***
Джисон никогда еще не чувствовал столько всего, как только открывал глаза. Он помнил, как волновался в день его первого выступления, помнил те чувства, когда проснулся здесь, на острове в первый раз. Но сейчас… сейчас уже все по-другому. Он вновь закрыл глаза, закутываясь в одеяло. Вставать не хотелось. Но дверь стремительно распахнулась, впуская вместе с утренним ярким светом улыбающегося Минхо. — Вставай, солнце! — подбегая к кровати, радостно воскликнул он, падая сверху. Джисон тяжело закряхтел, пытаясь его сбросить, но после неудачных попыток все же сдался, полностью расслабляясь. Минхо приблизился, внимательно рассматривая его лицо, и удостоверившись, что все в порядке, улыбнулся. — Пошли завтракать, — сказал он и, наклонившись, оставил короткий поцелуй на губах. Джисон проследил, как Минхо вновь скрылся в коридоре, и закрыл глаза. Что-то странное и в то же время приятное. Это было счастье, обычное счастье, такое простое, яркое, но совсем неуместное. Казалось, что он просто не может испытывать эти чувства, когда вокруг все вверх дном. Все это было неправильно, слишком как-то не так. Но то, как Минхо его целовал, как называл и как смотрел… От этого невозможно было отказаться, нельзя было не желать почувствовать вновь и вновь. Он тяжело выдохнул и все же отбросил одеяло в сторону. Пора было вставать. Минхо стоял у плиты, с чашкой в руках. — А где все? — поинтересовался Джисон, беря вторую чашку. — Чанбин, кажется, ушел, Чонин с Ликсом пошли освежиться. Хан подошел к окну и не смог сдержать улыбки. На земле толстым одеялом лежал снег. За ночь его навалило столько, что сэльвам пришлось проделывать дорожки, чтобы ходить. — Давай вместе сходим покататься на коньках? — спросил Джисон, горящими глазами смотря на Минхо, который наблюдал за ним с кухни. Хан подбежал обратно. — Обещаешь? Обещай, что сходим. — Обещаю, — кивнул тот в ответ. — Как только все закончится, — Минхо отставил чашку в сторону и положил руки ему на плечи. Джисон вновь взглянул на снег. Да, как только все закончится… Все это. А закончится ли оно? Улыбнуться снова не получилось, но бурю негативных эмоций поглотили в себе объятия Минхо. — Обещаю, это все очень скоро закончится, — он прижался губами к теплому лбу Джисона, оставляя поцелуй, и снова крепко обнял. — Пойдешь гулять? — внезапно весело спросил Минхо. — Как? — не понял Хан. — Ну, крышу-то никто не закрывал. — А че ты мне раньше не сказал?! — Джисон сорвался с места, убегая одеваться. — А завтрак? — крикнул ему вслед Минхо. — Потом! — услышал он в ответ и, вздохнув, допил свой кофе. Яркое солнце, какое бывает только зимой, только когда морозный воздух покалывает щеки и жжет нос, его лучи отражаются в каждой снежинке, переливаясь и сверкая. Минхо закрыл дверь, а Хан уже стоял на краю, смотря на горизонт. Все деревья в парке надели новый наряд, теперь не видно было листьев и грязи, не было луж и осенней слякоти. Все покрывал пушистый снег. Озеро, за ним лес и где-то уже дальше верхушки гор, а за ними, сливаясь с землей, начиналось белое небо. Все безмолвно окоченело и как-будто уснуло, застыв в неподвижной позе. Ветер не срывал с деревьев листья, не играл с травой. Изо рта поднимался пар, а руки пришлось спрятать в карманы. С другой стороны озеро полностью застыло. Холодный ветер здесь был сильнее и острее. — Повернись, — Минхо недовольно повернул на себя Джисона, завязывая ему шарф, который тот забыл взять. — Спасибо, — пряча в него нос, пробубнил Хан. — И это, — Минхо протянул перчатки, и Джисон благодарно улыбнулся. Вокруг лежал нетронутый снег. Никто сюда еще не ходил, да и кто захочет? Холод, ветер, сейчас бы сидеть дома, смотреть фильм или, как наверняка делали многие, просто спать. Джисон, не выдержав, упал на чистый снег, смотря на яркое небо. Сверху падал снег, ложась на щеки и тут же тая. Мертвая тишина, где слышно было лишь собственное дыхание и сердцебиение. Полная гармония… Мгновение, и на лицо обрушилась ледяная лавина, обжигая кожу, а следом заливистый смех Минхо. — Ты че!!! — Джисон тут же вскочил на ноги и