13 декабря 993 года
Недели, проведенные в такой непосредственной близости с Ровеной заставили меня задуматься. Я не решаюсь рассказать ей и другим о том, что я сделал, о том, что спрятал в школьных стенах. Они бы не поняли. Они бы заявили, что я осквернил их работу. Хотя я знаю, что они ошибаются, я задаюсь вопросом, должен ли я поделиться с ними своим секретом. Я мог бы начать с Ровены. Я знаю, что она, скорее всего, поймет мои рассуждения. Я верю, что она согласится с Палатой.
Однако я боюсь, что разговор об этом сейчас отвлечет ее от нашей текущей работы. Прошли месяцы, а мы все еще не нашли нужную нам информацию, но я не могу рисковать, отвлекая ее. Ужасно неприятно осознавать, что нужные нам знания находятся как раз в пределах нашей досягаемости. Объяснение должно быть в книге Мерлина. Но мы не можем найти ее. Я все еще чувствую укол отвержения. «Только тот, кто владеет своей Магией, может сделать это», — сказала Моргана Ле Фэй. Какой любопытный способ выразить это. Кто-то может обладать чужой Магией только в том случае, если она дана ему напрямую или если он является Наследником. Я полагаю, она действительно указала, что этот человек был его наследником. Но почему? Если у человека есть его Магия, конечно, он его Наследник. Эти два явления неизбежно связаны между собой. Что касается формулировки, я начинаю верить, что она имеет большее значение, чем я первоначально думал. Это звучало так, как будто человек каким-то образом обладал Магией, а затем стал Наследником. Хотя сначала нужно стать Наследником, а потом, как она сказала, нести Магию.
Нести? В данном контексте это слово действительно сбивает меня с толку. Человек не несет в себе Магию, он наследует ее… Предмет несет в себе Магию. Объект не может быть наследником. Хотя человек может быть таким. Действительно, любопытная мысль.
Интересно…
— Салазар Слизерин
Гермиона почувствовала, как какая-то мысль шевельнулась в глубине ее сознания. Перенести свою Магию в объект было легко. Поместить часть своего магического ядра внутрь предмета было намного сложнее. Можно ли было бы трансформировать объект во время процесса помещения внутрь своего магического ядра? Мог ли Мерлин превратить предмет, содержащий его ядро, не просто в контейнер, а в сосуд? Чтобы передать свою Магию от себя к другому? Пока эти мысли и идеи проносились в ее голове, Гермиона продолжила читать следующую запись Ровены, ее глаза расширились, когда она поняла, что они пришли к тому же выводу, что и она.
15 декабря 993 года
Эта идея невероятна. Почти смешно думать, что Мерлин решился бы на что-то столь непредсказуемое, как это. Что он действительно поверил, что риск того стоил. Возможно, он впервые в жизни увидел стабильное будущее и понял, что никакого риска нет, что совершенно невозможно. Или он увидел так много ужасных вещей, что поверил, что риск того стоит. Я не знаю, что было бы хуже.
Его Магия сопротивлялась нам, что, по крайней мере, немного хороший знак, показывающий, что она не будет передана кому попало, но если она будет поглощена не тем человеком… Никто не знает, что может произойти в ближайшие годы, когда заклинания Мерлина, окружающие его ядро, начнут ослабевать.
Не говоря уже о том, что Годрик, Салазар, Хельга и я все добавили в него свои ядра! Это ничего не могло изменить. Или это может все изменить. Мерлин мог видеть и планировать в соответствии с нашими действиями. Или он мог бы это сделать… Он мог бы это сделать… Есть так много возможностей закончить это предложение. И пока кто-нибудь не прочтет его книгу, никто не узнает, о чем именно он думал.
Я желаю удачи тому, кто поглотит все пять ядер. Чтобы противостоять этому, человек должен обладать чрезвычайно сильным магическим ядром. Я даже задаюсь вопросом, может ли такой человек существовать. Нести не только свое собственное магическое ядро, но и пять других? Эта идея невероятна. Это может разорвать человека на части изнутри. Истощить их жизненный источник за считанные часы. Никто не смог бы жить с таким количеством силы, заключенной в нем. И даже если бы он мог, как насчет контроля? Как он сможет контролировать новую магию, с которой никогда раньше не сталкивался? Если бы он высвободил всю эту силу сразу… Я содрогаюсь при мысли о том, что случилось бы с ним и с теми, на кого была направлена эта сила.
