Споттер

      Как он хорошо знал этот спойлер, этот бампер. Уоррен гонял на низкой красной Фейрледи-двушке, которую давно сняли с выпуска, но это как раз и придавало ей шику. Тактика Уоррена была простой — ретардить, то есть резко "скосить" в сторону на старте. Начинка у него была одной из лучших на базе, он разгонялся до ста метров в час в, без малого, три секунды. Некоторые говорили о его тачке "самовозка". Но это, конечно, просто зависть. Чтобы так подрезать, нужны стальные нервы. Каждый раз от смерти его отделяли одни только наглость и бесстрашие. Каждый гонщик понимал, что Уоррен блефует. Но поймать его на блефе было нереально, потому что не притормозить на такой скорости — значило перелететь через него и приземлиться базой вверх.       Вторая секунда после старта отрывала Уоррена вперед, но недостаточно. А третья секунда имела наибольшее значение. Тут он подрезал всех по очереди, перемещаясь наискось по трассе — справа налево или слева направо, в зависимости от его положения в поуле.       Сейчас у Уоррена была его излюбленная позиция с краю. И, когда начался его "скос", Нил ехал быстрее, чем обычно. Уоррен обогнал Зариба, а Нила уже не смог. Миллисекунды, полученные от сликовых шин, сыграли решающую роль. Флойд бросил короткий взгляд влево на Нила, и (никто этого не увидел) они улыбнулись.       Нил был сконцентрирован на том, чтобы выйти вперед именно на этом круге. Хорошо было бы сделать это до того, как польет. А что польет, уже не сомневался никто. Сквозь мэш было видно, как за десять миль от них на небе просигналил, словно туманка, клочок туч. Там уже ударила молния. Нил прикинул, что она дойдет до них через полчаса. Ему точно хватит на два круга, или даже на три, если повезет.       Нил и Флойд какое-то время ехали бок о бок, специально смещаясь то чуть влево, то чуть вправо. Уоррен был вплотную позади. Турнир, конечно, не командный заезд, но сейчас в интересах и Нила, и Флойда было работать сообща, чтобы хотя бы дать себе шанс. Если кто-то из них решит обогнать другого — он освободит полосу для Уоррена, а тот вдавит педаль в пол так сильно, что оба останутся глотать выхлоп. Уоррен активно маневрировал, вилял, чтобы улучить момент.       Зариб, не пытаясь сравняться с мечущимся Уорреном, спокойно следовал по дальней полосе перед предстоящим поворотом. Он собирался проехать к приближающемуся апексу по идеальной траектории, которую в уме уже просчитал. Чтобы поймать Уоррена, нужно думать, как Уоррен. А тот рассчитывал на то, что оба, как Флойд, так и Нил, будут заходить на поворот издалека. Что они так же, как и Зариб, будут ехать "разгибая дугу" поворота за счет всей ширины трассы и освобождая всю внутреннюю часть. Небольшую, но этого хватит. Уоррен собирался дрифтануть, сделав шпильку, поддать заходящему Флойду бампером по крылу, что заставит Нила занестись в дрифт и толкнуть Флойда с другой стороны, перекрыв собой дорогу Зарибу. В случае слишком сильного толчка по Флойду Уоррен мог выбить Нила с дороги. Но это его не волновало. Турнир — не командный спорт.       Зариб вошел в треугольный дрифт, то есть развернул машину на девяносто градусов ровно так, чтобы, вдавив газ в пол, срезать всю трассу, как ножом, пролететь по прямой вплотную к апексу, одновременно разворачивая заднюю ось, которую понесет, конечно, вверх, но этот "вылет жопой" он выровняет S-кой, чутка вильнет бампером еще пару раз и обгонит всех разом.       Нил и Флойд стали постепенно уходить в дугу, и перед тем, как Уоррен только схватился за низ руля, чтобы выполнить свой запланированный финт, позади него по апексу пролетел Зариб. Первый круг остался за ним.       Уоррена это, впрочем, не смутило. Зариб ему не помешал, хотя от неожиданности любой другой рейсер мог сбавить скорость. Но не Уоррен. Он выполнил дрифт, и Нил с Флойдом остались позади. Траектория, правда, уже не была такой точной. Он толкнул Флойда не в крыло, а в капот, от чего тот резко повел бампер и, оказавшись в выигрышной позиции, развернулся ровно по центру дороги. Нил остался четвертым.

