* * *
Они вдвоём ходили в школу. Чосо не беспокоился, ему нравилась школа, и он с уверенностью мог бы сказать, что там его ждали друзья. И всё же, от собственной невероятной любвеобильности, крепко держался за край сизого свитера – держаться за руку Миуюки не позволяла. Как и обычно, на входе в корпус он останавливался у самых дверей, прежде чем поворачивался к сестре и с улыбкой махал ей рукой. Она едва заметно кивала в ответ, прежде чем Чосо забегал в здание. Звучала перемена. Как обычно шумная для младших классов. Учительница вышла, решив, что за её короткое отсутствие ничего не произойдёт. Миуюки же никогда не навещала его внутри школы, но он и не обижался. Да и скучать ему не приходилось: вокруг него собралась маленькая компания из девчонок и мальчишек. Все разговаривали с ним, с друг с другом, обсуждая буквально всё, что только приходило на ум. Чосо, не боявшийся работать с иглами, сидел с маленьким напёрстком на пальце и работал над милой игрушкой, получая восторженные возгласы ребят. Он смущался и краснел, обещая сделать такую каждому, кто захочет. Дверь с хлопком закрылась, как бы показательно привлекая внимание к пришедшим. Несколько рослых парней, с гордо поднятыми головами, проходили вдоль замерших детей. Чосо, как и все, внимательно следил взглядом за пришедшими, совершенно произвольно спрятав под парту своё рукоделие. Было отвратно смотреть, как один из компании потешно замахивался, смотря как дети сжимались и отворачивались от него в страхе, прикрывая лица, – самоутверждался. — Ну что, сосунки, — громыхнул ломающийся голос и все младшеклассники, разом вздрогнув, обернулись в его сторону. Кто-то из старших, проходив рядом со столами, как бы невзначай скидывал со столов вещи. Но никто даже не дёргался их поднимать. — Показывайте, что у вас в обеденных сумочках. Тех, кто казался наиболее лёгким в качестве добычи, парни вытаскивали из сбившейся толпы и подпинывали к партам, заставляя рыться в собственных портфелях. Один из них, высматривая очередную жертву, останавливается рядом с Чосо, что тщательно прятался от встречи с чужим пристальным взглядом. Его крохотные ладошки вспотели, пальцы дрожали и в молчаливой мольбе перебирали нити. Это не могло ускользнуть от глаз, которые только этого и искали. Амбал тут же ткнул в мальчика пальцем. — Что ты там прячешь? — это привлекло внимание остальных и вскоре мальчика обступила толпа, от которых разило самонадеянностью и… Слабостью? Не способный различить это в проклятой энергии, Чосо зачем-то решил увидеть это в чужих кривых лицах. — А ну показывай, — кто-то сжал его волосы, вырвав с места за партой. От неожиданности и боли он попытался схватиться за чужую руку, но тут же передумал, крепко вцепившись пальчиками в свою работу. — А ну дай сюда, — под чужой силой цепкая хватка непослушно, и даже болезненно, расслаблялась, и когда поделка была выдрана из ладоней, Чосо беспомощно замахал руками, стараясь отобрать её. — Ты чё, шьёшь? Старшие переглядываются между собой. Сначала их глаза сощурились и задёргались, прежде чем губы скривились в паршивых усмешках. Медленно, словно в заевшей плёночной комедии, они засмеялись. Чосо не понимал их, не понимал над чем они смеются, и то, почему ему стало так гадко от самого себя, а не от этих отвратительных людей… — Ты педик что ли? Он вздрогнул, даже не знав значения этого слова, но чем-то оно резало слух и почему-то хотелось его отрицать. Парень, что держал мальчика за шкирку отбросил его от себя, тут же нарочито вытерев руки о свою грудь. — Педик, блять, — рыкнул один и остальные, как стая смеющихся гиен, тут же подхватили эту тираду. Старшеклассник сжал в руке маленького лисёнка, которому оставалось лишь пришить уши и чёрные глаза-пуговки, но тут же взвизгнул, как кошка с прижатым