мне на тебя параллельно

Участковый Смирнов свою работу не любил. В детстве он обожал "Место встречи изменить нельзя" а чуть позже полюбил и "Улицы разбитых фонарей". Он воображал себя бравым опером, вышибающим двери с ноги и ловко вяжущим по три негодяя за серию. Но жизнь предсказуемо оказалась сукой, и, хотя формально шаги к мечте Смирнов делал верные, в конце пути он оказался совсем не там, где планировал. Так и не понял, почему, своей вины в этом точно не видел. Но очень обиделся, по-детски как-то, и эта обида так в нём и застыла холодным студнем. А вот Игорь Гром умудрился его, Смирнова, мечту исполнить. Украсть практически. Он его за это и дистанционно терпеть не мог, а уж когда лично увидел, то аж лицо перекосило. Правда, шанс отомстить выдался сразу же - поганый майор, оказывается, пришел к нему за помощью. Нужно было две какие-то бытовухи поднять. Смирнов довольно усмехнулся, холодно обещал сделать что сможет, оставил Игоря в маленьком захламленном кабинете и ушёл. Спустя минут десять майору стало казаться, что ушел недружелюбный участковый навсегда, может, через окно вылез и убежал домой. К сожалению, бить коллег, чтобы получить от них информацию было крайне нежелательно, поэтому Грому приходилось гипнотизировать покрытую разводами кофе кружку на столе и ждать, пока местечковая бюрократическая машина выплюнет в него хоть что-то. Игорь хоть и не любил акцентировать внимание на своей известности, всё же подмечал две основные тенденции в отношении себя любимого со стороны других ментов. В основном по нему либо фанючили, либо презрительно хмыкали и считали выпендрежником. Вот Смирнов оказался из второй категории. Он сначала проигнорировал три электронных письма с запросами информации об убийствах, а когда Игорь явился лично, сделал такое лицо, как будто ему принесли большой пакет говна. Потом участковый очень долго ныл о том, какой это сложный район и какая тут неблагоприятная криминогенная обстановка, не забывая то и дело вставлять пассивно-агрессивные шпильки в сторону "этих центровых коллег, которые земли не нюхали и на херне карьеру строят". Подразумевал, конечно, самого Грома. Игорь на двадцать пятой минуте общения пообещал себе, что если получит необходимые данные и при этом не сломает Смирновым что-нибудь из казённой мебели, то купит себе вечером две шаурмы, и в одну попросит положить дополнительную порцию бекона. Заслужит потому что, за терпение. - Вы себе не представляете, какой тут дурдом. - Смирнов втиснулся между столом и стеной, в руках держал две тонкие папки. Он был на удивление бравой внешности, плечистый и мордатый, и не скажешь, что внутри этого тела таится душа редкого лентяя. - Это вам ещё повезло, что в архив дела не сдали, но у нас, конечно, штат крошечный, не то что в центре, где на каждого летёху свой жопоподтиратель положен. Не, мы сами всё, конечно, зашиваемся, не успеваем, но что поделать, генералам-то личные подавальщики кофе нужнее... Игорь подозревал, что корень бед Смирнова с тайм-менеджментом кроется в том, что он всё делал очень медленно и явно из-под палки. По сравнению с ним даже самые ленивые и необязательные коллеги из отдела Грома (ссыкуны, как бы сказал Цветков) казались образцом профессионализма. Вот сейчас, прежде чем отдать Грому эти несчастные дела, он переложил несколько хаотично раскиданных по столу бумажек, помешал остывший кофе в кружке и стряхнул со стола крошки. Потом только взялся за папки. - Вы это зря, совершенно обычные смерти. Мы-то в отличие от тех, кто гоняется за громкими делами, чтобы в новостях показали и звёзд на погоны отсыпали, разбираемся где что. Опыт, сами понимаете. Тут явно свои разборки, мы такое видим по десять раз на дню. Маргиналы эти все местные, дай бог, только так друг друга и это, того. И он демонстративно провел ладонью по шее. Игорь приложил максимум усилий, чтобы сохранить равнодушное лицо. Ему-то самому было бы совершенно не стыдно нагрубить Смирнову, даже в охотку. Он хотя бы вербально выпустил бы часть пара, который ему уже буквально крышу срывал. Но Прокопенко чётко проинструктировал - держать себя в руках, дружить отделами. Конечно, он сделал это, только чтобы проучить Грома за очередной силовой допрос, потому что на самом деле и сам терпеть не мог таких тунеядцев, как местный участковый. Игорь мог ослушаться Федора Иваныча, была у него такая привилегия примерно раз в месяц, но предпочитал не тратить это право на такую мелочёвку как Смирнов. Он придумал кое-что другое, и, пожалуй, если бы ленивый участковый мог выбирать, он бы предпочёл удар по лицу. - Квартиры обоих погибших - это теперь место преступления. Если там кто-то живёт, то придется обеспечить другим жильем на время. Лицо Смирнова на миг дрогнуло от отвращения к предполагаемой работе, но потом снова довольно разгладилось. - А никто там не живет. У одного родни не