× × ×
Она кашляет, не в силах остановиться или хотя бы прерваться на секунды, чтобы передохнуть. Отняв белый платок от губ, Венди уставилась на красное пятно, растущее по мере того, как она выплевывала кровь. Головная боль усилилась, но это не стало преградой для навязчивой мысли бежать. И она побежала. Венди знала, что уже была здесь, — в этом мире, в этих стенах, в этой больнице. Но теперь всё кажется иначе. Она запомнила, что если направляться вниз по лестнице, ей встретится дверь, которая и поможет стать ближе к свободе. Но её там не оказалось. В недоумении спускаясь с крутой лестницы, Венди ощутила, что ступенек стало больше, и ей не известно, когда ей удастся спуститься. Кашель глухим эхом раздался в этих холодных стенах, за которыми сейчас, не иначе как, идёт снегопад. Венди продолжила спускаться, пока не оказалась на месте, где должна быть дверь. Она пристала к стене, ударив её раз руками, — в ответ послышался лишь тупой звук удара. Очередной приступ кашля заставил её облокотиться о лестницу, а затем сесть на первую ступеньку. Она измученно отклонила голову назад, чтобы воротник ночнушки не мешал ей дышать. Когда здравый рассудок заставил Венди прозреть, она резко посмотрела на стену и заметила маленькую открытую дверку сбоку от того места, где она искала выход. Собрав последние силы, Венди на коленях добралась до дверцы и, открыв её шире, оказалась в узком коридоре, откуда в конце был виден выход. Наконец-то.(Нетландия. Пару лет после возвращения)
Венди открыла глаза. Комната стала возвращаться на свое место, оставив фокусы с инверсией и путешествием на потолок. Она поняла, что так на неё действуют кошмары, — после сна приходится собирать все странные картинки в одну. Поднявшись с кровати, девушка взяла ночник и отправилась к кровати Гидеона, который крепко спал под пушистым и прохладным от сквозняка одеялом. Мальчик устал за прошедший день, как и Венди, но, в отличии от неё, ему не снятся кошмары. Самая невинная душа на этом острове. Чьё сознание не испортила ни смерть, ни жестокость, ни Пэн. Гидеон боялся его, но несмотря на этот беспричинный для него страх, все никак не мог понять, почему ему кажется, что Питер причиняет Венди вред? Дети чувствительны к ауре, царившей там, где они находятся. Даже если это случилось давно, все равно это чувство станет ощутимым. Венди уверена, что времени в мире без магии прошло где-то в три раза больше, чем в Нетландии, потому что мальчик сильно подрос, а время на острове летело незаметно, и от того казалось, что сын Тёмного мага рос не по дням уж точно. Девушка грустила из-за, что совсем не успевает насладиться каждым этапом его взросления. Но зато она помнит каждый, — помнит, когда Гидеон впервые смог самостоятельно сесть, помнит, когда он начал делать первые шаги. Тогда Венди знакомила его с огромным попугаем, который не умещался даже у неё на плече. Птица спрыгнула с её руки и, как ошпаренная, побежала к двери. Она так забавно перебирала по полу своими лапками и орала голосом Киллиана «выход», что Гидеону захотелось повторить это. Перед своими первыми неуверенными шагами он громко смеялся. Венди была вне себя от счастья, когда мальчик сделал три спешных шага вперед. Конечно, на большее его тогда не хватило, а птица давно убежала искать тот самый «выход», но от осознания, что её мальчик делает успехи, Венди чувствовала себя самой счастливой на свете. Девушка хорошо запомнила, как он впервые начал читать, как неожиданно для неё вывел первые буквы своего имени на листе пером. Может быть, это и не было неожиданностью, поскольку Венди занималась мальчиком всё своё свободное время, которого было достаточно, когда девушка не бывала на острове. Оставив Гидеона крепко спать, Венди завернулась в белый халат и вышла из каюты в поисках умиротворения на верхней палубе благодаря свежему острову. Обычно ночью ветрено, но сегодня как-то особенно тихо, если не считать дождливого дня. Тропический ливень добрался до корабля и осыпал его умеренной свежестью. Это было необходимо после недельной жары. Дарлинг встала у высокого бортика палубы и невзначай начала наблюдать за джунглями. Сегодня они ближе к острову, — плыли в восточной части подальше от лагеря, где нельзя было сесть на мель, ну и встретить индейцев, которые все никак не могли привыкнуть к кораблю, имевший раньше статус целого галеона. Всё казалось тихим, донельзя спокойным и умиротворенным. Так оно выглядело снаружи, поскольку внутри мог царить хаос. Питер обожал устраивать ночные охоты с необычными инцидентами, пиры по любому случаю, где ему предоставлялась возможность расслабиться после тяжелого дня или утра, праздники у индейцев, которые проходили каждый месяц. Венди никогда там не была, да и праздники особо не любила. Хотя правильнее сказать — не любила здешние праздники. Ей нравилось устраивать Гидеону Рождество, дни рождения, Дни благодарения, Пасхи и другие традиционные праздники, которые она когда-то отмечала вместе с семьёй. На корабле было возможно устроить всё. Важно, чтобы об этом не знал Питер. Неожиданно для себя Венди уловила странное движение в невысоких кустах, которые точно раскачивались сами по себе. Хруст втаптываемых в землю веток, казалось, стал ловушкой для того, кто там был. Когда показался силуэт, и его неожиданно озарил свет неполной, но растущей Луны, Венди с испугом отпрянула от бортиков. Человек, стоящий там, прижимал