***
Для тебя, Гермиона Грейнджер… Это Волшебное Ядро исходит от самого Мерлина… Эти фразы эхом отдавались в голове Гермионы, когда она находилась в том, что казалось бесконечной мирной бездной. Она обдумывала эти слова снова и снова, пока разные голоса повторялись. Она сидела, скрестив ноги и задумчиво уставившись в никуда, не замечая, как проходит время. Внезапно она почувствовала тупую пульсирующую боль в дальних уголках мозга, и, по мере того, как боль нарастала, ей становилось все труднее игнорировать её. Она ахнула и вскочила, а тело напряглось, когда она проснулась с криком. Люди двигались вокруг неё, их жесты были резкими, доводя панику до предела. Все, что она могла вспомнить, были Пожиратели Смерти, нападавшие на неё и пытавшиеся убить; все, что она могла чувствовать, было болью от проклятий, которые приобретали силу. Гермиона заплакала, когда её насильно повалили на кровать, слезы были смесью страха и невыносимой боли. Тело неудержимо тряслось, рыдания сотрясали её фигуру. Кто-то пытался заговорить с ней, но разум Гермионы, казалось, не мог понять слов, пролетающих в воздухе. — Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она, не зная, за что именно. Женский голос, который пытался её успокоить, умолк, и Гермиона увидела, как тень отвернулась, очевидно, обращаясь к кому-то другому. — Мисс, пожалуйста, успокойтесь, вам нужно проглотить это успокаивающее зелье, — снова попыталась женщина. Гермиона была удивлена, что, наконец, поняла, о чем с ней говорили, и ахнула, не в силах остановиться. Её разум, казалось, вернулся под контроль, и она огляделась, наконец-то осмотревшись и легко узнав место, в котором она сейчас находилась. Руки, державшие её, осторожно отпустили и тело Гермионы заметно расслабилось. К губам осторожно поднесли пузырек, и Гермиона жадно проглотила жидкость. Она снова уронила голову на подушку, и её взгляд упал на людей вокруг кровати: двух врачей, которых она не знала, странно молодую мадам Помфри и едва изменившегося профессора Дамблдора. Она безмятежно улыбнулась им, зелье, которое она выпила, подействовало. — Профессор Дамбл… — она замолчала, веки опустились. — Как… сейчас? — она что-то пробормотала. После этих, казалось бы, бессмысленных слов Гермиона заснула под любопытными взглядами четверых взрослых. — Похоже, она знает, кто я, и все же мы остаемся в неведении относительно её личности, — сказал Дамблдор с огоньком в глазах. — Дайте ей отдохнуть, а когда она проснется, полностью осознавая своё окружение, сообщите мне.***
Гермиона вздохнула, расслабилась, открыла глаза и повернула голову в сторону открытой занавески. Она улыбнулась, увидев молодую миссис Помфри, суетящуюся в своём кабинете, хотя занятия еще даже не начались. По крайней мере, Гермиона подозревала, что это не так. Она нахмурилась, облокотившись на руки и окинув долгим взглядом Больничное крыло. Нет, похоже, школа еще не началась. — Моя дорогая девочка, ты готова поговорить с нами сейчас? — спросил Дамблдор, входя в комнату и замечая её открытые глаза. — Могу я сначала задать несколько вопросов, сэр? Я нахожу себя довольно… гм… — её глаза метнулись к бывшему учителю Трансфигурации, который стоял рядом с директором. — Сбитой с толку тем, что происходит. Я действительно не понимаю, что стало со школой, а тем более, почему вы здесь в таком виде… — она замолчала, её разум вел по лабиринту, который никто бы не понял, но это имело смысл для неё самой. Её карие глаза расширились от осознания. — О боже, — пробормотала она, поднимая забинтованную руку, чтобы потереть висок. Гермиона молчала, наблюдая за всеми взрослыми в комнате. Она знала, что может доверять всем троим, поскольку они были будущими членами Ордена, или, возможно, уже были ими. Гермиона не могла понять, в каком времени