Теория шести рукопожатий

      Дни быстро сменяют друг друга. Тори уже третьи сутки любуется потолком в своей квартире, вспоминает то, как было хорошо и уютно в ней до смерти Хосока. Гении все умирают в раннем возрасте или это профессор Чон такая вредная задница? Мысли от этого легче не становятся. Мир радужнее тоже. Неприятная дрожь покрывает тело от каждого сделанного глотка.       Вокруг дивана валяется куча бутылок. Одни были заполнены соком и водой, другие — чем-то алкогольным. Тори уже и не помнит, какие и когда опустошила. Ей хочется просто лежать и медленно сходить с ума, впрочем, этим она и занимается. Телефон сел ещё два дня назад. Так что…       В этом даже есть своя романтика. Тори ее видит только сейчас, опьяненная и пустая. Ее глаза медленно бегают по поверхности потолка, которая покрыта трещинками и ищет ответы на вопросы, которые так и останутся никем незамеченными. Так уж вышло. Да?       … Намджун открывает дверь ключом Хосока, долго топчется на пороге, а когда решается войти, Тори даже не обращает внимания на его появление в квартире. Ким честно хочет держать себя в руках, но в итоге хватает девушку прямо в шортах и майке, в которых она спит, закидывает на своё плечо и утаскивает.       Как-то Хосок рассказывал о том, что снял эту квартиру для своей любимой студентки не просто так. Если выйти на крышу этой многоэтажки можно увидеть большую часть города, красивого города, хоть и жестокого. Чон всегда отличался странной романтичностью, которая не должна быть свойственная его гениальному уму, вечно занятому важными открытиями.       Намджун тащит Тори именно на крышу, а та даже не сопротивляется. Виснет на плече мужчины безвольной куклой. А когда ее ставят на ноги, то поворачивается к городу лицом, смотрит пару минут в полном молчании, а после тихо произносит:       — Я не хочу тут быть. Отнеси меня обратно, — ее голос бесцветный, неприятный на слух. Тори словно потеряла себя уже давно. Хоть после прочтения новости прошло всего несколько дней. Ким и сам не знает, зачем так рано тревожит девушку. Может быть, стоило дать ей еще немного времени?       Впрочем, Намджуну все равно. Он стоит позади Тори, закрывая своей спиной ей все пути отступления в собственную квартиру. Девушке придется немного взбодриться, а еще вспомнить то, что у нее просто нет права губить столько усилий потраченных на то, чтобы стать лучшей.       — Ты похудела, ничего не ешь эти дни, да? — Намджун переводит разговор в безопасное русло, не хочет провоцировать Тори глупыми словами о том, что все будет хорошо.       — Я не хочу здесь быть.       — Я вопрос задал.       Тори выдыхает шумно и опускается полуголой задницей на бетонную поверхность крыши, поднимает голову к небу, наблюдая ещё решение звёзды на нем. По телу сразу же разбегается холод, но ей все равно. Заболеет? Ну и пусть. Будет плохо? Куда уж хуже. Что вообще может быть хуже того, что девушка переживает сейчас?       Проходит пару минут, прежде чем тишину разрывает голос. Тихий, едва различимый, но Намджун слышит.       — Хочешь, расскажу? — Тори шумно выдыхает, не отрывая взгляда от звёзд, которые постепенно появляются на небе. — Хосок обещал мне, что пройдёт со мной этот путь. Сложный, со всякими дикими испытаниями, исследованиями. А ещё обещал, что будет любить, даже после всех испытаний, которые нам предстоят. А потом умер, не сказав мне, что болеет. Я ни в чем его не виню. Просто не могу принять тот факт, что перед смертью он был один, профессор Ким. Один.       Намджун молчит несколько минут, а после тихо шепчет:       — Он не был один, его окружала семья, Тори. Мать и сестра, но они бы не приняли…       — Да, я в курсе, — кивает Тори, спасая Джуна от сложных слов, которые больно бы ударили под дых девушку. — Это все равно не честно, разве нет?       — Ты ведь знала, что Хосок эгоистичен и чаще всего принимает решения самостоятельно. Думаю, как только он узнал о своей болезни, профессор Чон разработал планы. Причем, подозреваю, и для моей жизни, и для твоей.       Тори чуть хмурится, но к Намджуну не поворачивается лицом. Она смотрит на небо, которое уже усыпано звездами. Обижена ли она? Может быть. Скорее, разочарована, что у нее отняли последние часы с любимым человеком. Внутри все горит от этой несправедливости. А самое обидное, что эту несправедливость создал сам Хосок, который так много обещал и так мало успел сделать.       — Почему ты решил, что он продумал твою жизнь? — девушка выдыхает и на пару минут прикрывает глаза. Усталость от произошедшего давит на плечи и виски. Хочется сбежать от всего мира. А еще хочется поговорить… Только единственный человек, который способен поддержать в такой момент, мертв.       — Почему-то мне так кажется, — мужчина усмехается, а после достаёт из кармана небольшой конверт, долго вертит его в своих длинных пальцах, а после кладёт его на колени девушки. Мужчина с минуту стоит неподвижно, после чего отходит на несколько шагов до двери, которая ведёт обратно в здание, садится на поверхность крыши и со вздохом прикрывает глаза. Больше сегодня ему ничего не нужно делать. Так сказал Хосок, а он в своей жизни никогда не ошибался. Всегда был прав, чертов гений…