указательный палец к губам. Это значило лишь одно: «молчи». Лицо скрывал чёрный капюшон, и все приметы, которые могли бы пригодится девушке — тоже. Затем незнакомец указал пальцем в сторону корабля и продолжил так стоять, пока Венди не передернуло от страха, и она с неприятной судорогой в теле ринулась к лестнице. Когда она вернулась в свою каюту и дошла до иллюминатора, незнакомец больше не стоял на берегу рядом с пляжем. Он исчез. Венди неожиданно успокоилась. Вздохнув с облегчением о той мысли, что ей просто показалось, она развернулась к своей кровати. Её настиг тёмный силуэт, теперь казавшийся даже больше, чем реальным, потому что от него исходило невероятное тепло человеческого тела и запах перетертого в крошку фарфора вместе с грязными искусственными волосами. Венди надеялась, что когда-нибудь забудет этот отвратительный запах. Незнакомец направил к ней свои руки с длинными расставленными пальцами, как будто собирался вцепиться в неё. Его рука забралась в её волосы по прямой от височной доли и слабо сжала. Венди, чувствуя от дикого страха в голове неописуемую лёгкость, отклонилась назад и упала без сознания на пол.× × ×
— Похоже, теперь и здесь ей не безопасно, — Джеймс задумчиво прикладывает пальцы к губам и покачивается на ногах туда-сюда. — Как такое вообще возможно? — я быстро разворачиваюсь к Киллиану и смотрю ему прямо в глаза, чтобы отмести от него все возможности лгать мне. — Пэн, — не отрывая взгляда от пирата, я киваю вошедшему в каюту Феликсу головой. Он пришёл не один, как я и ожидал. На его плече сидела чёрная птица, которой я дал прозвище «Уродец», в то время как Феликс, особо не включая фантазию, решил назвать его просто «Ворон». Он никогда не был оригинальным, или просто не хотел таковым казаться, но что-то мне подсказывало, что Лост завел эту крошечную дружбу, чтобы делиться своими душевными проблемами, которые скрывал от меня. С того момента, как мне стало известно о том, что он поцеловал Венди, Феликс старается угождать мне гораздо чаще, чем было до этого, но все же остаётся значительно отстраненным. Как будто это я совершил ошибку, а не он, — Лодка с той бухты... Тэд и Гейб говорят, что следы её кочевания на воде — свежие. Песок всё такой же рыхлый и его не замели сухими водорослями. Значит кто-то прошлой ночью ей воспользовался. — Так все-таки здесь, в каюте, кто-то был, — кивнул Джеймс и тут же посмотрел на меня. — А ты решил, что она просто решила поспать на полу? — добравшись до кровати Венди, я сажусь на край и касаюсь её холодной щеки, тем самым согревая относительно теплой рукой. — С Гидеоном всё в порядке, — продолжал вещать Феликс, поглаживая пальцем уродливую птицу, которая вдобавок начала отвратительно каркать. Когда-нибудь она меня достанет, и я подам этого уродца Феликсу в качестве ужина, — Он сказал, что ничего не видел и крепко спал в эту ночь. — Стоило ли вообще о нём беспокоиться?— я пожимаю плечами, чем вызываю раздражение у друга. Да, он проводит с ним время гораздо чаще и веселее, чем я, но меня не особо волнует. Дело в том, что само естество Гидеона в целом никогда не интересовало меня, ни само по себе, ни в качестве родни. Раздражает, что Венди всё своё время уделяет только ему. Создаётся ощущение, что на этом мальчике свет сошёлся клином, вышибая меня в качестве преграды. Моя ревность к Венди и стала причиной моих стараний как можно быстрее заставить Гидеона расти. Лишь только мне под силу контролировать время, идущее на этом острове для всех по-разному. Те, кто был обречен на вечные муки, считают, что время здесь омертвело. Так оно и есть. Кто эти мученики? Что ж, я могу смело заявить, что на этот раз поступил благоразумнее, чем в остальные дни. Пираты, напавшие на остров в тот день получили даже больше, чем семь кругов ада. Мне показалось, что это сделало меня гораздо суровее, чем я являлся до того момента. Убивать этих людей — особое удовольствие, но есть гораздо, гораздо более изощренные пытки, чем смерть. Шатту проклял их. Теперь эти люди настоящие живые мертвецы. Ирония этих слов заключается в том, что от «живых» у них только плоть. Плоть или... все что от неё осталось. Я упоминал об этом только потому, что перед смертью, пиратам, которые решили, что им позволено прикасаться к Венди и пренебрегать моими «дружескими» советами о последствиях, было уготовано лишиться любой части тела, о которой только скажет Джеймс. Мне нравились его идеи до тех пор, пока он не решил, что будет весело оставить их без мужского достоинства. Я видел всякое, но не был готов лицезреть это. — Сообщи Митчеллу, чтобы возобновил патруль. Но ночного может быть недостаточно, так что не стоит пренебрегать дневным. А также начните исследовать корабль, — я отворачиваюсь от тех, кто стоит теперь позади меня, чтобы они не видели эмоций, принадлежавших только Венди. — Опять будут обыскивать мой корабль? — возмущается Киллиан, делая шаг ко мне, — Хочу вам всем сообщить, что это — мое судно, а значит теперь всё неодобренные мной действия смогут осуществиться только через мой труп! — Так даже проще... — театрально вздыхает Джеймс, доставая кинжал. Феликс останавливает его, а затем со всей своей серьёзностью обращается к Киллиану. — Не забывай, кто тогда помог тебе выжить, и кто до сих пор позволяет тебе быть Капитаном этой несчастной посудины, — в ответ на его слова уродливая птица каркает. Я не знаю, как на это смотрел