хвостом. Из маленькой, аккуратной ранки текла кровь. Парень ругнулся, с неистовством грубо начав рвать ткань по швам. — Нет! — Чосо рванулся с места, вытянув руки, намереваясь вырвать игрушку, но тут же угодил в одного из парней, что саданул ему коленом в живот. Вновь перехватив мальчика, его потащили в сторону доски. — Педик, — вновь гаркнули старшеклассники, прежде чем лицо оказалась окунутой в меловую воду. Расставив руки и схватившись за бортики ведра руками, Чосо сопротивлялся, задирал голову и ворочался в разные стороны. Чувствуя, как его вновь уже собирались утопить, он дёрнул руками в сторону, намереваясь опрокинуть ведро. Но кто-то был быстрее: он отцепил его пальцы от бортика, и мальчик тут же вновь был погружён в известь. — Педик-педик-педик, — повторяли мутные голоса наверху. Единственное, что мог делать он – непроизвольно вдыхать жидкость и в неё же кричать. Вода дребезжала в ушах и появилось колкое, горькое ощущение в носоглотке от её вкуса. Короткие вдохи между каждым окунанием были слишком короткими и дразнили начавшую мутить голову. Последние разы оказались самыми мучительными, когда Чосо уже даже не кричал, в отличие от толпы старшеклассников, что скандировали подбадривающие речёвки.* * *
Он плёлся позади, время от времени потирая рукавом щекочущий нос. Миуюки явно заметила, что с ним что-то не так: Чосо не держался за её рукав, не рассказывал о том, что ему говорили одноклассники и даже не шёл вприпрыжку. Несмотря на явные подозрения, сестра привычно ничем не интересовалась, даже не оборачивалась, когда брат отставал больше чем на пять шагов. Может и к лучшему. Спроси она сейчас у мальчика: «Что случилось?», он бы расплакался, потеряв способность всё объяснить. А вопрос: «Как дела в школе?» вовсе мог довести до горячки и слёз даже старшую сестру. По комнате летели пух и вата, что старательно вытаскивал с распоротых игрушек Чосо. Нити распускались, а ножницы стригли вещи, попадающиеся под руку, оставляя после себя только лоскутки на полу. В нём било отвращение к этим игрушкам, а потом и к самому себе, как к их создателю. Они – причина его несчастья и от них нужно избавиться. Упав на кровать, он свернулся в клубок одеяла, зарывшись носом в подушку, чтобы его не было слышно. Сестра пришла уже после. Стояла, приложившись спиной к столу и осматривая масштабы бедствия, как давнишний криминалист. — Кто такой педик…? Миуюки всё также флегматично глядела на растерзанные поделки, буквально каждую из которых она могла опознать. — Так грубо обзывают мужчин, которые любят мужчин, — сестра так и не повернула голову в его сторону, голос не дрогнул. Чосо развернулся и решил высунуть голову. Девушка подпёрла подбородок рукой, смотрела в пол и растирала большим пальцем растрескавшиеся губы. — Или мужчин, которые обладают неопределённой степенью «женственности». Носик у мальчишки задёргался, защипал, и он снова отвернулся, прячась в одеяло.* * *
Недели проходили в тягостном, даже мучительном и страшном ожидании того, что старшеклассники всё же вернутся. Большинство детей в классе забыли об этом, как тетрадь с несделанной домашней работой дома. И, несмотря на то, что тираны так и не появились, Чосо так и взял в руки своё любимое занятие. Дверь демонстративно хлопнула. Легки на помине. Взглянув на то, как толпа парней запугивала малышей и скидывала вещи со столов, Чосо подобрал для них идеальное определение. Падальщики. Даже среди сильных находятся слабые. Мальчик сжался на месте, но с вызовом вскинул голову и сдвинул тонкие бровки к переносице. Глаза невольно забегали, когда его обступили вокруг. — Ну что, — один из них опёрся на стол, расплывшись в ядовито-приторной насмешке. — Педик? У тебя есть что для нас? Парни переглядывались между собой, и злая ненависть просачивалась