она была, и, следовательно, она не могла знать, существовал ли Орден Феникса. Хотя, это было ни здесь, ни там. Она должна рассказать им все. Судя по расчетливому взгляду Дамблдора, они уже поняли, что она путешественница во времени. Она предположила, что это хорошая новость, что её ещё не перевели в Министерство, что было естественной процедурой для человека, путешествующего так далеко, как она. Хотя, возможно, причина была в том, что они просто не знали, откуда она и хотели выяснить это раньше, чем передать в нужные руки. Гермиона прикусила нижнюю губу, чтобы не разболтать вслух свой внутренний мыслительный процесс. Она знала, что должна заговорить, поскольку они продолжали выжидающе смотреть на неё, но сознание Гермионы, казалось, удерживало. Она посмотрела на Дамблдора со слегка настороженным блеском в глазах. Независимо от того, насколько благими были его намерения, Дамблдор был мастером манипулирования. И Гермиона была достаточно взрослой женщиной, чтобы признать, что она была не в том настроении, чтобы ею манипулировали каким-либо образом ради общего блага. Нет, на самом деле, на данный момент с неё этого было вполне достаточно. Однако факт оставался фактом: ей нужно было кому-то рассказать. Гермиона быстро вспомнила список членов Ордена и исключила всех, кто был несовершеннолетним. Пока она обдумывала оставшиеся имена, разум выдвинул вперед одно конкретное имя. Она заколебалась, так как формально он не был членом Ордена, несмотря на то, что сражался за него. Однако, это было быстро решено за неё. Она доверила бы Аберфорту свою информацию, поскольку он был могущественным, незаметным и определенно менее назойливым, чем Дамблдор. Она глубоко и покачала головой: — Сначала я хочу поговорить с Аберфортом, — заявила она, её тон не оставлял места для споров. Альбус обменялся коротким взглядом с Минервой, прежде чем кивнуть и взмахом палочки отправить летящее письмо своему брату. Троица молча сидела, ожидая прихода другого мужчины, и как раз в тот момент, когда тишина начала становиться тяжелой и неловкой, уверенно вошел высокий, устрашающий мужчина в поношенной одежде. — Я скоро перестану приходить, когда ты будешь называть меня братом. В случае, если ты не заметил, я не обязан отвечать на твои письма. — Некоторая информация слишком опасна, чтобы изложить её на бумаге, как ты очень хорошо знаешь, — спокойно ответил Альбус. — Для тебя вся информация опасна. Что это было на этот раз? Твой заказ не удался? — Нет. На самом деле, я вызвал тебя из-за этой юной леди, — Дамблдор махнул рукой в сторону Гермионы, которая все еще лежала на больничной койке. Взгляд Аберфорта метнулся к койке, нахмурившись, пока он изучал не впечатляющий вид девушки. Гермиона села, выпрямив спину и высоко подняв подбородок. — Моя дорогая, тебе пока не стоит садиться, ты только что проснулась, — мягко прокомментировала Поппи, осматривая раны. — Я хочу поговорить с Аберфортом, — она сделала паузу, когда никто не пошевелился. — Одна. Остальные вздохнули и кивнули, собирая свои вещи и выходя из комнаты. Аберфорт ещё не подошел к ней и вместо этого наблюдал со своего места у двери, подняв брови. Как только все покинули комнату, они еще некоторое время молчали, прежде чем Гермиона указала на стул у кровати. — Не хотите ли присесть? — Мне и так удобно, спасибо, — отказался Аберфорт, но, тем не менее, подошел ближе. Гермиона кивнула, задумчиво глядя в окно. — Я не совсем уверена, с чего начать, — тихо призналась она. — Почему не с самого начала? — предложил Аберфорт скучающим тоном, но его глаза выдавали медленно растущее любопытство. — Во-первых, не могли бы вы разместить вокруг нас несколько защитных и заглушающих заклинаний? То есть, если вы не возражаете? — Почему? — Аб хотел знать, его взгляд был