Киллиан, но будь я на его месте, взвесил бы все «за» и «против», а затем придержал бы язык для следующих неуместных аргументов. — Ты всё ещё жив благодаря щедрости Пэна. — Да, щедрости от него хоть мети метлой, — усмехается Джеймс, — А ты не помнишь, с какого милосердия он вдруг уничтожил жителей Сторибрука? Может, из-за экологии? — Заткнись, — вздыхаю я от безысходности и поднимаюсь с кровати. Мне необходимо, чтобы с Венди было всё в порядке, но стоит нам отдалиться, как с ней вечно что-то происходит. — Питер? — тихо шепчет она, просыпаясь от тяжелого сна, но даже так ей удаётся умудриться схватить мою руку и довольно сильно сжать. — Я слушаю, — мне хочется быть как можно более собранным и сосредоточенным, но её измученное лицо не дает этого сделать. Вернувшись к Венди, я крепко сжимаю её ладонь в ответ. Она подозрительно оглядывается и учащенно дышит, как будто если сейчас ей удастся увидеть того, кого она искала, ее сердце выскочит из груди от страха. — Человек. На берегу, нет... здесь был человек, — кажется, она и сама не понимает, что говорит. Видимо, в голове её неразбериха, — Он был здесь, в этой комнате... — я не сомневался, что после этого она посмотрит в сторону кровати Гидеону и ужаснется, — О, Боже! — С ним всё в порядке, в отличие от тебя, — отвечает за меня Феликс и, закатив глаза, удаляется из каюты. Он мог быть и повежливее, я считаю. Хотя впредь я запретил им устанавливать какие-либо отношения. Даже враждебные. — Венди, посмотри на меня, — я обхватываю её лицо, и на секунду она замирает, как будто в её голове наконец встала четкая картинка происходящего, и ей бы не хотелось прицеливаться снова, — Сейчас ты пойдешь со мной, а затем сделаешь все, что я скажу. — А что с Гидеоном? — спрашивает Киллиан. Моё лицо морщится в отвращении, потому что приходится сказать следующее: — Мы берём его с собой. Отведи отпрыска к Феликсу, а он решит, что делать дальше. — Но я хочу его видеть, — возражает Венди, и мне приходится напомнить ей, кем она ему приходится, потому что создаётся впечатление, что Дарлинг взяла на себя кое-какую иную, непосильную роль. — Увидишь позже. Сейчас не в твоих интересах тратить время на беседы с ним, — я долго смотрю на неё для убедительности, а затем добавляю, — К тому же, я решил, что тебе пора от него передохнуть. — Я вовсе не устала! — Это буду решать я, — да, может мои аргументы не убедительны, но зато против них не попрешь. Как, в общем-то, и против приказа. Я наклоняюсь к Венди и сгребаю её в охапку, чтобы поднять на руки, но она упрямо отклоняется, как непослушный ребенок и говорит: — Я могу пойти сама. — Да, Питер, ты заметил? — выкидывает бровь Джеймс и широко улыбается. Я крепко сжимаю губы и просто пялюсь на него до тех пор, пока с его лица не сошла улыбка. Пока мы переглядывались, Венди успела встать с кровати и даже дойти до шкафа. — Вам лучше подождать меня на палубе, пока я переодеваюсь, — она закидывает на руку платье, которое только что сняла с вешалки. Это платье мне больше напоминает белую длинную майку с кружевными рукавами, чем то, что она должна была изначально из себя представлять. Но ничего не поделаешь. Жара на острове заставит надеть и не такое. — Я тут хорошенько подумал и решил, что могу подождать и здесь, — отвечает Джеймс, убирая руки за спину. — Только в твоих мечтах, засранец, — мне приходится схватить его за воротник и пойти с ним в сторону двери. Киллиан удалялся из каюты вместе с нами, поэтому он закрыл за нами двери.***
— Ну и как она? Феликс явно не ожидал повстречать Питера сразу после того, как он начал отходить от хижины, где временно отдыхала Венди. Пэн стоял совсем неподалёку, облокотившись плечом о дерево, сложив руки на груди. Его лицо выражало прямую угрозу, потому что ему нечего было скрывать. Он был зол и взбешен. Именно поэтому его волосы лежали как-то по-другому, — как-будто он хватался за них, желая выдернуть их с корнем. Феликс настороженно поднял взгляд на Питера, останавливаясь в какой-то паре метров от него, надеясь, что так ему хотя бы удастся сбежать, если что. — Ты о чем? — с напускным недоумением спросил он. Да нет, Питер не мог видеть, что он сделал, ведь, как ему казалось, парень был занят жестокой расправой над пиратами. — Я говорю о Венди, — теперь Пэн рывком отлипает от дерева и движется медленным шагом к Феликсу, — Я вижу, тебе понравилось, — он склоняет голову на бок, — Теперь расскажи мне, какого это, иметь дело с Венди Дарлинг? Каково чувство, когда касаешься её губ и целуешь? Феликс нервно сглотнул, а затем невольно опустил глаза. Эти слова заставили в памяти воспроизвести момент, когда всё произошло и действительно задуматься над тем, понравилось ли ему. Он хотел отрицать, но Питеру не нужно было быть «Питером», чтобы понять, когда его друг врёт. — Я не должен был этого делать, — вздыхает он, качая головой. — Но сделал, и я в курсе, что это было донельзя осознанное решение, — теперь Питер оказывается прямо напротив него, — Я мог позволить тебе многое. Ты знаешь об этом. Но поцелуй, Феликс, это хуже, чем когда ты чуть не убил её в лесу. Мне с этим жить, а тебе, возможно, нет. — Убьешь меня? — подивился Лост. — Я не смогу этого сделать, даже если захочу. Даже если это будет необходимо. — Тогда что? — ему действительно хочется знать, что с ним сделает Пэн за этот неловкий для него поступок, хотя Феликс не мог отрицать, что это он был и вправду