Часть 4: Глаза цвета моря
Арсений Сергеевич держал своё слово. Как и было обещано, утром он созвонился с Антоном, подхватил его с остановки, и они вместе поехали в конный центр. По пути они заехали на заправку и взяли себе по стаканчику кофе и хот-догу. И, о боже, этот вкус дороги, путешествия, приключений и заправочной горчицы не спутать ни с чем. Вкус откуда-то из детских поездок за город, из далёких и уже немного туманных воспоминаний. Парень почувствовал себя по-простецки счастливым. В последние дни они с Арсом довольно много времени проводили вместе, и Шаст как будто заряжался от него положительной энергией. Чертовски заразительное жизнелюбие. — Чего ты так уставился-то? — поинтересовался Арсений, когда в очередной раз поймал Шастуна за залипанием на его руки на руле. — Побибикать хочешь? — Нет, не хочу, — Антон смутился и отвёл взгляд в окно. Да, ему действительно нравилось наблюдать за тем, как аккуратно и методично мужчина управляет автомобилем, как внимательно следит за дорожной ситуацией, как изящно управляется с рулём. Но признавать он этого не хотел. Арсений водил так же хорошо, как и ездил верхом: без лишних движений, двигая кистями чётко и только по надобности. Разве это могло не завораживать? Пока Попов настраивал магнитолу, в голове студента вдруг всплыла старая шутка от бывалых проституток: как мужчина водит тачку, так он и трахается. Это вызвало у Шастуна громкий смешок, и ему пришлось на ходу вспоминать мем про котов и «продажу рыбов», чтобы не объяснять Попову истинную причину своего ржача. Мужчина с сомнением покачал головой и вернулся к выбору музыки. Антону стало любопытно, насколько правдива шлюшья байка и правда ли Арсений так же горячо управляется с партнёрами в постели, как с машиной за рулём. В голове юноши появился образ тренера в его неизменной рубашке с закатанными рукавами (и не жарко ему так ходить?), с ремнём в руках и… блять. Нет-нет, нельзя было думать в таком ключе. И совершенно не стоило вспоминать, как их триждыблядский секси-тренер выглядел, когда вернулся мокрым с прогулки в полях. И не стоило воспроизводить в памяти, как мокрая одежда липла к подтянутому телу, как спутались волосы, как бриджи обтягивали изгибы стройных ног… потому что возникало желание оказаться между этими бёдрами. «Кажется, пора сгонять в клуб и поискать кого-нибудь для развлечений на ночь, потому что мой недотрах уже начинает демонизировать всех вокруг», — подумал Шаст, ёрзая на сиденье и пытаясь скрыть некстати появившийся стояк. А ещё он нагло себе соврал, потому что его недотрах демонизировал только Попова. Водитель, кажется, пока не заметил его дёрганий и скованных телодвижений, поэтому Антон закинул ногу на ногу и принялся усердно представлять мёртвых голубей, чтобы избавиться от возбуждения. Но было сложновато переключиться и перестать представлять человека слева обнажённым и в различных непристойных ситуациях (почему-то с участием самого Шаста). Тем временем, они уже съезжали с шоссе на просёлочную дорогу и подъезжали к конному центру. Вдруг машина подскочила на кочке — днище стукнулось о яму с противным звуком, и Антон аж подпрыгнул на сиденье. — Ёбаные, блять, тракторы перепахали всю дорогу вместо поля, — выругался мужчина и досадливо нахмурился, вслушиваясь в то, как звучит машина после толчка о землю. — Ого, так у вас в культурной столице знают простую русскую матершину? — хохотнул Шастун и с улыбкой покосился на водителя. Попов окатил парня с головы до ног злобным взглядом и вдруг с удивлением изогнул бровь, заметив то, что Шастун отчаянно старался скрыть. Тренеру хватило чувства такта не комментировать топорщащиеся штаны. Впрочем, он не стал придавать