ветер в ивах

Часть 6: «Ветер в ивах»

      Постель оттеняли смятые простыни. Барельеф ткани принимал хаотичные изгибы под телом, беспокойно мечущимся во сне. Антон впервые проспал все четыре будильника, поскольку царство Морфея заволакивало глаза пеленой и манило томительными, но приятными образами. До позднего утра юноша отчаянно ловил остатки ускользающих снов в голове, стараясь воспроизвести их снова и снова:       Воздух вокруг нагревался и плавился, словно его обдавало жаром печи. Каждый сантиметр кожи стал таким чувствительным и податливым, что Антон только и мог, что подаваться назад, навстречу удовольствию и подмахивать бёдрами. Поясницу его сжимали крепкие руки Арсения. Ритмичные амплитудные движения члена внутри выбивали из Шастуна порнографичные и высокие ноты, что было настолько хорошо, что даже немного стыдно. Почему-то присутствие Попова ощущалось везде: его запах окутывал, его касания оставались на теле ожогами, его укусы и метки впечатывались как клеймо. Антону нравилось это чувство принадлежности и нужности.       Антону не верилось, что наконец-то он не в грязной уборной клуба и что он делает это действительно с тем, кто ему дорог. Контраст воображения нарисовал их на перине, мягкой, как облако. Попов то держал его за шею, то склонялся ближе, кусая, где дотягивался — плечи, лопатки и загривок. Внутри, внизу живота так сильно и сладко тянуло, что парень в отчаяньи кусал пальцы и мял постельное бельё, балансируя где-то на грани сумасшествия и удовольствия. Всё это длилось одновременно бесконечно долго и неуловимо быстро. Сон тасовал кадры близости (а для Антона это была именно она, а не секс для развлечения на одну ночь), путал начало и конец, а удовольствие то накрывало девятибалльной волной, то становилось тягуче-приторным, расслабляющим.       На другой части Москвы, в более шумном районе и на жутко скрипучей кровати Арсений тоже метался в плену сна, дыша тяжело и рвано:       На ощупь бёдра Шастуна были такими упругими, а движения — такими податливыми… Звуки, что парень издавал, заставляли всё нутро распадаться на атомы и собираться воедино, лишь бы услышать их ещё. Хрупкие плечи поднимались над ним и опускались, а ладони отчаянно цеплялись за Арса. В подсознании Попова именно Антон был сверху, растворяя в пылкой страсти их обоих. Перед глазами словно фотокарточкой застыли острые ключицы, запрокинутая изящная шея и изредка дёргающийся кадык. Попов был очарован открывшимся зрелищем, любовался им и старался помогать юноше двигаться верхом на нём. Пальцами мужчина крепко сжимал таз и бедренные косточки, насаживая парня сильнее. А внутри у него… боги, как там было горячо и тесно. Это сводило все рецепторы с ума, аж подгибались пальцы на ногах. Отчаянно хотелось целовать алые искусанные губы, но мужчина дотягивался лишь до ключиц. И осыпал их укусами и смазанными в движении поцелуями.       Эта феерия продолжалась, сменяясь лишь темпом нарастания тепла в паху. Было то тянуще-сладко, тесно, близко-близко, а потом резким разрядом удовольствие ударяло по нервным окончаниям, оставляя у самой грани. Так хотелось поскорее достигнуть финиша и не заканчивать никогда вовсе — одновременно. Хотелось вечно жить в этом прекрасном сне, где Арсений и Антон — единое целое, где не существует условностей ориентации, профессии и этики. Здесь две души, тянувшиеся друг к другу, нашли покой и растворились в приятной неге. Ох, чёрт, но как же всё-таки сладко он стонет!       Пробуждение для Антона было трудным. На коже как будто по-настоящему ощущались горящие прикосновения мужчины, но это, наверное, было следствием вчерашнего «прощания». Всё тело ныло от неудобных поз, а стояк был настолько каменным, что, кажется, его можно было использовать вместо флагштока. Шастун тихонько взвыл и потёр глаза. Ему было жутко неловко понимать, что и его подсознание, и всё его существо жаждало продолжения в реальности. И ещё надо бы всё-таки подняться с кровати, дойти до душа и снять стресс. А после всего произошедшего ещё и придется смотреть в глаза Арсению, у которого сегодня соревнования.       Если бы Антон мог знать, что так же сладко и жарко спалось не ему одному, наверное, он предпринял бы какие-то действия. Но он не мог знать, что этим утром не ему одному приходилось в экстренном порядке приводить себя в чувство холодным душем и стараться не думать обо всём этом. Если бы Антон только мог знать, что сны Попова были не в пример грязнее его собственных… быть может, они бы давно уже перестали бегать от своих желаний. Но всё-таки выступление перед конкурным жюри было сейчас посущественнее их хотелок.       