D-World

— Но я же… не попадал в портал? — Джисон нахмурился, пытаясь вспомнить все, что с ним происходило за эти дни. — В том то и дело, — Чан сел на подоконник. — Но выглядит все именно так, — он напряженно всматривался вдаль. — Что тогда… мне делать? — испуганно спросил Джисон. — Пока ничего не понятно, — Чан резко спрыгнул на пол. — Но ты должен за этим наблюдать. Когда это происходит, может быть, есть причина или что было до этого, просто следи и старайся запоминать. Если это опять произойдет, запомни, что надо делать. Во-первых, сядь, чтобы не потерять часть черепа, во-вторых, обязательно пытайся дышать медленно и глубоко, и последнее, это длится недолго, но за это время постарайся справиться.       Джисон растерянно кивнул. — Подожди, — вдруг вспомнил он. — У меня уже было такое, на дне рождении Сынмина! Тогда было тоже самое. — Это было довольно давно, не помнишь, что тогда происходило, может, что ты делал?       Хан отрицательно покачал головой. — Ладно, но это, Джисон… — Чан коснулся его плеча. — Только не переживай, все нормально будет, — заверил он.       Дверь резко открылась, чуть ли не сбивая Чана с ног, на пороге оказался Чанбин. — Ты чего? — испуганно спросил Чан. — Да ничего, — улыбнувшись, ответил Чанбин. — Ты еще не отошел от вчерашнего? — предположил тот. — А что вчера было? — Значит нет, тогда что случилось? — А что-то не так? — не понял Чанбин. — Ты улыбаешься. — И что? Я что не могу улыбаться? — возмутился он. — Ты обычно не улыбаешься, — согласился с Чаном Джисон. — Мне уйти? — Чанбин демонстративно развернулся, намереваясь подтвердить свои слова. — Ты что обиделся? — удивился Чан, вмиг его останавливая. — Так что случилось? — вновь задал вопрос Хан. — Сказал же, ничего! — вновь повторил Чанбин. — Но должна же быть причина? — не отступал Чан. — Мне интересно, как зовут эту причину?       Чанбин прошел к столу, игнорируя вопросы. — Ну и ладно, — сдался Чан.       Хан прошел к своему месту. На его части стола был постоянный беспорядок, везде валялись мятые листочки, сломанные карандаши, пустые бутылки из-под воды и еще куча всяких ненужных вещей, которые чудом удерживались на самом краю. Джисон устало плюхнулся на мягкое кресло, наблюдая за тем, как сосредоточенно Чан работает над музыкой. — Итак, — привлек к себе внимание Чан. — Мы получили большой приз, который составляет дохринища баллов, а также у нас возросло количество подписчиков или, другими словами, мы заработали кучу, так называемых здесь, денег. Что делать? — Можно разделить все, — предложил Чанбин.       Джисон кивнул, соглашаясь с простым решением. — Ладно, тогда я переведу вам.       Хан отложил карандаш, внимательно глядя на Чана. — Там много? — спросил он, глядя на то, как Чан сосредоточенно смотрит в ноутбук. — Много, — кивнул тот, не отрываясь от экрана. — Насколько много? — Джисон чуть придвинулся ближе. — Не знаю, — пожал плечами Чан. — Но, там же прям очень много, — Хан придвинулся еще ближе. — Достаточно, — наконец отвлекся на него Чан. — А что? — Ничего, — тут же вернулся на свое место Джисон. — Просто интересно. — Что нам делать с баллами? — Чанбин лениво качался на стуле, рассматривая белый потолок. — Ты же байк хотел, — напомнил ему Чан. — Точно! — вспомнил Чанбин. — Его и куплю. — Ты тоже будешь теперь ездить? — Хан сразу же вспомнил, как прошлой ночью он прятал лицо за спиной Минхо, скрываясь от ветра. Тогда все чувства затмевала нереальная усталость, но сейчас они вызывали что-то приятное. — Угу, — Чанбин сел на поверхность стола, болтая ногами. Чан продолжал работать, иногда успокаивая ржащих друзей, на что те начинали шуметь еще больше.       Вот такую жизнь теперь боялся потерять Джисон. Яркую, энергичную и новую, но уже такую родную. Здесь были проблемы, но лучшего здесь было гораздо больше, поэтому Хан и боялся. Не существует идеальной жизни, всему приходит конец, и Джисон знал, что и здесь он должен был быть.       