было, интернатский он. А у второго где-то под Рязанью живут, приехали, похоронили и уехали, всё равно пока срок наследования не подошел. - Ну и отлично, завтра, значит, приедет команда и всё осмотрит. Слово "завтра" как верный знак того, что сегодня ничего не нужно будет делать, обрадовало участкового ещё больше. Но не успел он представить, как размешает кофе, раскидает по столу бумажки, сходит покурить, а там и обед - центровой майор подкинул новую свинью. - А пока сам посмотрю всё, свежим взглядом, так сказать. Проводите, будьте добры. Смирнов безуспешно попытался побудить свой мозг придумать достаточно правдоподобную и в то же время вежливую отговорку, но в голову как назло не приходило ничего кроме как уйти в архив на час и надеяться, что майору надоест ждать. Он вздохнул и предпринял ещё одну слабую попытку: - Да что там смотреть, уже и народу куча перебывала, и помыли всё. Только ноги бить. Грому доставляло искреннее и довольно злорадное удовольствие наблюдать, как выворачивается участковый. Поэтому он невинно пожал плечами. - Ну мне просто чтобы первое впечатление составить. Смирнов тоскливо поглядел на потолок, на майора, быстро смирился, натянул самое угрюмое выражение лица и вылез из-за стола, чуть не спихнув кипу бумажек. - Ну конечно, ваше-то руководство наверное вам кучу времени даёт, чтобы ходить и смотреть, это мы тут задыхаемся, ни вздохнуть, ни пёрнуть, сплошь работа. Смирнов ещё что-то ныл, тащась рядом с видом ребёнка, который не хочет уходить домой с площадки. Но Игорь почти сразу отключился от его бормотания, как от белого шума. По-хорошему, если район действительно такой нехороший, как живописал Смирнов, то этому увальню тут не место. Сюда бы крепкого мужика, серьезного, с опытом. Бывшего вояку, может, который местную шваль хотя бы относительно держал под контролем. А с, таким как Смирнов, не удивительно, если мелкий криминал чувствует себя совершенно безнаказанно. Мысли не отвлекали его от того, чтобы цепким взглядом сканировать район - охотничьи угодья маньяка. На первый взгляд совершенно ничего особенного или зловещего. Обычный спальник, серые многоэтажки, кое-где виднеются довольно жалкие попытки управляющих компаний и активных жильцов навести красоту в виде чахлых клумб и унылых пластиковых детских городков. А жил ли маньяк вообще в одном из местных человейников? Или наоборот, путал следы и выслеживал жертв на другом конце города? И почему, убив двух первых тут, преступник решил радикально сменить ареал обитания и переместился в центр? Да и сама жертва была совсем другого сорта... Грому казалось, что он что-то упускает. Более близкое знакомство с первыми убитыми должно было это исправить. По крайней мере, он на это надеялся. Из мыслей его бесцеремонно вырвал вой сирены. Не полиция, Игорь сразу по звуку понял. Пожарка. Бесконечно крутящийся в голове калейдоскоп рассуждений глитчнул и замер. Гром полностью сосредоточился на реальности, в секунды перестроил восприятие окружающей обстановки. Где-то пожар? Где-то пожар! - Бл, ну говорю же, район говно! - Воскликнул Смирнов, про которого Игорь и забыл уже. - Каждый день почти такая херобора. Ну ладно, на обратном пути зайдем, гляну, что там. Работать же нужно, а не бродить. Он снова затянул свою нытливую шарманку, и Игорь снова вытолкнул его голос из фокуса внимания. Он уже ускорял шаг, присматривался, принюхивался, не тянет ли откуда дымом? Адреналин хлестнул по венам, запустил сердце на несколько ударов быстрее. Вся его суть устремилась вперед, ему физически необходимо было действовать. Оказаться там, где нужна была помощь, спасти, выручить, помочь. Гром забежал в переулок между домами, услышал взволнованный шум и кинулся на него, как ищейка на кокаин. - Да стойте, ну чем мы-то поможем! - Пыхтел сзади Смирнов. - Ну едут же пожарники уже, ток мешаться будем! Чутье Игоря не обмануло. Во дворе сияла краснотой пожарная машина, в воздух, переплетаясь, вздымались черный дым и брызги воды. Вокруг столпились люди, а менее бесстрашные и более рассудительные зеваки высовывались из окон. У большинства в руках были телефоны. На первый взгляд, критической ситуация не была - ему довелось за годы работы побывать на десятках пожаров и он мог с большой вероятностью на глаз определить, когда дело было плохо. - Видите, работают пожарники, мы тут не нужны. - Участковый устало притёрся к стене и тяжело дышал, пока Гром пытался рассмотреть получше, что горит. То, как Смирнов упорно называл пожарных пожарниками, то ли из вредности, то ли от безграмотности, парадоксально раздражало. - Наверняка кто-нибудь из этих уродов с сигаретой уснул, или опять за парковку собачатся. Идемте уже, посмотрим эти квартиры дурацкие. Игорь проигнорировал стенания участкового в который раз за день и пошел посмотреть поближе, откровенно говоря, из праздного любопытства и в надежде, что