Конно-спортивный центр «Гасконь» преобразился за это время и буквально расцвёл. На левадах и заборах висели гирлянды с золотистыми лампочками, а вход с подковой украшали пышные цветочные букеты. Главная аллея теперь пестрела вымытой плиткой и выкрашенными наново белоснежными бордюрами. Краска выветрилась за ночь, и в воздухе витал лёгкий цветочный аромат, а ещё негромко звучала музыка из колонок возле манежа. Почти все главные дороги и здания были задекорированы всевозможными букетами и флажками — и это не на шутку напрягало Попова, у которого жеребец до сих пор побаивается флагов. В качестве боевого плаца был выбран манеж под крышей, чтобы не зависеть от погодных условий и не беспокоиться о сохранности грунта. Песчаный слой пола в манеже тоже обновили и разровняли.       Часам к одиннадцати начали прибывать коневозы с лошадьми участников, и сами всадники тоже. Невыспавшийся Арсений к этому времени конкретно забегался со всякими украшениями, с подключением фонариков и развешиванием плакатов… Но больше всего его мозг вытрахала организация растяжек с названием соревнований — «Ветер в ивах». Это звучало слишком поэтично и самонадеянно для небольших стартов на закрытом плацу. Да, Попов помнил о существовании прекрасного ивняка у реки, в который угодил с Пакистаном по приезде, но ведь на территории самого КСЦ росла всего одна-единственная ива, и та где-то за амбаром с кормами. Короче, это вопиющее несоответствие его возмущало (ну какой ветер и ивы под крышей манежа?!), но возмущаться было некогда: ещё нужно было приготовить банкетный зал под шатром. И где, чёрт возьми, шляется Антон?! На звонки не отвечает, помогать не приезжает — замечательное начало соревнований, чёрт их подери. Всё шло через жопу, как всегда это бывает в ответственный момент.       Гости охали и ахали, отмечая торжественность убранства и аккуратность конного центра. Оксана с Матвиенко тихо матерились, пока планировали весь этот фурор. Небольшое застолье было запланировано для общения и налаживания контактов с возможными спонсорами. Закуски, бокалы и торт были заказаны заранее, от работников требовалось только расставить всё по местам. Тут уже Арсений не участвовал, ведь ему пора было заняться разминкой лошади перед соревнованиями. В животе узлом ворочалось волнение от торжественной обстановки и важности момента. И оно передавалось жеребцу. — Тише, Колька, — тренер стал звать коня так по научению Оксаны, — не гони. Лучше бы Шастун сюда так спешил, как ты спешишь перепрыгнуть кавалетти.       До начала состязаний оставалось не более получаса. Всадники были переодеты в парадную форму, лошади начищены, размяты и уже переминались в нетерпении плодотворной работы. Арсений выступал третьим. Мужчина уже оделся по всем форменным стандартам: белые бриджи на ногах, белоснежная рубашка, чёрный редингот наподобие пиджака и, конечно, его любимый шлем. На руках перчатки в цвет бридж, с собой — хлыстик и заученная до дыр соревновательная программа. Кориандр был осёдлан в амуницию чёрного цвета, голубой налобник и вальтрап, а также добротные чёрные ногавки — защита ног для лошади прежде всего. Наконец, ненавязчивая музыка сменилась на торжественную, и первый участник отправился на плац.       Попов ожидал своей очереди в боковой бочке вместе с остальными наездниками, и некоторые из конкурентов ему совсем не понравились. Например, татуированный на лице юноша. Редингота на нём не было, рукава у рубашки были закатаны небрежно, на руках блестели кольца и браслеты (как у Шаста, чёрт возьми). Вместо шлема у незнакомца был невысокий цилиндр, что являлось атрибутом выездки и совсем не подходило для конкура. Говорил этот хамоватый парень грубо, небрежно и совсем уж по-простецки. Словом, всё эстетическое начало в Арсе воспротивилось этому кадру. Другие участницы выделялись меньше и были одеты по стандарту. Девушки казались взволнованными, у одной даже съехала бабочка, и Попов любезно предложил помочь поправить. — Спасибо вам большое, — соперница смущённо улыбнулась, обнажая милую улыбку с щербинкой меж зубов. — Обычно никто не бывает так добр перед соревнованиями. — Бенджамин Франклин говорил, что красота без доброты умирает невостребованной, — с очаровательной полуулыбкой отозвался Попов и более не вспоминал о существовании этой девушки.       