D-World

             1220 дней… без него.       Все стало известно еще тогда. Сэльвы все знали. Все, что случилось в ту ночь на острове, для них не было ни удивлением, ни отступлением от сюжета. Сюжета, который давно был прописан жестокой рукой другого мира. Непонятного, странного и несправедливого. Многие бы сейчас ему возразили, мол, выжили все! Посмотри! Даже мертвые сидят рядом с тобой с улыбками на лице. Нет… это все не так. Не так для него. Остров забрал невинного человека, который ничего не сделал! Именно вы! Те, кто говорят, что тот мир не жесток, вам самим следует понять! Он за вас отдал жизнь, благодаря ему мертвые могут вновь дышать. Джисон… Вот кому смерть открыла свои двери, вот, кто подарил вам эту самую жизнь.       Все стало понятно только теперь…       Остров — ни что иное, как переход от одной жизни к другой. Они ошибались… все это было ошибкой. Думая, что уже получили жизнь там, они только ждали ее второе начало. И опять Джисон, только благодаря ему.       А сэльвы знали все с самого начала. И те коробочки, на лице появилась болезненная усмешка, а ведь в этих коробочках лежали их билеты в новую жизнь. Документы, деньги, все! Они могли просто жить, легко, без проблем! Сэльвы знали…       И мысли вновь вернулись назад.       Джисон…       Только. Благодаря. Ему.       А ведь многие даже не знали, как он выглядит. Может, кто-то и помнил его никнейм, песни, музыку, может, кто-то даже мог припомнить, как он выглядел. Несправедливо! Кричало все внутри и снова хотелось плакать.       Нет. Остров был жесток. Его существование было жестоким. Каждый круг: появлялись люди, они копились и вот, остается только, чтобы один умер, давая возможность прожить жизнь другим!       Большое полено почти догорело и развалилось надвое. Неуклюже встав, Минхо помешал кочергой угольки. Дров больше не было. Придется идти на улицу. Проклятый холод! Надо переезжать… Вернуться к Чану? Они с Чонином долго мотались повсюду, прежде чем осели где-то на юге Италии.       Небольшой живописный городок, прекрасный дом на берегу моря, всегда тепло, сытно и красиво. Что может быть лучше? Новая жизнь, чтоб ее! Занялись каким-то бизнесом: виноградники, завод, делают дорогое вино. Неплохо так зарабатывать начали. Даже ему предлагали участвовать, но нет, это не то. Все это не то.       Минхо кряхтя встал. Большое кресло качнулось, и на теплое место тут же лег кот. Его белая шерстка стала еще мягче и пушистей. Свернувшись клубочком, он спрятал нос в лапах и уснул.       Все, что осталось от Джисона. Минхо улыбнулся, болезненно, устало.       Толкнув скрипучую дверь, он вышел на улицу. Весна уже давно вступила в свои права, а снег все не хотел уходить. Завернув за угол, он набрал дров и вернулся обратно в дом. Совсем небольшой домишка в горах, вокруг лишь просторные луга, да где-то дальше, на севере, всегда холодное море. Минхо иногда ходил туда. Брал с собой кота и долго смотрел вдаль, думая, вспоминая. И вот так он смотрел, пока глаза не начинали слезиться, а солнце не уходило куда-то вбок, пропадая за горами. Тогда он разворачивался и наконец медленно начинал идти назад. Он теперь всегда молчал. Просто, наверное, не хотелось шуметь, перенапрягать слух.       А здесь было тихо.       Каждое утро он просыпался, когда пастух, живший неподалеку, гнал своих овец пастись, завтракал, шел в деревеньку, расположенную немного ниже по склону горы. Там, добродушная бабулька всегда давала свежее молоко горных коз, а потом он возвращался домой. Так они вместе и жили. Вместе просыпались, гуляли, ели, даже разговаривали, правда разговор этот получался монологом. Зимой, когда овец гоняли на другое пастбище, где не было ветров, или совсем оставляли в стойлах, Минхо не просыпался так рано. А когда шел сильный снег, не ходил в деревню.       