Вечер наступил быстро, вместе с ним пришел и последний, третий день сцены. В этот раз выделился Сынмин. Хан открыл для себя, что этот человек мог разбудить в людях глубокие чувства. Он пел так глубоко и мягко, что некоторые плакали, кто-то слушал с закрытыми глазами, но никто просто не осмеливался нарушить тишину, которая повисла в зале. Каждый слушал душой, боясь сделать лишний вдох, каждый хотел запомнить этот момент, оставив его в сердце. Сынмин был загадочным, Хан не много знал про него, поэтому был поражен его пением. Он пел чисто и красиво, взрывая воздух в зале на припевах и даря мягкие чувства во время куплетов. Джисон неотрывно смотрел на сцену, а в глазах собирались слезы. Он не знал почему, просто хотелось плакать, просто голос, оказывается, мог это сделать, мог заставить чувства самим выходить наружу. Рядом, замерев, сидел Феликс, дальше были Чанбин и Чан, а за ними Минхо и Хенджин. Чонин так и не пришел, даже на звонки не отвечал. Третий день с плохим сном начинал проявляться в виде мозговых зависаний, как называл их Хан, когда залипал в одну точку, о чем-то думая. И сейчас это был Чонин. Этот парень явно имел не самый благополучный характер, он умел быть милым для того, чтобы его все любили, но стоило чему-то пойти не так, как он хотел, в нем открывалась другая сторона. Она не была злой или плохой, она была очень капризной и вспыльчивой, такой, которая не подчиняется, которая просто не привыкла выполнять приказы. Но все же это был ребенок, не простой, но ребенок.       Джисон опомнился, только когда Ликс тыкнул его в плечо, указывая на сцену. Хан перевел взгляд. На большой площадке, в простой белой рубашке, в идеально отглаженных черных брюках и аккуратной укладкой, скромно стоял Чонин, переминаясь с ноги на ногу. Он смотрел куда-то в пол, не решаясь поднять взгляда.       Чонин знал, в нем бушевали эмоции, и он не мог с ними справиться, он был не в состоянии их подавить, был не в силах что-либо сделать. Он просто был слишком беспомощным, слишком жалким и слабым. Таким его видели окружающие: маленьким, хорошеньким, но ни на что не способным. Но он хотел доказать обратное, он хотел, чтобы все увидели, что он не ребенок, что он способен на многое. Но во всем этом было одно большое но. То, ради кого он хотел все это сделать. Он понимал, но не хотел признавать то, что он действительно слаб, слаб и бессилен перед Чаном, не хотел признавать, что делает это лишь из-за него. Внутри все кричало о том, что есть на самом деле, что он хочет получать защиту, хочет, чтобы его оберегали, хочет видеть, что он самое важное. И все внутри тянуло к Чану. Но мозг давил свое, отстаивал, что он не слаб.       Чонин лежал на широкой мягкой кровати, рассматривая потолок. Голова взрывалась от внутреннего конфликта, мешая принять решение. Было тихо и темно. Он устало перевернулся, зарываясь лицом в подушку, спать не хотелось, есть тоже, занять себя, чтобы отвлечься от мыслей, было нечем. И тогда пришла одна идея, может, немного странная и даже глупая, но сейчас было как-то все равно. Пусть будет что будет. Ян быстро слез с кровати. Он просто напросто заставит Криса обратить на него внимание… если получится.       Пел Чонин сносно, но это было не главное, сейчас важно было лишь то, что в зале, совсем недалеко сидел Чан. Стоит поднять голову, и они встретятся взглядом, он это сделает, но не сейчас.       Он лишь хотел внимания, чтобы именно Чан увидел, на что он способен, чтобы именно до него дошел смысл спетых слов. Чонин пел не громко, не так как Сынмин, он не старался покорить всех, он хотел этого только от одного человека. Сказать именно ему, что он не слаб, что он способен на большее, доказать именно ему, что он может. Только лишь на последнем слове совсем недолгой песни он осмелился открыть глаза, только лишь сейчас он решился встретить этот взгляд. Но этого не произошло. Чан просто смотрел куда-то мимо, на его лице не было ничего, что так хотел увидеть Ян. Он даже не улыбнулся. Чонин не видел того, как улыбался Феликс, не слышал Джисона. Что-то в груди больно кольнуло, вызывая горькие слезы, которые так и не скатились, они так и остались стоять пеленой в глазах. Чонин резко развернулся на пятках и, сильно сжав микрофон, уверенными шагами быстро ушел со сцены.       Вот был его маленький план, в котором он хотел доказать себе, что прав. Но этот маленький план с треском провалился, оставляя лишь разрастающуюся злость и еще большее стремление к исполнению своей цели. Он его как будто не заметил, ни единой эмоции, ни одного взгляда. Это было слишком больно, но не могло сломать решимость Яна.       