этому особое значения, мало ли, со всеми бывает. Шаст ощутил, как краснеют кончики ушей. Ну, а что ещё Арсений хотел? Сам виноват, что родился таким обаятельным. Пусть знакомится теперь с Антошкой-младшим. — Утренние проблемы, — непонятно зачем уточнил Шастун и смутился ещё сильнее. — Я так и подумал, — кивнул брюнет и стал парковаться. На территории «Гаскони» уже вовсю кипела жизнь. Сквозь прутья забора отлично было видно, как конюхи выводили лошадей на выгул, везли сено на тачках, разгружали грузовик с какими-то мешками. Антон пулей вылетел из машины и, даже ничего не сказав, улепетал куда-то в тренерскую, наверное, в кабинет к отцу. Арсений улыбнулся парню вслед. С ним было так легко общаться, и это каждый раз поражало. Мужчина уже и забыл, каково это, когда кто-то тебя понимает, принимает и не осуждает за твой выбор, а Антон напомнил. Да, они без конца друг над другом подшучивали: Шаст любил пародировать манеры тренера, а Арсений любил вводить того в ступор заковыристым и неочевидным юмором, но это не приедалось. — Привет, Оксан, — махнул брюнет знакомой девушке, которая суетливо сновала между работниками с планшетницей и что-то записывала. — Четырнадцать, пятнадцать… О, привет, Арсюш, — Фролова расцвела при встрече с коллегой-тренером и отвлеклась от оформления поставки. — Сегодня будешь заезжать новенького коня? Я приду посмотреть. — Да, сделаем из него летучего голландца. Думаю, после выгула начнём, — кивнул брюнет и не стал больше отвлекать Оксану. Прежде чем идти в манеж, Попов захватил из машины кофту, чтобы вернуть на место — ту самую, которую пришлось взять из тренерской, чтобы переодеться после неудачного плавания. После стирки серая ткань выглядела намного более свежей и мягкой, как будто ее стирали Лаской, но нет, Арсений пользовался Вернелем. Аккуратно сложив вещь, мужчина оставил её на тумбочке, где и взял когда-то. Взгляд синих глаз зацепился за оттопыренную бирку со странной английской надписью. Из любопытства тренер подошёл ближе и прочитал на ней кривоватую вышивку: «SCROODGEE». Видимо, какой-то конник фанател здесь от рэпа — так решил Попов. Ну не мог же в самом деле артист оказаться в такой глуши, верно?***
Из денника новоприобретённого жеребца Кориандра доносились звуки громкого и странного разговора: — Арсений, блять! — Да не дёргай, аккуратнее, придурок! — Он уже готов, чё церемониться? В руки взял и погнал вверх-вниз! — Так нельзя, больно будет. — Ох ты ж, какие нежные натуры… Блять, дай мне его сюда, я сам сделаю! Оксана только вошла за порог конюшни, как её тут же передёрнуло от двусмысленной и нецензурной брани. Девушка поспешила разобраться, в чём дело: — Вы что тут творите?! Э-э… Антон? А ты здесь откуда? — Стремена затягиваем, — хором отозвались парни на букву «а» и непонимающе уставились на сотрудницу. — По вашим разговорам что угодно можно подумать, но не это… потише, ладно? И тяните путлища не под таким углом, иначе вы так никогда их не затяните. Как только подготовка была закончена, а новый жеребец расчищен и осёдлан, Арсений вывел его на улицу и остановился, пропуская другого всадника с лошадью. Антон плёлся следом и обеспокоенно поглядывал на время — ему хотелось свинтить домой как можно скорее, но он не мог, пока не будет закончена тренировка. Наконец, они двинулись к манежу и обнаружили там Шастуна-старшего, какую-то темноволосую девушку, которую Арсений уже видел здесь на днях и, само собой, Оксану. Иногда казалось, что Фролова принимает участие вообще во всём, что происходит в центре и знает всё. — Здравствуйте, Андрей Юрьевич, — кивнул Попов сперва начальнику, а затем и всем остальным, залезая в седло, — вы все что ли смотреть