12 глава
28 октября 2021 г. в 17:03
— Блять, — с этим словом Хан открыл глаза. Только сейчас он вспомнил про сегодняшний батл.
Когда Джисон вернулся поздно ночью, на соседней кровати спал его сосед, это была их первая встреча. Тогда сил что-то делать не оставалось. Чан увел Чонина, Хенджин с Сынмином тоже отправились домой, а Минхо пришлось увезти пьяного Чанбина в их корпус.
Хан быстро вскочил с кровати и тут же сел обратно. Мозг слишком рано начал активно работать, поэтому не мог сообразить, что делать в конкретный момент. Хан вышел из комнаты, намереваясь начать день с обычного умывания, но, кажется, и тут его ждал очередной мозговой штурм. Его новый сосед, забив хуй на то, что в номере он живет не один, целовался с какой-то девушкой. Хан на секунду замер, соображая, но решил домыслить уже в ванной, потому что смотреть на уже отнюдь не нежные поцелуи, становилось не слишком приятно.
Смотря в круглое зеркало с подсветкой, Джисон вспомнил про свои волосы. Вчера он так и не показал их никому, но сейчас они выглядели ничего, даже немного сексуально. С кухни послышались приглушенные стоны. Хан поперхнулся пастой, которая чуть не попала в горло, и тут же выплюнул ее в раковину. Ладно поцелуи, но блин, трахаться на кухне, когда они видели, что Джисон в номере?
— Черт! — вырвалось у Хана. Его возмущению не было конца, но выйти он не мог. Не слишком хотелось видеть эту сцену, которая непроизвольно всплыла в мозгу. Даже со спины новый сосед выглядел не очень, Джисон боялся увидеть его спереди, было даже странно, что у девушки с внешностью было все очень даже в порядке. Может, она просто работает? Наверное, так устроен этот мир, куда бы ты не попал, такие люди найдутся везде. Закончить чистить зубы хватило, чтобы на кухне снова стало тихо. Джисон удивленно вскинул брови, не слишком ли быстро они закончили? Он усмехнулся и, переодевшись, вышел из ванной, готовый прямо сейчас убить всех вокруг, в коридоре хлопнула входная дверь. Кажется, парень и впрямь просто заплатил, а девушка решила не задерживаться. С усмешкой Джисон прошел на кухню. Его новый сосед, уже, к счастью, одетый, спокойно пил чай. Это в конец вывело Хана из себя.
— Ты, блять, в курсе, что это не только твое личное пространство? — злость начинала нарастать, но Хан пытался ее подавить.
— И что? — нагло кинул парень.
— Послушай, если ты считаешь, что это нормально, то ты глубоко ошибаешься. Если уж ты и трахаешься с кем-то в нашем общем номере, то делай это хотя бы не при мне! — Джисон сделал шаг вперед, но тут же затормозил. На полу остались капли вязкой светлой жидкости.
— Это и мое личное пространство, так что закройся и свали, — парень демонстративно махнул рукой.
Джисон уже было хотел начать свою речь, но его прервал телефонный звонок. Медленно выдохнув, Хан взял трубку.
— Срочно в студию, — скомандовал Чан и сбросил.
Хан выругался, но ушел в комнату. Быстро собравшись, он вылетел из номера. Об этой ситуации он точно не забудет, потому что такую наглость Джисон терпеть не намеревался. Тут вообще есть правила? Или такое на острове вполне разрешено? Собрав весь свой гнев в кучу, он оставил его на потом, и уж точно не намеревался уменьшать.
Чан с Чанбином уже были в студии.
— Джисон? Проходи, — Чан кивнул и развернулся на стуле. — Итак, — он потер висок. — У нас сегодня батл.
Хан сел на привычное место (кресло у окна) и постарался переключиться на важную тему.
— Мы знаем музыку, знаем слова, много раз репетировали, у нас есть все шансы победить, — Чан подошел к подоконнику и сел, прислоняясь спиной к стеклу. — Понятное дело — это сложно, но у нас теперь есть Хан. Хочу спросить об одной маленькой особенности, — он обвел взглядом комнату. — Мы будем снимать маски в конце или нет? Все это время никто не знал наших личностей, мы выпускали песни под никнеймами, но теперь, думаю, можем раскрыться. Что думаете вы?
Чанбин, стоявший скрестив руки на груди, подошел ближе.
— На самом деле, против, — отозвался он. — В команде с самого начала предполагалось три человека, теперь нас трое, песни популярны… Когда мы откроем свои личности, слишком много проблем будет.