настороженным, но он все равно сделал так, как она просила. — В противном случае я уверена, что Дамблдор каким-то образом узнал бы о каждом сказанном нами слове. Аберфорт фыркнул. — Мудрая девочка. Закончив, он встал в ногах кровати и начал терпеливо ждать, когда она начнет свой рассказ. — Все это очень сбивает меня с толку, мистер Дамблдор. Я лишь смутно представляю, что могло со мной случиться, и если то, что я подозреваю, правда, то чем меньше людей знают о моем прошлом, тем лучше. — Каким может быть твое прошлое? — Война и разрушение. Смерть и утрата. Я не могу вдаваться в подробности того, что произошло, иначе я могла бы все испортить. Ситуации, схожие с моей, являются очень деликатным вопросом, и к ним следует относиться с предельной осторожностью. — И в чем именно заключается твоя ситуация? — Кажется, я путешествовала во времени, — любопытство Аберфорта достигло пика, и он шагнул вперед, чтобы лучше слышать её тихий голос. — Я не знаю, как и почему это произошло, но тем не менее, это правда. И я не знаю, как это исправить. — Откуда ты? — Я не могу вспомнить точную дату, так как тогда у меня не было возможности быть в курсе событий, но я почти уверена, что это был май 1998 года. — 1998? Это очень далеко отсюда. Сейчас ты находишься в 1971 году. 29 августа, если быть точным, и если судить по письму моего брата, ты проспала полторы недели. — 1971? Итак, Орден был создан. — Ты знаешь о попытке моего брата создать что-то вроде тайной группы сопротивления против одного жалкого волшебника? — Аберфорт усмехнулся. — Да, на самом деле, эта «своего рода группа сопротивления» в конечном итоге спасает более сотни жизней напрямую, и косвенно всю Великобританию, — сердито сказала Гермиона. Возможно, она не согласна со всеми методами Дамблдора, но она всё ещё очень восхищалась этим человеком, и, само собой разумеется, светлая сторона понесла бы большие потери без него. — В любом случае, это к делу не относится. Что сейчас важно, так это то, что мне нужна ваша помощь. — Моя помощь? Почему не моего брата, если он такой герой? — Альбус Дамблдор обладает рядом положительных качеств, но он склонен манипулировать ситуациями по своему вкусу, не предупреждая окружающих, и, честно говоря, я больше не хочу, чтобы мной манипулировали. На этот раз я бы предпочла заняться манипуляциями. Аберфорт хрипло усмехнулся. — Кажется, ты начинаешь мне нравиться. Ты осторожно относишься к Альбусу, в отличие от всех остальных вокруг. Ты умна и намного мудрее своих лет. — Я прошла через войну, сэр, и помогла победить самого темного волшебника всех времен. Мне нравится думать, что я несколько более зрелая, чем те, кто меня окружает. — Помогла победить? Неужели будущий мир в таком отчаянии, что доверяет такие серьезные дела ребенку? — Ребенку? — повторила Гермиона почти испуганным голосом. — Как вы думаете, сколько мне лет? — задала вопрос она. — Если бы мне нужно было угадать, я бы сказал, что тебе около десяти, — он пожал плечами. — Что?! — Гермиона взвизгнула, вскочила с кровати, не заботясь о своем здоровье, и подошла к зеркалу в полный рост. Стоя перед зеркалом, Гермиона окинула взглядом своё маленькое тело. Она была так сосредоточена на своем путешествии во времени и на том, что скажет людям, что не заметила, как тело уменьшилось вдвое по сравнению с предыдущим. Волосы снова стали ужасно густыми, но больше не сумасшедшими, а контролируемыми кудрями из её подростковых лет. Два передних зуба снова увеличились вдвое, вернувшись к фирменным зубам-вставкам, за которые её безжалостно дразнили в детстве. — Черт возьми, — пробормотала она в шоке.***