пришли? — Ну а как же мы можем пропустить такую сенсацию? — брюнетка игриво улыбнулась. — Не терпится увидеть, каков наш новый жеребец. Судя по интонации девушки, под «жеребец» она имела в виду далеко не Кориандра, а его наездника. Мужчина пропустил комментарий мимо ушей и двинул голландца шагом. Антон бросил в её сторону скептический взгляд. Его отец и остальные остались на трибуне. Шастуны обсуждали что-то между собой и смотрели в сторону тренера лишь мельком, а вот Оксана и её собеседница не отводили пристальных взглядов. Кажется, Фролова оценивала лошадь, а вот вторая девушка только всадника. Караковый конь двигался резво и бойко, его приходилось сдерживать. Арсений ехал мелкой рысью, постоянно одёргивая жеребца. Как только всадник и лошадь приноровились друг к другу и взяли средний темп, мужчина отпустил стремена и стал двигаться в такт шагам коня. Нескольких кругов по манежу было достаточно, чтобы берейтор сделал выводы об основных особенностях характера лошади: голландец не любит медлить, легко перенимает импульс, имеет хороший пружинящий шаг и, вероятно, баскюль*. Но это ещё предстояло проверить — впереди стояло несколько низеньких препятствий-кавалетти для разминки. Чуть отклонив корпус назад, всадник прибавил темп движения, подготавливая жеребца к галопу. — Нам очень нужна победа на этих соревнованиях, — задумчиво сказал владелец конного центра, глядя за ездой Попова, — потому что мы уже влезли в немалые долги, согласившись проводить мероприятие на своей площадке. Сегодня должны приехать представители других клубов для подписания бумаг, и конкуренция, я вам скажу, не пальцем деланная. Ольга, ты точно не хочешь поехать вместо Попова? — Даже если бы и хотела, моя кобыла не в той форме, — брюнетка поджала губы, — да и он пока неплохо держит. Вон, гибкий какой. К тому же, у нас преимущество: манеж наш, можно до посинения тут обкатывать маршут. — Я тоже думаю, что он справится, — вставил свои пять копеек Антон, и все разом посмотрели на него. — Что вы так смотрите? Я видел, как он ездит. Вопрос тут скорее в том, как он справится с новым конём. — Я смотрю, вы подружились, — заметила Оксана и заулыбалась, обращаясь к начальнику, — Антон раньше не проводил так много времени здесь без надобности. А тут и помогать сам взялся, и всё показывать да рассказывать Арсению вызвался. Парень закатил глаза и откинулся на спинку стула. Ну да, посплетничайте ещё тут о нём. Весь насупившийся вид Шаста выражал нечто вроде: «кто тебя за язык тянул, Фролова?!». — Я рад, что тебе теперь не всё-всё здесь отвратительно, — усмехнулся Андрей Юрьевич. — Но ваш Арсений пока не прыгал высокие препятствия, так ведь? — А сейчас будет, — Серябкина вальяжным жестом руки показала на неразобранные препятствия в середине манежа, — специально ему повыше поставили. Оксана неодобрительно покачала головой. Стойки с крестовиной выглядели невысокими, но для того, чтобы осилить их, нужна была большая практика работы с лошадью. Однако её никто не послушал: Серябкина буквально потребовала от тренера демонстрации его навыков, а владелец клуба не стал с ней спорить. Ему тоже нужно было знать, на что они могут рассчитывать. Арсений, тем временем, уже несколько раз вполне успешно проехал кавалетти. Жеребец не показывал никаких «закидок», спешил немного, но в целом хорошо реагировал на повод. Слаженная работа вдохновила Попова попробовать что-то ещё, и он действительно поднял жеребца в галоп, качаясь бёдрами в такт скачкам Кориандра. Крестовина впереди совсем не казалась страшной. Бело-синие жерди явно выкрашены совсем недавно, стойки для перекладин с забавными флажками сверху ещё не успели обновить. Но до соревнований