***
Гермиона застонала, потирая сонные глаза. Открыв глаза, она поняла, где находится. Она быстро села, только чтобы ахнуть от удивления, когда заметила обоих Дамблдоров в ногах своей кровати. — Что случилось? — спросила Гермиона. — Ты потеряла сознание, — объяснил Альбус. — Пятикурсник из Хаффлпафф наткнулся на тебя. Он сказал, что у тебя была какая-то паническая атака. — О, точно, — пробормотала Гермиона, и с этим все вернулось к ней, включая причину панической атаки. Ее дыхание начало переходить в короткие вздохи только при воспоминании, но Аберфорт отреагировал до того, как ситуация могла обостриться, и заставил выпить успокаивающее зелье. Казалось, Альбус хотел упрекнуть своего брата за его решительный подход, но Гермиона остановила его, прежде чем он успел открыть рот. — Спасибо, Аберфорт, — с благодарностью сказала Гермиона. — Можешь ли ты сказать нам, что было не так? Профессор МакГонагалл сказала, что ты выбежала из ее класса с занятия с профессором по уходу за магическими существами. — Это было так неожиданно. Я делала заметки, как меня просили, но потом… — Гермиона начала отвечать, но замолчала, когда мысль овладела ее мозгом. Ее взгляд упал на Дамблдора, и чувство вины скрутило ее желудок, когда она поняла, как мало доверяет ему. Она покачала головой и вздохнула. — Могу я поговорить с Аберфортом наедине, пожалуйста? Дамблдор, казалось, колебался, переводя взгляд с Гермионы на брата. — Полагаю, у меня нет выбора. Я едва ли могу настаивать на том, чтобы ты говорила в моем присутствии. Пара смотрела, как он уходит, и Эйб взял на себя задачу поставить заклинания конфиденциальности, зная, что Гермиона сделает это, если он этого не сделает. — Так что именно ты хочешь скрыть от моего брата? Когда Гермиона промолчала, Аберфорт заговорил снова. — Я предполагаю, что это как-то связано с твоим срывом? Наконец Гермиона кивнула. — Я не знаю, что со мной происходит. — Может быть, если ты объяснишь, что произошло, я смогу помочь? — Да, конечно. В классе все было хорошо… но тогда змея… змея заговорила со мной. Брови пожилого человека поднялись, и он откинулся на спинку сиденья с тяжелым вздохом. Он внимательно посмотрел на Гермиону, потирая подбородок. — Ты хочешь сказать, что ты владеешь парселтангом? — Я так думаю… Я ушла, прежде чем смогла услышать что-то большее, чем «Привет» от змеи. — И ты не знала, что обладаешь такой способностью? Ты даже не подозревала, что… — Нет, определенно потому, что я им раньше не владела! В прошлой жизни я сталкивалась с большим количеством змей и никогда не могла их понять. Гарри, конечно, мог, но только потому, что был связан с Темным Лордом. — Как именно он был связан? — Я не могу сказать, — ответила Гермиона, зная, что не может упомянуть тот факт, что Гарри был крестражем. — Хорошо. Не могла бы ты сказать мне, есть ли вероятность, что ты можешь быть связана с Темным Лордом таким же образом? Гермиона прикусила губу и закрыла глаза, пытаясь вспомнить каждую деталь того, что она пережила. Как бы она ни думала об этом, она не могла найти ни одного момента, когда была лицом к лицу с Волдемортом достаточно долго, чтобы стать крестражем. Она покачала головой. — Нет. — Это может иметь какое-то отношение к твоему путешествию во времени, — Аберфорт задумчиво промурлыкал. Гермиона напряглась. — Ты действительно так думаешь? Аберфорт медленно кивнул, погруженный в свои мысли. — Гермиона, мой следующий вопрос чрезвычайно важен. Очень важно, чтобы ты попыталась вспомнить все, что пережила во время перемещения во времени. Каждая деталь может быть важна: звук, ощущение, что угодно! — голос Аберфорта звучал настойчиво. — Ну, — Гермиона прищурилась, пытаясь правильно вспомнить события. — Я сражалась против псов в Хогвартсе. Мои заклинания терпели неудачу. То есть они проходили через людей без эффекта, но когда они ударялись о стену или были нацелены на камни, обломки, они работали безупречно. Малфой ненадолго присоединился