Подумать только, все это случится с ничего не подозревающей ведьмой или волшебником. Мне жаль их. Мне жаль их за то, что они когда-либо прикасались к этому камню, сосуду наших ядер.
— Ровена Рэйвенкло
Книга выпала у нее из рук еще до того, как Гермиона поняла, что ее хватка ослабла. Ей следовало раньше обратить внимание на детали, скрытые в этой книге. Был ли это ее ответ?! Неужели она по какой-то причине поглотила их магические ядра? Как она пережила это? Был ли это несчастный случай? Было ли это предназначено для кого-то другого?
Для тебя, Гермиона Грейнджер…
Ладно, возможно, они были предназначены для нее. Или, по крайней мере, Мерлина точно. Но она также случайно забрала и ядра Основателей… Очевидно, она подозревала, что это произошло из-за ее новообретенных способностей, но это могло быть связано и с другими причинами… Она предположила, что есть один способ выяснить, действительно ли она Наследница Слизерина. Но осмелилась бы ли она на такое?
27 декабря 993 года
Мы перечитали все книги о магических ядрах, и нигде не говорится, что можно поместить часть своего магического ядра в неодушевленный предмет, чтобы передать его другому человеку, через много лет в будущем.
Однако также нигде не указано, что вы не можете этого сделать.
Эта концепция меня интригует. Возможно, Мерлин экспериментировал. У него было так много преданных учеников, что я не сомневаюсь, что он смог бы убедить некоторых проверить его теорию. Почему они должны были отказаться? Если они разделили свое ядро, взяв лишь крошечную его часть и поместив ее в объект, оставив его на несколько лет, а затем позволив ему быть поглощенным другим, они ничем не жертвовали, им нечего было терять, делая это для Мерлина. И если бы они действительно приступили к таким экспериментам, и все они были бы успешными… Почему бы Мерлину не рискнуть этим на более длительный период? Все еще… Столетия кажутся ужасно долгим сроком, чтобы оставлять свое магическое ядро без присмотра. Несмотря на планы и тому подобное, ядро может быть украдено кем-то другим или взято случайно.
Хотя, в какой-то степени, идея блестящая. Действительно, обладая даром видения, Мерлин мог легко увидеть что-то в будущем, увидеть кого-то, кто отчаянно нуждался в его Магии, и решил поместить свое ядро в объект, чтобы отдать его ему, даже если риск того, что кто-то другой заберет его, был высок. Его ядро, заключенное в камень, не рисковало потерять свою силу и плотность, в отличие от того, если бы он доверил его людям, чтобы передавать из поколения в поколение.
Я должна сказать это: Мерлин — гений, но сумасшедший.
— Ровена Рэйвенкло
Прозвенел звонок, возвещающий об окончании урока, выводя ее из задумчивости, и она быстро схватила книгу, сунула ее в сумку и поспешила через школьную территорию, надеясь прийти на урок дуэли вовремя, чтобы избежать опоздания. Когда она добралась до нужного зала, то с облегчением увидела, что ученики только начинают заполнять класс. Адриан послал ей вопросительный взгляд, но Гермиона пожала плечами, улыбаясь, чтобы успокоить его.
— Где ты была? — он все еще хотел знать. — Ты пропустила обед.
— Я не голодна. Мне нужно было кое-что сделать, — неопределенно сказала она ему, заглядывая в другую сторону коридора, который, так уж случилось, вел в заброшенный женский туалет.
— Гермиона, — Адриан позвал ее по имени, потянув за рукав.
Девочка покраснела, когда ее вырвали из ее мыслей, заметив очередь, которая выросла позади нее.
Гермиона снова была беспокойной на протяжении всего урока в течение оставшейся части того дня. Ей нужно было обсудить дела с Альбусом и Аберфортом. Аберфорт обещал найти ее, когда у него будет больше информации о Мерлине и магических ядрах, но прошло уже несколько недель с тех пор, как она получала от него весточку, на самом деле пару месяцев. Ей нужны были ответы. Было бы бесполезно скрывать это от директора, потому что, хотя она и не хотела, чтобы он знал, что она теперь змееуст, он уже знал, что она была частью всех четырех домов. Разве он не сказал то же самое, когда она получила доступ к Дневнику Основателей?