их наверняка подчистят. — Почему он движется не в сборе? — нахмурился Антон. Никто не ожидал такой заинтересованности в происходящем, поэтому старшие опять изумлённо уставились на него. Ей-богу, как в детском лагере. И именно поэтому проглядели всё случившееся. В последний момент перед препятствием голландец затормозил, а ему вообще-то нужно было делать толчок вверх. Конь всхрапнул, приседая задом и пытаясь удержать равновесие на скользящих передних копытах, а Арсений… его выбило из седла вперёд, прямо на перекрещенные жерди. Весь полёт наездника словно в замедленной съемке стоял у Антона перед глазами. И всё кончилось бы вполне безобидно, если бы Арсений успел бросить стремена. Но правая голень всадника зацепилась за стременные дуги, и мужчина впечатался чётко в конкурную стойку, сбил флажок, а потом приземлился боком на жерди. Жеребец начал пятиться назад и буквально потащил всадника за ногу вслед за собой. — Твою мать, — ругнулся на ходу Шастун. — Ну кто тебя просил… Именно в этот момент парень благодарил судьбу за свой высокий рост — он сиганул вперёд, спотыкаясь о сиденья, и приземлился на плац прямо с трибун. Подбежав ближе, он подхватил уздечку жеребца и не дал тому возможности протащить Попова мордой в пол по всему манежу. Вероятно, караковый конь просто испугался красных флажков, и в этом падении не было ничьей вины, кроме провокаторов с трибун. Наконец, охая и ахая, все остальные подбежали к Попову. Антон помог ему подняться и придерживал, потому что мужчину слегка шатало. — Жив? — кратко спросил Шастун-старший. — Жив, — кивнул Арсений и зажмурился, хватаясь рукой за ушибленный бок, — но было неприятно. — Красиво летаешь, — заметила Ольга, — только через препятствие прыгнуть должен был он, а не ты. — А я говорила, что это плохая идея! — подняла голос Оксана и обеспокоенно принялась щупать Арсения. — Сильно больно? — Спасибо за заботу, но если тыкать в синяк, он от этого быстрей не заживет, — миролюбиво ответил пострадавший, — успокойтесь, не первое моё падение. Было и пострашнее. — Но всё-таки на сегодня с тебя хватит. Оксана, отшагай, пожалуйста, жеребца и сделай ему растяжку, это не помешает для дальнейших прыжков, — скомандовала Серябкина и подала девушке повод. — Как сторонний наблюдатель могу посоветовать повесить ему флажки к деннику, глядишь, привыкнет. И поработать в руках. Когда брюнетка внесла свою лепту, она тактично удалилась. Фролова молча занялась делом и не стала высказываться при начальнике — ещё успеет поругаться на своих безрассудных коллег. На плацу остались только Антон, управляющий и Арсений. — Пойдём встречать гостей, — невесело сказал Андрей Юрьевич, и они вышли. Несмотря на ушиб, Арсений быстро оклемался и мог идти вполне самостоятельно, но Антон зачем-то всё равно его придерживал. Наверное, чувствовал ответственность, ведь по сути это они сами вынудили мужчину устроить это фаер-шоу. Но Попову было приятно и лестно. После развода с женой он давно не ощущал искренней заботы да и вообще искренности. Связи на одну-две ночи были глупой попыткой забыться, и за это мужчина себя презирал. Но рядом с улыбчивым Шастом всё плохое забывалось и меркло, потому что Антон ослеплял своим светом. Смешной, весёлый и немного неловкий, он очаровывал своей простотой, его хотелось оберегать от всех бед, лишь бы улыбался дальше так же широко и ярко. Поэтому Попов нисколько его не винил в произошедшем. — Спасибо, Антош, — улыбнулся мужчина, — если бы не ты, я бы пропахал носом весь грунт. — Да ладно, — отмахнулся парень и ощутил, как у него внутри растекается приятное тёплое чувство от такого ласкового обращения. Жаль, что больше он такого не услышит, потому