Но Минхо не всегда жил здесь. Раньше он часто ездил по разным странам, искал себе местечко, но в конце всегда возвращался сюда, так и не найдя, где пристроиться.       Огонь снова вспыхнул, постепенно разгораясь, захватив свежее полено. Посадив кота на колени, Минхо сел в кресло и, оттолкнувшись ногой, качнулся назад, достал потрепанную пачку сигарет. Он начал курить, вредная привычка появилась почти сразу и вот уже… три года… быстро, однако, летит время. Покрутив в руке белую трубочку, он все-таки убрал ее назад.       Спать не хотелось. Снова вспомнился тот день, все, как вчера, четко и ярко… — Минхо! Минхо! Успокойся, тихо! — уже кричал Чан, не зная, что делать.       Минхо его не слышал. Порталы исчезли, растворившись в воздухе. Джисон остался там. — Минхо! Посмотри же на меня! — все тщетно, никакого внимания. Только раздирающий душу крик, полный боли и отчаянья.       Они тогда оказались на огромном поле. Снега было совсем немного, где-то вдали лес, а впереди, прямо перед ними была пропасть. А дальше — ледяные глыбы замерзших водопадов и огромное ледяное море.       Минхо не знает, что там было, он тогда не видел. Слышал только, как Чан рассказывал.       К ним вышли люди. Их было около двадцати или чуть больше. Они то им все и рассказали.       Как только порталы закрылись все остались одни, но яркие вспышки в памяти начали появляться одна за другой. Это были картинки их прошлой жизни. Вот родной дом, семья, знакомая дорога. Они все видели свою прошлую жизнь. Это произошло быстро, как будто ты просто долго не мог это вспомнить, но вот же оно, то самое. Маленький брат, с большим школьным портфелем, радостно прибежал домой. — У меня лучшая работа в классе! — с порога кричит он матери.       Это была его прошлая жизнь. Рядом уже весь в слезах Феликс крепко обнимает Чанбина. Тот наконец-то тоже улыбается, закрыв глаза. Все закончилось. Наконец-то.       Вот к ним уже бегут Сынмин с Хенджином, появившиеся из ниоткуда, и к ним на встречу бросается Чонин, а Чан трясет его за плечо, чей-то громкий голос просит чуточку внимания. Минхо не слышит. Уши заложило, голова начала гудеть, а потом он потерял сознание, что было дальше уже только слышал по рассказам. — Вы смогли пройти через этот сложный путь, — сказал высокий человек. На вид ему было лет сорок. — И вы не первые, кто это сделал. Вот уже много десятилетий остров является промежуточной стадией и дает шанс на жизнь. Я тоже там был. Теперь моя задача — провести вас дальше. Теперь вы можете жить в самом обычном мире, где жили и раньше, каждый из вас теперь помнит свою прошлую жизнь, и вы можете начать новую, надеюсь, она будет счастливой.       На этом его речь закончилась. Рядом внезапно появились знакомые сэльвы. — Эвик! — удивленно улыбнулся Феликс сэльву. — Эйвик!!! — завопил он, увидев свою визжащую собаку. — Ты жив! — Ну, привет, — подходя к Чану, сказал Аник. — Что нам теперь делать? — спросил тот. — Сейчас мы находимся в том же мире, где и были. Только в другом месте. То есть там, — он указал рукой в сторону льдов, — находится остров. Сейчас там, разумеется, острова нет, но он скоро снова появится, и все начнётся заново. А мы с вами те, кто прошли этот путь, можем жить в нормальном мире. — Где? — Где захочешь. — То есть? — не понял Чан. — Ну, какую страну любишь. Климат, природу, выбирай, где хочешь жить.       