ко мне в какой-то момент. Я отослала его, когда увидела его мать. Я знала, что если он останется, нам обоим будет плохо. К счастью, он ушел. Я пыталась продолжать сражаться, но безрезультатно, все, что я могла сделать, это разрушить стены и переместить камни. Гермиона сморгнула слезы. — Вокруг меня умирало так много людей. Я была в панике. Я становилась совершенно бесполезной. Когда мой друг Рон умер, я знала, что скоро последую за ним. Я имею в виду, что бросание валунов в Пожирателей Смерти, которые бросали в меня смертельное проклятие, могло только завести меня так далеко. Именно тогда все начало двигаться в замедленной съемке. У меня было более чем достаточно времени, чтобы уйти с пути смертельного проклятия, посланного в меня. Я не могла понять, что происходит. Сначала я подумала, что это какое-то новое заклинание. Но потом Малфой снова был рядом со мной, сражаясь. На секунду я подумала, что он вернулся, чтобы помочь мне, как бы странно это ни звучало. Только я мгновенно поняла, что все происходит неимоверно быстро, и когда Малфой снова ушел, я поняла, что происходит. Я путешествовала во времени достаточно раз, чтобы понять, когда это происходит со мной. — Я видела, как битва исчезла, замок вернулся в свое нормальное состояние. Люди двигались мимо меня в размытости, пока время не двигалось назад слишком быстро, чтобы я могла разглядеть что-либо, кроме замка, который оставался неизменным на протяжении всего этого. Наконец все прекратилось, я увидела профессора МакГонагалл и директора, уставившихся на меня. Затем все стало черным. Я помню, как была спокойна в темноте своего разума. Безмятежна. — А потом ты проснулась? Это все? Гермиона собиралась кивнуть, но остановилась, придирки в ее голове говорили ей, что есть что-то еще. Что-то важное, что она должна помнить. — Нет, есть кое-что еще. Что-то, что произошло в темноте. В больничном крыле было тихо, слышно только дыхание Гермионы и Аберфорта, и все же Гермиона могла бы поклясться, что слышала шепчущие голоса в глубине своего сознания. Они были так далеко, что она не могла разобрать, что они говорили. — Громче, громче, — пробормотала Гермиона сквозь стиснутые зубы. Ее глаза были зажмурены, когда она пыталась лучше услышать голоса. Она слышала их раньше, это она знала точно. — Для тебя, Гермиона Грейнджер… — прошептала Гермиона. — Что ты говоришь? — Я слышала эти слова в своей голове, когда была без сознания… И еще кое-что… — пробормотала она. — Были и другие слова, — она была уверена в этом. Кое-что о Мерлине. — Магическое ядро и Мерлин. Аргх, я не могу четко вспомнить. — Магическое ядро? Интересно. — Ты думаешь, это как-то связано с моей новой способностью? Эйб поджал губы, прежде чем ответить. — Это очень маловероятно… Даже невозможно… Но ты упомянула Мерлина, и если существует волшебник, который мог бы достичь невозможного, это был бы он. Мне нужно больше знаний о магических ядрах и самом Мерлине, чтобы помочь тебе дальше. — Мерлин не знал парселтанга, насколько я знаю, так как это может иметь какое-либо отношение к нему? — Даже если он не имеет к этому никакого отношения, я верю, что это может привести нас в правильном направлении, — сказал Аберфорт, вставая, чтобы уйти. — Я буду держать тебя в курсе любого прогресса, который я могу сделать по этому вопросу. Обе руки Гермионы сжимали одеяло, которое укрывало ее, когда она сидела, наблюдая, как Аберфорт уходит. Подойдя к двери, он остановился и повернулся к ней. — Ты правильно сделала, что скрыла это от моего брата. Он бы отрицал это, но жизнь заставила его опасаться тех, кто владеет парселтангом. Гермиона улыбнулась ему, радуясь, что он подумал, что она приняла правильное решение.***