осознанным. Питер неожиданно замахивается и со всей силы бьёт его по лицу, отчего Феликса отбрасывает назад. Как ни в чем не бывало, парень присаживается на корточки рядом с другом, достаёт платок и прижимает его к уже дважды рассеченному носу. — Допустим, ты хотел поцеловать Вендетту, — задумчиво произносит он, — Но чтобы впредь я этого больше не видел. Иначе сломаю тебе что-нибудь ещё. Питер поднимается, оставляя платок у носа Феликса, а затем, развернувшись, уверенно шагает в джунгли. Он добирается до поляны, где уже толпились Пропащие вместе с клетками, которые только что спустили вниз. Некоторые до сих пор ждали своей очереди, но Пэна это особо не волновало. Его времени хватит на всех. — Кого возьмёшь на себя? — поинтересовался Джеймс, заглядывая через широкую щель клетки, откуда было видно трёх пиратов. Они теснились в маленькой «коробке» и, честно, разило от них, как будто они там уже поумирали. Питер присоединился к Джеймсу, облокотившись на верх клетки руками, отчего её немного придавило. — Всех, Джеймс, — он быстро взглянул на Порока, но даже так успел уловить его разочарованный взгляд. — А что делать Порокам? По-твоему, мы должны святым духом питаться? — Ах да... — протянул Пэн, взглянув на другую клетку, — Берите всех, кто понадобится, а если кто-то останется в живых, я буду с нетерпением их ждать, — его взгляд вновь просочился сквозь клетку, — Что же Вы, мистер Сми... На что Вы рассчитывали, когда так отчаянно бежали в сопротивление? Билл мёртв. То же самое ждет Вас. Но, уверен, ещё не скоро. — Пожалуйста! — затопили пираты, вцепившись руками в прутья клетки. — Убейте сейчас! Умоляю! Питер резко вскинул голову, когда услышал, как в плоть врезается кинжал, и пират издаёт жалобный, но победный стон. Он был в клетке, подвешенной к дереву, поэтому Пэн даже не потрудился достать этого пирата, который решил покончить с собой самостоятельно, чтобы не страдать от беспощадной агонии смерти. Несколько капель крови, упавших вниз, брызнули на щеку Питера и заскользили по его коже. Он опустил свой суровый взгляд, а затем полез за пояс за ключом.× × ×
Я бы предпочёл, чтобы Гидеона плыл в отдельной лодке с остальными Пропащими, но нет, Венди распорядилась иначе. Она просто умоляла меня, чтобы это спиногрыз был рядом с ней. Мне не нравится. Это слишком навязчиво. Слишком для того, кем она ему приходится, — просто няней, или просто Венди. Я думаю над тем, чтобы Феликс какое-то время побыл рядом с ним вместо нее. Пусть покажет ему все прелести жизни Пропащих. Он и так растёт неженкой. — А что у тебя на руке? — спрашивает Гидеон, беспечно болтая ногами. Его взгляд напоминает мне мой, как если бы мне пришлось смотреть со стороны на самого себя. Это раздражает. Я смотрю на свое запястье, где остался один единственный запечатлевший в моей жизни шрам. По какой-то причине я решил, что мне нужно напоминание о том дне, когда стремление к осуществлению плана закончилось для меня. Я вернул себе остров. Мне пришлось пройти через все, даже почти через поражение, в котором я бы оказался, если бы не Венди. — Шрам, — коротко отвечаю я, надеясь, что на этом всё. — А откуда? — это он возмущается? Я не понял, какого черта. Раздражение, сидевшие со мной на одной скамье, подстегнуло меня ответить настолько отвратительно, насколько только это было возможно. — Я взял кинжал и разорвал руку, чтобы снять кожу с ее запястья. Она помешала мне, когда я попытался снять наручники. Гидеон неприятно поморщился и так быстро прижался к Венди, что она громко охнула, а затем с некоторой раздражительностью посмотрела на меня. — Я не мог ему солгать, — улыбаюсь я. — Тогда на твой ладони тоже шрам, да? — теперь Гидеон обращался к Венди. Я не думал, что моё хорошее настроение пройдет так же быстро, как оно и началось. О, я помню об этом шраме, откуда он, и почему так вышло, что он никогда не сойдёт с её руки. — Выходит, что так, — она пытается ему улыбнуться, чтобы не показаться подозрительной. — А он тогда откуда? — Он... — Венди снова поднимает на меня глаза, и я уже вижу, как она раздумывает над историей происхождения этого шрама, который больше напоминал абсцесс кожи, или вроде того. — Он достался Венди после нашего первого поцелуя, — быстро отвечаю я, и получаю удовольствие от того, как Венди краснеет. — Фу-у, вы целовались, — с отвращением протягивает Гидеон. «Да, целовались. Но есть вещи и покруче, чем просто поцелуй». — Как будто ты в этом что-то понимаешь, — говорю я, решив оставить свои мысли при себе. К тому же, меня возмутило, с какой ревностью в голосе Гидеон мне ответил. Это слишком подозрительно, — Ты помнишь человека, которого видела в своей каюте? — теперь мне необходимо подойти к делу серьезно, несмотря на то, что только что выдал наши маленькие с Венди секреты. Пусть Гидеон знает, что он не единственный, с кем она должна проводить своё время. — Мне трудно сказать. Там было достаточно темно, и этот человек был в плаще, — она отвечает резво, будто пытается сгладить углы после недавней темы, — Но знаешь... Я видела его до того, как он оказался в моей каюте. Он стоял где-то совсем недалеко от пляжа, а затем, в один миг оказался на корабле. — То есть, он не использовал лодку? — Я думаю, для неё ему было потребовалось больше времени. И, к тому же, он был прекрасно осведомлён, где я нахожусь. На корабле десятки кают, но ему понадобилась именно моя. — Может ты вспомнишь