Споттер

      — Как долго вы вместе? Больше месяца? — Стартэсс пила пиво, опершись локтями на колени и наблюдая, как гонщики готовятся к завтрашнему турниру. Вечерело.       — Да, уже больше... полтора, — Мэй улыбнулась.       — Это серьезно?       Стартэсс прищурилась, глядя на Нила, который уже надел шлем и садился в машину.       Он махнул им рукой. Мэй послала ему воздушный поцелуй.       — Надеюсь... Он стал... внимательнее, что ли. Но спокойный. Такой... как будто все идет по маслу.       Они молчали. Тачка Нила взревела и в миг исчезла — так быстро он рванул с места.       — Ты же понимаешь, какой это риск? — спросила Стартэсс, распрямляясь и закидывая ногу на ногу.       — Что? Быть гонщиком? — рассмеялась Мэй. Она сейчас явно витала в розовых облаках.       Стартэсс вздохнула.       — Встречаться с гонщиком. Быть с ним. Любить его.       Мэй повернула к ней голову.       — Да, я понимаю, но...       — И для него это риск. Это риск, увеличивающий риск, понимаешь?       Улыбка слетела с лица Мэй. Она начала понимать.       — Да! Вот теперь ты въехала. Одно дело трахаться, когда его шарашит после залета, а другое — заставлять его тратиться на любовные дела. Ссора? Риск. Слишком хорошо? Риск, — Стартэсс покачала головой. — Все отставные рейсеры — либо сбили кого-то, либо полюбили кого-то. Либо умерли!       Мэй побледнела. Стартэсс продолжила.       — Я зря посоветовала тебе добиваться его. Если быть честной... Я не думала, что у тебя есть шансы. Потому что даже у меня их не было. Да я и не хотела никаких лютиков-цветочков, потому что знала, какая у этого цена. Как это может навредить ему. Я и представить себе не могла такого. Нил — и приручился?       — Я... — Мэй накрыло, и она больше не смогла выдавить ни слова.       — Теперь и ты повязана, и он повязан. Рыпнуться — опасно. Не рыпаться — опасно. Как по маслу, да, только на хлебушек не намажешь!       Тяжело вздохнув, Стартэсс откинулась назад и глотнула еще пива.       — Это и есть стритрейс, Мэй. Добро пожаловать в клуб самоубийц.       Они замолчали. Розовые облака мрачнели над небом южного округа. Далеко за домами слышались рев и свист тачек.

***

      Наступил день ежемесячного турнира.       Погода обещала быть сухой, так что все тачки стояли на сликах. Однако на небе было облачно, и это не могло не настораживать. Правильный выбор шин легко мог поменять весь расклад гонки.       Нил протирал лобовое стекло, отогнав тачку в свой бокс. К нему со спины подошел Марк.       — Нил, слушай, — Марк чесал затылок, не зная как подступиться. Они давно не разговаривали ни о чем, кроме залётов.       — Марк! Привет, — Нил обернулся, оставив тряпку на капоте.       — Я... по такому поводу, — Марк мялся, — в общем, мне откровенно больно смотреть на то, как ты херишь себе грув.       Нил поднял подбородок и оперся на тачку, сложив руки на груди.       — Что ты говоришь?       Марк развел руками.       — Это не только я, Нил. Все уже начинают замечать.       — Что замечать?       Марк кусал щеку изнутри, зная, что если Нил уворачивается, значит, надо говорить прямо.       — Да твою рыжую телочку! Что-то она часто маячить стала.       Нил будто этого и ожидал.       — Её зовут Мэй.       Марк посмотрел на него в замешательстве, а потом прищурился.       — Что, у меня теперь рейтинг низковат, чтобы быть твоим другом? Мы начинали вместе, забыл? Смотри, куда ты поднялся, — он горячел по ходу своей тирады, — ты уже в самом топе, чувак! Выше некуда! Хочешь все просрать? Скоро годовые, Нил! Одумайся, твою ж бабушку, ты на финишной прямой себе подружку решил завести? Чтобы она тебе истерику закатила, а ты на последнем круге столб поцеловал? А?       Нил слушал его, не меняя выражения лица.       — Это не то, о чем сейчас стоит волноваться.       — О чем? О чем еще? Поверить не могу! — Марк фыркнул и повернулся боком. Он потер лоб и рассмеялся.       — Если думаешь, что раз ты втюхался, то тебе больше не нужны друзья...       — Я не втюхался, Марк, — прервал его Нил. — Успокойся.       Марк посмотрел на него с полным недоумением.       — Что происходит? Ты можешь человеческим языком сказать? Или надо с тобой бухать до рассвета, чтобы хоть слово из тебя вытянуть?       Нил вздохнул.       — До рассвета или нет, но сейчас говорить об этом незачем.       — А когда будет зачем? — снова вспылил Марк, — когда мы вообще в последний раз говорили?       — Психуй сколько твоей душе угодно, — ответил Нил. — А мне нужно раскататься. И тебе тоже не мешало бы.