*
На раскаленной чугунной сковородке весело зашкворчала еда, периодически обрызгивая руки Эрвина маленькими колючими каплями. Собственный желудок, получивший на ужин лишь пару ягод малины, довольно вторил. Леви послушно сидел за круглым обшарпанным столом, что остался ещё от строителей. — А отец твой где? — спросил парень, отпивая из большой кружки сладкий черный чай. Леви довольно прикрыл глаза, наслаждаясь разливающимся по телу мягким теплом и терпким травянистым вкусом. — Его на работу вызвали, — ставя на стол сковородку и поспешно подставляя под её дно скрученную тряпку, сказал Эрвин. Он плюхнулся рядом на скамейку. — Он у тебя высокий, — непонятно зачем, как-то задумчиво бросил парень и потянулся небольшой вилкой к золотистым ароматным завиткам. — Да, два метра, — тупо согласился Эрвин и тоже поддел несколько макарон. Ели прямо так. Из одной сковородки, не утруждая себя прелестями сервировки. И в этом было что-то неясно интимное. — Ты, наверно, ещё больше вырастешь, — опять зачем-то сказал Леви, не очень прилично чавкая и быстро заглатывая, будто у него сейчас отберут еду. Его небольшой аккуратный кадык скользил под тонкой кожей шеи, мерно двигаясь то вверх, то вниз. А немного порозовевшие от горячего чая губы покрыл влажный блеск растительного масла, чувственно выделяя их, делая немного полнее. Эрвин подумал про то, что пареньку бы самому немного подрасти и в модели какие-нибудь податься с такой необычной, красивой внешностью. Эрвин взглотнул. Понял, что неприлично долго засматривается и решил поддержать этот странный разговор: — Возможно, ты и прав. Хотя мне и своего сейчас достаточно. Под потолком надоедливо кружила парочка мотыльков, норовящих спалить свои крылья о горячую поверхность лампочки. А на улице уже совсем рассвело. Придется вешать шторы. Наклонившись за стаканом на краю стола и оказавшись совсем рядом с Леви, Эрвин вдруг почувствовал приятный сладкий аромат. Просто прелестный, не слишком приторный, не слишком яркий — очень в меру и со вкусом. Однако на что он походил, было совершенно непонятно. Как только Эрвин отодвинулся от парня, запах исчез. — Ты парфюмом каким-то пользуешься? — большими жадными глотками отпивая топленое молоко из граненого стакана, поинтересовался Эрвин. Простое любопытство. Такой изысканный, вкусный аромат духов и внешний вид Леви абсолютно не сочетались друг с другом. На этот, казалось бы, совершенно безобидный вопрос парень отреагировал как на резкий удар хлыста — вздрогнул всем телом, а в глазах сверкнула паника. Но это буквально секунда. Затем, прожевывая немного подгорелый кругляшок сосиски, он почти обиженно фыркнул: — Да, конечно, пользуюсь. Называется «Я не мылся нормально три дня». Эрвин усмехнулся. Язвительные ответы Леви его забавляли. Тот продолжил: — Я видел у тебя во дворе колодец. Если дашь мне ведро, я могу окатиться пару раз, чтобы простыни тебе не пачкать. — Она ледяная, — удивленно произнес Эрвин: — Не надо таких жертв ради тряпок. Тем более у нас есть нормальный душ. И туалет там, кстати, сразу. Леви хмыкнул, громко отхлебывая чай: — Я ж говорю богачи какие-то. Его угловатые плечи, напряженные все это время, постепенно опускались, расслабились.*
Проспали они до полудня. По крайней мере Эрвин. Разлепляя глаза, первое, что он увидел, были рулоны дурацких обоев, прислоненные рядами к голой стене. Они так и говорили: «Ты нас не избегай. Всё равно не убежишь». Парень страдальчески застонал, в глубине души всё это время надеясь, что Леви их действительно украдет — спасет от них. Леви. Эрвин подскочил на скрипучей кровати и огляделся по сторонам. Было пусто и тихо. Диван, на котором спал гость, сиротливо одинок и педантично заправлен, как по линейке. Неожиданно из кухни донеслось громкое: — Блять! По милой желчной интонации было легко