Споттер

      Мэй ждала у передвижного лотка и счастливо улыбалась. Они снова переспали. Проснувшись рано, она, пока Нил спал, вышла купить им кофе. Конечно не в кофейне, это было бы чересчур угодливо. Нет, надо делать все просто и легко. Она уже поняла, что заморачиваться — значит вредить. Но она теперь заморачивалась, чтобы не заморачиваться. Придумала оправдание — мол, ей захотелось кофе, вот она и вышла, лоток всего в паре шагов. Заодно захватила и ему стаканчик, это было не сложно. Вот и всё, она не навязывается.       Когда Мэй зашла в квартиру и закрыла за собой дверь, Нил поднял голову.       — Проснулся? — спросила Мэй с порога, улыбаясь и надеясь, что он не намекнет на то, что ей пора домой.       — Ты принесла кофе? — Нил, еще сонный, приподнялся на локтях.       — Да, — она прошла в комнату, села рядом и протянула стакан.       Нил, подбив подушку и устроившись удобнее, взял его.       — Спасибо.       — Пожалуйста, — нежно улыбнулась Мэй и встала. Пройдя к окну, она стала пить свой кофе, облокотившись на подоконник. Ждала, когда Нил что-нибудь скажет.       — Мэй.       — Да? — она обернулась и с облегчением увидела на его лице улыбку.       — Это мило.       Мэй захотелось немедленно броситься к нему и целовать, но она просто улыбнулась.       — Я знаю.       — Когда уходишь? — сразу спросил Нил.       Мэй вздохнула так, как если бы у нее были дела.       — Сейчас допью и пойду. Работа.       — Что за работа? — Нил выглядел заинтересованным.       — Я... — она вдруг растерялась, — я занимаюсь нэйл-артом.       Нил кивнул, будто все понял.       Мэй сразу захотелось рассказать, что это больше, чем маникюр, и пусть он не думает, что пилить и красить ногти — это все, что она может. Да и маникюр сам по себе, кстати, сложная и высокооплачиваемая профессия, которая требует много знаний и практики.       — Между прочим, это искусство, — сказала Мэй, доставая мобильный телефон. — Не веришь?       Нил улыбнулся.       — Показывай.       Она листала снимки своих работ и наблюдала за его лицом.       — Это же... ногти.       — Вот именно. Маленькие, и их десять.       — Хм...       Нил явно был впечатлен. Мэй, не удержавшись, чмокнула его в щеку. Он опять улыбнулся.       — И это тоже.       — А я вообще милая, если ты не заметил, — взволновано прошептала Мэй ему на ухо.       — Может тогда... — положив руку на ее телефон, Нил медленно отобрал его и отложил в сторону.       — Останешься, милая?

***

      Терри ждал ее на скамейке. Пэтти не пошла сегодня на учебу, и он понимал, почему.       Наконец он увидел, как она выходит из здания общежития. Какое-то время она не смотрела на него, пока шла навстречу, а потом встретилась с взглядом и зло поджала губы.       — Не присядешь? — тихо спросил Терри, когда она встала напротив него, скрестив руки.       — Нет.       Терри вздохнул.       — Пэтти...       — Что, "Пэтти"?       — Я не знаю, что сказать.       — Ты сам предложил встретиться, Теренс.       Полная форма имени ударила хлыстом. Теперь Пэтти тоже чужая. Он снова потерял родного человека. Но на этот раз — осознанно, по своей инициативе.       — Я знаю, что ты скажешь, — кисло улыбнулась Пэтти, — дело не во мне, да?       Это было правдой, и Терри честно смотрел ей в глаза.       — Дело не в тебе.       — Эти глаза, — она покачала головой и хмыкнула, — эти твои оленьи глаза...       Терри почувствовал себя почти ублюдком, но он повзрослел за всё это время. После ссоры с Сарой прошло много-много лет. И он встал, поравнявшись с Пэтти. Она отступила назад. Оленьи глаза уже не такие оленьи. Она хочет иначе? Будет иначе.       — Я уважаю тебя достаточно, чтобы не держать при себе, жалея и боясь.       Он заговорил жестко, как взрослый мужчина, а не студентик.       — Пэтти, жизнь сводит и разводит людей. В том, что мы расстаемся, то есть прекращаем быть парой — нет шокирующего. По крайней мере, я так считаю.       Пэтти смотрела на так, будто он превратился в инопланетянина. Неужели это ее Терри?       Он продолжал.       — Я любил тебя. Как ты помнишь, мои чувства и моя любовь начинались дружбой. И теперь могли бы так закончиться, но я прекрасно понимаю, что этого не случится. Нам обоим будет больно. Уверяю — обоим. Тебе — потому что я предал тебя. Мне — потому что я совершил ошибку.       — Какую? — Пэтти не выдержала, ее подбородок задрожал.       — Да самую банальную. Влюбился в другого человека. Случайно. Глупо. Но это все изменило, понимаешь?       — Понимаю, — ответила Пэтти, изо всех сил пытаясь мыслить, а не чувствовать.       "Это хотя бы нормальная причина, — подумала она, — сердцу не прикажешь". Кому как не ей это понимать. Она сама полтора года назад воспользовалась его слабостью, потому что знала: иначе он никогда с нею не будет.       — Мне достаточно этого, Терри. Ты объяснился. Теперь давай постараемся не пересекаться? Так? И садиться подальше на общих парах.       — Да, так будет лучше всего.       И после этих слов Терри пожалел о содеянном. Будто он совершил харакири — бессмысленное самоуничтожение. Терри уже не видел в этом ни чести, ни благородства. Он просто, по одному импульсивному порыву, принял слишком важное решение, толком его не обдумав. Он будто вспорол себя по глупой минутной прихоти, и ничего теперь нельзя с этом поделать.       Молча развернувшись, Пэтти ушла, осанисто и спокойно, не оборачиваясь. И Терри не хотел думать о том, какое у нее выражение лица.