Смирнов такой же трусливый, как и ленивый, и отвянет хотя бы на несколько минут. Ну и немного из профессионального долга. Пламени он не увидел, да и пожарные казались относительно расслабленными. Как и думал - ничего серьезного. Но народ почему-то не расходился, шумел. На горящую мусорку так не реагируют. - Я тебя, сука, убью нахуй, мразь, вырежу нахуй! - Крик открикошетил от стен домов, захлебнулся злобой, потонул в дружном охе толпы. Игорь встрепенулся, пролез между грузовиком и старой нивой и наконец всё увидел. Тушили немного подкоптившуюся серебристую тойоту, украшенную огромным спойлером, наклейками на стеклах и золотистыми дисками. На первый взгляд, автомобиль не особо пострадал, только краска с багажника облупилась и задние шины спустили. Но на него и не смотрел никто, основное ядро толпы сгрудилось чуть в стороне, у подъезда, шумело, двигались как рой. Источало душную атмосферу простого пролетарского насилия. - Точно за парковку опять пересрались, да когда ж они уже передохнут все, прости господи. - Смирнов снова подтащился поближе к Игорю, которому, под влиянием общего настроя жутко захотелось ему вмазать. Только бы не слышать этих унылых комментариев. - Это ж социальные дома, вот всякая шваль и устраивает цирк. Конкретно тут вот два шумахера, один из пятого подъезда, второй из седьмого, всё никак не могут поделить кто своё корыто будет парковать. Месяц уже почти мотаемся сюда, то на мордобой, то на вандализм. Щас я ребятам маякну, чтобы подъезжали, вязали уродов этих, да и пойдемте. Ну уж нет, подумал Гром, решительно раздвигая толпу. Если в этом отделении все такие же ленивые, как Смирнов, то местные десять раз убить друг друга успеют, пока хоть кто-то шевельнется. Ну, это было рациональное оправдание, которое его мозг выдал на автомате, на случай, если придется потом объясняться. На самом деле Игоря уже всецело охватил адреналиновый жар, который бухал в ушах пульсом - бей бей бей бей. Ослушиваться его у Грома и в более мирных ситуациях выходило плохо, а тут уж сам бог велел вмешаться. Зеваки, как будто спиной ощутив, что дважды просить он не будет, проворно расступались - так отскакивают от вылетевшего на тротуар грузовика, вроде бы он не прав, но твоя правота не поможет тебе остаться целым. Гром заткнул одним взглядом парочку слишком уж возмущенных глоток, отпихнул от себя несколько механически вытянутых рук с телефонами в них и прорвался в партер. Посмотреть, если честно, было на что. Игорь видел драки столько раз, что сбился со счёта, самые разные - и осторожные, и безрассудные, и жестокие, и массовые. Но хуже всего были те, от которых било горячей, животной энергией, в которых драчуны отлично знали что делают, и получали от этого какой-то бешеный, дикий кайф. Этот кайф передавался обычно и окружающим, заставлял их собираться вокруг, драть глотки, подзуживая дерущихся, сжимать кулаки и толкаться локтями. Этот кайф частенько туманил мозги молодым и злым пэпсам, которые разгоняли дерущихся с какой-то особенной жестокостью. Эта драка была как раз из таких. Грома обожгло волной ярости и веселой жестокости, которая плескалась вокруг двух мечущихся фигур, заставило сердце полыхнуть, а тостестерон на миг ударил в голову. В памяти всколыхнулись смазанные картинки забав далекой юности - стрелки за школой, бойни стенка на стенку... Нет, так дело не пойдет. Не умевших противостоять первородной стихии насилия сотрудников Игорь недолюбливал, знал, что они склонны ко всякой жести. Знал, потому что сам таким был. А ещё знал, что потакать этому - путь в никуда. Поэтому смахнул с глаз красный туман, успокоил ток жаркой крови - на всё не больше пары секунд, опыт есть. Окинул происходящее другим взглядом, холодным и профессиональным. Цеплял мельчайшие детали. Два молодых мужчины, двигаются быстро, ловко, пляшут друг вокруг друга. У одного в руках бита, захват уверенный и сильный, а у второго... Гром аж воздухом поперхнулся, когда понял, что второй сжимал в руке здоровый кухонный нож. Неужели... Но додумать очевидное он не успел, потому что тот, что с ножом, кинулся вперёд, что-то выкрикнув свирепо, нацелился в грудь соперника. Второй не растерялся, ушёл влево, размахнулся битой - открылся, но знал, что слишком далеко, чтобы ножом достали - и едва ли не раскроил ей чужой череп, промазал на миллиметры, калибровка подвела. И тут же метнулся в другую сторону, снова ушёл от лезвия, снова с оттяжкой махнул битой, перекрутил её как-то в руках, а первый, с ножом этим, полоснул снизу вверх, вспорол бы как свинью, да только тоже промазал. Игорь понял, что времени у него на разруливание ситуации - не больше минуты, уж больно озлобились соперники, чисто молодые хищники. Один из них вот-вот оступится, ошибется, и попадет под чужой удар. Или кому-нибудь из зевак прилетит, люди-то жадные до зрелищ, глазеют, сжимают кольцо вокруг