что у Арсения наверняка есть кто-то, кто сможет позаботиться о нём лучше. Шаст мельком видел в резюме мужчины, что тот не женат, но вряд ли в тридцать с хреном лет он был одинок. И эта мысль вызывала уже неприятное, колкое чувство досады. Антон слишком… слишком Антон, чтобы претендовать на возможность общаться больше. Ему бы стоило благодарить судьбу за возможность хотя бы поговорить, но он эгоистично хочет видеть, как светятся глаза брюнета, когда он рядом с лошадьми. Его счастье словно зеркало отражается и на Шастуна, и парню нравится это эмпатическое чувство. Ему нравятся лучики морщинок на лице мужчины, когда тот улыбается. Ему нравится, что он может чудачить, шутить и выпендриваться при нём, сколько влезет, и не получать осуждения. Он может быть собой рядом с этим человеком, но по горькой иронии быть с ним рядом не может. Арсений-то не гей, раз он был женат на женщине.***
Музыка во всю била по барабанным перепонкам, яркий свет оглушал, а тягучий дым заставлял растворяться. Антон был в клубе, куда всегда приходил, когда глушил одиночество алкоголем или душил его чьими-то ловкими руками. Симпатичных парней и девушек здесь всегда хватало, но, похоже, сегодня Антону вообще было всё равно, с кем забываться. Он подошёл к барной стойке и заказал «Текилу Санрайз». Слабый, но освежающий коктейль со льдом в такой духоте был очень кстати, особенно цитрусовые кисловатые нотки. В другой раз парень предпочёл бы «Карибский рассвет» с ромом, но сейчас ему было плевать. Какой-то щуплый парень подсёл к нему и нетрезво улыбнулся: — Привет, сладкий, — незнакомец повернулся лицом и положил ладонь на бедро Шастуна, — один тут? — Один, — эхом ответил Шаст и попытался отмахнуться от навязчивого осознания: синие, блять, такие же синие глаза! — Может тогда поиграемся? — темноволосый подмигнул и игриво облизнулся, поднимая ладонь выше к паху парня. — Пошли. Антон не любил церемониться, его партнёры обычно тоже, но этот оказался каким-то ну очень дотошным. Сперва пытался облизать его всего, потом ещё чёрт знает сколько растянуть Шастуна для себя. Вот такая забота в узкой кабинке барного туалета была вообще некстати. Студент заявлялся на такие тусовки всегда уже подготовленным и со своей защитой, поэтому всё это было ни к чему. — Трахни уже, — процедил сквозь сжатые зубы он и попытался насадиться на пальцы. — Ты такой нетерпеливый, заюш, — синеглазый пошло чмокнул губами и оставил на ягодице Шаста укус. — Если ты этого не сделаешь сейчас, я сваливаю, — бескомпромиссным тоном заявил Антон. С чужими пальцами в заднице и с членом в чужом рту он, наверное, не звучал убедительно, но Антон действительно натянул бы портянки и ушёл. В его голове вместо желаемого вакуума стояли стоп-кадры падения Арса, а вместо возбуждения было просто ноющее ощущение внизу живота. Даже эрекция стала пропадать, когда Шаста снова кольнуло чувство вины за то, что он допустил. Арсу сейчас, наверное, даже лежать больно. Всё-таки он и спиной знатно приложился… да этот чёртов клубный извращенец в конце-то концов вставит свой причиндал или будет всю ночь искать золото внутри антоновой задницы?! Брюнет попросил напоследок дать ему хотя бы номер, чтобы «как-нибудь закончить начатое», но Антон оставил незнакомца ни с чем. Вся эта затея с клубом совершенно не сработала. Раньше Шаст легко забывал бывших, находя новых. Сейчас он даже не терял ничего, но, кажется, приобрёл что-то, что не давало ему заглушить переживания вот так легко. Арсений, блять, Попов. Радостный всегда такой, уверенный, всезнающий. Никто ему не ровня в оригинальности, эрудиции и графских манерах. Никто так в памяти не западал, как чёртов брюнет с глазами цвета моря.***
