***
С неба медленно начали падать хлопья снега. Чан просматривал очередную анкету участника. Чонин уходить отказался, поэтому сейчас спал рядом, на диване. На столе стояла пустая чашка из-под кофе, глаза слипались, а голова начинала гудеть. Наркотики, драки, смерти людей, это все давно было известно, но только теперь найдено. Чан потер глаза, подходя к окну, первые лучи утреннего солнца показались из-за горизонта. Остров спал. Медленно падал первый снег, но пролежит он недолго. Солнце быстро растопит маленькие снежинки, но на их месте ночью опять появятся новые. А потом, в какой-то момент, уже ослабшие лучи не смогут бороться дальше, отпуская осень. Раздался звонок. Чан в недоумении открыл дверь, встречая на пороге Чанбина, его потерянный взгляд бегал по полу, не решаясь подняться выше. — Что ты здесь делаешь? — Я не доживу до конца зимы, — прямо сказал Чанбин. Чан замер. Не может быть… — Заходи, — опомнившись, тихо сказал он и отошел в сторону. Чанбин прошел на кухню. — Началось? — просто спросил Чан. — Да. Сколько раз уже умирали четвертые, все их смерти были не простыми, и это уже давно понял Чан. Процесс был не быстрым: первые три месяца, после облучения эффект проявлялся часто и сильно, потом постепенно сокращался, вплоть до двух-трех раз в месяц; всё это происходило за семь с половиной лет. А затем наступали последние три месяца, понять было не трудно. Боль в один момент становилась постоянной, лишь иногда утихала, но не исчезала, больше никогда. — Когда? — Чан старался скрыть горечь в голосе. — Сегодня утром, — Чанбин выглядел опустошенным. — Поэтому и пришел, предупредить. «Что осталось недолго», — не сказал он, но Чан знал. — Может, все-таки… — Нет, — оборвал Чанбин. — Я не свяжусь, ни за что. Повисла тишина. — Я пойду, — он встал из-за стола. — Подожди, — Чан подошел ближе и обнял. Крепко. Но с болью. — Спасибо тебе, — Чанбин развернулся, спеша уйти, чтобы не показывать своих слез. Но они были не только у него. Чан обессилено опустился на кресло, закрывая лицо руками, перед ним все так же лежала куча бумаг. По щеке скатилась горячая слеза. Они с Чанбином были знакомы уже много лет и стали друг для друга ближе, чем кто-либо другой. Один всегда мог найти поддержку в другом, но оба ненавидели проявлять слабость, показывать ее другим. И именно этого им и не хватало. Всего лишь поддержки, сочувствия и любви. Их объединяла музыка, песни, реп, они понимали и ценили друг друга, зная, что будет конец. — Чан, — раздался тихий голос рядом. Теплая ладонь опустилась на руку, убирая ее от лица. Чонин вытер слезы Чана, садясь ему на колени. На плечах все еще было одеяло. Его взгляд был наполнен сочувствием и нежностью. Чонин, который еще вчера обижался, постоянно грубя, теперь обнимал его с той заботой и любовью, которой так не хватало. — Что же делать, Йени?.. — тихо сказал он. Чонин заглянул во влажные, печальные глаза и нежно прижался губами к его щеке, усыпая ее поцелуями. Он чувствовал его боль, потерю близкого человека. Наверное, из-за того, что они были связанны, Чонин ясно ощущал, что ему нужна поддержка, и он делал то, что было в его силах, оставляя легкие поцелуи на лице. Чан отклонился назад, ложась на спинку кресла. Чонин вытирал рукой слезы и ему самому хотелось плакать от того, сколько в них было боли. Чан закрыл глаза, подтянув сползшее одеяло. Еще долго он не мог оставить все свои эмоции, продолжая ронять слезы, но мокрые дорожки на лице тут же вытирал Чонин. Он понимающе дарил заботу и нежность, отдавая ее раненому сердцу. Лучи солнца проникли в окно, освещая спящего Чана с Чонином на коленях, по щекам которого текли горячие слезы, в теплых объятиях. Наверное, это потому, что они связались, но Чонин не мог не ощущать боль, которая была внутри, и ту благодарность и любовь, что сейчас направлялась именно ему. Поэтому именно сейчас он понял, что Чан видел все чувства, которые скрывались за резкостью и грубостью в его обычном поведении. Он был беззащитен перед этим человеком.***