Все слушали сэльва Чана, поэтому их собственные сэльвы стояли молча. Да и, кажется, были не против. — Значит мы сможем жить, где захотим! — воскликнул Чонин. — Ага. Можете прям так не определяться сразу. Поживете в одном месте, не понравится — я поменяю. Дело минутное. — Ты будешь подделывать документы, — понял его Чан. — Ну, конечно! Для меня это не проблема. Буду приходить по первой надобности. — А что с родными. Мы их помним, а они нас? — внезапно спросил Сынмин. — Они вас помнят, но больше никогда не узнают. Даже если увидят. — И все это, — Чан обвел рукой вокруг. — Вы знали с самого начала?       Сэльв на секунду замялся, но кивнул. — Так было надо, — пожал он плечами.       Долго решать не пришлось. Для начала все решили выбрать одно место.       Сэльв без проблем открыл портал, и они оказались на верхнем этаже дома, в большой комнате, на низких подоконниках лежали подушки, невысокая крыша шла вниз. Кажется, это был чердак. Выглянув в окно, Чонин радостно присвистнул. По широкой улице сновали люди, слышался приглушенный шум машин и хруст снега. — Это Берн, Швейцария, городок маленький. Вы как-будто приехали отдыхать или там, не знаю, изучаете городок просто. — Может, лучше мегаполис какой-нибудь? — предложил Чанбин. — Подожди, — остановил его Чан. — Надо просто где-то остаться и привести все в порядок. Незаметное место — самое то.       Тогда они так и остались жить в том доме. Первые дни было совсем непривычно и тяжело, каждый пытался начать жить. Сэльвы появлялись каждый день, проверяли все ли в порядке, волновались, спрашивали, часто чем-то помогали. Феликс не отрывался от Чанбина, а тот, в свою очередь, был не против. Остаться в этом небольшом городке было правильным решением. Привыкнуть к постоянно движущемуся потоку нового мира оказалось не просто.       Минхо стоял на небольшом балконе. Красные крыши домов уходили далеко вперед. Тишина ночи окутала все вокруг. Вот уже прошла неделя. Чанбин без конца пытался переехать в другой город, Чан только уладил их жизнь здесь. Разобрались с документами, основались в доме, сэльвы каждый день рассказывали о себе, оставаясь на чай. А Минхо жить не мог. Каждое мгновение он думал о том, где Джисон, что с ним? Сэльвы молчали; не обладали этой информацией или просто не говорили, кто их знает?       Рядом незаметно появился Чан, вставая рядом. Каждую ночь он приходил к нему, пытаясь в очередной раз привести в чувства. А Минхо не мог найти в себе силы сдерживать слезы, пытаясь найти хоть какой-то ответ. Почему именно он? Чан всегда сидел рядом, что-то неторопливо рассказывал, обнимал за плечо. — Я поговорил с Аником… — начал Чан. — Никто пока ничего не знает.       Минхо не шелохнулся, продолжая смотреть вдаль стеклянными глазами. Ничего нового. — Можешь только возвращаться туда, — сказал Чан и, немного еще подождав, вернулся в дом.       С тех пор Минхо начал ходить туда. Огромное поле, заканчивающееся обрывом. Где-то впереди, далеко впереди был остров, окруженный ледяными стенами водопадов. Сэльвы говорили новый круг еще не начался, людей там не было, а от их городка мало что осталось. Но Минхо приходил туда не за этим. Каждый день он садился на самый край и лишь просил.       Он просил все, всех богов, которые существуют или нет, он не знал, просто просил, мечтая лишь об одном. Пусть Джисон вернется.       И так, сидя у обрыва, на самом краю, он смотрел на ледяной океан. Часто, когда сон не шел, а желание жгло изнутри, он с уколом совести писал сэльву и опять садился у обрыва, считая бесконечные звезды.       