Брюнет попеременно то косился на часы, то прислушивался к разглагольствам татуированного, что горячо спорил о чём-то со светловолосым парнем. Блондин казался очень взволнованным, хотя и не был участником соревнований, а вот «татушник», напротив, был показушно спокоен и небрежен: — Я те говорю, в тур надо ехать сразу же, — участник соревнований всплеснул руками. — Эд, ты же понимаешь, что так быстро нельзя ничего подготовить. Ты хочешь тратить деньги, которых у тебя нет, — вразумлял собеседника светловолосый. — Бабки считай уже на сбере, — отмахнулся второй. — Вот увидишь, сладкий, я завоюю эту победу для тебя и нашего сингла. — Я верю в тебя, но… ой, кажется, твоя очередь на выступление. Удачи!       Блондин успел только приобнять Эда и махнуть рукой вслед. Татуированный вскочил в седло и выехал в манеж под ритмичную музыку. На некоторых соревнованиях участникам дают возможность самостоятельно выбирать музыкальное сопровождение для своего выступления. Андрей Юрьевич, директор «Гаскони», решил так и сделать: пускай наездники сами предложат то, что им по душе. Под выход странного наездника заиграло нечто близкое к рэпу и очень сомнительно подходящее под конные прыжки. Впрочем, о вкусах с такими людьми спорить бесполезно. Арс пронаблюдал за выходом и вальяжным приветствием судий* от этого Эда, который ещё по-позёрски поднял вверх цилиндр. В современности уже никто почти так и не делал, поскольку все ездят в шлемах, наглухо застёгнутых на голове. Попов усмехнулся и дальше даже смотреть не стал.       В манеж-бочку, где участники ждали своего выхода, вошла Оксана. Она выглядела бледной от переживаний, но улыбалась ободряюще. Девушка молча заключила Арсения в объятия и погладила по спине, выражая поддержку. Следом вошла Оля и издалека махнула в знак одобрения и тоже улыбнулась. Арсений кивнул и понял: в этом жесте выразилось всё её молчаливое напутствие и благословение на победу, которое словами сказать девушке не позволяли принципы. — Удачи, — пискнула Окси откуда-то из-под арсовой подмышки, а после добавила: — Антон приехал. Уже на трибунах сидит. Я к нему побегу, хорошо? — Приехал? — удивлённо переспросил Арсений и нервно сглотнул.       Фролова кивнула и убежала на своё место. Следующим как раз выступал Попов, и известие о прибытии Шастуна убило всю уверенность тренера. Явился не запылился, как хуй с неба! Руки начали слабо дрожать, а комок волнения внутри зашевелился снова. Чёрт, как же не хотелось ударить в грязь лицом перед парнишкой. После всего, что произошло, совсем неясно было, что теперь между ними, но Попов точно знал, что проигрыш не прибавит ему баллов симпатии. Арсений вздрогнул — прозвучал сигнал для выхода. Глубокий вдох, прыжок в седло и вот, улыбаясь, он уже выезжает на плац. — Участник номер три, Попов Арсений Сергеевич, и жеребец Кориандр! — объявили с судейских трибун.       Среди жюри все лица были незнакомые. Первым, кого приветствовал Арсений поклоном, был некто Стас Шеминов, невысокий мужчина с пристальным и, казалось, неодобрительным взглядом. Рядом с ним сидела какая-то женщина, чьё имя Арсений успешно забыл, а вот третьим оказался Павел Добровольский — загорелый мужчина с забавным носом и худым лицом. Он смотрел не в пример остальным доброжелательно и беседовал с последним членом жюри — Ильёй Соболевым.       Как только с формальностями было закончено, зазвучала музыка. Для своего выступления Попов выбрал ритмичную рок-альтернативу, под стать рьяному жеребцу — песня Me against you* авторства группы Three Days Grace. Прозвучало краткое мелодичное вступление, во время которого Кориандр и его наездник набрали скорость рыси. Как только грянули басы и прозвучала звучная строчка «fuck that!», конь поднялся в галоп. Ритмично сокращались мышцы под лоснящейся тёмной кожей. Блеск шерсти в свете манежных ламп был ярким. С началом выступления всё волнение Попова как-то схлынуло, и он уверенно набирал повод, сворачивая жеребца на нужную траекторию. Впереди уже высилось первое препятствие.       Мужчина мысленно отсчитывал такты шагов лошади. Начало было хорошим: судьям понравился энергичный старт жеребца перед маршрутом, но стоит поспешить совсем немного — и всё будет сорвано. Кориандр успешно взял первый барьер и с готовностью свернул к следующему. Лошади тоже запоминают заученные схемы движения, поэтому сейчас направить коня в нужную сторону было легко. Арсений, казалось, слился с седлом и демонстрировал искренне выездковую грацию. Бёдра мужчины маятником качались в седле, пятни смотрели вниз, носки — параллельно лошадиному корпусу. К посадке было не придраться, к технике владения своим телом — тем более. Но всё-таки прослеживалась некая скованность на поворотах из-за недавнего падения. Боль иногда давала о себе знать. Арсений надеялся, что это не будет так заметно жюри.       