сквозь маленькие, жалкие тела. Чосо чувствовал, видел, как в их проклятой энергии проскальзывало что-то животное, плотское, то, чему маленький он ещё не знал названия. Похотливое. — Или, может, ты лучше нам отсосёшь? Чосо замер, тут же отпрянув от приблизившегося к нему лица. Мелкая дрожь пробила тело и предательски смахнула с него детскую браваду. Голову начало мутить и пришлось опустить взгляд в парту. — Не волнуйся, мы будем нежны в твой первый раз. — Не…! Он едва успел выговорить первое слово, когда его уже несли в руках несколько старшеклассников в сторону выхода. Маленькое, худое тело извивалось и невнятно кричало, когда его протаскивали сквозь толпу младшеклассников, смотрящих на трагедию с немым ужасом. — Отпустите его. Заплаканные красные глаза раскрылись, заметавшись в поиске обладателя голоса. Её взгляд был до бездушности равнодушен и, если бы Чосо не знал, что так выглядит его сестра, он бы испугался проклятой энергии, что он видел. — А ты ещё кто? Училка? — парни остановились на выходе из класса. — Нет, к вашему сожалению, — мальчик задёргался в чужих руках, но они лишь сильнее сжались на его тонких ручках. Миуюки взглянула на старшеклассников с порицанием, опустив взгляд и тяжело вздохнув. — Значит, будем искать в ком именно из вас находится игла. Щелчок пальцев прозвучал тихо, по сравнению с тем грохотом, что издало грузное тело, упавшее на пол. Парень задёргался прерывистой дрожью на полу, пальцы на его руках непроизвольно судорожно выгибались. Из горла исходили хрипы и икание, со рта потекла вязкая струйка слюней. — Не дыши так глубоко и часто, — Миуюки повелительно дала совет парню, сложила руки в карманы и расправила неширокие плечи. — А то игла быстрее дойдёт до твоего сердца, — она улыбнулась. Так дико и непривычно, даже прикрыла глаза от собственного удовольствия. Все глаза были устремлены лишь на задыхающегося подростка, чья кожа побледнела, а губы посинели, глаза уже начинали выпирать. Чужие руки ослабили хватку и Чосо рванул в сторону сестры. Встав ей за спину, он в панике сжал её свитер на спине, не желая видеть, как от удушья у подростка начали выкатываться глаза. — Дети, выйдите из класса, — Миуюки проговорила это тихо, даже не повысив голос. Но ребята на удивление послушно стали пятиться в сторону выхода. — Стоять, сопляки! — один из парней гаркнул в сторону младшеклассников, от чего его слюни полетели в разные стороны. Он пытался использовать живой щит, что медленно выходил за двери кабинета. Девушка сделала пару шагов вперёд, вынудив старшеклассников отразить её движения и попяться назад. — Чосо, я одолжила у тебя иглы, — она с небывалой лаской слегка потёрла макушку мальчишки, подтолкнув его спину в сторону выхода. — Не обещаю, что верну, но обещаю, что куплю новые. Дверь захлопнулась.* * *
Уже был поздний вечер. Миуюки шла немного покачиваясь, но скорее от усталости. Время от времени она прикрывала рот рукой, хоть и не скрывала своей зевоты. Чосо же явно оживился, держался за край её свитера и шёл вприпрыжку. До самого последнего он сидел у кабинета директора, дожидаясь старшую сестру. За что уже получил выговор с её стороны. — А зачем тебе нужны были иглы? — он посмотрел на сестру, и ему показалось, что под её глазом расплывалась фиолетовая гематома. Хотя, зная сестру, не было ясно полученная ли это травма или же просто синяк от недосыпа. — Для проклятой техники, — Миуюки скосилась на брата, который в ожидающей интриге хлопал в её сторону глазами-бусинками. — У меня предложение. Ты научишь меня вязать, а я научу тебя пользоваться проклятыми техниками. Чосо посмотрел на неё недоумением. — Ты говорила… Что тебе не нравится, то, что я делаю… — То, что я сказала, что мне не нравится, как оно выглядит, не значит, что у тебя плохо получается.