помчался за убегающим парнем. От быстрого бега стало жарко, но они были на крыше. Сев на корточки и уперевшись спиной в невысокое кирпичное ограждение, Минхо спрятал лицо и обхватил колени руками. Он был загнан в угол, и Хан торжествующе набрал в руки горсть снега. — Я больше так не буду! — попытался Минхо, но Джисон сел рядом. Минхо съёжился еще больше, но это и стало ошибкой. — Твою мать!!! — он вскочил, почувствовав холод за шиворотом, и через секунду по спине пробежалась ледяная струйка воды. От толчка в спину Хан оказался прижатым к земле. Минхо, все еще морщась, сидел сверху, заведя его руки за голову. — Но ты первый начал, — спокойно сказал Джисон. — Я знаю, — Минхо наклонился к его холодным губам и, получив на немой вопрос, короткий, едва заметный, но понятный кивок, приник к ним, согревая своим дыханием. Внутри бушевали все чувства сразу. Столько дней, недель, он только мечтал, только представлял в своем воображении и понимал, что этого не случится. Но вот оно. Вот Джисон и он может его поцеловать. По-настоящему, и понимая это, Минхо не мог насладиться, ощущая податливые, мягкие губы. Теперь происходит то, что не могло произойти никогда. Он коротко вдохнул и впился в губы Джисона, увлекая его в новый, глубокий, страстный поцелуй. И сейчас он готов был остаться тут несмотря на холод. Но Джисон снизу все-таки лежал на спине, нельзя было так продолжать. Минхо еще раз на секунду приник к чужим губам и встал, помогая подняться и Хану. — Не очень сильно замерз? — виновато спросил он. — Да нет, — пряча руки в карманы, попытался соврать Джисон. — Прости. Пошли домой, — прозвучало как-то потерянно. — Да нет, мне понравилось, — быстро проговорил Хан, останавливая Минхо. — Мне тоже, — приблизившись, улыбнулся тот. — Но нам лучше вернуться, — он взял Хана за руку, и они пошли обратно. — Мы еще придем сюда? — Конечно, — Минхо открыл дверь, и их встретил теплый, приятный воздух.***
С неба начал идти пушистый снег, а температура упала до минус десяти. Спасало то, что ветра не было, но холод все равно пробирался сквозь теплую одежду. Даниэль достал очередную сигарету, кажется, уже четвертую за последние часы. Обычно хватало трех в день, но с прибавлением проблем нужда росла. — Три… — он оживился и напряг слух, услышав цифру. Еще одна… правильная. Они знали только две и уже который час пытались узнать весь пароль. Пришлось разжечь костерок, чтоб не остаться в лесу навсегда, парнишки держались на удивление долго. Даже представить было сложно каково им, в одних футболках, без возможности двинуться, чувствовать, как кровь стынет и перестает течь внутри. Его передернуло, но вот она — правда. Наверно, только так можно было ее найти столь быстро. Вскрик… кажется, очередной порез на холодной коже. Уже почти труп, а на удивление так громко кричит. Даниэль сидел к ним спиной, протянув руки к огню. Времени оставалось немного, они уже и так достаточно провозились. — Ускоряйтесь, — повернувшись, сказал он и встретился с пронзительно блестящими глазами. Синие или уже больше фиолетовые губы были приоткрыты. Он отвернулся. Не потому что ему было жаль, нет, просто стало чуть холоднее, от вида еще живого, но уже мертвеца. — Скажи последнюю и сможешь вновь ощутить тепло. В ответ молчание. Затем тяжелое дыхание и скрип снега. Остальные парни спокойно молчали, ожидая. — Дай сюда, — не выдержав, Даниэль встал, отбирая нож. — Хочешь тепла? — он вернулся к огню, поднеся к пламени длинное лезвие. — Что ж, держи. Он приложил раскаленное лезвие к шее парня и вокруг, вместе со сдавленным криком из-под ладоней закрывавшего ему рот, разнесся неприятный запах горящей плоти. — Этого мало? — Даниэль вновь вернулся к костру. Парень часто дышал, стиснув зубы и опрокинув голову назад. Второй раз подействовал, теперь еще одна отметина была на правой щеке, но у них была цифра. — Мы все, — тут же достав телефон, сообщил кому-то Даниэль. — За второй корпус. — Иошинори, они на тебя. Должны быть мертвы, — добавил он, и все парни скрылись за деревьями. Подбросив в огонь еще пару веток, оставшийся