно полагаешь, что Накаджима такой же, как ты?! Как Осаму или Накахара?! — она бросила в стену бутылку с водой. Та отлетела, так как была из пластика. — Он другой. Он обычный человек. Который, представляешь, не привык вырывать себя из своего же ада! Он не ты, которого учил Осаму. И я полагала, что ты понимаешь эту истину. Но фиг там! — гневно поднялась с кресла, подходя к окну. — Ацуши морально исчерпал себя. А знаешь, что такие люди могут сделать? — она схватила хрустальный шарик со стола. — Могут, например, совершить самоубийство. Это то, чего ты хочешь? Тогда я предупрежу тебя. — шар разбился на осколки, упав на пол. — Да послушай же, Ичиё! — Нет, сейчас я говорю. — она поставила руки по краям стола. — Если Ацуши сделает с собой что-нибудь, в тот же день на твоём столе будет моя записка и в мафии меня больше не будет. И мне полностью все равно, кто и как меня будет возвращать. Я даю вам, Акутагава, предупреждение: не лезьте к тигру. Ни вы, ни ваш наставник. Забудьте о нём, как вы это делали все эти года. С чего вы вдруг так взволновались его жизнью?! Нравится видеть сломанного человека? — Дазай-сан знает, что делает. — мрачно проговорил Акутагава. Он и сам не был дураком, прекрасно осознавал всю сложность ситуации. — Это и глупцы понятно. Осаму всегда же знает, что делает. Вот только, он один и понимает что и как. Но есть и обычные леи, понимаешь? Те, которые не хотят стратегии, хотят покоя. А вы творите эту дичь, желая помочь. Но кто вас просил о помощи? Не станет ли ваша помощь — последней каплей для тигра? — Не придумывай себе. Закончим на этом. — он грубо прервал её поток слов, зная, как она права. Но увы, в жизни «правильно» не всегда действительно верно. — Я поняла. — Хигучи понимала, что нельзя так горячо реагировать. В конце концов все только начинается. И…тигр же вроде ещё жив и более менее спокоен. — Что было потом? — Он посмотрел на меня, прошептал мое имя и он начал дрожать. Никто из нас не знал, что делать. Мы не чертовы врачи и тому подобное, а мафия. Даже тигриная регенерация какого-то черта не работала хорошо. В течение нескольких минут Хигучи наблюдала, как её босс возится со своей одеждой, вероятно, решая: менять рубашку или повременить с этим. Он докурил еще одну сигарету, и его руки дрожали. Было очевидно, что история с тигром напугала его. Не то чтобы он когда-нибудь признался бы в этом вслух, но она тоже испугалась бы, если бы стала свидетелем чего-то подобного.* * *
У Акутагавы ушло всего несколько минут на то, чтобы привести свои дела в порядок. А потом потребовалось сорок семь минут, чтобы добраться до больницы, где лежал тигр. И потребовалось ещё десять минут, чтобы постучать в уже приоткрытую больничную палату. Только у палаты он понял, что пришёл сюда без плана или умысла. Просто…хотелось убедиться в неправильности слов Хигучи. Наверное. Брюнет медленно открыл дверь, заходя в палату. Вот только, его ждал сюрприз. В палате уже был гость. Гостья. Ему не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять, что его, чудом не иначе, опередила Хигучи, ещё утром метавшая молнии в её же кабинете. Он наблюдал, как она осторожно положила руку на покрытый марлей лоб тигра, который оставался для него ещё невидимым, он был накрыт одеялом. — Черт бы побрал Осаму и всех их за то, что они самодеятельность развели. — пробормотала она вслух, ее голос не скрывал гнева, который буквально исходил от нее. — Будь ты проклят за то, что назвал меня своим ближайшим родственником. Тебе давно исполнилось восемнадцать, так чего ведёшь себя так? Ты же тигр, не мог просто регенерировать? О чем ты только думал? Думаешь, мне нравится видеть тебя таким? Какого ты вообще там остался, рядом с Осаму? — Хигучи захлопнула рот и тяжело вздохнула. Она устала. Это было заметно. Она очень устала. Стоя там и наблюдая за происходящим, Акутагава многое вспомнил. Он вспомнил, как Хигучи говорила ему, что тигр нуждается в защите и в покое, что ему, Акутагаве, нужно держаться подальше, чтобы не быть втянутым в бурю, которой была его жизнь, и что эти два человека не были друзьями. Последняя мысль была подавлена бушующим перед ним противоречием. Привязанность Хигучи к лежащему Накаджиме была неоспорима. — Может, вы объясните, как, черт возьми, вы сюда попали, Акутагава? Точнее, зачем вы здесь? Акутагава был почти поражен, что она узнала его, не оборачиваясь, но не удивился. — Я имею права делать то, что хочу. Она повернулась в кресле и спокойно встала. Розовые щеки и отсутствие туши выдавали ее тайну: в какой-то момент она расплакалась. Тем не менее, она расправила плечи, пытаясь казаться