История болезни

      Дамиано открыл глаза. Сердце билось, дыхание учащалось. Ему приснился кошмар. Да что уж там, хуже этого сна не придумаешь. Он сел, смотря расширенными от ужаса глазами перед собой. Воспользовался советом психолога: «Если вам страшно — дышите…», глубоко вздохнул. Покосился на одиноко лежащий телефон. Ему казалось, что до сих пор не отошёл ото сна, вот, каков эффект дало это сновидение. И вот, юноша сам не понял, как вошёл в свои заметки, добавил новую запись:        Моя вторая запись. Итак. Меня заверили, что я могу делиться с листом бумаги своими снами. Вот, я здесь. Вчера мне не удавалось уснуть, я считал это ужасом. Но лучше бы я не засыпал. Или не просыпался. Мне жутко, до костей пробирает. Проверять я тоже боюсь. Вдруг… Я не спал?.. Молодому человеку было трудно приступить к описанию сна. Придётся говорить об этом подробно, заново представлять… Но психолог говорил, что так все плохие вещи забываются быстрее. Дамиано проморгался, как только почувствовал подступление слёз. Мы с ней… С Вик. Пошли на прогулку. Она захотела что-то сладкое, не помню, вроде пастилу. Мы подошли к ларьку. Купили эту злосчастную пастилу. Она взяла одну штуку, попробовала. А потом начался какой-то ад. Я помню, она схватилась за горло, пыталась прокашляться, но не получалось даже вдохнуть. У неё были такие глаза, такая жуткая картина. Я не понимал, что мне делать. Я не мог пошевелиться, не мог даже думать о происходящем. Я смотрел, как она падает, эти конвульсии сводили меня с ума. Бедная вся содрогалась, сжималась и ворочалась на тротуаре, издавала глубокие вскхрипы, которые до сих пор у меня в ушах, а я был настолько мерзко и подло бессилен, что не хватило сил даже отвести глаза. Но я очнулся… Не знаю зачем. Я упал перед ней, взял за голову… Боже, её глаза… Они были красными, будто всё капилляры лопнули в один момент от её мучений. Рот открытый, словно в крике. Я помню, как она в момент похолодела в моих руках… Наверное, я кричал. Не знаю, не знаю, не знаю, что со мной было, почему я бросил её умирать… Тогда я должен был умереть вместо неё, должен был, должен был сдохнуть наконец, я не выживу, если с ней что-то случилось, чёртов сон, чёртова жизнь, как я всё ненавижу! В этот момент на половину экрана высветился входящий звонок. Вызывал Томас. Дамиано замер, дыхание остановилось. Неужели, с Вик что-то случилось… — Ало?.. — почти беззвучно прошептал Давид. — Доброе утро, ты сообщения читал вообще? Даже я сегодня до студии раньше доехал, чем ты проснулся. Ужас. — Что случилось?.. — Случился наш новый альбом, дурень. Собирайся. Я скажу остальным, что ты в пробке, но больше никаких прикрытий, понял? «Остальным — значит, Итан и Виктория… Или он про Лео?..». — Как там Виктория?.. — послеэтого вопроса Дамиано казалось, что секунды всё больше и больше растягиваются. — Виктория пьёт сок. Позвать? — Нет, не нужно. Просто узнать. Я буду. — Погоди, ты… Дамиано уже сбросил звонок, дабы избежать ненужного разговора. То, что с девушкой ничего не случилось, уже вселяло в него положительные эмоции. Собрался Давид в бодром настрое. В продолжение своей записи добавил: Я ухожу. День прошёл действительно удачно. Войдя в свою квартиру Дамиано плюхнулся на диван, тяжело дыша. Любое времяпрепровождение с такими родными и близкими ребятами из группы приносит ему счастье. Годы общения не сотрёшь. Дамиано не заметил, как вновь зашёл в свой дневник. Всё-таки, помимо радости в нём присутствовало другое, непонятное чувство, напоминающее тревогу. Чуть поразмыслив над своей следующей записью, Давид начал стучать пальцами по клавиатуре. Я не понимаю, почему так за неё боюсь. Будто именно сейчас, когда я ушёл, уже не рядом, с ней случится ужасное. Вдруг она действительно пойдёт в лавку сладостей, купит себе какую-нибудь ненужную дребедень… А дальше представлять страшно. Я не понимаю, как такое вообще могло присниться, но людям же снятся вещие сны, значит, и мне мог. Я боюсь. Теперь понимаю, что боюсь. Боюсь за неё, очень сильно. Это глупо, мне даже стрёмно говорить об этом такой вещи, как дневнику, но если я скажу это ей в лицо, будет ещё хуже. Как же я хочу завладеть ситуацией, предотвратить всякую дрянь… Но я даже собой не могу овладеть. Что за слепая привязанность, откуда она берётся? Можно ли от неё в принципе уйти? Она душит, душит всех, всё из-за этой привязанности. Дамиано выдохнул. Вместе с этой записью действительно многое покинуло его. Стало чуть легче. Он ещё долго бродил по комнате, потому что спать не хотелось. Сны юноши были жуткие, и его можно понять. Потому Дамиано решил прогуляться в ближайшем парке. Занял место на лавке, которая больно резала спину своими критично уложенными досками, сложил руки на груди и принялся думать. Тёмное небо и тишина чаще всего выступают советниками намного лучшими, чем люди. Открыл глаза он оттого, что его кто-то тыкал в плечо. Знакомые пепельные короткие волосы, размашистые стрелки на тёмных миниатюрных глазах, худощавое телосложение. И улыбка. — Ты чего здесь делаешь? — спрашивала девушка, слегка наклоняя свою голову. — Я… Где я?.. — Дамиано оглянулся, поёжился. Руки и ноги затекли. — Джорджия, ты как здесь? — пытался он скрыть своё удивление тому, что уснул прямо в парке. — О, я иду на кастинг. Пригласило агентство. Посмотрю, пригляжусь. А ты как здесь? Гуляешь? — Ну, относительно гуляю… Уснул кажется. Не боишься идти? Как они тебя нашли? — Нечего бояться. Я уже всё про них розыскала, рассмотрела отзывы. Доверять можно. Они увидели мои фотографии в инстаграме, написали. — А… Ясно. Давай провожу? — Если тебе не трудно. Но тут далековато, я… — Не переживай, я же гуляю. Джорджия вновь смущённо улыбнулась, пока Дамиано поднимался на ноющие ноги. Дорога вышла действительно немаленькой, ещё и путь до квартиры в придачу. Он прощупал карманы, удивился тому, что телефон и деньги на месте. Зашёл в кафе, заказал кофе и пару блинчиков. Он шёл домой только для того, чтобы написать в свой нехитрый дневничок сегодняшнее событие.        Моя третья запись. Скорее всего, мне нужно просто спать на полу или на любом другом неудобном месте. Так мне не снятся сны. Беспокоит другое. Вернее, другая. Проснувшись посередине парка я обнаружил напротив себя до боли знакомую мне даму. Джорджия Солери — пример сильнейшего человека, которого я знаю. Бедная столько всего пережила за свою жизнь. Она такая разная: то строгая, то любезная, то лояльна, то критична. Мы так странно познакомились… Я даже не помню, как друг друга нашли. Кажется, мы знакомы всю жизнь, но встретились недавно. Она выбрасывала в реку свои таблетки и плакала, тихо, но достаточно было просто посмотреть на её опухшее от слёз лицо. Поделилась своим горем со мной она только при первой встрече. Джо болеет. Врачи не верят ей — я ужаснулся, когда услышал. Она отчаялась, поэтому и выбрасывала лекарства. Мы поговорили, обсудили, купили новые. Жаль, что теперь она боится мне доверять. Я готов слушать её часами, дело не только в созерцании, а в её прекрасно поставленной и мелодичной речи… Уж слишком красиво говорит эта девушка. Но дело в том, что я уже не могу её поддержать. Я будто весь высох, во мне нет никаких сил для обычного разговора, в моём рационе теперь слова «да», «нет» и «не знаю». Я так боюсь ей навредить своим бессилием. Она не должна слушать мои безжизненное речи, но и оставлять её наедине с проблемами я не хочу. Как бы мне хотелось в момент стать счастливым. Поэтому я и веду этот дневник. Думаю, если можно в один момент потускнеть, можно и зажечься… Или… Нет?