Потом Чанбин не выдержал. Они с Феликсом свалили куда-то в Австралию. Сынмин с Хенджином еще немного посидели с ними, а потом решили тоже уехать. Они, кажется, побывали почти везде. А Минхо еще долго жил в том самом доме, вместе с Чаном и Чонином. Да и смысл был переезжать? Тут есть где спать, что есть. Изо дня в день он ничего не делал, только просыпался и уходил. Уходил ждать Джисона. Так шли часы, дни, недели, а потом он начал записывать свои мысли. Все, о чем думал, что предполагал, что хотел сказать. Он общался с Джисоном в своей голове, мечтая хоть разочек еще увидеть его лицо, услышать его голос. Вживую, не на видео из галереи телефона, не по своей памяти. Он мечтал, чтобы Джисон вернулся.       Потом и Чан с Чонином решили уехать. И тогда дом, в маленьком городе Швейцарии, навсегда остался стоять без них.       Минхо давно уже жил один. Записывал свои мысли, курил и подолгу сидел у обрыва. Остров давно начал жизнь, и теперь там появлялись новые люди, Эдис много рассказывал о новом поколении, о трудностях, о жизни. И так прошло уже три года, наступила весна, а Минхо так и не смог научиться жить без него. — Ну, что? — тихо спросил он лежащего рядом кота.       Тот, подняв мордочку, незаинтересованно мяукнул и продолжил спать.       Пахло утренним кофе и свежестью. В комнату, через приоткрытую дверь пробрался горный ветер. Уже теплое, весеннее солнце начинало бодро топить снег.       Минхо, сладко потянувшись, вышел на улицу. В почтовом ящике необычно блестел белый край письма. Давно он уже не получал никаких новостей.       Заинтересованно достав бумагу, он открыл конверт. В руках оказалась белая открытка. Минхо поморщился, читая короткое приглашение. На свадьбу. Что ж, в своем деле Чан всегда был настойчив. Конечно, дорога не займет особо много времени, да и вещей у него нет, чтобы собираться, и место пора сменить, хоть ненадолго… ладно, приедет, чего уж там. Только сначала сходит к Джисону, в очередной раз попробует с ним поговорить, но слова лишь улетят в пустоту.       Минхо вернулся в дом. Вот и нашлось разбавление его однотипной жизни.       Этим же вечером Эдис появился, как обычно, добродушно улыбаясь. — Куда это ты? — удивился он, видя, как Минхо неторопливо закидывает в рюкзак кое-какие вещи. — На свадьбу. — Куда? — выпучив глаза, переспросил сэльв. — К Чану, с Чонином. — А че это они? — Да сам не знаю, — Минхо застегнул сумку и перекинул ее через плечо.       Запереть дверь, последний раз взглянуть на острые вершины бесконечных гор и, взяв на руки кота, удовлетворенно кивнуть.       В таком виде он и оказался перед входом в огромный дом. Светлые каменные стены, красная черепичная крыша и невероятное количество окон. Рядом с домом огромный сад с несколькими фонтанами, дорожки посыпаны гравием и незаметные фонарики между цветами. Типичный средиземноморский стиль, так полюбившийся Чану. Эту громадину давно отгрохал себе какой-то богач, а потом Минхо не интересовало, что с ним стало. Главное — это творение за убийственное количество миллионов денег может служить для него домом. — Можно было и сразу в комнату, — недовольно пробурчал он и вошел в дом.       Огромный холл, высокие потолки, везде светло и пахнет чем-то нежным. Дальше выход в невероятных размеров гостиную. Везде стояла дорогая мебель, отделанная золотом, мягкие диваны, аккуратно лежат подушечки и посреди стены гигантский камин, который почти не использовался. Только Минхо, приехав к ним однажды зимой, сидел перед огнем целыми днями. Сев на один стул, он клал ноги на другой, повернувшись к камину боком, а когда становилось жарко, оставалось лишь развернуть к теплу другой бок. Так и проходили тогда его дни. Иногда, от скуки, он брал почитать у Чана какую-нибудь книжонку, а так… больше ничего.       