— Что значит, она просто упала в обморок? — Она подскочила, чтобы посмотреть на своё отражение, а затем через несколько секунд внезапно упала в обморок, — объяснил Аберфорт, небрежно пожав плечами. — Я думаю, что мне пора уходить. — Она закончила с тобой разговаривать? — спросил Альбус. — Я не думаю, что… — Тогда ты останешься. — Прекрасно, —Аберфорт устало вздохнул. — Это был легкий обморок. Она скоро проснется, Альбус, — сообщила мадам Помфри всем присутствующим. — Тогда мы подождем, — заявила Минерва, заставляя кресло появиться в комнате и грациозно садясь на него. Альбус и Минерва обсуждали приближающееся прибытие учеников Хогвартса, в то время как Поппи, казалось, не могла расслабиться, произнося заклинания и проверяя все раны Гермионы. Аберфорт сидел молча, пристально глядя на молодую девушку, пока она не проснулась. Наконец, Гермиона застонала, её глаза распахнулись. Не теряя ни секунды, Аберфорт наклонился вперед, отказываясь разрывать зрительный контакт с ведьмой. — Почему ты спросила обо мне, Гермиона? — спросил он низким и задумчивым голосом. Гермиона поерзала на кровати, слегка поморщившись. Её лицо было таким же пустым, как и всегда, а глаза были серьезными, когда она ответила. — Потому что я верю, что ты оставишь меня в покое и поможешь только тогда, когда я попрошу об этом. Аберфорт точно понял, что она имела в виду, его взгляд метнулся к Альбусу, оставив остальных в крайнем замешательстве. Он медленно кивнул, откидываясь на спинку стула. — Понятно, — пробормотал он. — Тогда скажи мне, чего ты хочешь. — Я хочу знать, есть ли у меня хоть малейшая возможность вернуться домой. Аберфорт покосился на неё. — Мне нужно было бы узнать о тебе больше, чтобы ответить как можно более правдиво, — объяснил он. — Наверняка есть какая-то информация, которой вы можете поделиться, не нарушая временную линию? — поинтересовался Альбус. — Я полагаю, — Гермиона заколебалась. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, и я родилась 19 сентября 1979 года. И в последний раз, когда я помнила, был 1998 год, и мне было 18 лет. — Это объяснило бы твою реакцию на твоё телосложение, — усмехнулся Дамблдор и кивнул. Гермиона улыбнулась ему, разделяя юмор ситуации. — До того, как я прибыла сюда, я была в Хогвартсе, во дворе, сражаясь с тем, что, как мы все надеялись, должно было стать Последней битвой. Там были все: Пожиратели Смерти, чиновники Министерства, члены Ордена, жители Хогсмида, даже кентавры и великаны. Самое главное, что были Гарри и Волан-де-Морт, и все, что нужно было сделать, было сделано. Я не знаю, как это произошло, но через несколько мгновений, когда мои заклинания не повлияли ни на что, кроме школы, время начало двигаться назад, и я оказалась здесь. — Итак, позволь мне прояснить кое-что, — прервал Аберфорт. — Ты путешествовала во времени совершенно неожиданно, и, в процессе, тебе снова исполнилось одиннадцать? — Гермиона кивнула. — Тогда, боюсь, мы ничего не можем сделать, — прямо заявил он. — Что вы имеете в виду? — Путешествие во времени — это не то, к чему стоит относиться легкомысленно. Волшебники очень серьезно относятся к путешествиям во времени, даже если они совершаются всего на несколько часов. Во всем Волшебном Мире только один живой человек знает, как повернуть Время вспять. Невыразимец, который только однажды окажется близок к смерти, делится своими знаниями со своим преемником, человеком, очень тщательно выбранным, кем-то, кого Невыразимец будет наблюдать в течение многих лет ранее. Вот почему существует так мало Маховиков Времени, не говоря уже о том, что для создания только одного требуется десятилетие. Ужасные вещи случаются с волшебниками, которые путаются со временем, как все мы знаем. Мы остерегаемся вмешиваться во время, поскольку оно — одна из немногих вещей, которые мы никогда по-настоящему не сможем понять. Из-за этого все сделанные Маховики времени могут двигаться не дальше, чем на день назад, и никогда