— Я тоже так думаю, — поддержал его Хан, он гордо вспомнил свою первую песню вместе с остальными, которая вышла два дня назад. Ее послушало уже больше тысячи людей на острове! В нем вспыхнула гордость за то, что он теперь часть команды. Но известность была лишней.
— Ладно, тогда можем прогнать пару раз и пойдем регистрироваться, — Чан хлопнул в ладоши. — Но, Хан… — он повернулся и вопросительно глянул на его голову. — Ещё вчера хотел спросить, но сегодня, кажется, все понятно.
Джисон взглянул в экран телефона. Так и есть, пряди выбились из-под кепки от быстрого бега.
— Тебе идет, очень, — усмехнулся Чанбин. — Не переживай.
Джисон неуверенно провел по голове, снимая кепку.
— Точно? — он посмотрел на Чана.
— А ниче так, — старший удовлетворительно кивнул.
Ну раз им понравилось, значит на людях показаться будет не стыдно.
Джисону нравилось петь, читать рэп, это все заставляло его чувствовать себя счастливым, понимать, что он нашёл дело, которое ему нравится; осознавать, что он нашел часть себя. Может быть, это и было главной задачей — вновь собрать себя. По кусочкам, находить части в чём-то или ком-то. Когда он только попал сюда, в душе была полная пустота, и она заставляла отчаиваться. Но одну часть Хан нашел, поэтому не мог не улыбаться. Как-нибудь он обязательно найдет всего себя.
— Мне понравилось, — Чан улыбнулся. Место Хана занял Чанбин.
Как всегда четко, точно, с посылом и энергией. Джисон не переставал удивляться его способностям.
— Что ж… — Чан поднялся из-за стола. — В шесть встречаемся здесь. До этого момента надо успеть морально привести себя в порядок. И помните, мы соревнуемся лишь для себя, толпа — только люди, большинство из которых ставят голоса наугад. Возможно, мы действительно их зацепим, и я в это верю. Главное, не паниковать, а представить, что мы находимся здесь, в студии. И ещё, — он повернулся к Хану. — У меня есть идея по поводу твоей прически, — Чан хитро улыбнулся.
Джисон, немного взволнованный, но уверенный, пришел к номеру Феликса. Вчера он был не в силах поговорить о чем-либо, но сейчас время было подходящим. Надеясь, что Ликс дома, Хан позвонил. Дверь открыл Енджун. Увидев его, Джисон впал в ступор. Увидеть соседа Феликса дома было слишком необычно, ведь тот редко бывал на месте.
— Привет, че застыл? — Енджун ел печенье, невнятно произнося слова.
— А, я к Ликсу, он дома? — Джисон прошел в коридор.
— У себя, — кивнул парень и ушел на кухню.
Феликс сидел на кровати, в огромной куче мягких игрушек. Шторы были задернуты, и в комнату почти не попадал солнечный свет, но даже так можно было заметить, что его лицо сильно опухло. Хан прошел к кровати, садясь рядом с Феликсом. По щекам Ликса снова потекли слезы.
— Он пообещал, что будет с нами в следующем году, — всхлипывая, сказал он. — Но осталось всего полгода. Это же несправедливо, почему именно он, почему не я, почему все это происходит, почему случилось? — Феликс рыдал в подушку.
Наверное, именно для этого и нужны друзья. Настоящие, которые вот так могут выслушать, поддержать и подставить плечо для слез.
— Он же пообещал! Я так хочу ему помочь, так хочу, чтобы он жил дольше. Но он слишком хороший. Он один, потому что не хочет никому создавать проблемы. Это, наверное, ужасно, жить, зная дату своей смерти. Джисон, ты же понимаешь меня, ты же тоже хочешь, чтобы Бин остался, ты же знаешь, какой он прекрасный человек… — голос Феликса стал ещё ниже, чем обычно. — Это несправедливо.
Хан тяжело выдохнул. Да, мир слишком жесток. Что такого должен был сделать Чанбин, чтобы заслужить такую жизнь?
Феликс нуждался в поддержке, нуждался в нем, и Джисон ему помогал. Такой человек как Ли не заслуживал этих слез. И как всегда, Хан долго приводил друга в порядок, успокаивал и придавал его состоянию приличную форму. Правда щеки и глаза говорили сами за себя.
— Да, я тебя понимаю… — тяжело выдохнул Джисон.
Феликс рыдал, не переставая. Каждый день он тратил эти чертовы слезы, и Джисон боялся, что слез не хватит. Что в один момент Феликс больше не сможет терпеть всю несправедливость этого мира, что не сможет жить, каждый день спасаясь лишь рыданием ему в плечо. Он боялся, что однажды не успеет прийти, и Ликс не сможет справиться. Боялся, что Феликс совершит непоправимую ошибку, забыв всю боль, лишь забрав свою жизнь.