Некоторые люди за порогом своей квартиры меняются до неузнаваемости. Тепло, уют и формальная приватность делает с ними какие-то невероятные метаморфозы. Арсений, например, из харизматичного мужчины в классике превращался в кошачью мамку. У него был кот по имени Лапусик, в котором он души не чаял и с которым коротал холостяцкие вечера. Стоит упомянуть, что с виду это был вполне обычный британский котяра, с холёными откормленными щёками, однако носился по ночам не хуже чистопородной скаковой лошади. Впрочём, Попов ему всё готов был простить, когда Лапусик запрыгивал на колени и начинал мурчать как трактор. — Ну почему ты такой лапусечный, а, Лапусик? — ворковал мужчина, умильно качая кота на руках и начёсывая ему животик. — Сладкий-сладкий пирожочек, булочка, сырничек, запеканочка моя… Ой, ты чё царапаешься? «Пирожок» совершил диверсию и с помощью когтей выпутался из жарких хозяйских объятий. А вы сами попробуйте выдержать ежедневные получасовые тисканья. Арсений театрально вздохнул и проводил кота удручённым взглядом, будто тот лишил его всей жизни, а не возможности тискать мягкую шёрстку. Время было уже совсем позднее, но спалось плохо, и брюнет, шлёпая босыми ногами по паркету, поплёлся на кухню. Его съёмная однушка была обставлена довольно старой советской мебелью и ощущение уюта создавалось только благодаря тому, что Арсений попрятал к чертям все ковры, салфеточки и вазочки. Ему совершенно не нравился ни шкаф-стенка, ни древняя плита с нагаром, ни совмещённый санузел. Отсюда действительно хотелось съехать поскорее, что он и планировал сделать с первой же зарплаты. Но до неё ещё предстояли две недели стажировки. — Скоро запихну тебя в переноску, и свалим отсюда, — пообещал брюнет серому пушистику, который перестал дуться и заинтересованно наблюдал за шебуршанием хозяина на кухне. — Лишь бы соревнования эти не похерить. Спина ещё болит, а работы невпроворот… Чайник — простой, эмалированный, изрисованный какими-то цветами, — призывно засвистел, чтобы оповестить о закипании воды. Отчаянный визг свистка был невыносим, и Попов поспешил вырубить газ. Единственное, что было хорошего в этой квартире, так это набор посуды. Попову нравились красивые большие кружки без рисунка, минималистичные и с простой геометрией формы. Пить чай и кофе из них было как будто бы приятнее, хотя эстетика к вкусовым свойствам не имела никакого отношения. Скука окончательно одолела мужчину. Он уже отжался с десяток подходов, сделал уборку, прошерстил все соцсети, посмотрел, казалось, все тиктоки и, наконец, сдался. Ему жизненно необходимо было с кем-нибудь поговорить, иначе он начнёт лезть на стену от безделья. Среди тех, кто был сейчас в сети, выбор оказался невелик — или Алёна, или Шастун-младший. Писать бывшей жене было как-то не комильфо, да и не о чем им было уже разговаривать, поэтому Арс решил попытаться счастья с Антоном. «Привет, Антош 22:12 Ещё не спишь? 22:12 Чем занимаешься? 22:12» Шастун, увы, не смог правдиво ответить на этот вопрос. Попов — это последний человек, которому хотелось объяснять, почему он сейчас за будкой пытается вытереть с ягодиц остатки смазки и не уронить сигарету одновременно. О том, что парень курит, знали только его друзья-однокурсники. Ну, а что? Отличная замена обеду в вузе: всё равно в столовке не дождаться своей очереди. Наверное, именно поэтому юноша был таким худым и нервным. «Дома сижу, а что? 22:15» «Да ничего особенного. 22:15 Просто хотел подискутировать. Ты же не возражаешь? 22:15» Шастун смахнул пепел с сигареты и улыбнулся уголком губ. Да, Арсений в своём репертуаре. Сигарета всё-таки погасла, но зато салфетки сделали своё дело, и парень мог продолжить плестить к себе домой. Оставалось пройти всего половину квартала. «Как можно спорить с человеком, который на серьёзных щах пишет слово «дискутировать» в интернетах? 