Джисон открыл глаза. Рядом кто-то ползал по полу, скребясь об кровать. Хан наклонился, поднимая котенка и кладя рядом на одеяло. Сони вырос почти в два раза, но до сих пор не мог залезать самостоятельно. Джисон быстро умылся и вышел в коридор. Было тихо, кажется, Минхо еще спал. В гостиной тикали часы. Хан поставил чайник и прошел к окну. — Минхо!!! — врываясь в комнату, прокричал Джисон. — Минхо, проснись, там снег!!! Минхо разлепил глаза, не понимающе смотря на Хана. — Снег, Минхо, там снег! — Джисон снова подбежал к окну и раздвинул занавески. Минхо закрыл глаза, продолжая спать, но Хан не мог оставить это так. — Минхо, — протянул он, садясь рядом на кровати. — Минхо. — Потом, Хани, — услышал он сонный голос. — Там первый снег. Давай вставай скорее, пойдем смотреть! — Хан слез с кровати, уходя на кухню. — Ага, — Минхо продолжил спокойно спать. Сегодня надо было забежать к Феликсу, а вечером пойти в студию, поэтому времени оставалось еще много. Джисон давно уже заметил, какой кофе любит Минхо, и теперь пыхтел на кухне, чтобы быстрее выйти с ним на улицу. Только с помощью горячего свежего кофе его можно было поднять. Где-то на верхней полке отыскалось старое печенье, которое пришлось выбросить. В холодильнике тоже особо много не было. Джисон набрал короткое сообщение сэльву. — Неплохо устроился, — заметил Рунат, как только появился. — Ага, спасибо, — Хан принял небольшую коробку. — Ну, бывай, — сэльв исчез. Джисон убрал в холодильник несколько коробочек с уже готовыми салатами и пару пачек лапши. Следом из коробки появились две упаковки мороженного и свежее печенье. Хан в очередной раз подбежал к окну. Внизу все было покрыто тонким слоем снега. Он лежал на ветках голых деревьев, покрывал опавшие листья и дорожки. Ночь была особенно холодной, но еще не остывшая земля и дневное солнце делали свое дело, выступая против ранней зимы. — У нас всегда зима рано, — сзади незаметно подошел Минхо. — Спасибо за кофе, — в руках он держал чашку. — А может, это не тебе было, — Джисон повернулся, смотря на сонного Минхо, с растрепанными волосами и в мятой рубашке. — Ты не пьешь кофе без молока, — улыбаясь, сказал Минхо. — Откуда ты знаешь? — Хан действительно любил пить его только с молоком. Минхо загадочно пожал плечами и подошел ближе. — Теперь даже не покататься, — цокнул он языком, взглянув вниз, и пошел на кухню. — Ничего себе, какой салатик! — сказал он, крутя в руках коробочку. — Так что же с твоим соседом не так? Джисон тяжело вздохнул. Снова этот же вопрос, что и вчера. Хан точно не знал, до скольки они так просидели, но на вопрос отвечать он тогда не собирался точно. А сейчас, видимо, придется. — Как мне кажется, его член побывал уже во всех проститутках этого острова, — Джисон сел напротив. — Я не в курсе, кто этим занимается, и как это происходит, но они, наверное, видя, что он звонит, уже отправляют кого-нибудь со словами «все как обычно». Минхо рассмеялся. — Правда, — серьезно продолжил Джисон. — Я прихожу спать, а у него каждый день разные и не только девушки. Приходится ждать, но, к счастью, дольше получаса не бывает. — Бедный мальчик, — скрывая улыбку в