Хан крепче сжал плечо друга, боясь отпускать. Он успокаивал как мог. Говорил, что надо верить, даже в чудо, но верить. Каждый день помнить, что нет невозможного, что надежда должна жить, что выход есть всегда.
Хан отдернул занавески, пропуская яркий дневной свет в комнату. Феликс недовольно поморщился, но ничего не сказал; он распластался на кровати и лишь тихо всхлипывал, слез уже не осталось.
— Иди умойся, — Хан тронул друга за плечо.
Ликс медленно прошлепал в ванную, день ещё не прошел, надо было многое успеть.
Феликс… Феликс… Феликс… Этот ребенок, пусть и одного возраста с Джисоном, но на его плечах было куда больше ноши. Как же это несправедливо… Это самое омерзительное чувство отчаяния, безысходности и боли. Что проблемы Хана по сравнению с жизнью Феликса? Любовь, все же, та ещё сука.
Хан вышел из теплого помещения на холодный воздух улицы, рядом уже бодро шагал Феликс. Прошло достаточно времени, а Джисон так и не купил себе хоть какую-то теплую куртку для осени, поэтому Ликс решил, что это необходимо делать прямо сейчас.
На телефон пришло письмо с подтверждением регистрации. Они выступали последними, Джисон разочарованно вздохнул, понимая, что это значит. Шансов победить стало куда меньше. Многие голосовали сразу, а под конец голосов уже не оставалось. Хан верил в свои силы, в силы их команды, но уверенность начала угасать.
Феликс внимательно смотрел на лицо друга, пытаясь понять, что произошло.
— Что случилось? — он заглянул в телефон, смотря на переписку с Чаном. — Ты что участвуешь? — не понял он.
— Оу… — виновато выдохнул Джисон. — Я хотел, чтобы это было сюрпризом, но кажется, ты все понял.
Теперь пришла очередь Феликса виновато улыбаться.
— Я притворюсь, что ничего не видел, но буду тебя поддерживать.
До соревнований оставалось три часа. За это время Хан должен был успеть выбрать себе куртку и за два часа до начала прийти в зал, где его будут ждать Чан и Чанбин. Феликс, конечно, проявлял активное участие в покупке вещей, то издеваясь над Джисоном, то издеваясь над бедными куртками.
— Ты выглядишь, как жираф, правда! — после пятиминутного молчания выдал Ликс и заржал, чуть ли не падая на пол. Благо вешалка вовремя попалась под руку, от чего сама чуть не упала. Очередная куртка не прошла проверку, а время начинало поджимать.
— Блять, нахуй я сюда пришел?! — закатив глаза, Хан расстегнул молнию на длинном черном пуховике. — Пусть это когда-нибудь закончится.
— Попробуй эту, — Феликс подал ему похожую куртку, но короче.
Джисон молча натянул ее на плечи.
— А это нормально, — Ликс удовлетворенно кивнул, как будто выполнил сложнейшую работу.
Несмотря на цену, Хан молча промчался к кассе. Десять минут на то, чтобы добежать до главного здания, было слишком мало. Пока куртку аккуратно и, как казалось Джисону, слишком медленно складывали в пакет, он успел написать сэльву, который тут же появился.
— Что-то не часто ты меня хочешь видеть, может, я тебе не нравлюсь? — съязвил сэльв, забирая пакет.
— Положи в мою комнату, пожалуйста, — Джисон нервно смотрел на время, готовый вот-вот сорваться с места. — Спасибо, — заранее поблагодарил он. — Я побежал, увидимся! — Хан дружески хлопнул Феликса по плечу и выскочил в коридор, радуясь свободе.
Чан стоял, облокотившись на стену, и спокойно пил что-то из прозрачного стакана. В зеленой жидкости плавали маленькие кружочки, похожие на плесень.
— Эти придурки не знают, что такое мохито, оно должно быть как минимум не сладким и газированным, а у этих дебилов, кажется, нехватка мозга или отказ вкусовых рецепторов! — встретил Чан Джисона.
Чанбин подошел сзади с тремя пакетами.
— Это наши костюмы, — он помахал вещами перед Джисоном.
— У нас есть костюмы? — не понял Хан.
— Разумеется, есть! А ты как думал, мы же вроде как команда и наши песни многие слушают, думаешь, у нас не должно быть костюмов? — возмутился Чанбин.