один, Иошинори подошел к пленникам. Один уже не мог ничего сказать и лишь тихо дышал, второй измученно открыл глаза. — Иошихиро, — тихо прошептал он. — Иошихиро Такахаси. — Кто? — Иошинори повернулся к нему. — Твой брат, он тебя искал, он здесь. — Где здесь? — Иошинори сел на корточки, чтобы слышать слова. — В первых, он тебя помнит. Иошинори замер. Он знал, что у него есть брат, знал свою фамилию, но это все. Все, что он помнил. Каждый день он пытался что-то узнать, что-то понять, но ничего. Только мелкие кусочки, что-то поверхностное, самая малая часть. На секунду он засомневался, хотелось одновременно быть двумя разными людьми, но он один и выбирает себя. Быстро развязав тугие веревки, он подтащил парня к костру, кладя на куртку. Спустя секунду раздумий, то же он сделал и со вторым. Телефон почти вырубился на таком холоде, но один номер был у всех. Чан откинулся на мягкую спинку стула. Спал он от силы два часа, а потом очередные нерешенные дела. Несколько камер вышло из строя, еще один труп, только что, на другом конце парка, вроде за вторыми корпусами. Теперь еще туда идти. — Все? Выдвигаемся. Группа из пяти человек. Тут же Уджин и еще трое из главных. Еще пятеро уже ушли. Снег размеренно поскрипывал под шагами. Добраться по-другому не вышло, нормальных дорог нет, а вокруг все в снегу. В некоторых окнах уже горел свет, где-то сверкала новогодняя гирлянда, кто-то сейчас спокойно готовил завтрак, кто-то расслабленно скучал, а многие все еще спали. Где-то там, не так далеко, дома был Чонин. С ним и остальные, он не пропадет, но Чан был уверен, ему сейчас тоже очень тяжело. Но что-то все еще их держало, последнее, слабое, оно не давало окончательно сломиться и держало их всех. Пока что держало. В этот раз крови было меньше. Холодное, побледневшее тело девушки лежало в снегу, рядом шла дорожка следов, которая потом смешивалась с другими. Вокруг ходили люди, сэльвы помогали убрать тело. — Имя, Пак Лиен, проходила проверку и подготовку в первые, по воспоминаниям есть старший брат. Семья благополучно живет где-то в Тайланде, — сообщил подошедший парень. — Пока все. — Хорошо, — Чан подошел к трупу и осмотрел все вокруг. Борозды в снегу говорили о том, что тело тащили, сама девушка была уже мертва. Крови почти не было, но ран виднелось достаточно. Сейчас проведут осмотр, потом скажут точную причину смерти, ну, или попытаются назвать. Хотелось домой. Мысли о покое не отставали уже который день, а последняя ночь, проведенная почти без сна, забрала последние силы. — Двое наших пропали, — выдернул его из мыслей чей-то взволнованный голос. — Кто? — Сэм и Лихен, последний раз их видели у главного здания, они не отвечают на звонки и дома их тоже нет. — Пойдем, — решил Чан, и они направились обратно. Одно имя было знакомо, второе, возможно. — Это которые программисты? — уточнил он, быстро шагая вперед. — Один уже давно, второй, только вступил в первых. — Давно пропали? — Ориентировочно вчера поздно вечером. — Что-то еще? — Пока нет. Снег усиливался, скоро уже станет совсем светло, ненадолго выйдет солнце, а потом темнота вновь окутает все вокруг. Они шли через парк. — Крис!!! — к нему кто-то бежал. — Срочно! Они попали в комнату! Почти все, кто был рядом, сорвались с места. Понимание пришло быстро. Они все подстроили. Тело — лишь отвлекающий маневр, и они попались на удочку, собрались здесь, а главное место оставили без защиты. Все порталы были заблокированы всеми возможными способами. Заклеены, замотаны, огорожены и закрыты, рядом всегда были свои люди, и все для безопасности. Но что делать, когда кто-то всеми силами пытается, того не зная, себе навредить. Но пока они на острове, судьбы людей лежат на совести первых, тех, кто должен защищать их всевозможными способами. Они не справлялись. День за днем, каждый час они все больше ослабевали, теряли хватку. Чан быстро бежал вперед, оставалось немного. Они должны успеть, пока те, кто в комнате, открывали портал. Двери открылись почти сразу, теплый холл, лестница. Коридоры встретили полумраком, сейчас здесь никто не