Может Добровольский с Шеминовым и не заметили этих небольших ужимок, но зато их поймал взглядом Шастун. Парень едва не опоздал из-за того, что проспал и долго ждал такси, но всё-таки прибыл под самое начало. Оксана даже не успела посетовать на то, что он увильнул от работы в самый ответственный момент, когда его помощь была больше всего тут нужна. А ещё Фролова сказала, что Арсений о нём спрашивал. Раз пятнадцать. И этот брошенный ненароком факт так грел душу, что Шастун поклялся угостить девушку кофе. Оксана у них — золотце. Но всё-таки что-то было не так в движениях Арсения, и это беспокоило парня. Уже три препятствия преодолены безукоризненно, но то были несложные и не самые высокие перекладины. Впереди ждали самые неприятные из них, а именно: крестовины с погаными ярко-красными флажками. — Тебе не кажется, что он не выжимает шенкель на вольтах? — спросил Антон с беспокойством, решив посоветоваться с Серябкиной. — Да нет вроде, едет нормально, — пожала плечами брюнетка и закинула ногу на ногу. — Пидорок твой не выжимал — это сто процентов. А Сенька пока молодцом. — Арс обычно не так ездит, — поджав губы, сказал Антон.       Студент выдержал выступление Скруджи с большим трудом и стиснутыми зубами. Так было неприятно видеть его здесь, среди участников и знать, что он стоял совсем рядом с Арсом. Внутри всё кипело от злости и беспокойства. И, что было самым бесячим фактом, так это то, что Выграновский проехал маршрут идеально чисто. Всего одна ошибка у Арсения уже лишает «Гасконь» шанса на борьбу за первое место. Максимум — второе.       Едва Кориандр подоспел к первой крестовине, как у Шастуна аж кулаки сжались от волнения и веры в Арса. Ему так и хотелось крикнуть нечто «давай же!» или «вздёрни их всех, Сеня!», но он сдержался. Караковый жеребец дёрнул мордой и, как это случалось и на тренировках, перемахнул слишком высоко. Хорошо, если судьи не будут строгими и не станут снимать очки за такое. Под ритмичное нарастание музыки Кориандр сменил направление движения, а одновременно с дальнейшим развитием композиции начал невольно торопиться. Заступ у жеребца стал слишком поспешным, и это несколько сбило темп галопа. Арсений придержал его и корпусом, и поводом.       Голландец отреагировал на торможение слишком поздно и застопорился перед крестовым барьером. Нервно прижав уши, конь всё-таки прыгнул, но в этот раз слишком низко и сбил одну перекладину. Это считалось грубой ошибкой. Арсений услышал звук падения жерди о землю и нервно стиснул зубы. Всё шло не так, как он хотел. Но злиться на лошадь было нельзя, поскольку не было её вины в том, что в ней заложился характер резвого, но пугливого скакуна. В этой оплошности мужчина всецело винил только себя, и это осознание отрезвило и помогло собраться с силами на остаток маршрута. Впрочем, дальше было то, что не вызывало проблем. Арсений успешно проехал вертикальный барьер, затем стенку и в самом конце — тройное препятствие. Было очень обидно, что шанс на победу ускользнул прямо из-под носа, но он, вероятно, ещё попадал в тройку лидеров. Интересно, как проехал свою рэп-гонку этот чудик с татуировками на физиономии?       Выступление было окончено, но кровь ещё бешено стучала в висках, а дыхание у обоих — всадника и лошади — было сбито, поэтому Арсений направился в другой боковой манеж, где отшагивались другие спортсмены. Там было уже пусто, по-видимому, участники ушли делать заминку на воздух. Попов же двинул коня по кругу шагом и, наконец, выдохнул. Да, всё ещё очень досадно, но у него не худший результат. Спустя несколько минут в манеж вошла следующая участница — та девушка с примечательной щербинкой меж зубов. — И снова привет, — махнула она рукой и подъехала на своей кобыле ближе. — Я Лена, приятно познакомиться. — Арсений, — учтиво кивнул Попов и сдвинул Кориандра ближе к стенке, давая возможность собеседнице поравняться с ним. — Как проехала? — Паршиво, — махнула рукой Елена, — у меня были иные мотивы для участия, нежели победа.       