Джисон молча смотрел на старшего, чуть приоткрыв рот в изумлении. Он ещё никогда не видел его настолько активным. Обычно спокойный Чанбин сейчас даже улыбался. Хан так и застыл, тупо смотря на незатыкающегося парня, Чан тоже прибывал в шоке.
— Вы меня слушаете? — привлек их внимание Со.
— С тобой все в порядке? — тихо спросил Чан.
— Ты еблан? — кажется, Чанбин счел это за оскорбление.
— Ты просто… — Джисон затормозил. — Говоришь.
Чанбин молча смотрел на парней, пытаясь понять, что Хан имел в виду.
— Ладно, пошли, — спас ситуацию Чан и первым направился к лифту.
Для начала все участники получили свои микрофоны и номера комнат, в которых они должны были готовиться. Джисон приземлился на мягкое кресло, Чанбин подал ему его костюм. Это оказались довольно толстая кофта, с узорным вырезом на одной руке, украшенная яркими красными надписями и, как выразился Джисон: «Твою мать, ебать нахуй, блять пиздец, какие узкие джинсы, кожаные, сука, с дырками и цепями». Самая большая дырка, начинающаяся чуть выше колена и идущая аж почти до самого конца, была стянута черными ремнями с надписями, такими же как на кофте. Все это дополняли серьги с крестами и ещё парочка цепей на шею, а образ завершала кепка с железными колечками и тонкими цепочками. Наряды Чана и Чанбина мало чем отличались.
Хан молча разглядывал разложенную одежду, но выбора не было, он нехотя натянул джинсы, не забывая тихо материться.
— Зато большинство из зала захотят тебя поиметь, — ничуть не смутившись, ляпнул Чанбин.
— Да блять, ты издеваешься?! — простонал Джисон, смотря в высокое зеркало.
— Но ты так сексуально выглядишь… — выразительно протянул Чан, оглядывая Хана с ног до головы.
Кепка закрывала вид на глаза, а маска, со все теми же цепями, от середины к краям, закрывала оставшуюся часть лица. Чан с Чанбином выглядели не хуже, у них тоже были кепки и маски, отчего ребята походили на убийц.
— Повернись спиной к зеркалу! — скомандовал Чанбин. Джисон повернулся на сто восемьдесят градусов и заглянул себе за спину. На кофте было большими буквами написано J.ONE, у Чанбина такими же буквами было написано SPEARB, а у Чана CB97.
Последним, что стало в их образе, был легкий макияж, с чем пришлось смириться.
— Мне нравится, — выдал свое заключение Чанбин, когда они, уже полностью готовые, стояли перед зеркалом.
— Мне тоже, — согласился Чан.
— Ну… ладно, нормально, — смирился Джисон, принимая их сторону.
— Надо прогнать ещё раз, — уже серьезно заявил Чан. — У нас осталось полтора часа, потом надо уже стоять у сцены. Так как мы последние, мы стоим за всеми, нас почти не будет видно, но так даже лучше.
Чанбин начал первым. Хану не составило труда спеть уже высеченный в мозгу текст. Казалось, разбуди его ночью, и он тут же споет все свои партии без единой ошибки. В их песне был не только рэп, в припеве Джисон должен был взять довольно высокую ноту, что делал без особого труда. У Чана тоже был маленькая часть с вокалом, это прибавляло песне свой оттенок, создавая изюминку и делая ее особенной.
Хан выпил воды, время шло то слишком быстро, то слишком медленно, но, как бы не оттягивал момент Джисон, он настал. Они прошли за сцену, в зале было шумно, оставалось полчаса. Хан надел маску и кепку, под которой были спрятаны все синие пряди, никто не должен был их увидеть. Рядом уже толпились другие участники, взволнованно перешептываясь и, иногда, поглядывая на своих соперников. Некоторые стояли по парам, кто-то в одиночку мялся у стены, но по трое не было никого, сколько бы Джисон не искал похожие костюмы. Чан выглядел расслабленно, Чанбин не сильно отличался от старшего, это дало повод Хану на время забыть, что сейчас будет. Успокаивало как минимум то, что выходить на сцену им ещё не скоро. Сейчас надо было только постоять и подождать. Спокойнее становилось от того, что место и план действий были знакомыми.