Сынмин занял свое заслуженное первое место, а Чонин остался стоять на скромном двадцать седьмом. Он прошел к краю сцены, где его не было видно, каждый удар сердца слишком больно отдавал в груди. Злоба и обида на все затмила весь здравый смысл. Он ушел раньше всех, просто быстро спустился по узенькой лесенке, чтобы не привлекать лишнего внимания. Все были увлечены сегодняшним вечером, последним днем, когда мероприятие будет проходить здесь. Никому не было дела до какого-то мальчика, который юркнул за дверь, в плохо освещенный коридор.       Холодный воздух ударил по легким, пробирая до костей. Чонин быстро набрал номер Феликса, молясь, чтобы он уже хотя бы выходил. После долгих гудков никто так и не ответил.       «Нужно срочно встретиться, у второго спортивного здания».       Он убрал телефон, быстрыми шагами направляясь в сторону домов. Идти было довольно долго, но зато оставалось время подумать.       Бан Кристофер Чан… Неужели все это он делает только ради него. Почему он хочет ему что-то доказывать? Почему его так тянет к нему? Сообщение Ликс прочитал, значит, скоро он тоже придет. Чан… он был добрым, заботливым, красивым. Чонину было стыдно за то, что он так поступил, накричал, хлопнул дверью, упрекнул за то, что Чан помог ему жить. Он был виноват, он признавал свои ошибки, но было обидно. Он даже на него не взглянул, Ян не смог доказать, в первую очередь себе, что он на что-то способен. В такие моменты Чонин начинал думать по-другому, его мозг работал сам по себе, а чувства усиливали эффект. Тогда Ян боялся верить самому себе, но сейчас он не был на это способен, он видел лишь то, что хотел сделать.       Феликс пришел быстро, вокруг было темно и безлюдно. Они стояли за углом, около стены. — Ты можешь мне помочь? — спросил Ян. — С чем? — Феликс настороженно оперся плечом о стену. — Научи меня танцевать, — уверенно сказал он. — Зачем? — удивился Ликс. — Мне очень надо, за неделю, хотя бы, — Чонин опустил голову, ковыряя носком траву. — Ладно, — Феликс задумчиво почесал затылок. — Но за неделю сложно, ты должен будешь много работать. — Я буду, — тут же сказал Ян. — Мне очень надо, — повторил он. — Тогда хорошо, но это так важно было? — Феликс зябко повел плечами. Чонин кивнул. — Когда мы можем начать? — нетерпеливо спросил он. — Нууу, если тебе прям так срочно надо, то, думаю, можем начать сейчас. Ты не очень устал? — предложил Феликс. — Хорошо, только можно, чтобы об этом никто не знал? — радостно попросил Чонин. — Без проблем. — И еще, — Ян быстро наклонился к уху Ликса и что-то прошептал.       Брови того взметнулись вверх, а глаза на мгновение округлись, но, справившись с мимолетным шоком, он кивнул, на всякий случай улыбнувшись.       Одна проблема была решена, теперь все было проще, но не настолько, чтобы расслабляться. Они прошли внутрь через запасной вход, где находилась неширокая лестница, плохо освещенная мигающими лампочками.       Жизнь в этом месте не стояла на месте. Каждый день происходило что-то новое, что-то необычное. Конечно, для тех, кто безвылазно зеленел в своем номере, лишь изредка видя сэльва или своего соседа, который пропадал целыми днями, это место мало чем отличалось от обычного города, но таких было не много. Джисон относился к тем, кого называют слишком шумными и активными. За всю эту неделю он успел сделать слишком много, начиная с того, что обходил практически все кафешки, клубы и даже заброшенные здания, и заканчивая спасением от фанаток, с чем ему любезно помог Минхо, вовремя оказавшийся поблизости, после чего Хан отметил, что его копилочка долгов растет. Каждый день отличался от предыдущего, но одно стабильно не менялось, попадания в неприятности вместе с Феликсом, а по вечерам моральная поддержка.       Джисон ближе познакомился с Ери, но так ничего и не вспомнил. Иногда они сидели вместе, пили где-нибудь кофе, когда появлялось свободное время. Она оказалась веселой и интересной, но Хан до сих пор не мог прямо смотреть ей в глаза. Этот взгляд всегда был грустным, и Джисон понимал почему, ей наверняка было обидно за сложившуюся ситуацию, в которой Хан ничего сделать не мог.       