Темникова улыбнулась одними губами и задумчиво отвёла взгляд. Да, она здесь исключительно из-за бывшей девушки, по которой скучала неимоверно. Лена всё бы отдала за возможность почаще видеть родную чёрную макушку, и выигрыш в том числе. Её куш давно был сорван, хотя у них так и не вышло построить семью. Лене оставалось лишь любить издалека и смириться с тем, что у неё теперь — муж, а Оля не хочет её видеть. Всё пошло наперекосяк давно, после травмы в полях. Их пути разошлись — так думала Лена. И всё же она была здесь. — Арсений, пойдём! — в боковой манеж заглянул Матвиенко и махнул рукой Попову. — И ты давай топай, попрыгуша, тебя ждут! — Это он мне? — непонимающе переспросила Темникова у Арса, и тот кивнул.       Вместе участники соревнований вывели лошадей на улицу, и тут их встретила целая братия из сотрудников разных центров. Арс пошёл к своим и принялся обниматься по-очереди то с Оксаной, то с Серябкиной. Последняя выглядела то бледной, несмотря на слой тональника, то смущённо-задумчивой, как будто какое-то беспокойство сидело удавкой у неё на шее. А это беспокойство с Щербинкой в зубах стояло совсем рядом, спиной к ней. Руку только протяни да ощути знакомое тепло… но нет. Больше их ничего не связывало. Оля не повернулась, и Лена ушла со своими коллегами. Напоследок остался только грустный взгляд и мимолётное касание локтей: будто бы случайно Темникова легонько задела Серябкину, напоминая о себе. А Оля и не забывала о ней никогда. Не могла забыть, но и гордость не позволяла уступать.       А потом всех растолкал Антон. То, как русая макушка лавировала в толпе, было заметно ещё издалека, и Арсений заулыбался раньше, чем увидел студента. Шаст ничего не сказал, просто подошёл и молча обнял. Сердце у парня стучало так бешено, словно он марафон пробежал только что, а объятия были крепче, чем дружеские. Но ему было это необходимо. И Оксана с Олей, умильно глядя на них, тактично отошли и стали болтать с каким-то разговорчивым блондином. — Останешься на награждение? — спросил Попов, утыкаясь в плечо, острое, прямо как в его сне. — Естественно, — отозвался Антон, который под шумок токсикоманил на шампунь Арсения. — Прости меня. — За что? — Не знаю. — Шаст, ты балда. Пойдём в другом месте пообнимаемся и поговорим, а то нас не поймут.       Попов ободряюще хлопнул парня по спине и отстранился. До вручения наград оставалось ещё пара выступающих, так что минут десять у них было. Арсений повёл Шастуна за здание манежа и предложил присесть на ступеньки запасного выхода. Шаст с кряхтением опустился и, распрямив ноги, занял почти всё пространство прохода. Это показалось Арсу забавным, и он улыбнулся. — Это я должен извиняться. Я же не выиграл. — Но у тебя будет второе место! Это почти победа! — возмутился Шаст и уставился на собеседника. — Тендер получает только чемпион, — покачал головой Попов. — Ладно, это не твоя забота. Я ещё поговорю с твоим отцом, быть может, это засчитается в мою стажировку. — Это и моя забота тоже, — тихо, но уверенно заявил парень. — Всё, что касается… тебя и этого клуба — это моя забота. — Но ведь ты ненавидишь лошадей и геев, — мужчина изучающе вгляделся в лицо юноши, невольно любуясь выразительными чертами лица. — Э-э? Чё? Я такого не говорил. Лошади меня бесят, да, но причём тут геи? Я сам бисексуал. — Это… многое объясняет, — Арсений слегка опешил, потому что осознание всего произошедшего стало наваливаться на него лавиной мыслей. — Чёрт, кажется, уже начали подводить итоги.       Они так и не договорили. Этот странный каминг-аут въелся Арсению в мозг и стал назойливо кричать о том, что он — идиот, и не замечал очевидных вещей. Забота, смущение и неловкость со стороны Антона были вполне закономерны, а он сам — влюбленный и слепой идиот. В манеже тем временем уже организовывали импровизированный пьедестал из паллетов и распределяли конкурсные баллы. Жюри что-то между собой горячо обсуждали и никак не могли прийти к единому решению. Арсений, Лена, Эд и другие участники стояли шеренгой, как школьники на физкультуре. Наконец, музыка утихла и Павел Алексеевич Добровольский взял слово. — Уважаемые участники и зрители! Мы с остальными членами жюри готовы вынести свой вердикт. Каждый из участников выложился на полную и показал в выступлении своё «я», — почему-то Павел посмотрел в сторону Выграновского, — и мы учли все факторы от чистоты прохождения маршрута до приветствия. С технической точки зрения лучший результат показал всадник номер два — Эдуард Выграновский. Весьма специфичный образ он нам преподнёс… и это, конечно, запомнилось. С небольшим отрывом по баллам второе место занимает всадник номер три — Арсений Попов. И, наконец, бронза достаётся очаровательной всаднице Утяшевой Ляйсан.       