вперед. Действительно, двигаться вперед во времени, даже если всего на секунду — это то, на что волшебники никогда не решатся. Видящие видят возможности, а не судьбы, они видят, что скорее всего произойдет с одним человеком, если он примет определенное решение. Будущего не существует, пока мы его не создадим. Что случилось бы с волшебником или ведьмой, которые отправились бы вперед во времени, во время, которое им еще предстоит пережить, во время, которого не существует? Это невозможно узнать. Конечно, существует много теорий, хотя ни одна из них не будет доказана. Кроме того, во время путешествия необходимо соблюдать правила. Одно из них — никогда не возвращаться назад во времени дальше даты рождения. Временные повороты сделаны таким образом, чтобы избежать подобных ситуаций. Как можно было бы перенестись во время, предшествовавшее их рождению, если они могут вернуться назад самое большее на несколько дней? Последствия для вселенной возвращения во время, предшествовавшее вашему рождению, были бы катастрофическими. Нет никаких сомнений в том, что человек был бы уничтожен. Вы не можете быть в мире, где вас не существовало. Путешествие в такое время с Маховиком было бы верной смертью. Итак, моя дорогая девочка, тот факт, что ты все ещё жива, показывает нам, что твоё путешествие во времени было чем-то необычным. Что-то, чего никогда не делали раньше. Возможности для тебя вернуться домой не существует, по крайней мере, до тех пор, пока силы, которые послали тебя сюда, не решат отправить тебя обратно. Гермиона нахмурилась, слегка разочарованная, но она была самой яркой ведьмой своего поколения и ожидала, что это, скорее всего, будет невозможно. — Я так и подозревала, — кивнула она. — Что это значит для меня? — Это значит, что ты застряла здесь на всю оставшуюся жизнь, моя дорогая. Будущего, которое ты знаешь, больше не существует. Во всяком случае, пока нет. — Так что же мне делать, если его больше не существует? Я не должна быть здесь, это неправильно. Моё присутствие может все изменить. — Скорее всего, да, — согласился Дамблдор, присоединяясь к разговору. — Наше сознание не позволило бы нам вышвырнуть тебя на улицу, даже если это может показаться самой безопасной реакцией. Мы создадим для тебя предысторию, и ты будешь посещать Школу чародейства и волшебства Хогвартс, как и любой другой одиннадцатилетний ребенок. Ты будешь сливаться с толпой, и притворяться обычным студентом. У тебя будет нормальная жизнь, Гермиона, и ты сделаешь все возможное, чтобы сохранить свой секрет в тайне. Если об этом узнает не тот человек, ты и все остальные окажетесь в серьезной опасности. Волан-де-Морт не остановится ни перед чем, чтобы заполучить тебя. — Конечно, я согласна. Я никогда не собиралась никому рассказывать. Я знаю, чем рискую. — Очень хорошо, если это так, я нашел молодого человека, который готов удочерить тебя как своего собственного ребенка или выступить в качестве законного опекуна. — Как его зовут? — Гийом Делакур… Гермиона подавилась удивленным смехом. — Делакур? О, конечно, это обязательно должны были быть они. — Ты знаешь о этой семье? — Я довольно хорошо знала некоторых из его потомков, — ответила Гермиона. — Тогда ты должна чувствовать себя как дома, — улыбнулся Альбус. — Он молодой французский холостяк, который живет в Париже и хотел бы побыть в дополнительной компании во время каникул. Он более чем счастлив поделиться с тобой своим именем. — Вы хотите сказать, что я буду Делакур? — Дамблдор кивнул. — Мерлин, если бы Джинни могла это слышать… — И как бы вы объяснили её приезд в Хогвартс вместо Шармбатона? — Просто она была бы дочерью его троюродной сестры Филиппины и Франсуа Делакур, которые, как нам стало известно месяц назад, были жестоко убиты. К сожалению, никто из близких