«Только член всех четырех домов мог получить к нему доступ». Он уже подозревал, как она стала членом всех домов? Если да, то почему он не сказал ей? Знал ли он тогда, что она была змееустом?
Именно в тот момент, когда Гермиона грызла ноготь большого пальца с этими мыслями, танцующими в ее голове, кто-то постучал в дверь класса. Все головы удивленно повернулись к двери, урок продолжался слишком долго, чтобы это мог быть опоздавший ученик, так что это мог быть только профессор или ученик постарше, прерывающий урок, чтобы передать сообщение или сделать объявление.
— Я ужасно сожалею, что прерываю, профессор, — произнес спокойный голос Альбуса Дамблдора, когда он переступил порог. — Боюсь, это не могло подождать.
— Вовсе нет, Альбус, — ответил профессор Слагхорн с радостной улыбкой на лице, жестом предлагая директору сказать то, что он пришел сказать.
— Я хотел спросить, можно ли мне на минутку одолжить мисс Делакур?
Гермиона поджала губы, когда половина студентов одновременно повернулась к ней. Разве он не мог сформулировать это по-другому? В его устах это прозвучало ужасно. Это просто не могло ждать. Честно говоря, теперь все будут думать о худшем. О, она просто не могла дождаться слухов.
Гораций кивнул, и Гермиона со вздохом захлопнула учебник по зельеварению, сунула его в сумку и пересекла комнату к старику, который вывел ее из класса перед собой и последовал за ней, закрыв дверь.
— Итак, директор, в чем дело?
— Мой брат пришел повидаться с тобой. Он ждет в моем кабинете, — сказал он и, пытаясь смягчить неловкость, которая возникнет после того, как она вышвырнет его из его собственного кабинета, и добавил. — Не волнуйся, у меня есть дела с Минервой, поэтому я не буду присутствовать.
Гермиона поколебалась, прежде чем заговорить.
— На самом деле, сэр, я была бы очень признательна, если бы вы присутствовали сегодня. Я полагаю, было бы весьма полезно узнать ваше мнение по этому вопросу.
Брови Дамблдора медленно приподнялись в изумлении.
— Значит, ты мне доверяешь? — поддразнил он.
Гермиона покраснела.
— Я всегда доверяла вам, сэр. На самом деле, своей жизнью. Я просто не хочу, чтобы мной манипулировали ради общего блага. Как бы ужасно это ни звучало, я хочу иметь контроль над тем, что я решаю делать или нет, и что со мной происходит.
Дамблдор остановился прямо перед гаргульей, ведущей в его кабинет.
— Я прошу прощения, если я сделал это с вами в вашей другой жизни, мисс Грейнджер, — сказал он, надеясь показать, насколько он искренен, используя ее имя при рождении.
Гермиона покачала головой.
— Вы никогда по-настоящему не поступали так со мной, сэр, по крайней мере, когда это имело значение. Но вы действительно сделал это с Гарри, да так сильно, что мы начали задаваться вопросом, принимал ли Гарри когда-нибудь решение за себя. Конечно, все ваши намерения были добросовестными, но… Ну, это было тяжело для Гарри, особенно потому, что даже после вашей смерти вы, казалось, могли манипулировать Гарри, заставляя его действовать в соответствии с вашими планами, — добавила Гермиона кривую улыбку в конце, надеясь показать ему, что она не сердится на него из-за этого.
— Я понимаю, — пробормотал Альбус.
Гермиона слегка пожала плечами.
— Однако это вряд ли произойдет в этой временной шкале, если у меня есть какое-то право голоса.
— Моя дорогая, с твоими знаниями, я полагаю, что у тебя есть единственное право голоса, — усмехнулся Дамблдор, когда пара поднималась по лестнице в его кабинет после того, как они назвали пароль.
— Наконец-то, Гермиона! Я уже начал сомневаться, доберетесь ли вы вдвоем сюда до ужина, — пожаловался Аберфорт.
Проигнорировав его жалобу, Гермиона села рядом с ним на кресло, слегка повернув его, чтобы смотреть прямо на обоих мужчин.
— Что было такого важного, что тебе пришлось вытащить меня с последнего урока, чтобы рассказать мне?