что-то конкретное? — я облизываю пересохшие губы, — Что-то, что бы напомнило тебе о нём? — Я запомнила его запах, — Венди в задумчивости отводит взгляд в сторону, явно, пытаясь не отвлекаться, чтобы вспомнить, — Он пах грязными волосами и складом фарфоровой посуды. Раньше, когда я жила в Лондоне, этот запах исходил от подмастерья, который создавал декоративные куклы. — Фарфор, говоришь... — Да, — она наконец по-настоящему улыбнулась, — Это самый отвратительный запах, который только мог быть. — Это серьезно, Венди, — я резко хватаю её за руку, и она чуть ли не наваливается на меня. — У меня есть подозрения, что именно этот человек напал на меня тогда той ночью, потому что один единственный факт уже совпал. А если это окажется правдой, нам всем придётся несладко. — Но ведь прошло уже столько времени с того момента... — Ему что-то нужно, Венди. А значит, пока он не получит то, за чем пришёл, будет скрываться на острове столько, сколько понадобится.× × ×
Я часто размышляю над тем, каких воспоминаний лишил Венди ради её блага. Когда мы встретились с ней вновь, уже на острове, мне показалось, что она не должна была иметь обо мне никакого представления. Чтобы даже в мыслях не возникали вопросы: «Я его где-то уже встречала? Он мог быть похож на ту самую тень у моего окна». Все должно было оставаться в тайне. Да и как я мог сотворить с ней все то, что длилось на протяжении века, зная, что она помнит обо мне, как о человеке, который с детства о ней заботился? В свои десять она выглядела очень зрелой. Все дело во внешности. Её густые тёмные ресницы делали взгляд вычурным, — это как если вы нанесете на свои глаза тону теней и будете выглядеть старше, чем являетесь на самом деле. Она — человек, который выделяется из толпы не из-за одежды, украшений или, может быть, шрама, а из-за лица. Его невозможно забыть, даже если пройдёт какое-то время. Я брожу по своей комнате вместе со стаканом бурбона в поисках ответов на своими вопросы о человеке, который прямо сейчас так и остаётся незаметным для меня и Тени. Меня напрягает тот факт, что этот мерзавец играется со мной, пытается заставить бояться его, ведь, о Боги, он чуть не заколол самого Пэна. Все это ерунда по сравнению с тем, чего он хочет в действительности. Осушив свою порцию, я наливаю себе ещё, и с подозрительно двояким взглядом на стол осознаю, что мне важно не переборщить. Прелесть молодости состоит и в том, что ты можешь пользоваться ей на всю и даже больше. Меня не сразит цирроз печени или рак желудка, но зато могут захлестнуть тяжёлые мысли, от которых потом трудно избавляться. В мою комнату кто-то стучит, и я быстро поворачиваюсь назад, поднеся стакан к губам. — Да? — моей голос эхом раздаётся в стеклянном сосуде. Заходит Венди и сразу же закрывает за собой дверь. Я удивленно вскидываю брови. Во время нашего разговора она настояла, что ни за что не оставит Гидеона с Феликсом, потому что тот якобы слишком увлекается своей заботой и стремлением его чему-то научить. Но раз Венди здесь, значит решение ей пришлось пересмотреть. — Знаешь, я подумала, что ты прав насчет этого человека. Всё может быть куда серьёзнее, чем я думаю. Трудно поверить, что есть кто-то, кто угрожает нам опасностью, ведь я до сих пор не могу привыкнуть к тебе. Я понимаю, о чем она говорит. Когда дело касалось меня, все было серьёзнее. Угрозы, предостережение, наказания, — что может быть хуже в данный момент, чем это? Венди трудно довериться мне, но я вижу, что она старается. Теперь, когда речь идет о неизвестном нам человеке с неизвестными целями, Венди не видит в этом чего-то, чего не видела во времена, когда между нами происходило что-то за гранью ада. — Мне это было известно, — отзываюсь я, расправив плечи, — И ты знаешь, что угроза твоей жизни остаётся прежней, — мне приходится направить палец в сторону своей головы, — Здесь всё ещё царит то, что неподвластно мне. Остров делает его сильнее, и ты не представляешь, какую приходится испытывать жажду, когда это вырывается наружу, — теперь вторым глотком я полностью осушаю стакан, — Я сказал тебе, что ты будешь здесь, но это не значит, что ты должна находиться рядом со мной. Это всё ещё опасно. — Это не так, Питер, — она скрепляет руки в замок и скромными шагами направляется ко мне, — Ты считаешь, что не контролируешь Тень, но я давно поняла, что это лишь твои страхи, связанные с прошлым. Сейчас всё иначе. Мы стали другими, пройдя всё это, а значит нет смысла бояться. — Ты не ведаешь, о чем говоришь, Дарлинг. — Я не глупа, — теперь она морщиться, — А если ты так считаешь, то напрасно. — Я просто хочу сказать, что ты не имеешь представления о том, что происходит со мной. Это началось давно, но этот факт — не повод думать, что со временем это пройдёт. — Но ведь не смотря на это, ты всё же мечтаешь обо мне, — вообще-то она констатировала факт, и мне не стыдно это признать. Венди делает последний шаг ко мне, и это было единственное, что разделяло нас раньше. — Это так, — с моих слов это прозвучало не очень-то убедительно, но Венди заранее знает всю правду. — Ты мечтал и о том, что было между нами, в период когда, я, кажется, забыла, что ты сделал со мной. — Да... — я нервно сглатываю. — Я хотела сказать, что не против, если это начнётся сейчас. Я попробую доверять тебе, как раньше, и, возможно, это облегчит твою жизнь. — А если что-то пойдет не так? — Лучше не думай об