дерущихся. Даже самого Грома нетерпеливо толкнули пару раз в спину. Он огляделся вокруг, высчитывая детали плана, спасибо высокому росту, вздымался почти надо всеми. Можно, конечно, и напролом, самому, как обычно, но только с голыми руками идти - верная дорога схлопотать нож в печень и битой по черепу. Хорошо бы если Смирнов помог, физически-то он крепкий мужик, схватил бы того, что с битой, а Игорь бы любителя холодного оружия скрутил. Но участковый с недовольной миной щемился к стене подальше ото всех, и вмешиваться явно не собирался. Из толпы кого-нибудь вытянуть казалось рисковым, да и чревато было только ещё большими беспорядками, потому что пятый подъезд явно и яростно поддерживал своего гладиатора, а седьмой - своего. Придется, видимо, самому. Или... Гром ринулся назад, из людской гущи, толкаясь локтями и игнорируя выкрики в спину. Подбежал к одному из пожарных, на ходу расчехлив ксиву. - Товарищ, а окати этих из брандспойта? Молодой парень в огнеупорном костюме сначала удивленно приподнял брови, потом разглядел буквы на удостоверении, кинул взгляд в сторону гудящей толпы и на его лице отразилось понимание. Он крикнул что-то командиру, тот подошел, кивнул. И через секунду пыльный воздух рассекла мощная струя воды - достаточно издалека, чтобы не причинить никому вреда, но вполне довольно, чтобы разогнать людей и остудить дерущихся. Своё дело водные процедуры исполнили, народ разомкнул ряды, а драчуны растерялись. Ненадолго, но Грому и этой заминки вполне хватило, чтобы повалить на землю и обезоружить того, что с ножом. Он дико брыкался, но майорской мощи ему нечего было противопоставить. - Ну что ты стоишь, помоги хоть! - Раздраженно прикрикнул он на Смирнова, пытавшегося любой ценой не принимать никакого участия в заварушке. - Хватай второго! Второй сообразил, что вечер стремительно перестал быть томным, швырнул битой в участкового и попытался скрыться. Но Смирнов нагнал его с неожиданной прытью, и с такой же неожиданной яростью ткнул мордой в асфальт. Задержанный не сдался, извернулся всем телом и попытался его укусить, и вот тогда у Игоря вечер тоже томным быть перестал, потому что он узнал Гречку. То, что он сразу не опознал его, было вполне понятно - перед Громом-то информатор старался держать лицо, насколько мог, представал этаким сладким подонком и панком. И Игорь ведь знал, что он не невинное дитя, был в курсе его туманного прошлого и подозревал о сомнительном настоящем. Но как-то всё равно не представлял никогда, чтобы Гречка с такими умением и готовностью старался раскроить ближнему череп за парковочное место. А вот теперь Гром его узнал, и, наверное, Гречка его - тоже. Насколько это было проблемой, Игорь пока не успел понять - в принципе, живя со своими информаторами в одном городе, даром что в миллионнике, иногда незапланированно пересекаться будешь. И логично, что никакой приличный информатор не захочет прилюдно демонстрировать знакомство с ментом. Другое дело, что не всех своих информаторов Игорь ебал. И не у всех у них в голове творилась совершенно непредсказуемая херня. Пока правда Гречка не торопился прилюдно компрометировать гетеросексуальность бравого майора. Он был слишком занят, вырываясь из рук участкового с такой яростью, как будто от этого зависели не какие-то жалкие пятнадцать суток, а вся его жизнь. Смирнов от такого сопротивления знатно офигел и подрастерял прыть, беспомощно пытаясь удержать задержанного в стабильном положении хотя бы на минуту. Воспользовавшись тем, что любитель ножей осознал, что его дело дрянь, и смиренно затих на земле, Гром поспешил на выручку к участковому. В другой ситуации бы с удовольствием посмотрел на комедию в одном акте под названием "Впервые заставили работать", но поскорее наложить руки на Гречку было в его интересах. - Ну, я же говорил, шваль. - Устало запыхтел Смирнов, вызывая машину из участка. - Минус вечер, считайте. Гречка не подавал никаких признаков узнавания, то ли играл неплохо, то ли мозги в конце концов спеклись от употребления. Он ещё подергался, обозвал Игоря парой матерных слов и уставился тяжелым взглядом куда-то в пустоту. Гром же, временно локализовав свою бисексуальную тайну, переключился на обмозговывание другой насущной задачки - стал бы хитрый, очень чисто работающий маньяк на чистой спонтанности вписываться в драку за машиноместо? Вряд ли, да и по предварительным данным, ножик у этого маньяка был меньше и острее кухонного. Но проверить орудие всё равно лишним не будет. Покрякивая сиреной, во двор вкатил ментовской уазик. Игорь так ничего и не успел надумать. А вот у обоих задержанных чисто второе дыхание при осознании неизбежности наказания открылось. Любитель ножей снова попытался вырваться, а Гречка попытался в него плюнуть (снова калибровка подвела, промазал) и мрачно пообещал: - Еще раз ты, еблан обдроченный, свое ебучее корыто