— Мне кажется, я понял, как ты получила свои новые способности, — объявил Аберфорт, взглянув на своего брата, не уверенный, стоит ли ему уточнять.
— Ты можешь говорить свободно по этому вопросу, Аберфорт, я думала об этом последние несколько месяцев, и я не верю, что сокрытие этого от Альбуса не принесет мне никакой пользы. Он уже знает, что я являюсь членом всех четырех домов.
— Откуда он это знает? — с любопытством спросил Аберфорт.
— Он был свидетелем, когда я наткнулась на это, — объяснила Гермиона, вытаскивая Дневник Основателей.
Глаза Аберфорта расширились в геометрической прогрессии.
— Это…
— Дневник основателей? Да, и так получилось, что я провела собственное исследование, пока тебя не было. Весьма вероятно, что мы пришли к одному и тому же выводу.
— Мерлин поместил свое магическое ядро в неодушевленный предмет, чтобы отдать его тебе?
Гермиона кивнула.
— И Основатели добавили свои собственные ядра, прежде чем поняли, для чего предназначалось его ядро.
— Именно поэтому у тебя теперь есть способность разговаривать со змеями, — добавил Аберфорт.
— И поэтому я смогла получить доступ к этой книге. Они знали. Они написали это для меня, как только поняли, — Гермиона на мгновение скривила лицо, прежде чем исправиться. — Ну, они начали писать это, поняли, что произошло, а затем заколдовали его, чтобы только я могла его прочитать.
— Итак, если мы правы в нашем понимании и предположениях, ты теперь укрываешь пять дополнительных магических ядер.
За этим заявлением последовало тяжелое молчание, никто не осмеливался заговорить. Эта мысль была почти ужасающей.
— Как ты все еще жива? — в ужасе спросил Аберфорт. — Никто не должен быть в состоянии носить в себе так много магических ядер… Как ты их контролируешь?
Гермиона была в растерянности, не зная, что ответить, поэтому снова воцарилось молчание.
Наконец, Альбус прочистил горло и наклонился вперед в своем кресле.
— Теперь я расцениваю твое решение отказаться от занятий в дуэльном клубе как действительно очень мудрое. Никто не знает, что могло бы произойти, если бы вы приняли в этом участие. Однако другим мудрым решением сейчас было бы согласиться на несколько сеансов со мной или Аберфортом, чтобы научиться контролировать всю эту Магию внутри тебя. Это будет сложно, потому что ни один из нас ничего не знает об управлении шестью магическими ядрами, но мы будем учиться вместе. Мы не можем рисковать тем, что ты без всякой причины выпустишь всю эту силу на ничего не подозревающего человека.
Гермиона кивнула, соглашаясь с его логикой.
— Не говоря уже о том, что ты поглотила пять очень мощных магических ядер. Эти ядра, которые ты сейчас носишь, принадлежат пяти самым могущественным ведьмам и волшебникам всех времен. Как ты так хорошо с этим справляешься? — хотел знать Аберфорт, все еще выглядя шокированным.
Кудрявая ведьма нахмурилась.
— Я не знаю. Честно говоря, я чувствую себя так же, как и раньше. Моя Магия все та же, что и раньше. Я бы никогда ничего не заметила, если бы не эта змея, заговорившая со мной. И что ж, это правда, что многие волшебные существа замка вели себя странно рядом со мной. Это включает в себя гигантского кальмара, я не уверена на сто процентов, что это было, но все же я никогда ничего не подозревала.
Дамблдор кивнул, дергая себя за бороду.
— Интересно, ты поглотила ядра, которые четыре Основателя поместили сюда, чтобы вдохнуть жизнь в замок, и таким образом ты создала связь с замком. Здешние существа, очевидно, чувствуют это. С кем из них ты взаимодействовала?
— Ну, как я только что сказала, кальмар, например, но также и гаргулья, охраняющий ваш офис, несколько призраков, включая Плаксу Миртл, которая была гораздо более открытой, и несколько портретов.
— Даже призраки чувствуют это? Очаровательно. У тебя есть настоящая связь с замком. Ты пробовала использовать это для чего-нибудь в замке? Например, лестницы? В конце концов, ты несешь ядра, которые приносят жизнь в этот замок, ты должна быть в состоянии ими распоряжаться.