А так, в жизни все шло своим чередом. Постоянные заседания в студии, отчего пришлось забить на работу, да и надобности в этом не было. Не менее редкие посиделки у кого-нибудь в номере, которым чаще всего была комната Феликса. Так они и собирались: Чан, Джисон, Чанбин, Феликс, Хенджин и Сынмин. Иногда к ним присоединялся Минхо, но последние дня два он стал куда-то пропадать, ссылаясь на важные дела. Единственным, кто ни разу не пришел, был Чонин. Ян был одним из первых, кого Хан встретил на острове, они не успели довольно хорошо друг друга узнать, но его отсутствие давало повод волноваться. На все вопросы Чан лишь говорил про подростковые заскоки и сложный характер Яна. Так и прошли эти дни, открывая для Джисона все больше и больше. Соревнования еще продолжались, но они проходили уже не в зале. Хан не увлекался спортом, но все же просидел пятнадцать минут в душном помещении благодаря Феликсу. Все, что помнил Джисон, это то, что соревнования были по плаванию. За эти дни жизнь, казалось, успела приобрести свой темп, пусть и очень активный, но завтра, почти сегодня, начиналась новая неделя, которая предназначалась для ночных походов в клуб.       Джисон с нетерпением ждал первой ночи в самом большом из клубов, куда он собирался пойти с Ери. В общем, это было ее предложение, от которого Хан отказаться не мог, потому что сам начал эту тему. Поэтому уже через несколько часов он должен будет стоять прямо в шумном зале.       Феликс помог выбрать подходящую одежду, но куда-то срочно убежал по делам. Уверенно кивнув своему отражению, Хан решил оставить все на потом, а сейчас просто отдохнуть и повеселиться. Ведь должны же быть такие дни, когда просто можно отдохнуть, просто расслабиться.       Единственное, к чему Джисон так и не привык, был его сосед. В номере постоянно были какие-то девушки и парни, они курили, пили и совершенно не обращали внимание на Хана. Именно поэтому в своем номере Джисон только спал.       Громкие звуки били по ушам, в воздухе смешались все запахи, а яркие вспышки света то тут, то там выхватывали танцующие пьяные тела. Людей было много, прямо очень много, но и помещение было не маленьким. Первым нашелся Феликс, который крутился возле барной стойки в ожидании Джисона. — Здесь так круто! — первым начал Хан, подходя. — Ты еще всего не видел, — подмигнул ему Ликс. — А начинается все именно здесь, — он указал рукой на длинные полки, заставленными бутылками с разноцветными жидкостями, которые снизу подсвечивались маленькими лампочками, отбрасывая тени на темные стены. — Это точно, — сзади подлетел Минхо, закидывая руку через плечо Хана.       Последнее время они с Минхо виделись немного. Сейчас он выглядел очень красивым. Черные джинсы, подчеркивающие ноги, свободная, почти воздушная рубашка, которая нагло просвечивала, и легкий, но выделяющийся макияж. Казалось бы, просто, но впечатляюще. — Чан сейчас придет, — заявил Феликс. — С остальными.       Джисон не знал, куда себя деть. Вокруг все двигалось, но он еще не выпил и капли алкоголя, чтобы подхватить ритм и влиться в эту массу. Феликс уже заказывал что-то у бармена, а Минхо, расслабившись, стоял рядом, так и не убрав свою руку. — Садись, — позвал наконец Ликс.       Ли подтолкнул немного затормозившего Хана к высокому стулу. — Очнись, а то все так и пропустишь, — сказал он, садясь рядом. — Джисон, привет! — рядом внезапно появилась Ери. Сегодня она надела короткое обтягивающее ярко-красное платье и такого же цвета туфли. — Ого, — приподнял бровь Феликс, глядя на Джисона. — Это к тебе, я так понимаю, — сказал он, пробуя свой напиток. — Пойдемте за тот столик, — предложил Хан, указывая в угол, где был единственный свободный столик окруженный диванами.       Ери сегодня была определенно красивая, но почему-то эта красота нисколько не привлекала Джисона, даже немного отталкивала. Слишком ярко, слишком открыто, слишком вызывающе, хотя здесь и клуб. Вырез шел до груди, где, честно говоря, висел на какой-то сопле и шел дальше, где еще пару раз закрывал пару мест. Феликс забрал себе все подушки, развалившись на половине дивана. Ери села рядом с Джисоном, а Минхо прошел в другой конец, садясь прямо напротив. — Правила несложные, — начал он. — Пьешь все напитки из списка подряд и получаешь уровень. Большие уровни сопровождаются призами, но вряд ли ты это уже вспомнишь, — улыбнулся он куда-то за спину Хану.       Сзади подошли остальные. — Вы готовы, дети? — усмехнувшись, спросил Чан. — Ой, заткнись, а! — закатил глаза Минхо. — Да ладно тебе, — успокоил его Хенджин. — Настроение плохое? — Успокойтесь, — остановил их Чан. — Вы девушку смущаете, — многозначительно заметил он.       С Ери они уже все были знакомы, а некоторые даже общались. — О Господи! — вдруг воскликнул Феликс, соскакивая со своего места и указывая рукой куда-то в другой конец зала, где на большой площадке с микрофоном в руках стоял Чонин.