22:15 Как самочувствие после падения? Жопа не болит? 22:16» А у Антона вот болит. Об этом тоже Попову не расскажешь. Парень ощутил странную необходимость чем-нибудь поделиться с мужчиной, наверное, это говорила робкая надежда на взаимный интерес. В конце концов, он же сам написал. Арсений, тем временем, уселся на большой подоконник (последняя положительная черта этой квартирки) и, отпивая чай, всмотрелся в окно. Небо было затянуто облаками, и звёзд ничерта не было видно. Даже как-то обидно: нельзя романтично сказать, что они с Шастуном смотрят на одни и те же звёзды… впрочем, они смотрят на одни и те же облака, но это уже не так интересно. «Можешь не беспокоиться о моей жопе, она не пострадала 22:17» «Фу-ух, я рад 22:18» «Сарказм? 22:18» «Имя Ибрагим вам о чем-нибудь говорит? 22:19» «Прекрасное имя. Я прошла Афганскую войну и желаю всем мужчинам пройти её* 22:19» Антон изумлённо вскинул брови. Он не ожидал, что мужчина окажется так осведомлён в области мемов, и это прибавило ещё один балл офигенности в копилку Попова. Студент искренне негодовал по поводу того, что Арсений хорош буквально во всём, за что берётся. В чём, мать его, подвох? Он импотент? Или в свободное время топит котят? Зачем-то парень представил себе мужчину, который методично кунает в воду котят с лицом Шаста, и эта сцена вызвала у парня смешок. Кажется, он всё-таки слишком много коктейлей сегодня выпил. «А ты не такой старый, как я думал 22:20» «Я много ещё на что способен ;) 22:21» «Обычно такой смайлик присылают, когда пикапят кого-то 22:21» «Ох, чёрт, ты меня раскрыл! Кстати, твой отец случайно не был вором? 22:22» «Ага, и прокурором тоже 22:23» «Бля, Антон, ты сломал мне подкат. Он украл звёзды и вложил их в твои глаза 22:24» Кто бы мог подумать, что двое взрослых мужиков в одиннадцатом часу ночи будут глупо-счастливо лыбиться в телефон. Антон уже почти доплёл до дома и завис перед домофоном, не в силах перестать отвечать, а Арс так и не слезал с подоконника. Даже чай уже остыл. «Ладно, без шуток. Мне давно было интересно: почему ты не перевёлся на другую специальность? Это же намного благоразумнее. 22:25» «Ахуеть, в интернете ещё кто-то пользуется двоеточиями 22:26 Меня твой словарный запас просто опрокидывает 22:26 Не перевёлся, потому что в душе не ебу, куда ещё пойти, да и отец платит же 22:26» «Не ругайся, Тош 22:27» «А то что? 22:27» «А то не поделюсь с тобой тортом*. Кстати, ты когда в КСЦ* в следующий раз приедешь? 22:27» «А это уже жестоко! Приеду во вторник, там ебаный вышмат, я на него не пойду всё равно 22:28 Фуух, наконец-то я дома 22:29» Антон бросил ключи на тумбочку, скинул обувь, верхнюю одежду и поплёлся в душ. Ему так хотелось поскорее смыть с себя остатки чужих прикосновений, что парень даже воду на тёплую настраивать особо не стал. Телефон остался в кармане куртки, и на какое-то время переписка затормозилась. Шаст усердно намыливал себя всего, включая волосы, гелем для душа — потому что шампунь для слабаков — и случайно попал себе в глаза. Выругавшись, он принялся промывать их водой, но теперь в них попала вода, и защипало ещё сильнее. Парень долго стоял зажмурившись и нечаянно задел шторку, а из-за этого перекладина, к которой та крепилась, упала и стукнула парня прямо по голове. Следом с ближайшей полки посыпались пузырьки и баночки. Нет, ну это уже было совсем несмешно. Шаст уселся на корточки и принялся намыливаться так, чтобы не снести ещё что-нибудь вокруг себя и не расплескивать воду. Попытка не забрызгать