— Нет, я имею в виду, что я только что обнаружила все это. До этого момента я не видела связи между ядрами и жизнью замка, хотя должна была бы, это одна из первых вещей, о которых Основатели пишут в своем дневнике.
Повисло еще одно молчание, хотя и менее тяжелое, чем два предыдущих, и Гермиона откинулась на спинку стула, как будто обессиленная.
— Это не то, чего я ожидала.
Оба Дамблдора медленно покачали головами, чтобы показать, насколько неожиданным все это было на самом деле.
— И вдобавок ко всему, это все еще ничего не объясняет о том, как я путешествовала во времени! — Гермиона почти закричала, вскинув руки в воздух и уронив их обратно на подлокотники своего кресла.
— Гермиона, — Дамблдор говорил осторожно, произнося ее имя, чтобы подчеркнуть важность своих следующих слов. — В этом случае, после всего, что мы только что обнаружили и поняли, я думаю, что вопрос не в том, как ты путешествовала во времени, а в том, почему.
— Прошу прощения? — спросила Гермиона, сбитая с толку. — Я не уверена, что понимаю.
— Он имеет в виду, Гермиона, мы только что обнаружили, что ты поглотила пять магических ядер, одно из которых исходило от самого Мерлина, и ты сама заявила, когда мы говорили в последний раз, что Мерлин намеренно разделил свое ядро, чтобы отдать его тебе. Для тебя, Гермиона Грейнджер… Это показывает, что это не было ни ошибкой, ни совпадением. Мерлин
хотел, чтобы ты несла его ядро, и, зная его репутацию, он, вероятно, также планировал, чтобы у тебя были ядра Основателей. То, что у тебя есть эти ядра, не имеет ничего общего со случайностью, Гермиона. Очевидно, он нашел способ заставить тебя путешествовать во времени, и он, должно быть, правильно выбрал время и место. Ничто не бывает случайным, когда речь заходит о Мерлине. Он хотел, чтобы ты была здесь, в это время, с этими силами, — он сделал паузу, давая время осознать то, что он говорил, и ей время понять это. — Итак, вопрос, Гермиона, в том, как сказал мой брат, почему? Чего он хочет, чтобы ты добилась?
Гермиона застыла на своем месте с открытым ртом. Она попыталась заговорить и яростно покраснела, когда из ее рта вырвалось только несколько пронзительных писков.
— Только вы можете найти ответ, мисс Грейнджер, — убеждал ее директор. — Только вы знаете будущее, в котором нам суждено жить. Только вы можете это изменить.
Гермиона подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с директором, и тихо пробормотала.
— Ужасные вещи случаются с теми, кто вмешивается во время.
Альбус кивнул.
— Действительно, но ты уже начала вмешиваться, не так ли? — он напомнил ей, заставив ее от стыда отвернуться. — И, как мы с братом пытались тебе объяснить, ты слишком далеко ушла в прошлое: твоего будущего больше не существует, его не существовало с тех пор, как ты появилась в этом времени. Даже если бы ты заперлась в башне и никогда ни с кем не общалась, твое будущее никогда бы не состоялось. Возможно, похожее, но никогда не идентичное.
Гермиона покусывала нижнюю губу.
— Это реально, не так ли? Моей другой жизни не существует? — хотя Гермиона знала это все время, проведенное здесь, в какой-то глубине души она надеялась, что все это был сон.
Дуэт Дамблдоров кивнул ей, и Гермиона почувствовала, как все ее тело обмякло. Это был не сон. Она всегда это знала. Почему маленькая часть ее была разочарована? Ее жизнь была полна войн и разрушений, и ее будущее в этой жизни было бы почти таким же. Ее семья, ее друзья, ее наставники, ее союзники… Они все умерли. Разве она не видела, как Рон умирал у нее на глазах? Разве она не видела безжизненные тела Ремуса и Тонкс, держащихся за руки посреди обломков? Разве она не почувствовала позыв к рвоте при виде Лаванды, пожираемой Грейбеком? Разве она не была свидетельницей того, как Фреда заживо раздавила рушащаяся стена? Разве она не слышала, как Гарри признался, что, когда придет время, ему придется пожертвовать собой ради них всех? Зачем ей возвращаться в тот мир? Там ее не ждало ничего хорошего.