тут поставишь, я тебя нахуй вместе с ним взорву, в спичечном коробке хоронить будут. Оппонент красноречием не отличался, поэтому просто дернулся в их сторону и зарычал, но полностью высказаться ему не дали два дюжих сотрудника, упихнувших его в уазик. - Второго давай сюда. - Без выражения предложил Игорю один из них. Игорь удивился. - А у вас одна машина что ли? Так они ж загрызут друг друга, пока вы доедете! - Ну так не центр же... - Начал было Смирнов, но договорить ему не дали. Думалка Грома выдала отличную мысль. - Давайте я второго сам отконвоирую. Он же без холодного оружия, не такой опасный. И да, нож этот осторожно упакуйте, я его заберу с собой. Смирнов было хотел возразить, но не нашел в себе энергии придумывать аргументы и махнул рукой. В конце концов, злорадно подумал он, если знаменитый майор упустит мелкого отморозка, ему это будет только на руку. Уж он таких рапортов понапишет, мама не горюй, дай боже и пару звездочек с чужих погонов сшибет. Местные стражи правопорядка укатили, зеваки разбрелись жаловаться на произвол и делиться впечатлениями от самого яркого события за месяц, а Гром остался наедине с Гречкой и сомнениями. И что теперь делать? - Тррщ мйрр, а отпустите, по старой дружбе, м? Ну по крайней мере, его узнали. Правда, Игорь не понимал, это хороший или плохой знак. Несвойственную своей натуре растерянность он скрыл за привычной грубостью, резко дернул за скованные руки. - У нас что угодно, кроме дружбы, Гречкин. - О, так я могу выбрать статус наших отношений? - Завалить ебало ты можешь. Гречка на удивление покорно заткнулся, но почти сразу же заговорил снова, ехидно прищурившись. - Ты ж по моей наводке на трупы приехал, да? Ну Валерка-то тебе конечно больше по делу расскажет, чем я. Только через неделю, когда управится с тем чтобы меня и Колясика оформить. Гром сначала не понял, о чём вообще речь, а потом вспомнил, что Смирнова-то зовут Валерий Семенович. Зерно истины тут определенно имелось, потому что страшно было представить, сколько времени ленивому участковому потребуется на все процессуальные действия. - Давай типа, сделку заключим? - Гречка уловил тень сомнения на его лице и продолжил жать. - Я тут всё знаю, с обоими трупаками терся близко. От Сенькиной хаты у меня ключи, и я знаю как залезть к Вовчику. И я даже не прошу меня за это отпускать! Игорь удивленно приподнял брови. Гречка агрессивно закивал. - Ага. Всё закончим и оттащишь меня в участок. Я просто нихуя не хочу еще часов пять сидеть с Колясиком в обезьяне, я не выдержу и уебу его, ну честное слово. И потом, выгляжу как еблан, и не хочу следующие две недели провести в футболке, в которой уже три дня таскаюсь и две ночи спал. Вот оно что, тщеславие. Никаких пословиц про то, как оно губило фраеров, Гром не знал, поэтому просто спросил: - А Смирнову я что скажу, если он спросит, почему я тебя три квартала два часа конвоировал? Гречка пожал плечами. - Ну, что я сбежал и ты меня искал. И героически поймал при попытке сесть на паром до Финки. Игорь взвесил все "за" и "против". Вообще, среди "за" был только тот аргумент, что участковый действительно сегодня уже ему ничего не покажет. Всё остальное кричало "против", прям вопило. Начиная с того, что он соглашался на сделку с тем, кто только что чуть голову человеку не отбил, и заканчивая тем, что почему-то нарушение их обычного с Гречкой порядка взаимодействия Грома иррационально тревожило. - Так машину-то ты поджег? Гречка презрительно фыркнул и изобразил крайнюю степень оскорбленности. - Да не, у вы че, тррщ мйрр. Во-первых, - Он поучительно поднял указательный палец. - Людей убивать нельзя. Ну а во-вторых, если бы он меня настолько заебал, чтобы я решился его грохнуть, то попросил бы Хасика с сервиса ему с тормозами похимичить, и всё. Хасик мне должен, не отказал бы. Он самодовольно оскалился, и Гром вдруг понял, что не хотел бы быть на месте неизвестного ему Хасика. Которого, кстати, нужно бы на досуге прощупать на связь с недавними авариями, мало ли, какие он ещё и кому услуги за долги оказывал. - А что тогда тут случилось? Ты так-то по первому впечатлению его именно убить пытался. - Да хуй знает, скорее всего эта колхозная хуйня, которую он себе в выхлопную трубу прикрутил, рванула. Типа, чтобы когда газует, из неё огонь херачил. А на меня он забычил потому что место, блядь, мое, и он это прекрасно знает. Я как назло как раз только встал и покурить вышел. Объяснение было хилое, но раньше Гречка его, если подумать, никогда не кидал. И даже ему было очевидно, что договоренность с полицейским - это не то, что стоит разрушать, чтобы избежать жалких пятнадцати суток. Поэтому Гром решил пойти на риск. Всё во имя скорейшей поимки маньяка. Расцепил наручники. - Смотри мне. Кстати, у тебя нормально в половине пятого вечера только вставать? Гречка довольно ухмыльнулся. Отсутствие наручников