сильной. — Отлично. Вы делаете, что хотите. А сейчас притворитесь, что хотите исчезнуть из этой палаты и уйдите. — Ты охраняешь его, словно сторожевой пёс. Она глубоко вздохнула, как будто всерьез пыталась удержаться от того, чтобы не разрыдаться. — Прошу тебя, оставь нас. Я прошу тебя, как…друг. Уйди. — её плечи опустились, а черты лица смягчились. — Просто будь моим лучшим другом. Будь проклята его совесть, будь прокляты ее жалкие слова и будь он проклят за то, что на самом деле заботится о Хигучи. Акутагава вытащил чашку, которую держал за спиной, и протянул ей. — Я принес тебе чай. Подумал, что тебе это может понадобиться. Это женьшень. Хигучи позволила ему остаться и убедилась, что дверь за ним закрылась. Теперь он увидел тигра, но уже днём. Что-то внутри пошатнулось. Его вид подействовал на него так же, как кислотный дождь на камни, его разъедало от того, каким он видел тигра. Нет, этого было недостаточно, чтобы полностью разъесть его, он просто разъедал его. Очень сильно. То, что случилось с ним, он не заслужил, и это было несправедливо. Акутагава знал, что несправедливость не прекратится. Да и так быстро тигр не перестанет быть…таким. Ни одна связная мысль не приходила ему в голову, пока он стоял около кровати Накаджимы, потому что все, что он мог сделать, это смотреть. Теперь он не скрывался под свитерами и мешковатой одеждой, а значит и спрятать ничего не мог. Бледный, весь в синяках, местами царапины покрывали кожу. Страшнее всего было то, что каждая царапина или синяк был нанесён самими тигром. Чёрт его подери. Руки были забинтованы от кистей до сгиба локтя. И эти бинты пугали своим существованием именно на этих местах. Его вид пробирал его до костей. И это пугало. Он не был эмпатом, чтобы переживать за кого-то так сильно. — Спасибо за чай, это было как раз то, что мне нужно. — Он выглядит намного лучше, чем сегодня ночью. — Осаму не стоит играть в свои игры. Неужели нельзя дать Ацуши снова привыкнуть…к жизни. Он итак не горит желанием жить. Он медленно отвел глаза. Возможно, его наставник и ошибался, но разве можно иначе выдернуть тигра из этой чертовой апатии и невнятного страха? А он сам… Сам не знал, что хочет от этой ситуации. Какова его цель. Зачем ему это. — Хигучи, ты уже говорила с врачом? Ночью у меня времени на это не было. — Они посоветовали, — она злостно усмехнулась. — положить его в стационар. Хоть его раны на теле не опасны и он, в принципе, может сегодня и выписываться. — она иронично посмотрела на него. — Они советуют положить его в стационар. Для наблюдения за психикой и ментальным здоровьем. — Ясно. — он сказал это сухим голосом, не зная, как чувствовать себя. Какое-то мгновение он просто смотрел на тигра. — Ты заботишься о нём, не так ли? — В его голосе не было ни осуждения, ни любопытства, ни даже вопроса. Это было больше похоже на констатацию очевидного факта. Хигучи замерла и посмотрела на него. Вздохнув и немного помолчав, она тихо призналась ему. — Мы не друзья. — Хиг- — его прервали. — Не потому, что я этого не хочу, а потому, что он не доверяет мне настолько, чтобы поверить, что я не предам. Впрочем, ты прав. Я очень забочусь о нём. — Почему? — Он вернул мне жизнь, Рюноске, — она по-домашнему улыбнулась, что было редко. — и я доверяю ей почти так же, как тебе и Гин, даже если он не испытывает ко мне тех же чувств. — Не думаю, что это правда. В конце концов, он назвал тебя самым близким человеком. — В этом есть смысл. — Но почему? — Он спас меня… дважды. Тигр спас её дважды?* * *
Акутагава сидел в гостиной квартиры Ичиё. К тому времени, как они закончили обед, у него в голове было пятнадцать идей, но не получилось использовать ни одну из них. — Я виделась с Гин. — Тихо сказала ему Хигучи, пока он пил свой любимый чёрный кофе. Он промолчал. — Знаешь, может быть, ты и правда должен знать. В конце концов и ты… — она усмехнулась. — завязан на Накаджиме, да? — …Можешь не говорить, я и сам смогу узнать. Не сейчас, так позже. Она покачала головой, словно он был маленьким ребёнком. — Знаешь, почему он спас меня во второй раз? — она улыбнулась. — Он считает тебя дорогим человеком. Моя жизнь была спасена ради того, чтобы ты не потерял помощницу. Этот момент настал. Хигучи не могла больше. Если он узнает больше, чем можно…возможно, хоть что-то изменится. Хоть что-то повернётся в лучшую сторону. Акутагава ошеломлённо посмотрел на неё. — Да, это так. Несмотря на всю твою ненависть к нему, единственным человеком, которого он признал, которого он принял за родного человека и за которого всё ещё способен волноваться, был и остаёшься только ты.