чашке, посочувствовал Минхо. — Так он сам еще и урод, — добавил Хан. Минхо вновь улыбнулся и поджал рукой щеку, сонно щуря глаза. Их внимание привлек к себе кот, который терся об ноги, намекая на завтрак. — Тебя покормить? — Минхо наклонился, беря его на руки. Он отломил кусочек курицы из салата и на ладони протянул к серой морде. Их прервал звонок от Феликса. — Обычно он еще спит, — Джисон взял трубку, но тут же нахмурился. Он поднял взгляд на Минхо, и тот не смог не прочитать в нем ужас. — Хенджин… Этого было достаточно. Минхо вскочил, выбегая вслед за Джисоном.***
На разборки времени не было, Чонин просто пошел следом, на что Чан ничего не сказал. Он остался сидеть в коридоре, дальше его не пустили. Все, что он успел увидеть, был Хенджин, кажется, без сознания, и Сынмин, который упал в обморок, как только они встретились. Их забрали вместе. Рядом сидел Феликс, закрыв лицо руками, он не издавал ни звука. Его бледное лицо и дрожащие руки говорили сами за себя. Белый коридор в главном здании острова был только один. Тут была большая комната, куда ушел Чан. Обычно на острове редко случалось, что кто-то сюда попадал, но случаи были. Пугало то, что никто оттуда не возвращался. Чонин много слышал об этом месте от ребят, с которыми общался. Кто-то еще пробежал мимо них и скрылся за дверью. Рядом с Феликсом появился сэльв, в руках он держал плед. — Держись, — он накинул плед на опущенные плечи Феликса, а на вопросительный взгляд Чонина лишь покачал головой. — Мы не просто так ваши сэльвы, мы чувствуем, когда нужна помощь. — А как же… — Чонин перевел взгляд на закрытую дверь. — В моих силах только… пледик, сам понимаешь, — он исчез, но через мгновение появился снова, протягивая плед и Чонину. В руках у него были две чашки. — С мятой, — он поставил одну рядом с Феликсом, а вторую отдал Чонину. — Успокаивает. — Спасибо, — Чонин раньше не общался с сэльвами так близко и уж тем более не представлял, что они способны сочувствовать и понимать. — Ты последи за ним, у меня дела еще, — сэльв ободряюще улыбнулся и исчез. Но вместо него появился Джисон, а следом и Минхо. Хан взволнованно подбежал к Феликсу, садясь рядом. — Что с ним? — обратился Минхо к Чонину. Тот лишь пожал плечами, указывая на дверь. — Что произошло? — Джисон приобнял Феликса за плечи. — Мы были вместе, с Сынмином, он пришел ко мне, — дрожащим голосом начал тот. — Потом что-то произошло с Хенджином, и он это почувствовал. Мы побежали, но были далеко и не успели. Я остался в коридоре, потом Сынмин принес Хенджина, он был насквозь мокрый и холодный и… кажется, у него не было пульса. Минхо, нахмурившись, стоял в стороне, Джисон внимательно слушал сбивчивую речь. Здесь мог что-то понимать только Минхо, но тот молчал. Это напрягало. Возможно, Хенджин не выдержал. Хан не был на его месте, но понять мог. Ситуация была сложной. Теперь он был на грани и понимание этого уничтожало морально. Феликс запрокинул голову назад, к стене, закрывая глаза. Тишина прерывалась лишь тяжелыми вздохами. Чонин нервно теребил край кофты. Минхо так и стоял, прислонившись к стене, со сложенными на груди руками. У каждого в голове было свое. Что происходило за стенкой, не знал никто. Дверь открылась, и все присутствующие с замиранием сердца посмотрели на Чана. — Можно зайти, не надолго, — он говорил тихо. Первым встал Чонин, за ним поднялся и Феликс. Джисон остался стоять на месте. Дверь закрылась. — Пойдем, — к нему подошел Минхо, кладя руку на плечо. — Все будет хорошо. Хан нерешительно шагнул в сторону комнаты. Белые стены и потолок, окон здесь не