Широкая лестница шла наверх, где-то выше разделяясь на две. Минхо поднялся по большим каменным ступеням и вышел к небольшому внутреннему дворику, окруженному с четырех сторон длинными открытыми галереями с высокими арками, которые на зиму закрывались стеклами. Посередине дворика стоял небольшой фонтанчик, везде росли ухоженные цветы и деревья. Тут же можно было заметить и несколько скамеек. Он поднялся по еще одной лестнице, и, завернув за угол, оказался еще в одном длинном коридоре. Минхо, конечно, нравился этот дом. С необъятным количеством переходов, лестниц и комнат, но тут слишком легко можно было заблудиться. Конечно, тут есть все удобства и даже больше, но летом было слишком жарко, что даже Чан уезжал куда-нибудь в горы. Кататься на снежных склонах, ходить, закутавшись в несколько слоев одежды и пить горячий чай, наслаждаясь холодом.       Минхо толкнул дверь, проходя в небольшую комнатку. Дорогая мебель, высокие окна, все чисто, но видно, что здесь давно никто не жил. Любимая комната Минхо. Он бросил свой рюкзак и, открыв нараспашку окно, лег на кровать, закрывая глаза. Теплые лучи заходящего солнца светили в окно, давно забытый теплый ветер приносил в комнату запах моря и зелени. Слышался далекий звук волн, разбивавшихся об острые скалы и крики птиц. Еще немного так полежав, смотря в потолок, он, кряхтя, встал. Пора было сделать приятный сюрприз хозяевам.       Минхо вышел на площадку за домом, с которой открывался вид на бесконечное море. Повсюду, в каменный кадках росли декоративные деревья. Где-то слева находилась большая веранда, на которой так любил обедать Чан. А справа, у самого края скалы, вниз шла лестница, с большими вазами красных роз. Пройдя два пролета вниз, Минхо вышел на еще одну площадку, находившуюся прямо под первой. Тут уже можно было увидеть огромный бассейн со стекленными стенками, когда Минхо купался тут пару раз, вместо плитки на дне он кое-где замечал стеклянные вставки, посмотрев в которые можно было увидеть, как далеко внизу играют в море волны. Тут же на теплого цвета плитке пола стояли лежаки и зонтики, а на небольших столиках стаканчики с чем-то слабо спиртным и, как помнил Минхо, весьма не плохим на вкус. Судя по оставленным здесь вещам, Чан с Чонином были где-то недалеко, но это не волновало.       Так шататься по всей территории слишком утомляло, поэтому, особо не церемонясь, Минхо занял свободный лежак и блаженно закрыл глаза, кладя руки под голову.       Слышно было, как поют птицы в зеленых морях гор, как внизу бьются о скалы волны, как где-то в стороне, где между скал находился город, играет в каком-нибудь ресторане приятная музыка.       Одна песня сменилась другой, затем третьей, где-то в траве стрекотали кузнечики.       Чья-то маленькая ручка коснулась его плеча. — Кто ты? — спросил совсем детский голос.       Минхо недовольно открыл глаза. Он совсем не заметил, как к нему подкрался незнакомый мальчишка. — А ты? — в свою очередь спросил он. — Я тут живу, — уверенно ответил мальчик. — Ты местный, — слушая чистую итальянскую речь, заметил Минхо.              Самому ему давно пришлось выучить этот несложный язык, хоть и не без утраты нервов.       Мальчик промолчал. — Я приехал в гости, — наконец ответил на вопрос Минхо. — К дяде Крису? — Хах, да, — кивнул он, забавно было слышать такое обращение к Чану. — Я его позову, — уже готовясь бежать, сказал мальчик. — Не стоит, — остановил его Минхо. — Он, наверное, занят. Я так полежу спокойно, потом и к дяде Крису сходим, — все еще улыбаясь, сказал Минхо и снова закрыл глаза. — Тогда я с тобой посижу, — забираясь на лежак, сказал мальчонка. — Ну, посиди. — А как тебя зовут? — Минхо, — последовал короткий ответ. — Дядя Минхо, — отметил для себя мальчик. — А сколько тебе лет? — Много. — Больше, чем дяде Крису? — Нет. — Больше, чем дяде Чонину? — Да. — Вы давно знакомы? — продолжал