Прежняя жизнь осталась позади.
Лето, почему-то длившееся целую вечность, измотало его. Сделало другим человеком. Укрепило дух. Он перестал думать о Ниле. Терри распрощался с этой больной мечтой, которая сосала из него соки, как пиявка.
Теперь Терри чувствовал необходимость чем-то заняться, в конце концов. Он никогда не был лентяем, но и рвущим на себе рубашку отличником — тоже. Как только он заикнулся о поиске работы, Мартин пробил через знакомых место младшего программиста в небольшой аутсорсинговой IT-компании. Терри, как всегда, позволил Мартину все решать и стал работать с командой более опытных программистов над медиапродуктами их заказчиков: сайты, мобильные приложения, онлайн-магазины и прочее, прочее, прочее. Терри получал от работы традиционное "удовольствие новичка", тем более что работа была удаленная, и Терри мог работать, сидя дома на диване.
Золотой век с Мартином в его квартире тоже прекратился. Ушла эпоха, что называется.
Мартин звал его к себе, но Терри отказывался. Он и так чувствовал себя слишком повязанным. Сунуться домой к тому, кто не выпускает тебя из рук — страшно. Терри казалось, что если он переступит порог той квартиры, ему больше никогда оттуда не выйти. Поэтому они встречались у Блю.
— Из-за дождей последний турнир перенесли. Он будет только через неделю, — Мартин лежал на коленях у Терри, и тот гладил его по волосам, покуривая уже почти взрослый косяк.
— Пофиг. Не хочу.
Мартин поднял голову.
— Не хочешь? На последний турнир не хочешь?
Терри затянулся глубже и, не выдыхая, сдавленно ответил:
— Не хочу.
Мартин был удивлен.
— В каком смысле не хочешь? Тройку объявят, скоро же годовые.
Терри медленно выдохнул и передал косяк Блю.
— У меня завтра работа, Марти, я не хочу туда переться пить пиво и пялиться на тачки, — в голосе Терри зазвучало раздражение. — Тачки едут на колесах, это не новинка. Не летают же они на крылышках. Да и вообще, разве не в твоих интересах, чтобы я забыл
о нем? Может, хватит придуриваться, что ты не ревнуешь?
— Не ревную, — сказал Мартин, — я ни к кому тебя не ревную.
— У него ревновалка уже отсохла, да, Марти? — со смешком сказа Блю.
— А что так? — заинтересованно спросил Терри.
— Давайте-ка о чем-то другом поговорим, — Мартин в шутку, но основательно пнул Блю ногой, — да?
— Я могу, конечно, — сказал Блю. — Например о погоде.
Терри засмеялся.
— И как погода?
Блю, передавая косяк обратно Терри, заглянул ему в глаза, загадочно улыбаясь.
—
Осень-коньки-отбросим.
— Нет, — Мартин поднялся и уже серьезно сказал, — нет, Саймон.
— У... — Блю засмеялся. — Как скажешь, босс.
Но Терри не любил, когда от него что-то скрывали. Короче говоря, он насел на Мартина. И прямо так, насев, стал расспрашивать. Мартин не выдержал.
Оказалось, что Блю говорил о сезоне рейвов. Они начинались с сентября и длились всю осень. Зима и лето — межсезонье, потому что рейвы южного округа проводились в высоком цехе бывшей фабрики. Летом кирпичные стены были насквозь прогреты солнцем, так что получить тепловой удар под кислотой или спидами в жару — не было проблемой. Зимой можно было уснуть и проснуться уже с обморожением второй степени. И еще Терри узнал, что туда лучше ходить компанией, в которой должен быть "босс", то есть трезвый или относительно трезвый человек, которого надо слушаться во что бы то не стало и как бы ни хотелось забить болт. Без "босса" — нельзя.
— Поэтому Блю назвал тебя "босс"? — спросил Терри, довольный результатами допроса.
— Да, да... — Мартин подталкивал сам, — твою ж м-м...
***
Всего два дня спустя Терри заявил:
— Я хочу на рейв!
Мартин невесело хмыкнул.