Но здесь… пребывание здесь открыло для нее так много возможностей. Она могла бы найти крестражи, уничтожить их, убить Волан-де-морта. Она купила исчезающий шкаф, но даже она знала, что это была слабая попытка притвориться, что она живет. Она не столько жила, сколько притворялась, что живет. Она проделала такую хорошую работу, что до сих пор была убеждена, что живет. Но, очевидно, какая-то ее часть отказывалась отпускать прошлое или будущее, в зависимости от обстоятельств. Но как она могла жить в это время, как будто ее прошлого не существовало? Она бы предала всех в своей другой жизни. Нет, она смотрела на это неправильно, она не предаст их, она спасет их, даже если в этой жизни они никогда не узнают, что нуждаются в спасении. Гермиона улыбнулась несколько сердитой улыбкой, когда поняла, что у нее уже был подобный разговор с самой собой в прошлом году. Однако на этот раз она говорила серьезно. Она искренне хотела этого.
Гарри не вырос бы без своих родителей. Сириус не оказался бы в Азкабане почти на тринадцать лет только для того, чтобы умереть через два года после побега. Тедди не пришлось бы расти, зная, что оба его родителя были жертвами Второй Волшебной войны. Лаванде не суждено было стать едой. Малфоя не заставили бы стать Пожирателем Смерти, чтобы спасти свою мать.
Не в ее дежурство. Нет, если бы она могла с этим что-то поделать. И она
точно знала, с чего начать.
***
Она точно знала, с чего начать… Однако сначала она хотела кое-что убрать с дороги. Но это не означало, что она могла заставить себя действительно сделать это. Туалет для девочек на первом этаже. Она подходила к нему бесчисленное количество раз. Иногда она даже входила в него. На самом деле, в последний раз, когда она заходила в туалет, она стояла перед раковиной, которая должна была привести ее туда, куда она хотела пойти. Миртл всегда крутилась вокруг нее, комментируя вещи, которые Гермиону волновали меньше всего, но именно присутствие призрака помешало ей когда-либо открыть рот, чтобы открыть дверь. По какой-то причине Гермиона почувствовала себя виноватой. Она знала, что случилось с Миртл Уоррен. Это было некрасиво.
— Ты снова собираешься стоять там часами? — Миртл заскулила, паря, чтобы быть на одном уровне с Гермионой.
— Я… я не знаю. Я еще не решила.
— Ты знаешь, что осталось в прошлом, не так ли? Ты бы не пялилась так на раковину, если бы не знала что-то, — заметила Миртл, все еще используя очень раздражающий тон.
— Да, — согласилась Гермиона.
— Ты собираешься открыть его?
— Откуда ты знаешь, что я могу?
— Я мертва, если ты не заметила, — пожаловалась Миртл. — Ты такая всезнайка, ты должна знать.
— Все мертвецы, которые живут в замке, связаны с ним, — продекламировала Гермиона, и осознание этого поразило ее, как пощечина. — Итак, ты и все другие призраки чувствуете связь со мной, потому что я несу в себе жизнь замка! — воскликнула она.
— Точно, — вздохнула Миртл, измученная и раздраженная, когда она плюхнулась на спину в воздухе. — Я отчаянно хочу невзлюбить тебя так же сильно, как я не люблю всех в этом замке, за исключением, конечно, тех Мародеров и нескольких парней из Рэйвенкло, но я не могу. Я проклята, чтобы чувствовать связь с тобой. Это совершенно невыносимо!
— Прости, я не хотела, чтобы это случилось, — с сожалением пробормотала Гермиона.
— Тьфу, какая разница, — сплюнула Миртл. — Значит, ты приняла решение? — нетерпеливо спросила она.
Сделав глубокий вдох, Гермиона собралась с духом и заговорила.
— Открой.
Она понятия не имела, правильно ли все сделала, пока не услышала отчетливый звук скрежета мрамора о мрамор. Гермиона почувствовала, как Миртл медленно опустилась и встала рядом с ней, ее руку тревожно покалывало каждый раз, когда Миртл оказывалась слишком близко. Обе хранили абсолютное молчание, даже когда дверь была широко открыта. Они медленно приблизились ко входу, выглядывая из-за края туннеля. Когда все еще через 10 минут Гермиона ничего не сделала, Миртл повернулась к ней лицом.
— Ты хочешь, чтобы я толкнула тебя? — предложила она, и в ее глазах светилось какое-то болезненное удовольствие.