расспрашивать мальчик. — Давно. — Понятно. — А вы когда познакомились? — пришла очередь Минхо задавать вопросы. — Я здесь с осени живу. — Почему? Где твоя семья? — Родители умерли осенью. Меня взял к себе дядя Крис. Мама с папой на виноградном заводе работали, — пояснил мальчик и грустно улыбнулся. — А зовут-то тебя как? — Витторе, — ответил мальчик. — А где ты живешь? — сменил он тему разговора. — Где придется, — честно ответил Минхо. — Далеко, в горах, — решил добавить он. — А сколько тебе лет? — Пять, — показывая ладонь с растопыренными в сторону пальцами, ответил Витторе и гордо улыбнулся.       Минхо приоткрыв один глаз, наблюдал за его нелепыми детскими движениями. Как он сжимал плечи, болтая ногами, а широко распахнутые глазенки внимательно изучали нового знакомого. — Я никогда не был в горах, — сказал вдруг мальчик. — Там холодно. — Дядя Крис обещал меня свозить! — вскакивая, радостно сказал ребенок. — Молодец, дядя Крис.       Они замолчали. — Дядя Минхо, а ты ужинал? — спросил вдруг Витторе. — Да, — решил соврать Минхо. Есть не хотелось, и это ноющее чувство внутри стало слишком знакомым.       Минхо знал — Чан, как всегда, будет ругаться, мол, если хочешь умереть, не выбирай способ, в котором я найду и свою вину, а значит вообще не умирай. — Тебе не пора спать? — решил спросить Минхо. — Точно! — мальчик неожиданно резво вскочил и убежал, крикнув на прощание, — Спокойной ночи! — А Минхо, решив, что ему тоже пора, направился к себе.       Тихий теплый ветер успокаивал. Здесь не было тех горных ледяных потоков, пробирающихся до самых костей, и не дай бог кому-то оказаться в такое время не дома! Правила гор были свои, жили там только те, кто вырос в северных ветрах, с пеленок знал, что такое холод, у кого сердца касался снег.       А здесь люди видели солнце, тепло, буйство трав и цветов, всю прелесть природы и звуки, ублажающие слух и душу.       Минхо в очередной раз завернул по коридору и осталось только пройти вперед, а там уже и его комната, но идти туда не хотелось. Немного постояв в задумчивости, он все же повернул в сторону, где за короткой галереей, с видом на темное, вечернее море, находилась винтовая лестница на последний этаж и сразу же арочный проход. Именно тут находилась святая святых дома, или просто любимое место влюбленных. Минхо прошел мимо спальни, за которой, через распахнутые стеклянные двери, вышел на большой балкон. Мягкие склоны гор, заросшие зеленью, уходили вверх, образуя большую седловину с выходом к морю. Тут и расположился цветущий городок, с имитацией идеальной жизни или просто приманка для туристов. Ветра не было, температура немного упала и теперь можно было свободно вдохнуть полной грудью чистый соленый воздух, наполненный ароматом цветов.       Сквозь тихий звук кузнечиков слышен был шум моря и… Минхо не смог сдержать ухмылку, приглушенные стоны из комнаты сзади. Он был уверен, Чан долго к этому шёл. Закрыв двери на балкон, Минхо вновь остался в спокойной тишине, уходя в себя. Не думать ни о чем, пытаясь найти стоящую тему для размышлений стало обычным занятием. Мечты? Он давно не видел в них смысла. Сбывались бы они взаправду, Минхо мечтал бы только о Джисоне. Как они вместе живут в обычном мире, может, как Чан, в теплой Италии или с Хенджином и Сынмином, где-то на востоке, есть много вариантов. Целый мир для них теперь открыт.       Сзади послышались приглушенные шаги. — Эм…?       Минхо повернулся. — Минхо! — Чан, в одних штанах, заключил его в крепкие объятия. — А ты время не теряешь, — намекая на недавние звуки, улыбнулся Минхо, получив толчок под ребра. — А ты чего это так рано? — Чан встал рядом, опираясь на перила. — Да скучно было. — Я уверен, что ты просто не посмотрел на дату, помнишь, когда свадьба-то?       