***

      — Все-таки зря он, — задумчиво сказал Блю, когда Нил пронесся через финиш четвертым на первом раунде.       — Раньше мы болели за Зариба, вообще-то, — усмехнулся Мартин, — с каких пор ты фанат Нила?       — Слушай, ну тут у нас такой ажиотаж насчет него, — Блю с улыбкой покосился на смущенного Терри, — что он теперь как член семьи.       — Я все еще за Зариба, он шахматист, — сказал Мартин.       — Да кто ж спорит, — вздохнул Блю, — но он выиграл прошлый турнир, второй раз подряд будет не интересно.       — Он все равно выйдет от нас на годовые вместе с Уорреном, — пожал плечами Кэш.       — Почему ты так уверен? — спросил Терри.       — Ну, твой возлюбленный, вообще-то, только недавно поднялся в топ. Год назад он еще болтался посередке, — ответил за него Мартин, — как только поднакопил деньжат на трубу, дела, как говорится, пошли в гору.       Терри вздохнул.       — Понятно.       — Что, удивлен? — спросил Мартин. — Здесь борьба за каждую позицию идет непрерывно. И дело не в "классности", а в движке и опыте. И кто угодно себе завтра поставит трубу, прогреет новенькие шины — сразу взлетит в топ-десять и уже попадет на радары тотализатора. Немного везения, навыка, и уже будет пригоден для инвестиций.       — Инвестиций? — спросил Терри удивленно.       Мартин посмотрел на него с таким удовольствием, будто объяснял ребенку, что такое дважды два. Блю рассмеялся.       — Валяй, Марти, рассказывай ему, ты явно хочешь.       — Ну ты же не думаешь, что кто-то не хочет нажиться на тотализаторе?       Терри захлопал глазами, действительно, как маленький.       — У Уоррена, у Зариба, может быть, у кого-то еще, кстати, возможно, и у Нила, есть шугар дэдди. Это инвестор, который помогает обслуживать и совершенствовать машину. По сути, настоящий тотализатор происходит не на улице. А чуть повыше.       — Ну, это же стритрейс, — удивился Терри.       — Ну да, андеграунд, — кивнул Мартин, — но это не значит, что тут не может быть Большой игры. Думаешь, орги просто так башляют полиции? Или как мэрия, например, еще не разогнала всех к чертям собачьи?       — То есть это все...       — Нет, — громко и хмуро перебил Кэш, — не просто понты, тут тридцать тачек, и у каждой есть своя фанбаза, потому что даже чтобы попасть сюда, нужно как минимум сделать это целью своей жизни. Младшим тут по двадцать лет. И они все с улиц. Это — место, где люди осуществляют мечту.       Мартин ухмыльнулся, но замолчал. Блю кивнул ему, мол, пускай. Кэш продолжал:       — И Нил тоже был мечтательным и амбициозным. А рентеров сюда не пускают по идейным соображениям. Так что ты не думай, что тут все куплено. Просто андеграунд — не значит отбросы. На годовом турнире за гран-при дают сто штук.       Терри раскрыл рот.       — Сколько?       — Первое место— семьдесят пять, второе — пятьдесят и третье — двадцать пять. А вот на ежемесячном турнире только один победитель, и его куш — пять. Потому что у нас локальная туса. Есть еще другие по всему городу. Шесть крупных и около трех поменьше. Базы тоже соревнуются между собой, у кого больше перец, ну ты понимаешь.       — Я понимаю, — сказал Терри. На самом деле, он был глубоко потрясен. Он впервые понял, как это серьезно. Это в сто раз серьезнее, чем он думал.       — Но опять же, мы далеко не Формула-1, — хмыкнул Итан, — если продать сразу все тачки всех баз, это будет примерно...       Итан нахмурился, пытаясь прикинуть цифры в уме.       — Одна десятая стоимости одного болида, — закончил за него Мартин. — А гонки нравятся не только миллиардерам.