На следующий день, когда Гермиона наконец набралась смелости вернуться в класс, она почувствовала на себе взгляды. Все ее однокурсники и старше слышали о ее состоянии накануне. Гермиона знала, что, без сомнения, должна поблагодарить своих одноклассников и пятикурсников Хаффлпаффа за распространение истории. У Гермионы был беспокойный сон, и под ее глазами виднелись темные мешки. Прежде чем она смогла добраться до своего обычного места за столом Рейвенкло, старшекурсник подошел к ней с застенчивой улыбкой. — Привет, ты, наверное, не помнишь, но я был тем, кто нашел тебя на днях. Дирк Крессуэлл, — он протянул ей руку для пожатия. — О, приятно познакомиться. Спасибо, что помог мне вчера. Я сожалею о любых проблемах, которые это могло вызвать у тебя, — Гермиона покраснела, беря его за руку. — Чепуха. Хоть ты и прервала мою практику гобледука, — он покачал головой. — Я просто рад видеть, что ты в порядке! Ты действительно напугала меня на мгновение. — Да, ну, я не совсем уверена, что произошло вчера, я просто рада, что все закончилось, — она уже собиралась отвернуться, когда до нее наконец дошли его слова. — Подожди, ты сказал, что практикуешься в гобледуке? То есть ты пытаешься это узнать? — спросила она удивленно. Настала очередь Дирка покраснеть, и он потер затылок, когда кивнул. — Да, я уже некоторое время учусь… Многие люди говорили мне сдаться, что это не стоит времени, поскольку почти все гоблины свободно владеют английским языком, но я полагаю, что, поскольку я планирую работать с ними однажды, это только вежливо, что я изучаю их родной язык. Рот Гермионы приоткрылся, когда он говорил. — Вау! Это потрясающе! — Ха-ха, ну, ты одна из первых, кто говорил это, — пробормотал он. — Учителя знают? — Нет. — Значит, ты не получаешь никакой помощи? — он пожал плечами. — Невероятно! — Да, в любом случае, мне нужно идти, я опоздаю на Уход за волшебными существами. Я просто хотел сказать, что рад, что с тобой все в порядке. Увидимся, — сказал он, поднимая свою сумку с пола и уходя с несколькими другими учениками своего курса. Гермиона села за стол, решив съесть только кусочек тоста с маслом перед уроком. Теперь, когда ей не с кем было поговорить, чтобы отвлечь ее от мыслей, она потерялась в них, пытаясь понять, как это возможно, что она владеет парселтангом. Когда она заканчивала свой тост, она пришла к выводу, что лучший способ узнать больше об этом — поговорить с первой змеей, которая когда-либо говорила с ней. Veru Mortiferum. Она должна была пойти посмотреть его как можно скорее. Гермиона весь день нервничала и не могла поднять руку, что не осталось незамеченным многими ее одноклассниками, в основном Адрианом, Пандорой и Мародерами. В то время как первые двое и Ремус были обеспокоены, остальные трое Мародеров были любопытны, они подозревали, что она что-то задумала. И она действительно что-то планировала, в этом они были правы, но это что-то их не касалось. Поэтому, когда прозвенел звонок, возвещающий последний час занятий, Мародеры изо всех сил старались следовать за Гермионой, которая немедленно выбежала из комнаты. К несчастью, их утащила толпа студентов, а Гермиона осторожно проскользнула сквозь них и помчалась в кабинет профессора по уходу за магическими существами. — Чем я могу вам помочь? — миссис Рамблхорн любезно спросила, когда открыла дверь раскрасневшейся и тяжело дышащей Гермионе. — Мне было интересно, смогу ли я снова увидеть змею? Просто понаблюдать за ней? — Ну что же, вы пришли как раз вовремя. За ним приедут специальные сотрудники министерства, которые через несколько часов вернут его на родину. Вы можете войти, но помните, не подходите слишком близко к клетке. Гермиона кивнула, уверенно шагая мимо учителя. Однако, как только она увидела змею, ее шаги замедлились и полностью остановились, когда змея открыла глаза. Профессор сказал что-то о том, что она будет в соседней комнате, и Гермиона оказалась одна. — Здравссствуй, — змея зашипела. — Привет, — ответила Гермиона, решив, что лучше быть вежливой, но понятия не имея, говорит она по-английски или нет. — Я не думал, что увижу тебя снова, — змей наклонил голову и переместил свое тело ближе к прутьям клетки. — И я… но я не могла