Из зала послышались громкие крики, свет выключился. Чан сжал руку Джисона и они, вместе со всеми, вышли на сцену. Было страшно стоять перед всей этой толпой, которая светилась фонариками, отчего была похожа на огромное поле светлячков. Это было красиво, но страшно, даже сейчас. Хан знал, где сидит Феликс, его белую макушку было не сложно различить на местах у сцены, где в прошлый раз сидел сам Джисон. А вот Ликс, кажется, не смог найти Хана в этой толпе, но это пока было необязательно. Рядом с Феликсом сидели и все остальные. Хенджин с Сынмином почти вплотную друг к другу, несмотря на достаточное количество места, Чонин, уперев руки в кресло, молча смотрел на сцену немного скучающим взглядом, а потом, почти лежа на своем месте, сидел озадаченный Минхо. По его лицу было видно, что идти сюда он не особо собирался, но пришлось. Наверно, этому поспособствовал Чан. Хан не заметил, как все началось. Они ушли со сцены, вернувшись в свои комнаты. На небольшом настенном экране было видно все, что происходило в зале, сейчас выступали двое парней под вторым номером. Даже здесь были слышны крики людей из зала. Хан неотрывно следил за каждым следующим выступлением. Не выдержав, Чан отключил экран.
Чанбин разминался, приводя мысли в порядок, что никак не получалось у Джисона. Феликс уже начал присылать сообщения с поддержкой, но это мало помогало. Хан молча пытался не выдавать своего состояния.
— Я выйду подышать, — не выдержал он. Мозгу срочно требовался свежий воздух. — Время ещё есть.
По описанию Чана было несложно найти быстрый запасной выход: длинная лестница, ведущая прямо на улицу. Холодный воздух мигом остудил пылающее тело Джисона, пальцы рук начало покалывать, но это было приятно. Медленно вдыхая, Хан закрыл глаза, слушая вечернюю тишину. Было ещё не поздно. Джисон оглянулся, он вышел к озеру, здание находилось примерно в тридцати метрах отсюда. Вниз шел крутой склон, а у самого берега росли старые ивы, клонящиеся к самой кромке воды. Хан сел на холодную землю, застыв так на время, стараясь ни о чем не думать. Просто закрыв глаза, попытался забыть все вокруг, это как погрузиться в транс. Джисон забыл обо всем вокруг, не ощущая ни холода, ни тепла. Было спокойно и на душе, и на сердце, было хорошо. Он потерялся во времени, погрузившись в свои мысли. Никаких проблем, никаких переживаний, но это только время, которое всегда заканчивается. Хан резко открыл глаза, он не знал, сколько времени прошло, но ему стало легче. Чан уже написал, что пора.
Джисон спустился обратно. Оставалось пятнадцать минут. Надо было размять горло. Все было просто, свободно, легко, без проблем, пока он не подошел к сцене. Все, что он сделал со своим состоянием, не помогло. Резко пришло осознание того, что он выйдет на сцену, прямо сейчас, перед тысячами людей, он должен будет петь. Сознание начало подбрасывать все новые и новые картинки с самыми разными исходами соревнований. И все они заканчивались тем, что никто не проголосует за них, по его вине, только из-за него. Объявили предпоследний номер, парень, стоявший рядом, прошел на сцену.
Руки Джисона опять начали потеть, сколько бы тот себя не успокаивал, у него начиналась паника. Все же это был выход на сцену, его первый выход на сцену. Весь зал будет полон людей, которые все будут смотреть на него, будут оценивать то, как он исполняет свою песню. Чан с Чанбином уже участвовали в прошлом году, и Хан боялся, что подведет их, он испортит группу, не сможет доказать, что он достоин быть ее частью.
— Так не пойдет, — как всегда слишком внимательный Чан подошел к Джисону, заглядывая тому в глаза. — Я знаю, что ты боишься совершить ошибку, боишься, что подведешь нас, но пойми, Хан, это неважно, я верю в то, что ты справишься. У тебя все прекрасно получалось, и получится сейчас. Представь, что ты в студии, представь, что вокруг пусто и крики только в твоей голове, пойми, что поешь ты только для себя, только ради себя, потому что тебе это нравится, потому что ты это любишь, и ты вправе делать то, что хочешь. Они оценят, потому что поймут, что ты делаешь любя, по своей воле, ты делаешь сердцем, и тогда они тоже это полюбят. Подари им свою любовь к музыке, покажи, что это не просто слова с нотами, покажи, что это целая жизнь. Ты умеешь, я знаю, я сам видел. Покажи им, что ты получаешь от музыки, покажи свое сердце.