этом, Питер, — мягко говорит она и берет мое лицо в свои нежные руки, — Вспомни, что ты чувствовал, когда в дождливые пасмурные дни и ночи мы не покидали это место, а были вместе. Ты защищал меня от всего, не боясь, что причинишь мне боль в самый неожиданный момент. Это было сильно сказано. Запомнить что-то ярче в своей жизни мне не удавалось ничего, кроме этих моментов. С её слов я действительно перестал понимать, что случилось. Я люблю так же, как и любил в прошлом, — возможно, даже сильнее, чем может быть, но теперь мне стало страшно. Страх съедал мой мозг и кости, оставляя меня калекой в своём мире. Венди предлагает компромисс после того, что я натворил. Даёт ещё один шанс, и я понимаю, что она полностью уверена в своём решении. Меня в миг одолевают старые чувства, которые, казалось, не должны были уснуть, но время, проведенное без Венди, просто вынудило меня забыть, какого это. — Потому что ты верила в меня, — шепчу я. — И я продолжаю верить. Разве ты не видишь? Мои руки слабо обхватывают её шею, и я с лёгкостью притягиваю Венди к себе, после чего со странным безумием прижимаюсь к её губам. Она сразу же подхватывает мой лихорадочный непрерывный ритм и углубляет поцелуй, заставляя меня почувствовать себя так, будто я уже совершил проникновение. Неожиданно в моей голове возникает образ. Почему я вспоминаю об этом только сейчас? В глазах сходится картинка: лицо молодой девушки, лежащей обнажённой на голой плитке душевой комнаты и истекающей кровью. Она умерла не там, это я точно помню. Но есть свежая рана, откуда и выходит уже багровая биологическая жидкость. Я убил ее в тот день, когда наконец нашел больницу, где Венди числилась как эмоционально нестабильный человек. Они считали ее опасной для общества и для нее самой. Когда я прихожу в себя, то понимаю, что уже лежу на кровати, прижимая к себе Венди. Мои руки развязывают шнуровку ее ночной рубашки, стараются снять ее как можно скорее. Еще одна жертва убийства снова вспыхивает в моих глазах. Я начинаю осознавать, что Тень хочет напомнить мне, кто я на самом деле, когда не могу контролировать себя, свои силы, магию, которая в последнее время мне не так необходима. — Всё в порядке? — спрашивает Венди, обхватив моё лицо руками, — Ты побледнел... — Кажется, в порядке, — задумчиво отвечаю я, непривычно сглатывая. — Скажи, что тебя тревожит, — конечно, она всё понимает и хочет выяснить, что у меня на уме, но я не знаю, как это объяснить. — О, о чем это ты? — я опускаюсь к её шее, и когда мой нос щекочет ее, Венди тихо смеётся и прижимает меня к себя, обняв за плечи. Я невольно поворачиваю голову к зеркалу и смотрю на себя. Точнее на простую оболочку, скрывшую за собой существо, подобное дьяволу. Существо, не знающее, что такое страх причинить человеку боль, что такое колебание перед смертельным ударом, милосердие и сострадание. Ты никогда не уйдешь. Ты всегда со мной. Под моей кожей. Под тем, что я считаю собой. Поэтому мне не убежать. Либо я принимаю это, Либо кто-то другой займет мое место. Я не могу скрыть то, кем Являлся совершив выбор всей Моей жизни. Я возвращаю взгляд к Венди и вижу её проницательные участливые глаза, которые лишь одним своим видом твердят мне о том, что я справлюсь. А если нет, Я потеряю её. Смогу удержать лишь тем, Что я называю своим миром. Её золотая клетка. Прошу, не делай глупостей. Прошу, пусть всё будет так, как есть. Если ты совершишь ошибку, то мне придется забрать все свои обещания. Я не слаб. Я просто бессердечен. Венди осторожно снимает с меня тунику, и я вспоминаю, что когда находил в этих моментах свою «обитель». Сейчас мне страшно за то, что я на самом деле могу неосознанно принести ей вместо любви. Но я хочу пытаться. А она не сдаётся. Я целую её так отчаянно, как будто кто-то позади шепчет: «это может быть твой последний раз», но я пытаюсь доказать обратное. Её одежда летит в сторону за моей до тех пор, пока мы не обнажаем друг друга полностью. Я уже начинаю по-настоящему любить этот момент, потому что здесь я даже не должен притворяться, — не должен притворяться, что хочу её. Что в этой жизни может быть по-настоящему искренним? Венди берёт меня за руки и прижимает их к своей талии. Моя ладони кажутся холодными, по сравнению с её горячим телом, и от этого она вздрагивает. Вздрагивает и предвкушает то же, что и я, но за всю нашу совместную жизнь я усвоил, что с Венди нельзя торопиться. Даже если она сама уверена в обратном, сперва я должен знать, что она готова. Руки на талии приподнимают спину Венди, и я склоняюсь над глубокой ложбинкой её груди. Мои губы касаются её кожи и скользят вниз, пока я не услышу вдох, сделанный взахлеб от возбуждения. Я получаю его, когда мои руки касаются её бедер, затем подгибают колени, и целую Венди там, где заканчивается низ живота. Возвращаюсь к ней, прижимаясь к её губам. Одеяло под нами уже скрючилось и даже немного слетело с кровати, заставляя обнажённую спину Венди коснуться холодной свежей наволочки. Сквозняки по ночам — не новость, поэтому постель за день успевает остывать, а с тем редким успехом, с которым я теперь веду ночной образ жизни, она и вовсе должна была стать настоящим айсбергом. Венди в ожидании смотрит на меня, когда я развожу её колени в сторону и ложусь между ними. Она чувствует, что я близко. Это заставляет её сжать пальцы на ногах и прижаться сильнее. Внутри все немеет. Я никогда не пойму, почему это