остаться в стороне… У меня есть… вопросы, — Гермиона говорила медленно, как будто сомневалась в своих собственных действиях. — Я отвечччу, — он спокойно заявил, его язык выглядывал изо рта. — О, хорошо, — Гермиона огляделась, как будто удивляясь, что змея просто согласилась ответить ей. Она нашла пустой ящик и села на него. — Как ты узнал, что я говорю на парселтанге? — Потому что я мог сказать. — Нет, ты должен быть более конкретнее! — Гермиона разочарованно пробормотала. — Мне нужно понять! Я не владела парселтангом до последних нескольких дней, скажи мне, как ты узнал, хотя я понятия не имела! — Я чувссствую это внутри тебя. Все змеи могут рассспознавать это. Они редки. Мы должны быть в соссстоянии распознать их, чтобы защщщитить их. — Защитить их? — Если бы мы не узнавали их, змеи, такие как я, могли бы атаковать их по ошибке. Змеи не вредят им. — Почему нет? — По той причине, что мы защщщищаем их, а они защищщщают насс. Они могущщщественны. — Ты встречал других? Таких как я? — Гермиона хотела знать. — Нет. Я, нет. Я только слышал о них, пока не вссстретил тебя. — Хорошо… Но знаешь ли ты, существуют ли другие? — Я слышшал об одном. На этой земле. Говорят, что у него глаза такие же голубые, как чешшуя голубой змеи-гонщика. Он подружжился со многими в юности. — Том. — Я не знаю его имени. — Возможно, ты слышал о каких-либо других говорящих со змеями? — Нет. Это невозможно. Для тех, кто говорит со змеями, вашшего вида, это не рассспространено. На самом деле это близко к несущществующему. Известно, что только одна семейная линия когда-либо имела спосссобности к парселтангу. Ужас начал просачиваться сквозь Гермиону. — Слизерин. — Да. — Но я не Слизерин, ни по дому, ни по крови, — твердо, без сомнения, возразила Гермиона. — Ты может и владеешшь парселтангом, но ты не умна. — Что ты имеешь в виду? — Ты ведьма, — Гермиона кивнула в подтверждение, хотя змея и не ждала его. — Тогда ты должна знать, что есть и другие спосссобы стать чассстью волшебной линии. Прежде чем слова успели утонуть, раздался стук в дверь, когда она открылась. — Извините, профессор сказала, что я могу присоединиться к вам. — Нет проблем, — ответила Гермиона, хмуро глядя на змею и пытаясь понять смысл того, что она ей сказала. Гермиона подвинулась на ящике, оставляя место для мальчика, чтобы присоединиться к ней, если он захочет. Он взглянул на ее синий галстук и, зная, что равенкловцы и хаффлпаффцы менее предубеждены против слизеринцев, занял место, которое она предлагала. — Ты пришла посмотреть на змею, прежде чем ее заберут? — спросил мальчик, глядя на змею, от которой Гермиона еще не отвела взгляда. — Да, я была очарована ей. — Она прекрасна, — пробормотал мальчик. Змея подняла голову, встретившись взглядом с Гермионой, прежде чем скользнуть к мальчику и зашипеть. Гермиона не смогла сдержать небольшую улыбку, которая тронула ее губы. — Я думаю, она довольна лестью, — с этими словами она повернулась к мальчику и ахнула. — Регулус! Мальчик напрягся. — Мы знакомы? — Нет! Просто я знаю твоего брата! — Да? — Регулус осторожно отодвинулся от девушки. Гермиона кивнула. — Он не был бы счастлив, если бы ты сидел рядом со мной, — сказала она ему. Регулус усмехнулся. — Мой брат — чертов гриффиндорец. Я не уверен, что у него есть лучшее суждение. Гермиона хихикнула над тем, как Регулус небрежно отмахнулся от мнения своего брата, хотя они все еще были относительно близки в это время. — Я не думаю, что твой брат хулиган из-за того, что он гриффиндорец, — прокомментировала Гермиона. Регулус покачал головой. — Нет, он хулиган для выживания, — он сделал паузу, наклонив голову, чтобы посмотреть на Гермиону слегка прищурив глаза. — Кто ты на самом деле? — Гермиона Делакур, — представилась Гермиона, протягивая руку. — Приятно познакомиться, — ответил Регулус с подобающей чистокровной вежливостью, узнав имя. — Как ты, кажется, уже знаешь, я Регулус Блэк. Как только Гермиона собралась