Наверное, именно поэтому Чан стал тем, кем являлся сейчас. Он умел внушать, он умел успокаивать, он умел помогать, вселять силу и укреплять веру. Джисон ему доверял, полностью и безоговорочно, поэтому поверил в себя. В нем загорелась искра, которая стремительно перерастала в бурю эмоций и адреналина, бушующую в крови. Почему-то теперь было не страшно. Да, он умел, он мог и он сможет сейчас доказать всему миру, что он может. Показать, на что способен. Джисон кивнул, уверенно и ясно улыбнувшись.
— Я верю, — Чанбин был рядом. — Мы сможем.
Они соединили руки. Они смогут, потому что они верят.
Темноту пронзил яркий луч прожектора, вместе с ним зазвучала первая нота, толпа взревела в восторге. Хан знал, на что они способны. Первым начал Чанбин. Он умел послать слова в зал, мог выразить каждое слово, оставляя его в душе зрителя. Джисон не смотрел в зал, он не хотел туда смотреть, не сейчас, для этого будет его время. Не важно, кто там сейчас сидит и что он думает, важно то, что прямо сейчас Джисон понимал, что ему нравится стоять перед всеми этими людьми.
Это было их время, когда они были здесь главными, они правили этой сценой и залом, они были центром, сейчас. Хан начал припев, каждая нота давалась легко, в нем жили слова Чана, в нем жила искра, которую он отдавал залу. Все движения были продуманы, их даже не надо было вспоминать, они сами находили себя на сцене. Хан улыбнулся, хотелось смеяться, хотелось взорвать зал, и для этого было время. Начало было подготовкой, Чанбин готовил зал к взрыву, Джисону же выпала честь первым взорвать этот зал после припева. И он взорвал. Резко, неожиданно, громко, как молния, просто взорвал. Они стояли втроем, Хан посередине, справа Чан, с другой стороны Чанбин, на экране огромными буквами было написано, кто они. Они были командой, которую завершил Хан. Джисон сорвал кепку с головы, повторяя движения Чана и Чанбина, вещь полетела куда-то в толпу, но это было неважно. Джисон не боялся показать себя людям, это и была идея Чана. Когда начнется часть Хана, они снимут кепки, повторяя идею песни: показать себя миру, не боясь, не стесняться себя, донести до зрителей, что каждый человек особенный по-своему, что в каждом есть своя красота. Хан почувствовал силу толпы и выплеснул её мощь в слова, в движения тела и посыл, который отправлял в зал. Это было лучшее чувство, которое он когда-либо испытывал, это было оно, жить толпой, которая живет тобой, понимать друг друга в словах. Зал поддался эмоциям. Хан знал, как он выглядит, знал, что сейчас он главный; знал, что сейчас все смотрят только на него, и он этим пользовался, беря контроль в свои руки. Он играл с людьми через камеру, заставляя их кричать. Он знал, что покорил этих людей, знал и в наглую этим пользовался. Чан подхватил движение Джисона, вновь заставляя зал чувствовать песню. Они могли делать, что хотят, и слишком хорошо понимали это. Откровенные движения уж точно никто не запрещал, а это ещё и заводило толпу, это понял Хан, после того как испытал. Они закончили так же, как начали. Резко, внезапно, крикнув напоследок, кто они такие, и отпустив толпу с уверенностью в том, что кроме них в их мыслях не осталось никого.
Джисон рухнул на стул, закрыв глаза. Все молчали, но каждый понимал, что сейчас произошло. Слов бы просто не хватило, просто не нашлось бы таких, чтобы это описать. Возможно, воображение могло воссоздать лишь часть того, что было на самом деле. Это был их личный зал.
Всех пригласили на сцену, теперь дело оставалось за зрителями. Джисону было все равно, впрочем, как и остальным, проголосуют за них или нет. Теперь он знал себе цену и не мог не улыбнуться.
— Ты, блять, понимаешь, каким сексуальным ты был на сцене? — первым нарушил тишину Чанбин, пока они шли к сцене.
Хан смущенно молчал.
— Да, с этим у тебя вышло неплохо, берегись фанаток, — усмехнулся Чан.
Они опять стояли почти за всеми. Сегодняшний ведущий, парень с ярко-зелеными волосами, опять говорил что-то про голосование. Хан не мог сдерживать улыбку, на плечо опустилась тяжелая рука Чана.
— Я счастлив, — сказал он, кладя вторую руку на плечо Чанбина с другой стороны.
— Как после хорошего секса? — вовремя смог испортить ситуацию Со.
— Извращенец! — рассмеялся Чан.
И да, они были счастливы, это приносило кайф.
— Прикинь, а ведь потом можно будет продавать билеты на наш концерт, — мечтательно начал Чанбин.