и необходимости чалиться несколько часов в душной камере в участке мигом подняли ему настроение. Аж сиял, под стать своим золотым зубам. - Ну так график же у меня немного другой, чем у вас, тррщ мйрр. Я в шесть только ложусь, и не вечера. Кстати, угадаете, где тут мои окна? Игорь поднял глаза на стену дома и не сдержал смешка. Гречка был не единственным из его знакомых, кому пришло бы в голову зарешетить окна третьего этажа, но по крайней мере, единственным кто додумался до такого архитектурного извращения в этом доме. - Щас я переоденусь, чтобы рядом с таким красивым мужчиной как вы не совестно было ходить, и дернем. Хотите, ко мне зайдите, ну, чтобы глаза тут никому не мозолить? Игорь хотел было оказаться, но вдруг стало жутко любопытно - а как, интересно, у его информатора дома? Он ставил на что-то среднее между стрипушником, кальянной и свинарником. Но впечатление могло быть и обманчивым. Например, в подъезде оказалось не так плохо, как Гром представил, исходя из местных жителей. Даже почти также, как в его доме. Но на лифте они все равно не поехали. - Застрять там - пиздец, я один раз чуть не ебанулся, ну и с тех пор маленько клаустрофоблю и боюсь ебейшего запаха ссанины. - Пояснил Гречка. На площадке первым делом в глаза бросалась какая-то ебейше мощная железная дверь. Прям сейф. Игорь хмыкнул. Решетки на окнах третьего этажа, дверь эта, над которой мигал огонёк сигнализации. Интересно, это паранойя или реальное опасение за свою жизнь? С другой стороны, его ни первое, ни второе волновать не должно. - Если дверь попробуют срезать, то хуй что выйдет - тут как-то так петли хитровыебанно устроены, я забыл уже, но короче нихуя ко мне не прорваться. Даже спецназ, наверное, тормознет на какое-то время. - Гречка позвенел ключами. - Ну, если сам не приглашу. Вас вот, тррщ мйрр, приглашаю. Внутри оказалось опрятнее, чем Гром предполагал. Прямо у двери была свалена целая куча обуви, о которую он чуть не навернулся, но в остальном - может даже и почище, чем его собственное жилище. Судя по планировке, это была однушка, всё ещё с ремонтом от застройщика, серым и убогим. По обжитой квартире можно немало сказать о её владельце, и Игорь не стал отказывать себе в удовольствии оглядеться. Обстановка была странная - местами сияла очень дорогими вещами, а других углов, кажется, с момента заселения никто не касался. На кухонке, например, были только табурет, складной стол, заставленный всякой ерундой, пепельница на подоконнике и маленький холодильник. Роль плиты исполняла одинокая индукционная варочная панель. А вот в гостиной (и по совместительству, наверное, спальне) огромным шикарным айсбергом возвышался белый кожаный диван. На стене напротив висела плазма с каким-то ещё подсоединенными девайсами, в которых Игорь не разбирался, уставленный бутылками стеклянный столик в углу исполнял роль бара. И везде валялись шмотки - самые ценные экземпляры висели на рейле, а остальные были раскиданы хаотичными кучами. - У меня чай есть в отличие от тебя, хочешь - завари. Игорь повернулся на голос и чуть не поперхнулся. Такого интерьерного решения он точно не ждал - кусок стены просто отсутствовал, и открывал проход в другую комнату. В другую квартиру? Дыра была завешена шторой из стеклянных бус, которая с шелестом сомкнулась за спиной Грома. Ну точно, блин, другая квартира! Игорь припомнил, что Гречка как-то рассказывал, как ему каким-то образом перепала ещё одна хата в этом же доме. Не врал, оказывается. - А это не несущая стена? На диване Гречка не спал, потому что спальней служила эта комната, причем неожиданно будуарного вида - огромная неубранная кровать, черное белье, куча подушек, глухие шторы и лента светодиодных огоньков под потолком. И огромное зеркало. Огромное зеркало напротив кровати. Сука. В голове сразу же полыхнул непрошенный образ, включавший в себя эти черные простыни, гибкое тело на них, пляшущие блики и бесстыжее зеркальное отражение. Господи! И мелькнуло-то на миг, а кончики ушей стали горячими и, наверное, красными. Игорь сглотнул загустевшую слюну. - Да этот пролом тут года три, с тех пор как у меня вторая хата. Ничего не ебнулось, значит не несущая. Гречка вошел в комнату, видимо, из той ванной, которая относилась к этой квартире. Умылся, зачесал волосы, стал куда больше похож на ту версию себя, которую Игорь знал. От этого, правда, было не легче, потому что явился он мало того, что без рубашки, так ещё и лениво потянулся, откинул голову, подразнил уязвимостью шеи. Шаловливое подсознание щёлкнуло ещё один мимолетный кадр - кинуть на кровать, прижать лицом к матрасу, пальцы по побледневшим синякам... Игорь чуть зубами не скрипнул. Да даже думать о таком ему неприлично! Прав Федор Иваныч, надо бы девушку завести, чтобы... Вот такие чтобы не заводили. - Ебнется потолок на твой траходром, и окажется что несущая. - Прозвучало