ходил. Дверь в комнату была закрыта. — Сработали датчики, нужен экстренный код! — кто-то дергал за ручку, пытаясь сломать дверь. — Не выйдет, отойди, — оттолкнул парня Уджин, подскакивая ближе. Только он, Чан и еще пара людей обладали этой информацией. Через минуту раздался знакомый щелчок, дверь открылась… Первое, что они увидели — Даниэль, скрывшийся в необычно густой и темной дымке перехода. Еще несколько людей стояли рядом, готовясь пройти следом. Вокруг лежали сломанные доски и ленты. Все замерли в ожидании, парней оттащили в сторону. Дымка перехода все больше чернела и сгущалась, а потом в проходе появился знакомый силуэт. На лице Даниэля застыла маска боли и ужаса, еще живой, он пытался вернуться назад, но что-то невидимое его не пропускало. Стуча руками он кричал, но ничего слышно не было. Лицо постепенно приобретало все более неузнаваемые формы, а потом он затих и перестал двигаться, теперь на них смотрел совсем другой человек, который, испустив последний вздох, исчез в белой дымке. Кто-то сзади тяжело выдохнул. Рука ослаблено упала, и тело окутало беспомощностью. Это была и его вина, он должен был предусмотреть, должен был защитить всех. — Я разберусь, — подошел сзади Уджин. Развернувшись на пятках, Чан благодарно кивнул и вышел из комнаты. Им отсюда не выбраться, теперь он знал точно. Но облегченный вздох придал немного сил. Теперь им не нужно объяснять на словах, что не они управляют этим миром, а мир ими, что никто из них тут не главный, и они хотят сделать лишь лучше. А что же будет дальше пока не знал никто.***
Чан тихо открыл дверь. День подходил к концу, но ему только сейчас удалось закончить с основными делами, не требующих отлагательств. Двое пропавших были найдены почти насмерть замерзшими. Кто-то сообщил об их местонахождении и просил помощи. Тех, кто хотел перейти отпустили, и они, скрепя сердце, внутри, сами себе признались в поражении. Говорили об этом растерянные глаза. Проблемы потихоньку начинали решаться. — Чан! — на шею с объятиями кинулся Чонин. И ради этого он мог бы отдать все. Лишь бы не потерять его, только чтобы с ним ничего не случилось, вот для чего они берегут остров. Он не успел даже позвонить, сказать, что все в порядке. Потом телефон сел, затем снова проблемы. Но разве не стоит это все одних лишь теплых объятий самого дорогого человека во всех мирах… — Где ты это нашел?! — пройдя в гостиную, воскликнул Чан. Уже лет пять он не украшал свой дом к новому году, куда-то убрав все игрушки и гирлянды, а потом, забыв куда, уже не пытался их найти. — Так совсем скоро новый год! Мы должны вместе все украсить! — Чонин открыл одну из больших коробок, доставая красный стеклянный шарик. И действительно, совсем скоро новый год, а у них ничего не готово, даже настроение не праздничное. Многие уже начинали украшать свои комнаты, хотя обычно все это делали только после того, как ночью сэльвы ставили огромную елку посреди парка. Это было как сигнал к началу праздника, а пару дней назад сэльвы обычно вывешивали украшения по всему острову. Но кажется, в этом году они припозднятся. — Наверное, завтра поставят главную елку, это не по моей части, после нее начнем украшать, в чем я участвовать не буду. — Даже не начинай! — возразил Чонин. — Я знаю, ты не любишь, и не знаю, делал ли ты это раньше, но в этом году мы украсим все вместе. — Нет, я… — но Чонин проворно закрыл ему рот ладошкой. — В этот раз все придут к тебе, и ты просто обязан. Чан закатил глаза. — Хорошо, ладно, как скажешь. Но сейчас давай просто отдохнем от всего этого. Чан включил холодную воду и ополоснул лицо, немного приходя в чувства. Чонин копошился на кухне, доставая остывший ужин. Но это было самое нужное, тихое, спокойное счастье.***