идентифицировать Леви. — Что случилось? — вбегая на кухню босиком, выпалил Эрвин. Но, оценив ситуацию, засмеялся или, скорее сказать, неприлично заржал в голос. Леви, наивно пытаясь дотянуться своим небольшим ростом до верхней полки Смитов, свалил на себя полпакета овсяной муки. Картина достойная кинохроники начала двадцатых годов. И вроде ничего такого, но убийственный серьезный взгляд серых глаз из-под белесых ресниц очень диссонировал с глупым окружением. — Ты похож на цыпленка, — заканчивая хохотать, выговорил Эрвин. Он двумя ладошками подхватил горку желтоватой муки, что картинно осела пирамидкой на черной макушке. — А ты похож на сволочь. Я для тебя старался оладьи приготовить, — буркнул Леви, стряхивая сор с плеч. На нем была зеленая футболка Эрвина с гербом престижной гимназии, и смотрелась она скорее как короткая сорочка. Очень трогательно. — Не прибедняйся. Как будто сам есть не будешь, — усмехнулся Эрвин.*
Оладьи, надо отметить, получились божественные. Эрвин уже начал забывать, какой должна быть на вкус нормальная еда, состоящая более чем из двух ингредиентов. Об этом он не забыл сообщить Леви. Тот в ответ лишь холодно кивнул и потянулся за медом. В груди разливалось странное теплое, уютное чувство. Было удивительно приятно этим летним днем ощущать рядом с собой человека. Притом человека, который не раздражал, а каким-то непостижимым образом, наоборот, идеально вливался в жизнь Эрвина. — Не беспокойся. Я скоро уйду, — сказал Леви. Видимо, неправильно поняв задумчивое выражение лица собеседника. — Куда ты пойдешь? — вмиг посерьезнев, спросил Эрвин и отложил в сторону румяный блинчик. — Домой, — прозвучало грустно и уныло. Леви поежился и оттянул ворот широкой футболки назад, прикрывая острые ключицы, на которых, как оказалось, тоже были ссадины и синяки. Разного цвета. Разное время. — Часто такое бывает? — зачем-то понижая голос, спросил Эрвин. Возможно, просто боясь спугнуть только-только расслабившегося парня. Тот неопределенно пожал плечами: — Когда трезвый. Ну или когда пьяный, — невесело хмыкнул Леви: — Шутка. До такого впервые дошло. Эрвин хотел было уточнить, что конкретно тогда случилось, но вместо этого спросил: — Может в милицию позвонить? Леви поджал нижнюю губу и покачал головой: — Не получится. Если бы я хотя бы не был… — он резко прервался, тут же меняясь в лице: — Не твое дело, — он отхлебнул уже остывший чай. На этот раз зеленый с тонкой долькой лимона. Видимо, этот напиток очень нравился парню. Ведь это была уже третья кружка. — Пиздец, — хмыкнул Эрвин. Вопреки своей обычной деликатности в общении. Рядом с Леви он каким-то непостижимым образом расслаблялся, чувствовал, что может больше не взвешивать каждое слово, стараясь очаровать собеседника. С Леви такое просто не пройдет. Это было необычно и ужасно здорово. И сейчас, неожиданно представив себя вновь одного в этих четырех стенах, Эрвин напрягся. Ему не хотелось этого. Как бы и парня жалко, но по большей части думая всё равно о себе, он предложил: — Если хочешь, можешь у меня пожить. Отца всё равно почти никогда нет, а мне ты не помешаешь. А если сможешь помочь с ремонтом, так вообще буду дико благодарен, — проговорил Эрвин, стараясь придать голосу непринужденный, легкий тон. Однако внутри все замерло от волнения перед ответом Леви. Пара секунд звенящей тишины. А затем в серых глазах мелькнуло что-то непривычно теплое, напоминающее отблески несмелой благодарности. Однако, может, это лишь показалось Эрвину, ведь лицо Леви оставалось серьезным и бесстрастным. — А кормить будешь? — один уголок бледных губ вдруг приподнялся немного вверх. Эрвин тихо выдохнул с облегчением. — Вымогатель! — подделывая испуганную интонацию, проговорил он: — Конечно. Ему определенно нравился этот странный парень. С ним можно попробовать подружиться.