было, посередине стояла кровать. Вокруг нее какие-то приборы, показывали цифры и линии, от них шли провода, скрываясь под одеялом. Все это пугало. Хенджин лежал с зарытыми глазами, на его лице была кислородная маска. — Что с ним? — дрожащим голосом спросил Феликс, стоя рядом с кроватью. — Он должен справиться, — нахмурившись, ответил Чан. Джисон молча смотрел на бездвижное тело. — Сынмин… он ему помогает? — стоявший в стороне Чонин подошел ближе. — Да, — после недолгой паузы ответил Чан. Минхо нахмурился еще больше. Джисон, заметив это, подошел ближе. — Что-то не так? — аккуратно спросил он. — Нет, — мотнул тот головой. — Все в порядке. — Это произошло, потому что они чувствовали друг друга, — сказал Чан. — Хенджин не выдержал, а Сынмин попытался ему помочь, и теперь оба застряли в этом состоянии. — Но тогда получается, что Сынмин… — Феликс в недоумении поднял взгляд. — Он же… — Сейчас он помогает Хенджину, как может, и так как он из первых, сил у него больше. Они должны справиться, — сказал Чан, успокаивая Феликса. Минхо развернулся и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью. Джисон, не выдержав, выбежал за ним. — Минхо! Подожди, — Хан догнал его уже на выходе из здания. Минхо, не сбавляя шага, вышел на улицу. — Да подожди же, — Джисон остановил его, кладя руку на плечо. — Нет, Джисон! — Хан замер от резкого обращения. Минхо еще никогда так с ним не говорил. — Почему ты ушел? Что произошло? — задавался он вопросами, не понимая его поведения. — Что ты знаешь? Расскажи мне. Минхо испытывающе смотрел на Хана, пытаясь понять, чего же тот хочет, но наконец сдался. — Пойдем, — уже тихо сказал он и, развернувшись, пошел в сторону корпусов. Они молча шли вперед. От снега вокруг осталась только осенняя слякоть. Холодный воздух пробирался под теплую куртку, морозя все тело. Руки пришлось спрятать в карманы. Наконец, Минхо остановился, садясь на скамейку в парке, рядом никого не было. Хан сел рядом. Вокруг было грязно и уныло. — Завтра уже снег растаять не сможет, — оглянувшись, сказал Минхо. Порыв ветра заставил поежится, в очередной раз напоминая о скорой зиме. Сзади послышался шорох, повернувшись, Джисон увидел, как по дереву вниз спускается белка. — Минхо, смотри! — он удивленно протянул руку вперед, дотрагиваясь до пушистой шерстки. — Она не боится! Я никогда здесь не видел белок. — Их немного и живут они только в этой части парка, — пояснил Минхо. Хан восхищенно разглядывал маленького зверька. Маленькое шустрое тельце замерло, а мокрый нос тыкался в ладонь, обнюхивая. Поняв, что для него ничего не принесли, зверек прошмыгнул вниз, выбегая на дорогу. — Раньше, — вдруг сказал Минхо. — У меня был друг. Хан притих, внимательно слушая. — Мы хорошо общались, — продолжил Минхо. — Потом у него появилась девушка, она была из четвертых. Они правда очень сильно любили друг друга, всегда помогали, поддерживали и в конце концов решили связаться. На это мало кто идет… но так они стали еще ближе, — Минхо замолчал. Джисон опустил взгляд на руки, ожидая продолжения. — Когда люди связываются, они начинают чувствовать друг друга, понимать состояние. Если одному плохо, если кто-то плачет или просто нуждается в поддержке, второй будет это чувствовать, но только если второй специально не закрывается. Тогда они были счастливы. И это прекрасно, ведь вы буквально всегда вместе. Но потом кое-что случилось. Так получилось, что его девушка упала, когда шла по лестнице, кажется, её кто-то случайно задел. Она ударилась головой и потеряла сознание. Он пытался ей помочь, как обычно, но ничего не