Джисон поднял взгляд к небу, и на нос упали снежинки. Все вокруг давно уже погрузилось в темноту, и лишь на другом конце парка виднелись огни окон других корпусов. Холодный ветер пытался пробраться к телу, но теплая куртка и пара кофт пока еще спасали. Уходить не хотелось. Джисон тяжело вздохнул и посмотрел на другую сторону острова, туда, где за озеро, к самому краю где-то вела тропинка, сейчас полностью заметенная снегом. Никого не было. От руководства пришло сообщение, что выходить можно, но желательно не одному и ненадолго. Снегопад усилился, и теперь с неба падали крупные, мягкие снежинки. Уже давно наступила зима, до праздника совсем немного, а где-то дома… Хан задумался. Теперь он не знал, где его дом. Дом, настоящий дом, где тепло и уютно, где есть тот, кого любишь и куда всегда радостно и приятно возвращаться. Где тебе нравится жить, там, где течет твоя размеренная жизнь, и это место самое невероятное. Теперь для Джисона домом стало одно место. Там, где его радостно встречали шустрые коты, где на кухне всегда был идеальный порядок, и где в небольшой комнате, по вечерам, надев блестящие очки, читал Минхо. Теперь там был его настоящий дом. На главной дороге, идущей через парк, появились сэльвы. Таща за собой большие коробки, они, переваливаясь с ноги на ногу, спешили к фонарям. Джисон удивленно следил за тем, как у каждого фонаря появлялось по два пушистых существа с огромными коробками. Они проворно доставали длинные гирлянды и светящиеся украшения, появлялись по всему парку, о чём-то переговариваясь. Новый год незаметно подкрался и к ним на остров. Джисон зашел в прихожую и на секунду замер, знакомая куртка висела на самом первом крючке, а с кухни раздавались приглушенные голоса. — Ну что? — с нетерпением спросил Хан, останавливаясь. — Привет, вроде налаживается. Рядом с Чаном крутился Чонин и Джисон, решив не мешать их воссоединению, ушел к себе. Минхо только вернулся после своей ежедневной тренировки и теперь сушил волосы после душа. — Ты был на крыше? — спросил он, внимательно смотря на розовые щеки Хана. — Ага, — он лег на кровать, раскинув руки в стороны. Минхо, оставив полотенце на столе, лег рядом. Джисон закрыл глаза и почувствовал дыхание на своей щеке. Минхо тихо, подложив руку под голову, рассматривал его лицо, не в силах отвести взгляд. — Долго еще? — улыбнувшись краешком рта, усмехнулся Хан. — Бесконечность, — прошептал тот, и их взгляды пересеклись. Джисон выдохнул, глаза закрывались, но он все же не хотел быть здесь. Тут было не достаточно уютно и тепло, что-то хотелось изменить. — Пойдем домой, — на выдохе, почти моля, попросил Джисон и сжал запястье Минхо, — Пожалуйста. Идти было совсем недолго, нужно было лишь забрать свои вещи. Минхо сомневался, но уйти хотелось самому. Чанбин ушел, Феликс тоже недавно решил их покинуть, а они оставались здесь лишними. Он провел рукой по мягким, уже давно прежним, каштановым волосам. — Хорошо. Хан вновь закрыл глаза, чувствуя легкие касания. — Мы зайдем завтра, — прощаясь, пообещал Минхо. — Конечно, позвони, как дойдешь, сейчас все же небезопасно, — попросил Чан и закрыл за ними дверь. Холод пробирал до костей, отчего приходилось бежать, хотелось скорее попасть в тепло. Прошло не так много времени, а Джисон уже успел соскучиться по знакомому темному коридорчику, за которым была гостиная с кухней, по набросившимся громким котам и знакомому теплу. Другому, не такому, как у всех. Хан отряхнул снег с куртки, и он, слетев вниз, попал на белую морду кота. Тот, начав фыркать, убежал в комнату, а Джисон упал на диван, закрыв глаза. Здесь всегда чувствовался особый запах, еле уловимый приятный аромат чего-то непонятного. Но соскучившиеся животные не дали спокойно лежать, запрыгнув сверху, они начали тыкать влажными носами в лицо, подбираясь под руку. Хан снова закрыл глаза, по очереди гладя котов. — Покорми их, — крикнул Минхо с кухни. Джисон минуту еще полежал, но все же встал, беря на руки одного из пушистых комочков. В небольшой знакомой комнатке ничего не изменилось с того раза, как Хан впервые сюда попал. Большие мягкие домики, рядом шкафчики и миски. Хан вернулся обратно и, сев на столешницу, прислонился спиной к стене. Под ногами уже никто не путался, за окном ничего не было видно, а рядом стоял Минхо. Тихо тикали часы на дальней стене, а глаза начинали закрываться. Но приятное чувство окутало все вокруг. Наконец-то он дома…