уж больно резко. Раздражение царапнуло в груди. Да чего ему, какая разница, кого Гречка тут и как перед этим зеркалом дурацким! А тот только заржал и принялся копаться в куче одежды, наваленной на какой-то неузнаваемый предмет мебели. Ведь синяки и укусы уже почти все сошли, подумал Игорь, и снова откинул взгляд в угол. Уставился на огоньки под потолком, не моргал, пока глаза не защипало. Да сколько можно! Это от недосыпа его так разбирает что ли? Он же не на блядки сюда пришёл. Вообще в квартиру заходить не нужно было, у подъезда бы перетоптался. Дурак любопытный . - Гляньте, тррщ мйрр, вам синяя больше нравится или бежевая? Снова глянуть пришлось, из вежливости, ну не игнорировать же. Выбор шёл между двумя поло, на которых Игорь и сосредоточился. Оба, кстати, с вышитым крокодильчиком на груди. Гром как-то примерял такое, и даже собрался купить, пока ценник не увидел. Снова отметил себе галочкой в голове - когда дело кончится, провентилировать, на чем это Гречка так зарабатывает, побольше майора полиции. - Синяя. - Буркнул Игорь и вышел из спальни, от греха подальше. Грех, впрочем, последовал за ним, натягивая через голову бежевое поло и благоухая каким-то резким свежим ароматом. - Ну и надо было спрашивать? Гречка хохотнул, разглаживая воротник. - Ну вы не особо модник, типа, со знаком минус даже. И я решил действовать, ну, как бы, от обратного. Гром пожал плечами. Уж модный приговор от обладателя золотых зубов и татушки на лице его точно задеть никак не мог. Гречка выразил желание выпить кофе перед уходом, и Игорь, хотя и рвался покинуть квартиру, со скрипом согласился. Логика у него была простая - напьется растворимого сейчас, дома, и потом не придется его за свой счёт поить где-нибудь в кафешке. На кухне сидел на табуретке, пока его информатор ставил чайник и проверял съедобность остатков пиццы в коробке на подоконнике. Странно было видеть Гречку не в обычных декорациях - около клуба, полупьяного и с сигареткой, набивающего живот за чужой счёт в ресторане, растянувшегося лениво на его кровати - а вот так, по-домашнему почти. Вот на этой кухне он завтракает в три часа дня и ужинает в пять утра, может даже готовит себе что-то, не зря ж панель купил. На диване валяется, телик смотрит, может переживает за выдуманных людей на экране, играет в приставку. Живёт свою жизнь вне тех рамок, в каких Гром его привык воспринимать, как любой нормальный человек. И Игорю вдруг показалось, что он свой ментовской нос сунул куда-то, куда не стоило, подглядел украдкой что-то не для своих глаз. - Кружка у меня правда только одна. - Гречка со стуком поставил перед ним горячий кофе. Его-то, конечно, ничего не смущало. У него, наверное, вообще такой эмоции в функционал заложено не было. - И мы можем пить из одной. Игорь хотел было отказаться от кофе вообще, потому что не поймешь, то ли шутит, то ли всерьез предлагает, но Гречка оскалился, довольный его реакцией, и ушел. Явился через минуту с не особо чистыми стаканом для виски, сполоснул его и сыпанул гранул. - А не лопнет от кипятка? - Неа, хули ему. Конечно же, стакан лопнул, рассыпался крупными осколками на пол, выплеснул недорастворившийся кофе и кипяток. Гречка взвыл, дернул рукой, стряхивая горячие капли, и кинулся к раковине. Игорь рефлекторно дернулся помочь, посмотреть, что там за повреждение, но обрезался о такой злой ледянистный взгляд через плечо, что плюхнулся обратно на стул. Тут в его помощи совершенно не нуждались. - Ух, блядь, и распорол, и обжегся, сука, ты блядь сглазил, пиздец как больно! - Игорь увидел, как под струей воды с ладони сбегают размытые кровавые струйки, инстинкты полицейского заставляли ну хоть что-то сделать. - Ну че ты сидишь, дядя степа ебучий, принеси мне аптечку блядь из спальни, там, под кроватью. А может, и нуждались, чёрт его знает. Гром спорить не стал, хотя можно было бы и волшебное слово попросить. Испытал какое-то облегчение даже, что не придется сидеть и смотреть, как в раковину хлещет кровища. В спальне Игорь тормознул немного, странно стало. Снова ощутил себя вуайеристом, особенно когда склонился к кровати, откинул сползшее одеяло, машинально поправил одну из подушек. Учуять, конечно, ничего не мог, а все равно как будто коснулся ноздрей какой-то запах, тот, чужой, который он со своего белья привык стряхивать после расплывшихся пятнами пота и спермы ночей. Хотя тут он не чужой, тут-то он свой был. Отпрянул, втянул воздух сквозь зубы - ну о чем думает! Вот о таких заскоках при недостаточно разнообразной сексуальной жизни его никто не предупреждал. Приготовился на корню загасить новые фантазии определенного толка, а в голову пришло совсем другое - представил, как Гречка тут вот спит, один, похмельем мучается, или перед сном листает ленту в телефоне, развалившись наискосок чтобы дотянуть провод зарядки до розетки, тыкает сигарету