заговорить, дверь открылась, прервав ход ее мыслей. — Извините, дети, но чиновники министерства здесь из-за змеи. Гермиона и Регулус встали, двигаясь в сторону выхода, чтобы оставить место для входящих людей. Студенты первого и второго курсов покинули кабинет после того, как профессор сказала, что ужин только начался и что они должны спуститься. Идя вместе к Большому залу, Гермиона пыталась поддержать разговор. — Так ты любишь змей? — Я считаю, что они — единственные животные, о которых стоит что-то знать, особенно если это волшебные змеи, которым и является Veru Mortiferum. Один из самых мощных. Одним укусом он может убить тебя за считанные секунды. — Защитный механизм, а не то, чем они злоупотребляют, — прокомментировала Гермиона. — Конечно, но все же, подумать только, мог ли волшебник сделать такую вещь. Гермиона подавила желание прокомментировать, что волшебник мог бы, если бы он чувствовал, что способен использовать убивающее проклятие. Тем не менее, пара прибыла в Большой зал, поэтому она остановилась с Регулусом перед столами и улыбнулась ему. — Было замечательно поговорить с тобой, Регулус. Мне всегда нравится разговаривать с людьми, которые не являются полными болванами, — поддразнила она. Регулус рассмеялся. — Ты, должно быть, говоришь о гриффиндорцах! Гермиона покачала головой. — Не обязательно, — вздохнув, она начала отворачиваться. — Возможно, мы еще поговорим. Приятного вечера. Когда она садилась рядом с Адрианом и Пандорой, Гермиона заметила, что Сириус переводит взгляд с нее на своего брата с напряженным хмурым выражением лица.***
— Почему она настаивает на дружбе со всеми близкими мне людьми?! — Сириус разглагольствовал позже тем же вечером в своей комнате. Мародеры смотрели на мальчика, как будто он был бомбой, которая скоро взорвется. Джеймс лежал на кровати Ремуса с другим мальчиком, который в данный момент жевал шоколадку. — Возможно, она социальная бабочка? И что эти люди не отвергают ее ухаживания? — Джеймс попытался, уже скучая по теме. Сириус покачал головой. — Она, должно быть, делает это специально, чтобы раздражать меня! — Это может шокировать тебя, Сириус, но мир не вращается вокруг тебя. Гораздо меньше ее. На самом деле я думаю, что она была бы совершенно довольна, если бы ты вообще не был частью ее мира, — огрызнулся Ремус, расстроенный тем, что его друг всегда настаивал на том, чтобы жаловаться на девушку. — Хотя не будет преувеличением сказать, что твой мир вращается вокруг нее, — пробормотал Ремус себе под нос. Джеймс, будучи единственным, кто слышал его, громко фыркнул от удивления, схватившись за живот. — Вау, Ремус, приятель! — Подумайте об этом, — продолжил Сириус, как будто его друзья не произнесли ни слова. — Она подружилась с Ремусом, кто знает, когда и как! А теперь мой брат? Как она их обманывает?! — Обманывает их? Тебе не кажется, что это довольно жестко? Она не так уж плоха, Сириус, — тихо проговорил Джеймс, желая покончить с этой темой обсуждения. — Не так уж плоха?! О, Мерлин, только не ты, Джеймс! Пожалуйста, скажи мне, что она не обратила тебя тоже! — Сириус умолял. Скатившись с кровати Ремуса, Джеймс схватил одну из шоколадных плиток Ремуса, игнорируя возмущенное «Эй!» своего друга. — Она не обратила меня, Сириус. Она пришла в дом на ужин со своим братом этим летом. Давай просто скажем, что, когда мы остались одни, некоторые вещи были сказаны и сделаны. Я вытащил ее из своей системы. Она мне не нравится, но она меня больше не беспокоит. — Джеймс! — Сириус воскликнул, широко раскрыв глаза. — Я думаю, ты должен просто оставить ее в покое, Сириус, — прокомментировал Джеймс, выходя из комнаты. — Ей не нужно иметь дело с твоим дерьмом, — сказал он с дискретным жестким оттенком, показывая, что, хотя он не хотел драться со своим лучшим другом, он все еще имел в виду то, что сказал. Он говорил с отголосками разговора, который он подслушал, и того, которым он поделился с ней, резонируя в его сознании.