Началось подсчитывание голосов, но им было уже все равно. Иногда Хан мог разглядеть друзей в зале, когда люди впереди немного расступались. Длинные волосы Джисона спадали на лоб, немного закрывая глаза.
Объявили первых победителей, они, как помнил Хан, получали самый минимальный приз, что-то вроде «спасибо за участие».
— Где-нибудь можно будет посмотреть выступления? — спросил Джисон, пока другие участники получали свои призовые карточки.
— Ага, скину потом, — ответил Чан, всматриваясь в зал.
На сцене постепенно становилось все свободней, Феликс в толпе наконец-то нашел Хана и начал активно махать рукой. Чонин полностью был сосредоточен на Чане, Сынмин с Хенджином тоже нашли взглядом Джисона, но, сколько бы ни искал взглядом Хан, Минхо в зале не было. Может, ему не понравилось? Хан мотнул головой, отгоняя негативные мысли. В любом случае выступление Минхо видел. Осталось совсем немного мест, та часть людей, которая составляла чуть больше половины, в нетерпении ждали объявления результатов. Как и заметил Хан раньше, многие были по двое, ведущий объявил тех, кто занял пятое и четвертое места. Чан что-то тихо напевал под нос, абсолютно наплевав на все вокруг и обмениваясь взглядами с Чонином. Чанбин ловил взгляды уже накопившихся фанаток, а Джисон пытался понять, что хочет ему объяснить Феликс, что-то показывая руками. Первые места объявляли медленно, напрягая толпу, которая сгорала от нетерпения, громко поддерживая победителей.
— Мы верили в себя, — привлек внимание Джисона Чан, Чанбин тоже повернулся. — Мне понравилось, — он сжал ладони, улыбнувшись. Хан чувствовал, что начинает волноваться, этого было не избежать, когда объявляют места, это слишком нервозно. Чанбин тоже полностью сосредоточился на ведущем, сейчас было можно волноваться. Все погрузилось в какую-то вязкую жидкость, как желе, время растягивалось, руки потели, а голова начала гудеть. Хан ловил каждое слово ведущего, третье, второе, затянулась долгая пауза, все было слишком медленно, но толпа… Все крики слились в один большой гул, четко выделяющий слова. Они кричали им, они кричали название, их название, то, кем были они втроем. Весь зал, одновременно кричал, заглушая даже ведущего. Это было непередаваемое чувство. На экране высветился результат, Джисон не видел, но знал. Толпа взревела в восторге, продолжая ещё громче кричать имя тех, кто покорил сегодняшний вечер. Хан понял, что не дышал все это время, он перевел взгляд на Чана, тот лишь улыбнулся в ответ, но было видно, он волновался. Все они боялись этого момента.
Чанбин молчал, опустив голову вниз. Хан почувствовал, что его кто-то потянул, он оказался прижатым в объятия с двух сторон.
— Мы это сделали, — Чан чуть наклонился вперед. — Как всегда? — он вытянул руку вперед. Джисон положил свою сверху, завершил пирамидку Чанбин.
— Это же мы, — гордо сказал он, как будто знал исход батла и только что ничуть не волновался.
Они прошли вперед, все вместе, вышли на середину сцены. Кто-то из толпы громко крикнул: «J.ONE я люблю тебя!» Хан на секунду растерялся, не зная, что делать.
— Я же говорил, — хмыкнул Чан. — Ну, хоть улыбнись ей!
Решив просто так и сделать, Хан улыбнуться в камеру, чем вызвал ещё большие крики. Они приняли краткие поздравления от ведущего.
— Черт, теперь же будет не отделаться! — поздно сообразил Чанбин.
— Этого не исправить, справляйся как можешь, хорошо, что они хоть не знают, кто мы!.. — оказал лучшую поддержку Чан, сам понимая, во что они вляпались. — А ты, Хани, популярен, я смотрю, — с издевкой взглянул он на Джисона.
— Да блять! — Хан был определенно польщен, но такая популярность его ничуть не радовала.
— Ладно, идем! — Чан, как самый старший, забрал награду: карту первого места.
Они заняли почетное место победителей. Хан в восторге обводил взглядом весь зал, смотря на всех этих людей. Что ж, это было незабываемо.
Свет погас. Они вернулись в свою комнату.
— Думаю, уже никогда не забуду этот день, — сказал Чан, устало садясь в кресло.
Джисон его понимал, даже слишком хорошо, это было слишком. Никакие видео не сравнятся с тем, чтобы хотя бы на мгновение побывать в настоящем зале, на настоящем выступлении.
— Да ебать, серьезно? — Чанбин смотрел куда-то в телефон. — У нас плюс две тысячи подписчиков на официальной странице.