— Хотя я могу сказать, что мысль о том, чтобы столкнуть меня в этот темный туннель, доставляет тебе большое удовольствие, я хотела бы отметить, что на самом деле ты не можешь толкнуть меня, — сказала Гермиона почти самодовольно. Она без сомнения знала, что если бы Миртл была жива, Гермиона уже катилась бы по этому туннелю.
Миртл пожала плечами, отодвигаясь немного позади Гермионы.
— Возможно, я не смогу физически толкнуть тебя, но я могу гарантировать, что если я пропущу через тебя все свое призрачное тело, ты упадешь в этот туннель.
Гермиона быстро отодвинулась от дыры позади нее.
— Не смей!
— Хм, жаль, — сказала Миртл, надула губки и уплыла, исчезая в своем туалете.
Гермиона снова повернулась к тунелю и еще некоторое время смотрела на него. Она медленно покачала головой и продвинулась на шаг дальше, чем в последние несколько раз, когда она была в этом туалете, но она все еще не была готова спуститься туда.
— Еще нет, — прошептала она себе. — Скоро, но не сейчас.
***
Гермиона устала. Ей нужен был перерыв. Тайная комната сводила ее с ума. Ей нужно было поскорее покончить с этим, иначе она станет по-настоящему сумасшедшей. Все ее мысли вращались вокруг этой комнаты. Она не могла сосредоточиться, и ее оценки падали. Она начала свои частные уроки два с половиной месяца назад, с Аберфортом и Альбусом, и они заметили, что ее концентрация падает. К счастью, они сообщили ее профессорам, что она занимается серьезными личными делами, и поэтому профессора не были так строги к ней, как следовало бы. Тем не менее, даже их снисходительность имела пределы. Ее оценки были близки к тому, чтобы быть совершенно ужасными, она едва справлялась с приемлемыми оценками на каждом уроке, и она боялась, что, если она не выкинет комнату из головы, они будут продолжать ускользать. Она уже прошла все эти курсы с отличием в своей предыдущей жизни, и для нее было неприемлемо проходить с чем-то меньшим в этой.
Даже с такой решимостью Гермиона не могла заставить себя снова открыть комнату, не говоря уже о том, чтобы войти внутрь. Ее сон был, как всегда, беспокойным, но теперь с воспоминаниями о ее Втором курсе и о том, что произошло. Ей нужно было что-то, что помогло бы ей. Она знала, что не должна прибегать к таким методам, но она отчаянно нуждалась в хорошем ночном сне и способности сосредоточиться на своих курсах, поэтому в настоящее время она шла к Больничному крылу, готовая просить снотворное, успокаивающее, что угодно, чтобы помочь ей.
Она, как всегда в эти дни, была погружена в свои мысли, когда вошла в крыло, и не заметила четырех мальчиков, которые притихли в углу комнаты. Она остановилась перед дверью, ведущей в кабинет мадам Помфри. Мальчики отошли от кровати Ремуса, когда она подняла руку, чтобы постучать в дверь. Как раз в тот момент, когда она собиралась это сделать, Сириус врезался в один из маленьких металлических столиков рядом с больничной койкой, привлекая внимание Гермионы к мальчику на кровати.
Она ахнула от удивления, когда увидела, в каком состоянии был ее друг-оборотень. Он выглядел оборванным, усталым и очень больным. Руки Гермионы взлетели ко рту, прежде чем они смогли коснуться двери.
— О Мерлин, Ремус! — она подбежала к нему, упала на свободное место у его кровати и схватила его за руку, не обращая внимания на остальных присутствующих. На самом деле она все еще не осознавала, что они были там. Ее разум в тот момент был настолько медленным и усталым, что она многое упускала прямо перед своим носом, и ей потребовалось совсем немного времени, чтобы понять происходящее.
— Гермиона, — слабо сказал Ремус, желая сообщить ей о присутствии своих друзей.
Она прервала его, прежде чем он смог продолжить.
— О, Ремус! Как давно это было? — спросила она в отчаянии, крепче сжимая его руку.
Вздохнув, он решил ответить ей вместо того, чтобы позволить ей волноваться.
— Всего несколько месяцев, — он пытался казаться беспечным, но поморщился, когда совершил ошибку, попытавшись пожать плечами.