— То есть на турнир не хочешь, а на рейв хочешь? Интересно девки пляшут.
Терри закатил глаза.
— М-да, ну и поговорочка. Тебе сколько? Пятьдесят?
— Горишь желанием попробовать ЛСД? — холодно спросил Мартин. — Спиды?
— А что, если и да? Ты же присмотришь, так?
Мартин потер глаза.
— Если я откажусь, то ты все равно пойдешь с Блю. Я правильно понимаю?
— Да. Кстати, он мне не откажет, — съехидничал Терри, — знаешь почему?
Мартин молчал.
— Знаешь, знаешь... — Терри перебрался к нему на руки и нежно зашептал, — потому что он уважает права и свободы человека.
Мартин подставил шею и закрыл глаза. Он прекрасно знал эту технику уговоров.
***
Они сидели в баре "South Side", который располагался рядом с их мастерской. Марк все-таки вытащил Нила на "поговорить". И теперь был очень этому рад.
— Я, кажется, понял, почему ты выбрал Мэй, — начал Марк. — Она, конечно, в целом, ничего. Смотрится. Но она, знаешь, как будто идет
в комплектации. Лично я, когда тачкой занимаюсь, бешусь на всех, кто рядом. А с ней нет. Она пусть хоть сальсу танцует. Понять не могу, что это такое. Даже сказать не могу...
Пока он подбирал слово, Нил закончил:
— Безобидность.
Марк не совсем понял, что Нил имеет в виду.
— Ну еще, наверное, потому что
твоя. Ты фигню не берешь. А вот про безобидность я бы поспорил, — он усмехнулся. — Детей не планируете еще?
Нил молча глотнул пива, не меняя выражения лица. Пауза стала затягиваться. Расслабленным дружеским разговором и не пахло. Марк не выдержал:
— Мы сюда помедитировать пришли или что?
Нил тяжело вздохнул, глядя на свой бокал. Марк напрягся, увидев, что тот закрыл глаза и нахмурился, будто собираясь с духом. Это напоминало разогрев движка, которому нужно время, чтобы проснуться.
Нил размял шею, открыл глаза и серьезно посмотрел на Марка.
— Я почти сбил человека.
От резкой смены темы тот растерялся и не смог ничего сказать.
— Повезло, — добавил Нил. — Вовремя ушел в дрифт.
Они оба знали, что за любой ущерб гражданскому орги немедленно сдают рейсера полиции и, само собой, выдают пожизненную дисквалификацию. Есть и те, кто каким-то чудом вышел сухими из воды. Их называют "блэйдеры". Они гоняют по-тихому. Говорят, что
раллят где-то по бездорожью. Адреналиновые наркоманы, катающие без публики и судей. Сами для себя. И ни один рейсер не хочет пополнить их ряды.
— И... что ты сделал? — спросил Марк. — Уехал?
Нил склонился над столом, понизив голос.
— Посадил в тачку.
Марк, тоже пригнувшийся для этого откровения, вдруг улыбнулся.
— Ну да, конечно.
Нил сдвинулся назад и, сделав еще глоток пива, опередил Марка.
— Хочешь спросить, на кой черт? А я тебе расскажу.
Марк увидел, как серьезен Нил, и его передернуло. Поступок более чем иррациональный, и это тоже понимали оба. Нил поставил бокал на картонную подставку.
— Я просто не мог взять и бросить его там. Это как пуля на память, понимаешь? Просвистела у виска и хранишь.
Нил показал сжатый кулак и снова заглянул Марку в глаза.
— Вот она, пуля. Я думал, что все эти выносы, аварии — точно не про меня. Думал, я особенный.
Потом он хмыкнул с горечью и больше ничего не сказал.
Марк сидел, ошарашенный.
— Ну и... что было потом? Где он сейчас? Что с ним?
— Живет, — Нил вздохнул и пару раз кивнул головой. — Живет. Этого достаточно.
Они долго молчали, но Марк опомнился.
— Так, стоп, мы про Мэй начали говорить.
— А вот это уже не твое дело, — Нил слегка улыбнулся, — женщин не обсуждаю.