Ещё какое-то время жюри называл очерёдность баллов остальных участников. Арсений нервно закусил губу. Ну почему ему не дали выступать на более смирном жеребце? Результат был бы лучше! Он мог бы принести и победу, и деньги, и должность получить, но просчитался с торможением. Внутри кипела злость и обида, а ещё жутко раздражала довольная татуированная рожа рядом. Как его вообще сюда взяли? Он же выглядит, как чтец из подворотни, но уж точно не по-конкурному.       С трибун донесся ропот и какое-то волнение, особенно со стороны «гасконцев». Сильнее всех жестикулировал Антон и, похоже, убеждал всех в несправедливости. У Арсения на душе даже потеплело и злость чуть поутихла. Ну что за лопоухое чудо он встретил? Кто ещё за него так переживал бы? Ну, кроме Фроловой, но эта переживает просто по своей природной доброте. — Однако, минутку внимания. Это ещё не всё. Поскольку данные соревнования спонсируются местным отделением ФКС, то и судим мы по всей строгости и серьёзности. А поскольку регламент запрещает всаднику являться на конкурные соревнования без специальных средств защиты, мы вынуждены аннулировать результаты всадника номер два. Таким образом, места перераспределяются: звание победителя присуждается Попову Арсению, серебро — Ляйсан Утяшевой, а на третьем месте у нас Темникова Елена. Поздравляем!       Иногда в жизни бывают неожиданные и приятные сюрпризы. Антон, например, так однажды получил велосипед на день рождения в десять лет. Но сейчас он ощутил такое небывалое счастье и облегчение, будто ему подарили тридцать великов и ещё мотоцикл в придачу. А всего-навсего Арсений выиграл эти чертовы соревнования «Ветер в ивах». Сердце в груди подпрыгнуло, а улыбка как засветилась, так уже и не сходила с лица Шастуна. Ему было жизненно необходимо снова обнять Арсения, причём настолько сильно, что он готов был спрыгнуть с трибун — но рядом оказалась только Окси и сама полезла тискаться. Что ж, сегодня им было, что отметить.       Люди гурьбой высыпали на улицу. Музыка стихла, а работники КСЦ принялись разбирать препятствия и освобождать плац от стоек. Другие участники направились к своим коневозам, а особые гости — в шатёр для празднования. Там должны быть оговорены условия финансирования и, кажется, всем обещан тортик. Антон поспешил найти Арсения, но тот как будто испарился. Сперва был на верхней стойке пьедестала, а теперь ни в толпе своих, ни чужих не торчал. Шаст мысленно выругался и пообещал себе задушить брюнета в объятиях, как только отыщет его.       Брюнет отыскался — да вот только совсем не тот. Знакомая улыбка на скуластом забитом татушками лице замаячила впереди. — Поговорим ещё разок?       Антон сглотнул и отступил назад. Он знал, что эта встреча неизбежна, но всё же надеялся оттянуть её. Выграновский, тем временем, приблизился и зажал Антона в углу между левадой и зданием конюшни. Сбежать можно было только через лошадиный загон, что, собственно, парень и собирался сделать, но его дёрнули за руку и развернули к стене, лишая возможности улизнуть. Какое-то морально-физическое насилие, а не мирные переговоры. — Я скучал, мой сладкий, — Эд заурчал над ухом Шастуна. — Я не твой, — процедил сквозь стиснутые зубы Антон и попытался справиться с щекоткой. — А чей? Этого челкастого пидорка, который обошёл меня? Я проехал маршрут идеально, — в пылу бешенства Эдуард ударил кулаком по стене прямо возле головы студента, — и я видел, как вы тискаетесь. Вот так быстро ты нашёл мне замену, да? Мы так не договаривались, Шастунишка. За тобой должок висит уже давно. Ты мне отсос должен. — Он тебе ничего не должен, — вмешался в разговор голос с плохо сдерживаемой агрессией. — Отойди от парня, или я использую тебя вместо лопаты для навоза. Какого хуя тебе от него ещё надо? — Это не твоё дело, Поповский, — огрызнулся Эд и сделал шаг назад.       Антон вывернулся из-под руки конкуриста и как маленькая принцесса спрятался за спиной у своего рыцаря. Впрочем, от Арсения веяло безопасностью и, если честно, он выглядел горячо. — Его проблемы — и мои тоже. Ты усёк? Выкладывай претензии или вали туда, откуда вылез.       