— Сколько Ремусов? — потребовала она, ее тон был сердитым, хотя он знал, что гнев был направлен на нее саму.
— Три, — признался он.
Слезы потекли из ее глаз, когда она судорожно вздохнула.
— Мне так, так жаль, Ремус! Я была ужасным другом.
— Я мог бы сказать, что у тебя было много важного на уме.
— Это не оправдание, Ремус! Я забыла о тебе! Тебе пришлось три месяца страдать без зелья! Ты должен был прийти ко мне, Ремус! Я… я… Три месяца, Ремус! Они, должно быть, были ужасны! Ты только начал привыкать к зелью, а потом я иду и забираю его у тебя! Это худший вид пытки!
— Гермиона, это была честная ошибка, — попытался успокоить ее Ремус, но она только покачала головой. — Если ты должна винить себя, то, по крайней мере, вини и меня, я мог бы легко прийти к тебе и попросить большего. Я просто не хотел доставлять тебе хлопот.
— Ремус, ты уже должен был знать, что ты никогда не будешь надоедать, — она улыбнулась водянистой улыбкой, слезы все еще текли по ее щекам.
Она осторожно взяла его руку и положила себе на бедро, он знал, что у нее там был шрам, он видел его однажды случайно в больничном крыле.
— В конце концов, мы семья, не так ли?
Ремус улыбнулся, убирая руку с ее бедра и снова беря ее за руку.
— Всегда, ты не можешь убежать от меня, — поддразнил он.
Гермиона усмехнулась, несмотря на слезы.
— Я никогда не забуду о тебе снова, но если это случится, приходи ко мне, Ремус, — она сделала паузу, когда он кивнул, выглядя неубежденным. — Нет, Ремус, посмотри на меня, подойди ко мне, я серьезно.
Позади них раздался кашель.
— Вообще-то, это я Сириус.
— О Боже, конечно, он делает это и в этот раз, даже если он ненавидит меня, он не может остановиться, — выдохнула Гермиона, заработав смущенный взгляд от Ремуса. — Чертов усиленный слух. Не лезь не в свое дело, Ремус, — фыркнула Гермиона, отпуская его руку, вытирая щеки и оглядываясь на других мальчиков, которые выглядели крайне смущенными.
— О, привет, — поздоровалась Гермиона, когда поняла, что все они стоят позади нее.
— Да, привет, несмотря на то, что мы были здесь все это время, — ответил Джеймс, саркастически глядя на нее довольно нейтрально, он не смотрел на нее, но его взгляд тоже определенно не был дружелюбным.
Сириус нахмурился. Он явно пытался понять, почему произнес каламбур своего имени в ответ на ее слова, обычно он делал это только с людьми, которых ценил. Решив проигнорировать этот свой маленький промах, он включил свой свирепый взгляд на полную мощность.
— Итак, ты знаешь о Ремусе? Как долго? Очевидно, ты знаешь об этом дольше нас, — заметил Сириус, бросив многозначительный взгляд в сторону своих друзей. — Ни на секунду не думай, что тебе сойдет с рук то, что ты рассказал Делакур правду перед нами, твоими лучшими друзьями, — предупредил Сириус своего друга.
Гермиона улыбнулась ревности и заботе, которые она слышала в его тоне.
— Я не сказал ей, она догадалась, я понятия не имею, как, но она догадалась. Она пыталась помочь мне лучше справиться с этим.
Внезапно четыре пары глаз уставились на нее, и она точно знала, чего они ждут. Тем не менее, она подождала, пока они озвучат свой вопрос, прежде чем ответить.
— Как ты узнала? — Джеймс спросил за них всех.
Вздохнув, Гермиона встала и вытерла вспотевшие ладони о бедра.
— Я была рядом с достаточным количеством оборотней в своей жизни, чтобы быть в состоянии распознать их в мгновение ока.
Она не лгала, проведя так много времени с Ремусом и встретившись с Грейбеком больше, чем ей хотелось бы, она была почти уверена, что сможет узнать оборотня где угодно, будь то тот, кто хотел остаться в секрете, или тот, кто открыто демонстрировал это. Не желая больше обсуждать это с мальчиками, Гермиона подошла к закрытой двери и постучала. Только когда ей сказали войти в офис, она оглянулась на мародеров, которые смотрели на нее со смесью замешательства, ужаса и любопытства.