— Сколько? — в шоке воскликнул Чан.
— Они прибавляются, — уже смеясь, сказал Чанбин, поворачивая экран на Чана.
Джисон зашел на вторую страницу, где он был записан псевдонимом. Тысяча девятьсот тридцать пять подписок, они продолжали прибавляться.
— На страницах, где мы записаны как участники группы, тоже прибавляются, — Хан не знал, как на это реагировать.
Чан откинулся на спинку кресла, закрывая лицо руками.
— Что нам с этим делать? — обреченно спросил он.
— Выходить через запасной выход, — повторил слова старшего Джисон.
Сэльвы забрали костюмы, Хан наконец-то смог надеть удобную одежду, по которой успел соскучиться. Большая толстовка и кепка делали его совсем не похожим на того, кем он был на сцене.
Они вышли быстро, стараясь не привлекать внимания. Ветра не было, но стало холоднее.
— Они сейчас придут, — Чан смотрел куда-то в сторону здания. В темноте виднелись еле различимые силуэты, которые двигались к ним.
Первым подлетел взволнованный Феликс, Джисон представлял, как они сейчас выглядят. Все в одинаковой черной одежде с капюшонами, закрывающими лица, картинка выходила пугающей, если учитывать то, что видимость была практически нулевая.
— Джисон, это же ты? — первым подлетел Феликс.
— Да я это, — Хан снял капюшон.
— Это было очень круто! — Хенджин подошел с Сынмином, за ними неловко мялся Чонин.
— Вы так круто выступали! — без остановки болтал Феликс.
Со всех сторон слышались восторженные комментарии друзей.
— Мы куда сейчас, есть предложения? — Чан обвел всех взглядом.
— Я спать, — первым отозвался Хенджин.
— С Сынмином, я так понимаю? — хохотнул Чанбин.
— Дебил… — обреченно вздохнул Чан.
— Ну и выступление! — внезапно раздалось сзади. Джисон резко повернулся, смотря на Минхо.
— Понравилось? — Чанбин гордо поднял голову.
— Уж точно лучше, чем в прошлом году.
— Ну, сейчас же с нами Джисон, — кажется, Чанбин опять говорил больше, чем обычно, потому что на него уже начинали странно смотреть.
— Не слишком ли много ты говоришь? — Сынмин подозрительно уставился на Со.
— Да, что-то как-то необычно, — поддержал его Хенджин.
— Тебе показалось, — ответил Чанбин, уничтожая этих двоих взглядом.
— Думаю, нам пора идти, — прервал их Чан.
Вперед вела широкая дорога, немного заросшая травой, Джисон отстал, равняясь с Чонином.
— У тебя все хорошо? — тихо спросил Хан, замедляя шаг.
Ян кивнул, опустив голову вниз.
— Слушай, все выступление ты взгляда от Чана не отводил, да и после, только на него и смотрел.
Чонин опустил голову ещё ниже, даже в темноте можно было увидеть, что его щеки покраснели.
— Неправда… — тихо сказал он, смотря в землю.
— Правда, я сам видел, признай, когда Чан был на сцене, он выглядел чертовски горячим, — Хан улыбнулся с лица младшего.
— Прекрати, — Чонин остановился. Джисон не мог удержаться, чтобы не потрепать его по волосам.
— Чем занимаемся? — сзади неожиданно появился Минхо, напугав обоих парней.
— Ты че так пугаешь?! — Хан отпрянул назад. Из темноты на него смотрели два прищуренных глаза.
— Я пойду, — Чонин неуверенно зашагал вперед.
— О чем говорили? — Минхо подстроился под шаг Джисона, провожая Чонина взглядом.
— Да так, ни о чем, — мысли Хана вертелись вокруг Яна. После того, что случилось, он стал слишком тихим и настороженным.
— Да так, ни о чем, — передразнил его Минхо, кривляясь.
— Не передразнивай! — возмутился Джисон, смешно надувая щеки.
— А то что? — вызывающе бросил Хо.
Джисон молчал, пытаясь проделать в старшем дыру взглядом.
— Ладно, есть идея, — Джисон молчал. — Пойдешь?
Хан уставился на вытянутую руку, напряженно думая. Куда? Зачем? Почему? Сейчас, что ли? А что будет? А вдруг?.. Да похуй, что может случиться. Хан уверенно положил свою руку в ладонь Минхо, она была необычно холодной. Он повернулся назад, следуя за уверенными шагами Минхо, в ту сторону, где за озером начинались высокие горы, а дальше чернел темный пугающий лес.