***

       Моя четвёртая запись. Прошёл этот странный и мрачный день. Я не думал о Вик почти половину этого времени. А сейчас вновь вспомнил. Она отвергла моё признание не просто так, верно? Вот и я о том же. Вдруг у неё есть кто-то другой? Ладно, я понимаю, она человек со своими чувствами и у неё был парень… И будет, я думаю. Но вдруг это наш общий знакомый? Я даже представить не могу, а если это Итан или Томас? Не представляю, а вдруг? Может она уже встречается с кем-то. Наверное, я конченный эгоист, но мне так обидно. Во-первых, я не знаю, правда это или нет, а спрашивать не охота. Во-вторых, если это правда, то почему она ничего не сказала? Не хочется ранит, бла-бла-бла. Я уже и так жобиый, смысл скрывать? Странная девушка. Мне нравится в ней вся эта свобода, желание нарваться на дурные приключения, отвагу, но сейчас это выливается в странном ключе. Дело в её тактичности. Никогда не скажет в колких ситуациях ничего острого. Всё это так странно, но сочетается в этой миниатюрной девчонке… Она непредсказуемая. И прекрасная в своём деле. Наверное, она моя вдохновительница. Правда, сейчас у меня сейчас у меня нет сил даже разговоры, о каком вдохновении идёт речь?