У Шаста внутри всё сжалось от нежности и благодарности. Арс всего-навсего повторил его фразу, но как он это сказал… искренне, уверенно, безапелляционно. Это звучало как обещание. Это было той заботой, которой ему не хватало. В этих словах светилась давно утерянная надежда на лучшее. Антон сейчас ничего не боялся, потому что рядом был Арсений. — Ладно, кидала, считай, что мы квиты. — Что тут происходит? Эдик… ты с ними уже был знаком? — из-за поворота появился светловолосый парень, что разговаривал с Выграновским перед соревнованиями. — Пойдём уже, милый. Тебя заждалась управляющая. — Да пусть пососёт мой хуй, я тут вопросы решаю, не видно что ли? А хотя, ей повезло. Мы закончили, — Эд злобно зыркнул на Попова и стоящего позади бывшего, а потом, взяв блондина за ягодицу, победно и гордо удалился, хотя и не выиграл ничего.       Антон с Арсением переглянулись. Вот это, конечно, кадр. Несколько секунд они молча смотрели вслед удаляющейся парочке, а потом рассмеялись. Шаст уткнулся лбом в плечо Попова, тот приобнял парня и прижал к себе, как бы говоря этим, что всё обошлось. — Пойдём выпьем шампанского и съедим по куску торта, а по дороге ты мне расскажешь, что это за уродец был, — брюнет ободряюще улыбнулся и потянул парня за собой. — Бывший. Не хочу о нём говорить даже. Думаю, больше не придёт, — отмахнулся Шаст и этим дал понять, что прошлое остаётся в прошлом. — Я не позволю, — серьёзно заявил Арсений и повернулся к парню. — Пожалуйста, если у тебя в жизни происходит что-то подобное, делись со мной. Я обещаю сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе, Антош. Ты мне дорог. — Я… ох, ладно, — студент смутился, — я буду. И спасибо тебе. За всё. И ещё кое-что: я рад, что ты выиграл и остаёшься с нами. — А уж я-то как рад, не представляешь. Пойдём, наведём суету на этой скучной тусовке взрослых дядек! — Так ты тоже взрослый дядька. — Главное не стареть душой! — хохотнул брюнет и вклинился в группу каких-то солидных мужчин. — Здравствуйте, рад вас видеть. Арсений Попов, профессиональный тренер-берейтор ослят. Я бы вам дал визитку, да все расхватали. — Э-э, каких ослят? — мужик непонимающе уставился на Попова, но тот не дал ему вдуматься в сказанное. — О, вы знаете, эти ушастики такие проказливые. Крадут чужие сердца и не возвращают. Вот, только посмотрите на нашего лучшего мальчика! — Арсений махнул рукой в сторону Шастуна. — Какие ушастики? Вы что городите? — Ну вот же, смотрите, за тем высоким парнем. Мне кажется, у вас с ним даже есть что-то общее, вы бы подружились. Ну, я пойду праздновать победу, обращайтесь, всегда рад помочь!       И действительно, в леваде за спиной Антона рыл копытом землю ослик Пашка. Шаст оглянулся и прикрыл рукой рот, сдерживая подступающий ржач. Попов тоже уже начинал нервно хихикать, глядя на делового клерка в костюме, который оказался единственным ослом здесь. Арсений и Антон поспешно улепетали под шатёр и проржались там как следует. Не, нужно было видеть лицо этого мужчины. Настолько тупого и озадаченного взгляда не бывает даже у парнокопытных. Пока Шаст с Арсом хохотали, Оксана безуспешно пыталась вытянуть из них хоть какую-то членораздельную речь. — Мда, вот есть два попугайчика: что-то чирикают, а что — не поймешь, — посетовала Фролова и сказала Оле: — неразлучники хреновы. Шляются чёрти где вдвоём, а мне их по указу директора ищи да ищи. Вот нажалуюсь Андрей Юрьевичу на них, пускай сам разбирается… — С чем там нужно разобраться? — это, похоже, привычка всех Шастунов появляться в нужное время в нужном месте. — О, пришли наконец. Да, привет, Антон, здравствуй, Арсений.       Мужчины обменялись рукопожатиями. Студент чуть отошёл и со стороны заметил, как легко и быстро Попов снова стал серьёзным и принял деловой вид. Мда, талантище! И почему он не в актёры пошёл, а в конники? — Поздравляю с победой и выражаю нашу огромную благодарность! Можете не беспокоиться, ваша стажировка, само собой, успешно пройдена. А ресурсы, которые принесли соревнования, покрывают расходы и дают новые связи. Понравился мне очень этот Добровольский, смышлёный мужик, видно, что разбирается и в экономических, и в профессиональных вопросах. Ну, ладно, опустим формальности. Думаю, все заслужили отдых. Давайте выпьем по стаканчику шампанского за нашего Арсения!       