в пепельницу на полу. Это почему-то ощутилось ещё более недопустимым для обмысливания, каким-то новым уровнем интимного. Таким, на какой ему, эпизодическому ебырю, хода не было. Цапнул аптечку из-под кровати и вышел, только бусины на шторе за спиной затрещали. Аптечка оказалась дурацкой - аспирин, пластыри, алкозельцер, бинты, а еще валидол зачем-то. Ну с другой стороны, у него в двадцать четыре вообще никакой аптечки не было. - Ну ты че там так долго, на мою подушку дрочил что ли? - Гречка ловко зубами распатронил упаковку бинта, замотал руку. Гром помощь не предлагал, хотя на его взгляд первой помощью это назвать было нельзя, даже мазью никакой против ожогов не помазал. - Пиздец болит, сука, правая, как я тачку-то водить буду теперь... А как дрочить! Пиздец. - Зато и битой махать неудобно будет. - Отмер Игорь, а судя по тому, как на него зыркнули, лучше бы и не отмирал. - Конечно, блядь, неудобно, ты ж её мусорам отдал. Гречка замер посреди кухни, баюкая свою пострадавшую руку. Выглядел каким-то непривычно несчастным, свёл брови домиком. Игорь отвёл взгляд, потому что совершенно не знал, что ему делать-то, а просто пялиться казалось неуместным. Да и чтобы внутри ничего не ёкало - а он знал, что ёкнет, потому что комплекс спасителя, потому что пробивающаяся через профдеформацию переодически эмпатия и нетерпимость к чужой боли. Но больше на кухне изучать было нечего, поэтому он снова посмотрел на Гречку. Мимоходом заметил, что кроме руки он умудрился вообще ничего не облить кипятком, на шмотках - ни пятнышка. - Сильно болит? Может в травму тебя отвезти? - Ну и пусть ёкает, хуже когда внутри всё как под панцирем. Но переживал зря, ёкнуть не успело всё равно, потому что Гречка его взгляд перехватил, перевернул, выкрутил, выплюнул презрительным оскалом. - Не сильнее, чем жопа после твоего хуя. Че ты в травме скажешь, что ты отец мой? Или чё там мелочиться, папочка низкобюджетный, ебешь за еду? Не переживайте, тррщ мйрр, до смерти заживет. Гречка к себе иначе относиться просто не давал, лезла наружу сучья натура. Вот сейчас пробил шквальным огнем по всем больным точкам, и Игорь ощетинился весь внутри, изготовил орудия на встречный огонь. Чего только в голову пришло, кого жалеть собрался? - С таким языком зажить не успеет. - Хмыкнул, кружку с нетронутым кофе от себя отодвинул. - Я снова за рулем буду? - Не, я нормально поведу, не болит уже почти. Врал, конечно, но Игорю после его заявлений помогать расхотелось. Ну не болит и не болит, если аварийная ситуация будет - он не станет разрешения спрашивать, сам за руль сядет. А пока Гречка пускай корячится. Подгоревшую тойоту увезли куда-то, и парковочное место раздора пустовало. Вообще обо всей драме напоминали только подсыхающие развезённые лужи. Вечерело, и район наполовину засыпал, наполовину, напротив, оживал. - Давай поживее, мне неохота чтобы все видели, что меня мусор выгуливает. - Гречка бегло огляделся и заспешил к своей красной ласточке. Грому хотелось нарочно замедлить шаг, из чистой вредности, но в его интересах тоже было чтобы Смирнов не узнал, как он за его спиной с гипотетическим арестованным гуляет. Он должен был сам себе признаться, что выдержка у Гречки была. Не то, чтобы он этого не понял, когда раз за разом втрахивал его в кровать до полуобморочного состояния, но сейчас как-то больше впечатляло. Ладонь, наверное, жутко болела, но парень уверенно уложил обе руки на руль и только слегка рефлекторно дергал уголком губ, когда сжимал пальцы. Вырулил со двора и покосился на Грома. - Говорил же, что не больно. Игорь оставил своё впечатление при себе и просто ключ от машины из зажигания вытащил, убрал в карман. Гречка возмущенно охнул. - Эй, зачем? Гром пожал плечами. - Ну я же тебя должен вернуть Смирнову в участок, а ты, я уверен, этого не хочешь. Вот, предохраняюсь, чтобы ты меня из машины не выкинул и не сбежал. Гречка оскалился во всю челюсть, полувзбешенно-полувесело. Держал себя в руках ровно настолько, чтобы неосторожной борзой искрой не спровоцировать взрыв, который черт знает куда его выбросит. - Пральна, тррщ мйрр, со мной всегда предохраняться нужно. Верно я говорю? Игорь прикинул, что выиграет, если прямо сейчас не оттащит Гречку за шкирняк к Смирнову и не оставит в обезьяннике навечно. Расклад в любом случае выходил как в знаменитой тюремной пословице про глаз, вилку и другие части тела - хорошего мало, плохого много. Но зуд взявшей след ищейки, желание как можно скорее ухватить эту загадку за наверняка торчащие из новых улик ниточки (и в малой степени нежелание быть разжалованным до пэпса в случае неудачи в деле, как ему уже пригрозили на пресловутом "самом высшем уровне") вынудили Грома сдержаться. Ну хотя бы до конца их маленькой обзорной экскурсии. Он вздохнул и откинулся на сиденье. День уже был дурацким, и, кажется, обещал стать ещё и долгим.