родственников юной мисс Делакур не захотел взять её к себе, когда услышали, что она была единственной, кто пережил нападение. Поэтому, несмотря на то, что он наслаждался своей одинокой и свободной жизнью, Гийом Делакур приветствовал молодую девушку в своей жизни как младшую сестру, дочь, друга, как вам больше нравится. Оба надеялись начать всё сначала, они переехали в Англию, и Гийом решил, что отправить свою дальнюю кузину в Хогвартс было бы лучше и практичнее. — Это звучит достаточно правдоподобно, — согласилась Гермиона. Она не видела никаких проблем в том, чтобы жить с мужчиной по выбору Дамблдора. Семья Делакур, безусловно, была респектабельной и почетной. Хотя, она будет осторожна, чтобы не выдать ничего слишком важного этому человеку, на случай, если он шпионил для Дамблдора. — Тогда зачем я нужен вам, мисс Делакур? — спросил Аберфорт. — Мне нужно только знать, что вы будете готовы помочь мне, если я когда-нибудь приду и попрошу вас. — Я полагаю, что это то, что я могу сделать. Гермиона улыбнулась ему. — Спасибо, сэр. — Хотя я должен сказать тебе одну вещь, прежде чем ты начнешь волноваться, — он сделал паузу. — Ничего из этого не сработает, если ты не умеешь говорить по-французски.***
— Здравствуйте, я слышал, что вы будете новой мисс Делакур, — сказал мужчина, подходя к молодой девочке. — Большое вам спасибо, что позволили взять ваше имя, — застенчиво сказала Гермиона. — Не нужно меня благодарить, любой порядочный человек сделал бы то же самое! Приятно познакомиться с вами, меня зовут Гийом Делакур, — заявил он, сжимая её руку в своей и целуя вместе с изящным поклоном. — Гермиона Гр-Делакур, простите, к этому нужно будет привыкнуть. — Это, само собой, разумеется, — засмеялся он. — Нам пора. Нам столько всего нужно сделать, и так мало времени в запасе на это. Кивнув, Гермиона поправила свой наряд и, по-детски хихикая, взяла предложенную руку, следуя за ним из комнаты, где они встретились. Они обсуждали множество тем по пути с территории Хогвартса, дезаппарируя, как только пересекли большие, пугающие ворота. — Следуй за мной, — проинструктировал он, отодвигая небольшую ограду, ведущую в причудливый сад. — Отныне это твой дом, так что не стесняйся делать всё, что пожелаешь. — Спасибо, сэр. — Пожалуйста, не называй меня так, я чувствую себя стариком. Может, я и удочерил тебя, но я не намного старше тебя. Зови меня Гийомом. — Сколько тебе лет, Гийом? — спросила Гермиона с улыбкой. — Двадцать, моя дорогая. — Как это ты так прекрасно говоришь по-английски? — Я рос в Ирландии до 13-ти лет. После нескольких поездок между Шармбатоном и Ирландией моя семья решила, что наконец-то пришло время вернуться во Францию. — Это объясняет легкий акцент. — А ты, судя по всему, говоришь на чистом французском, как это? — Моя мать была наполовину француженкой, поэтому мы часто ездили туда навестить семью во время каждого отпуска. Это была традиция. Я буду скучать по этому. — Ma chérie*, я могу сказать, что, надеюсь, ты преодолеешь боль. Никогда нельзя забыть боль потерянного любимого человека, а ты потеряла всех за одно мгновение. Я надеюсь, что заполню пустоту внутри, по крайней мере, до некоторой степени. Я буду для тебя, кем бы ты ни хотела, чтобы я был: братом, другом, отцом, двоюродным братом или даже знакомым, если ты хочешь держаться от меня подальше. Гермиона посмотрела на него со слезами на глазах и слабой улыбкой. — Je ne refuserais pas un frère, je n'en ai jamais eu*. Гийом нежно улыбнулся и обхватил её лицо своими большими ладонями, вытирая слезы большими пальцами. — Я буду лучшим старшим братом, о котором ты только можешь мечтать, ma puce*. — Спасибо. Он покачал головой. — Никогда не благодари кого-то за его заботу, Гермиона. Просто покажи свою благодарность, заботясь о них в ответ.