Брюнет опустил глаза и довольно улыбнулся. Так приятно было ощущать себя своим в новом коллективе и принести в него нечто хорошее. Рядом были честные и добрые люди, под боком посмеивался Антон, новые горизонты работы маячили впереди… кажется, всё прошло даже лучше, чем могло быть. Небольшой корпоратив затянулся до темноты, и когда было покончено со всеми бутылками и закусками, весёлые финансисты и администраторы стали разъезжаться. Арсений был единственным, кто не стал пить, потому что собирался подвезти парнишку домой. Уж очень он теперь чувствовал себя ответственным за него после сцены разговора с Эдом. Мало ли, заснёт ещё где-нибудь в кустах. Впрочем, Антон и не пьянел особо, просто ему нравилось привлекать внимание к своей персоне и ощущать заботу Арсения. Это чертовски подкупало и подсаживало, как на иглу. — Антош, пойдём, — брюнет приобнял юношу за плечи и притянул к себе, — поздновато уже и прохладно тут. И комары жрут. — А может я хочу тут остаться на ночь, — вызывающе спросил парень, — ты меня не спросил! — Мы же это проходили, — парировал брюнет, когда они свернули на главную аллею и пошли к парковке. — Никаких снов на сеновале, ни-ни. Ты едешь со мной. — А вдруг ты меня в лес увезешь, к дереву привяжешь и трахнешь? — спросил Антон и облизнулся. — Ты как будто против. — Ну, в общем-то нет, но… эй! С чего ты это взял? — Я крайне проницателен. Садись уже, привереда. — Я не привереда. Я енотик-полоскун, полоскаю свой писюн. — Ну поласкай-поласкай, я отвернусь, — мужчина завёл двигатель, но они ещё не тронулись с места. — Это шутка была, — замахал руками парень в свою защиту. — Я понял, Тош. Пристегнись, пожалуйста. — Заставь меня.       В голове мужчины будто прозвучал стартовый выстрел пистолета. Заставь меня. Чёрт возьми, Шастун, ты доигрался. Арсений мысленно досчитал до пяти, а затем притянул парня за шею к себе, вовлекая в настоящий, глубокий и долгожданный поцелуй. Антон ответил незамедлительно и с таким энтузиазмом, что внизу живота сладко заныло. Ладонь мужчины гладила бритый затылок юноши, а вторая опустилась на бедро. Да, они оказались такими же упругими, как во сне… Вдруг Шаст прикусил губу брюнета и чуть отстранился, с интересом наблюдая за реакцией. Провокация не могла остаться безнаказанной — и мужчина скользнул ладонью по бедру выше, а губами прильнул к изящной шастуновской шее. Было дико неудобно перегибаться через весь салон, но им было плевать, к тому же Антон длинный, это скрадывало расстояние. Пока юноша млел под ласками языка и лёгкими покусываниями, свободной рукой Арс ухватился за ремень безопасности и со звонким торжествующим щелчком вогнал его в застёжку. — Ну а теперь поехали, — абсолютно невинно сказал Арсений и отвернулся к рулю, стараясь совладать с собственным возбуждением. — Эй! — негодование Антона было буквально написано у него на лице. — Прости, мой хороший, но мы не можем сделать этого на парковке моей работы. Тут, как минимум, камеры, а рядом стоит тачка твоего отца. Поехали. Тебе придётся немного потерпеть, поверь, я этого хочу не меньше тебя.       С этим было трудно спорить. Антон наигранно-обиженно отвернулся к окну и тяжко вздохнул. Как он мог держать себя в руках рядом с человеком, в котором видел воплощение сексуальности? Эти сильные, увитые сетью вен загорелые руки, эти крепкие бёдра, широкий размах плеч и спины, охуительный голос и дурманящих запах… невыносимо. И Шастун решился на небольшую хитрость. Ему было сказано потерпеть и сидеть пристёгнутым, ну, он и терпел. Но трогать-то никто не запрещал. Ладонь парня опустилась на колено, сперва мягко и невесомо. Потом юноша скользнул рукой чуть выше и принялся поглаживать бедро, игнорируя грозные взгляды водителя. Арсений не говорил стоп, так почему Шаст должен был прекратить?       Ладонь замерла у самой тазовой косточки, рядом с тем местом, где сейчас у мужчины кипел коктейль ощущений. Внизу живота будто собиралось всё желание и всё тепло. Попов прикусил губу, когда рука юноши остановилась совсем близко от паха. Белые обтягивающие бриджи не способствовали облегчению ситуации, а ещё в них были видны чёткие контуры и очертания члена. А ещё они классно подчёркивали задницу. Антону определённо нравились эти бриджи. — Или ты сейчас же останавливаешься, или мы едем ко мне домой, — хрипло предупредил Попов.       Антон не остановился. Рука накрыла крепкий, жаждущий внимания член, и мужчина сдавленно выдохнул. Ох, и устроит он ему по приезде… лишь бы только доехать, не спустив прямо тут. Дорога пролетела перед глазами как-то смазанно, и в себя Арсений пришёл уже на подъезде к своему дому. Ему не верилось, что это происходит не во сне. Но Антон не убрал свою руку, а значит дал согласие.