случается каждый раз. Мы все всегда к чему-то привыкаем, но к этому — даже если ты будешь заниматься этим круглосуточно, тебе всё равно не удастся контролировать это. Она неожиданно для себя выдыхает со слабым стоном, когда я медленно в неё вхожу. По спине рассыпаются мурашки, и я думаю, Венди тоже это чувствует. Ей нужно несколько секунд, чтобы привыкнуть, и понять, что к чему. Я не чувствую её напряжения, — я чувствую возбуждение. Подминаю Венди под себя, прижимая руки к её бедрам и делаю первые движения, на этот раз, входя полностью. От её вздохов у меня пересыхает в горле, и тогда я крепко целую её, а она — меня. Ей нравится, я чувствую. Венди дрожит от удовольствия, часто задыхается, когда я иду быстрее, глубже, поэтому мне не нужно ничего менять. Я просто хочу насладиться моментом, когда приношу ей удовольствие. Она не отпускала меня и после третьего захода. Мы делали на этой кровати что-то такое, что, по-моему мнению, не передать словами. Я просто хочу сказать, что это в который раз помогло мне забыться и, возможно, даже с чем-то смириться. Венди накидывает на плечи кружевной халат, когда садится сверху. Эта ткань, скрывавшая её тело, уже через пару минут мне сильно надоела, но в момент, когда я срывал с неё эту тонкую мантию, Дарлинг уже была не против моих действий. Её золотистые локоны, спадавшие на плечи, и так закрывали весь самый интересный вид сверху. Может, в какой-то момент и мне было на это все равно? Когда Венди неожиданно двинулась бёдрами вперёд, моя голова откинулась на подушки, и я уже не мог поднять её, — я уже не мог открыть глаза. О, нет, это было просто невозможно. Она лучшая наездница в этом смысле. Её взяла дикая усталость, когда на часах время близилось к рассвету. Я помню, что в этот момент вновь обратил взгляд к зеркалу, но, к несчастью, не увидел ничего там нового для себя. Единственное, что радовало — нежная улыбка Венди, и её прекрасный смех, когда мы просто дурачились: я был на ней сверху и щекотал ее шею вместе с ключицей. Венди прижимала согнутые в локте руки к груди, чтобы спрятаться от меня, но, несмотря на слабые протесты, она хихикнула и прошептала мое имя. Я натягиваю на её плечи одеяло, когда она крепко засыпает на подушке рядом со мной. Её миловидное лицо замерло в сладком сне, но, несмотря на царившее в этой комнате спокойствие, брови ее немного нахмурены, как будто она уже попала в свои кошмары. Взмахиваю рукой и одежда, лежащая на полу, оказывается на мне. Перед тем, как встать полностью с кровати, я нежно коснулся её губ и оставил на них нескромный поцелуй. Этого должно хватить мне до следующей ночи. Покидая хижину, я потушил везде свет, дабы не привлечь лишнее внимание. Рассвет уже близился в виде яркого солнца, но я в курсе, что к утру будет вновь идти дождь. Его звук меня расслабляет.× × ×
Венди надеялась дойти до лагеря в тишине, но к ней совсем не вовремя привязался Пропащий. Он был выше, так что перегородить собой дорогу у него получилось. Девушка, хмурясь, устремила взгляд на парня и, слегка наклонившись, чтобы её волосы легли на плечи, она поставила руки на бока. — Я хочу пройти, — сказала она. — Нигде не могу найти Пэна. Может, ты знаешь, где он? — Зачем тебе Питер? — Венди не знала, где он, поскольку тот ушёл рано утром, решив, что его дела важнее, чем успеть сказать ей, куда он собирается. — Патруль доложил, что на горизонте новый корабль. Возможно, Пэн ждет гостей, а возможно нет. Так ты знаешь, где он? — Тебе лучше обратиться к Феликсу. На поиски Питера ты потратишь больше, чем полдня. — Ты в лагерь? Тогда я следом. — Что ж, ладно, — чуть тише ответила Венди, и когда путь был свободен, она пошла вперёд, пока Пропащий подстраивался под её шаг, чтобы не уйти дальше. Оказавшись в лагере, Венди поискала глазами Гидеона и заметила его рядом с Феликсом, увлечённого демонстрацией сооружения лука. Вряд ли Гидеону надо знать это в свои пять лет, но раз Лост решил, что ему это надо увидеть, Венди не собирается мешать. Она лишь поставит под сомнение свое воспитание — в самом ли деле между Гидеоном и Венди нет ничего, кроме обычной заботы? — Тебя спрашивают, — откликнулась девушка, стоя перед Феликсом вместе с Пропащим. Парень нехотя перевел на неё взгляд, а вскоре протянул в её сторону руки занятые сооружением лука. — Мне некогда, Венди. — Теперь уже Венди, — она склонила голову на бок, а затем посмотрела на Гидеона. — Уверена, что мы должны об этом говорить в присутствии кого-то ещё? — Тогда решите свои дела с «кем-то ещё», а я посижу с Гидеоном, — не дождавшись ответа Феликса, Венди села рядом, отобрала от него лук и улыбнулась Гидеону, а он улыбнулся ей в ответ. — Ну и чёрт с тобой, — Феликс всплеснул руками, а затем поднялся с места. Уже через пару секунд их нельзя было увидеть где-то поблизости, так что Венди спокойно выдохнула. — Гидеон, — мягко отозвалась Венди, вплетая тетиву в отверстие. — Да, мамочка, — тихо ответил он, подпирая свои щеки руками. — Ты ведь не рассказывал Феликсу наш с тобой секрет? — Я пообещал тебе, что никогда не скажу об этом. — Прекрасно. — А почему я не должен никому говорить, что ты моя мама? — Понимаешь, милый... — Венди задумчиво опустила взгляд, а затем отложила своё рукоделие в сторону. — Здесь никто кроме тебя не имеет мамы. Остальным будет очень обидно, если они узнают, что она есть у тебя, а у других — нет. — У Феликса тоже нет мамы? — Я не