выходило. Силы только уменьшались, а результата не было. В конце концов они оба так и остались лежать рядом, держась за руки. Минхо вздохнул, а Джисон молча теребил край кофты. Он догадывался, зачем Минхо рассказал ему все это. — Они не смогут, Хани, — вдруг сказал Минхо. Сердце на секунду остановилось, а по телу прошелся табун мурашек. Холодно было уже не от воздуха, а от того, что он услышал. — Что? — Джисон смотрел на влажные глаза Минхо. Признавать не хотелось. — Они не справятся, — голос предательски дрогнул. Дышать стало трудно. Это неправда, нет. Хан беспомощно вглядывался в глаза напротив, пытаясь найти там хоть отблеск шутки или розыгрыша. Неуместно, он надеялся, но увидел лишь слезы. — Но Чан сказал… — Он соврал, Джисон. Соврал, потому что так лучше. Сынмин сейчас без сознания, но он продолжает помогать Хенджину держаться, и это будет до тех пор, пока вся его энергия не исчезнет. Они связаны и сами определили свой конец. Джисон молча смотрел перед собой. Чан хотел, чтобы они не переставали надеяться, пытался поддержать. Но выхода не было. Внутренний взрыв не оставил после себя хоть капли надежды, только лишь сложив все пазлы в одну картинку. Минхо уже пережил это один раз и теперь ему приходится проходить через это снова. Все в этом мире не бесконечно, каждого из нас ждет тот или иной конец. Черта, за которой нас ждет что-то новое. Хан заметил, насколько Минхо тяжело, как он еле сдерживает свои эмоции, до последнего скрывая их от всех. Он всегда так делал. — Нам пора, — снова. Он опустил голову и встал, чтобы Джисон ничего не увидел, спеша уйти. Хан быстро догнал Минхо, забегая вперед. Он остановился перед ним, не давая пройти, и положил руки на плечи. — Не надо, — вновь опустил взгляд Минхо. — Минхо, — Джисон видел, как тот больше не может. У него самого плохо получалось держать себя в руках. — Дай пройти. — Минхо, — прервал его Хан, но тут же смягчился. — Послушай… мы ведь все люди, у всех есть эмоции, почему же ты тогда боишься их показать? — Нет, Джисон. Ты не понимаешь. — Я просто хочу помочь, — да, он не понимал и навряд ли когда-нибудь сможет. Минхо молчал. Хан аккуратно приблизился, не сильно обнимая. Было больно. Еще и от того, что он настолько слаб. Минхо тяжело вздохнул и положил голову на плечо Джисона, закрывая глаза. Всё это было слишком тяжело. Потом, возможно, даже не так много времени пройдет, но он тоже больше никогда не сможет вновь посмотреть на этот мир. Оказаться рядом с тем, кто для него дорог, сказать то, что так долго хранил внутри, снова посмотреть на закат и понять, что не все так плохо, как может показаться. Он понимал Чанбина, знал, почему тот поступает именно так. Со стороны могло показаться, что это эгоизм, но все было наоборот. Именно так, на самом деле, выглядела любовь. Джисон, он всегда был веселым, добрым и отзывчивым, и Минхо боялся, что в один момент больше не сможет увидеть эту улыбку. Посмотреть на горящие глаза, когда он чего-то хочет или услышать его голос. Это стало неизбежным. Когда-то все изменилось, а в один день Минхо понял, что потеряет. Слезы текли без остановки, он спрятал лицо в складках ткани, сцепляя руки за спиной Джисона. То, что становится самым дорогим, сложней всего отпускать. Он наконец смог немного расслабиться и чуть замедлить поток мыслей. Вся тяжесть вылилась в слезах, уступая место опустошению. Хан успокаивающе водил рукой по спине, но самому хотелось плакать. — Ты такой прекрасный, — услышал он шепот и короткий смешок. — Спасибо. Джисон улыбнулся, закрывая глаза, не в силах и дальше сдерживать слезы.