Минхо молча качнул головой, он даже не посмотрел, это было не столь важно. — Через неделю, — недовольно ответил Чан. — А сегодня какой день?       Минхо молчал. Точно весна и это почти все, что он помнит. — Тысяча двести двадцать третий, — сказал он все, что мог.       Чан угрюмо молчал. Этот разговор у них уже случался не один раз и всегда заканчивался одинаково. Но сказать еще раз он считал своим долгом. — Не надо… — Да, да, — перебил его Минхо. — Не надо зацикливаться на том дне. — Постарайся, пожалуйста, жить, — тихо добавил Чан.       На это Минхо лишь молча зажег сигарету, оставляющую знакомый вкус на языке. — Не могу, — наконец ответил он, выпуская облачко дыма в сторону от Чана. — И не смогу.       Чан молчал. Он знал, что не понимает, даже представить себе не мог, каково ему, но хотел лишь помочь, искренне дорожа другом. — Если честно, я был удивлен, — вновь начал Минхо. — Как это вы вдруг. Свадьба!       Чан улыбнулся. — Ох, это был сложный момент, — вспомнил он. — Наверное, самый сложный за все это время. — А как же уломать на секс? — вновь улыбнулся Минхо. — Хах, а это второй по сложности, — рассмеялся Чан. — Да, быстро время летит однако. Что там у остальных? — А ты не в курсе? — было больше похоже на утверждение.       Неудивительно, Минхо теперь мало общался, но, если сравнивать с началом, когда он молчал на протяжении трех месяцев, почти не ел и плохо спал, это было неудивительно. Он все еще выглядел слабо, сильно похудел, остался тихим и замкнутым, но все же стало лучше, гораздо. Теперь Чан мог со спокойной душой оставлять его жить одного. — Ты так и не вернулся к танцам? — спросил он. — Неа, — мотнув головой, ответил Минхо.       Сзади хлопнула дверь. — Минхо? — послышался удивленный голос Чонина.       Минхо повернулся, тут же снова попадая в объятия. Его мокрые волосы после душа смешно торчали в разные стороны, а футболка Чана висела огромным мешком. — А ты вырос, — вместо приветствия сказал Минхо, — Сколько тебе, двадцать один? — Двадцать два, — улыбнулся Чонин и прошмыгнул к Чану, вставая рядом. — Так, что с остальными? — вернулся к их беседе Минхо, снова затягиваясь. — Хенджин с Сынмином живут в Сеуле, Чанбин с Ликсом так и не выбрали, путешествуют постоянно. Все тихо, спокойно, — приобнимая Чонина ответил Чан. — У тебя как? — Да все так же, горы, снег, холод. Ничего лишнего. — Может, побывать у тебя как-нибудь? — Не стоит, — хмыкнул Минхо. — Вам не понравится. Кстати… Ты не рассказывал, что, как бы… — он задумался. — Ну, ребенок? — Какой? — не понял Чан. — Он представился как Витторе и назвал тебя дядя Крис, — пояснил Минхо. — А-а-а, ну, конечно! У него родители погибли, работали на заводе у нас, вот он и остался один, а мы решили его взять. Все равно места много, да и скучно было, — начал рассказывать Чан о их новом жителе. — Этот мальчик… У меня брат был, то есть есть, я его только в таком возрасте помню, как Витторе… сейчас, наверное, вырос уже, почти десять лет прошло, — задумчиво произнес Минхо, он и сам удивился, десять лет… — Они очень похожи. — Вот и причина приезжать почаще.       Минхо в ответ только кивнул и, докурив, потушил сигарету о каменную поверхность перил, убирая рукой оставшийся пепел. — Ну, что ж, пойду-ка я, — решил он. — Завтра поможешь с подготовкой? — Ладно, — развернувшись, согласился он. — Спокойной ночи. — Спокойной.       Чан с Чонином остались вдвоем, а тихая ночь окутала все вокруг темнотой, и только яркие фонарики блестели где-то в траве, иногда поднимаясь наверх, «Светожопы», как любили называть светлячков на острове.