всё вокруг успехом не увенчалась, поэтому парень плюхнулся на коленки в интригующей позе раком принялся вытирать пол. У него прохрустело всё, что только было. Затем Антон расставил шампуни и гели по местам, а после принялся чинить перекладину от шторки, и пока парень всё приводил в порядок, успел снова вспотеть. Плюнув на всё, он поплёлся на кухню в поисках съестного. В холодильнике было хоть шаром покати. Какое-то старое яблоко, отцовский невкусный рулет и, кажется, мамин суп. Словом, ничего вкусненького в рот не просилось, поэтому Шаст просто навёл себе чаю и юркнул в свою комнату. Родители, само собой, ещё не спали, но вопросов не стали задавать. Обычно Антон возвращался намного позже после своих гулянок, а сегодня аж в пол-одиннадцатого — так это вообще благодать. На телефоне, тем временем, была уже уйма уведомлений от Арсения: «Стоп, но ты же был дома. Антон, ты адекватен? 22:32 Я переживаю, ты куда пропал? 22:37 Шаст, это несмешно. Я спросил что-то не то? Извини, пожалуйста 22:37 Я не хотел тебя чем-то задеть, ты мне дорог 22:37 В смысле мне нравится с тобой общаться 22:38 Ты крайне позитивный и мне хочется, чтобы у тебя всё получилось. Если это из-за вопроса про учёбу, я лишь хотел предложить тебе подумать над профессией комедианта или экономиста. Мне кажется, твой рационализм и прямота могут там пригодиться, ну и чувством юмора ты не обделён. 22:40 Спокойной ночи. 22:59» Бегая глазами по тексту сообщений, Антон попеременно менялся в лице: то он негодовал над паникёрством мужчины, то расплывался в улыбке от его заботливости, то серьёзнел, когда думал над тем, что написать в ответ. Пожелание спокойной ночи так и вовсе ввело его в ступор, но это было настолько приятно, что внутри всё залилось теплом. Сам Арсений действительно ушёл спать — ему, всё-таки, завтра рано вставать на работу. Хотелось, конечно, дождаться ответа и пообщаться ещё немного, но спокойствие и сонливость как-то сами пришли на смену скуке. Осталось ещё лёгкое волнение о неожиданном выходе Антона из сети, но Арсений списал это на занятость и позволил усталости убаюкать его. В конце концов, парень не обязан был отвечать ему на такие личные вопросы. Он вообще ему ничего не был обязан. Наверняка юноше было чем заняться и с кем заняться в такое время… эта мысль неприятно кольнула что-то внутри. Впрочем, это не его дело. А хотелось бы, чтоб было его. «Ну ты паникёрша, блин 23:05 Я просто купался 23:05 Спокойной ночи и удачи на работе. Над твоим советом подумаю, спасиб 23:06» Шаст тоже заснул довольно быстро. Вечер в клубе казался абсолютно испорченным, и если бы не Арсений с его внезапными переписками, можно было бы окрестить этот день максимально хуёвым. Но мужчина своим участием легко поднял отметку до уровня «приемлемо». Надо будет ещё ему написать завтра. Это же не запрещено? Они же просто общаются, как… приятели. Так ведь? Антон уже не думал об этом, его влекли в сонную бездну два ярко-синих огня, два сапфира цвета моря. Они тянули его в такой омут, из которого уже не вернуться... но Антон не был уверен, что он хотел назад. С появлением неординарного Арсения жизнь стала намного ярче и насыщенней. Но надолго ли эта передышка? Однажды ведь он уволится, или уйдёт из конного спорта, а Антон... будет ли он хорошим владельцем бизнеса, сможет ли вытянуть свою учёбу из кромешной задницы и вообще, на кой хер Антон сдался Попову? Парень очень не хотел находить ответы на эти вопросы. Он всё бродил и бродил по своему сну вслед за яркими огоньками и надеялся, что они выведут его к свету и ясности. Он просто надеялся, что сможет ещё какое-то время побыть рядом и перенять от этого человека хоть ещё одну крупицу тепла.