знаю... Думаю, когда-то была, — девушка вновь посмотрела на Гидеона. — А у Пэна? — Конечно. По легенде он выпал из колыбели, когда был маленьким, и в столь юном возрасте сбежал в Кенсингтонские сады. — Да, — улыбнулся Гидеон, — Ты рассказывала эту историю... А у тебя есть мама? Лицо Венди неожиданно опечалилось, стоило ей вспомнить о своей маме, и о том, что её очень много времени уже нет в живых. Мэри была чудесной любящей матерью. Венди надеялась, что она была таковой с Гидеоном, и ему хватает её любви. — У меня была самая замечательная мама на свете, — в её глазах собрались слёзы, но чтобы Гидеон не видел, как она плачет, Венди прижала мальчика к себе и крепко обняла, пока его ноги путались в длинном подоле её белого платья, — Она оберегала меня всю жизнь, все время, что я прожила вместе с ней. — А где она сейчас? — Я очень надеюсь, что в лучшем в мире... — она запнулась, когда пыталась сделать так, чтобы её голос не дрожал, — Вместе с моим отцом и братиками. — А что с ними случилось? — Гидеон был ребёнком, который любил задавать много вопросов. Венди не могла отказать ему в ответах, потому что, по сути, никогда ни с кем не говорила о смерти своей семьи. Гидеон был не самым лучшим собеседником в силу возраста, но это куда лучше, чем делиться проблемами у себя в голове. — Они погибли в ходе войны. — Что такое «война»? — Событие, которое происходит между кем-то, кто не нашёл компромисса и решил, что проще решать проблемы силой, — Венди крепче обняла Гидеона и посмотрела в сторону Феликса, который прямо сейчас направлялся к ним. — Значит кто-то поссорился и из-за этого твои родители умерли? — с грустью спросил он. — Да... — Но это несправедливо! — Гидеон тяжело и понимающе вздохнул, — Мамочка, а тебя никто у меня не заберёт, правда? Никакая ссора? — Нет, этого никогда не случится, — твёрже, чем обычно, ответила Венди, — Я всегда буду рядом, и буду защищаться тебя, — она закрыла глаза и вдохнула запах волос мальчика, — А это значит, что мы никогда не расстанемся. — Прекрати это! — шикает Феликс, отталкивая Венди от Гидеона. Она была готова наброситься на него за это и сделать что-то, способное утихомирить её возмущение, но неожиданно взгляд задержался на Питере, который только-только спускался с короткой возвышенности, возвращаясь в лагерь. Рядом с ним шли Джеймс и Ван. Венди вскинула голову и посмотрела на Феликса. «Ты сделал это ради меня? Почему?» — так и хотелось спросить ей. Она даже с облегчением улыбнулась и готовилась сказать «спасибо», но Феликс как-то быстро отвернулся от неё, посадив Гидеона себе на плечо. Они вместе ушли, словно заметая следы её преступления. Он не позволил Пэну увидеть лишнее, зная, что ей за это будет. Как бы Питер не клялся Венди, что не причинит ей боль, нарушение его правил каралось по всей строгости. Интересно, что будет с Феликсом, узнай Питер, что он покрывает Венди? Девушка решила, что не будет вызывать подозрение ни с его стороны, ни со своей. — Вот и наша Венди, — с хорошим настроением объявляет Джеймс, подходя к ней быстрее остальных. — Что случилось? — она была удивлена, но не могла не улыбнуться Джеймсу, поэтому слегка смутилась, — Узнали, кто был в моей каюте прошлой ночью? — Поиски продолжаются. Хотя, как говорит Пэн, это уже не имеет смысла. Этот неизвестный крадёт волшебные бобы и, вероятно, незаметно покидает остров, когда ему это необходимо. — Но зачем ему вновь и вновь сюда возвращаться? — У нас был разговор об этом, — отозвался Ван, вставая слева от Венди, — И мы решили, что это как-то связано с событием в Сторибруке. Ранее мы думали, что он попал на корабль, когда тот отправлялся на остров. Но это не так. Будь это правдой, мы уверены, этот человек начал бы действовать позже. Всё произошло через месяц, но напомню, что в мире без магии прошло куда больше. Это время ему потребовалось на поиски. — Поиски острова? — Поиски того, кто находится на острове, — встрял Питер, вставая напротив Венди. Он был в хорошем расположении духа, и об этом говорила его лёгкая улыбка и расслабленное лицо, от чего брови обычно садились ниже к глазам, делая взгляд выразительным. Конечно. Прошлая ночь была для него, как глоток свежего воздуха. Он насытился им, и был невероятно счастлив. Венди, пусть и не показывала, была рада этому. Джеймс очень любил лезть в подобные личные дела, а понять все по её улыбке ему бы удалось запросто. Тогда бы он не упустил возможность пошутить насчёт Питера: «наконец он перестанет плакаться в подушку». — Я не вижу связи. Сначала он нападает на тебя, а потом выясняется, что он в самом деле кого-то ищет? — она пытается говорить серьёзные вещи, пускай вместо них у Венди в голове отголоски прошлой ночи. Ее моменты встают перед глазами, сообщая, что это продолжится как минимум до тех пор, пока она по-настоящему не отвлечется. — Если верить теорию о поисках, то они должны были с чего-то начаться. У нас есть три варианта: гибель Сторибрука, смерть Реджины, смерть Румпельштильцхена, — ответил Ван. — Ни того, ни другого у нас нет, — сделала простые выводы Венди. — Это верно. Но ты забыла о козыре, который появился у нас с момента гибели Сторибрука. — Это Гидеон... — на одном дыхании произнесла она. — А если быть уверенным, что это правда, значит, в тот день этот человек напал на Питера, чтобы отомстить ему за похищение, показав, что он пусть и бессмертен, но уязвим. И ему удастся нанести удар неожиданно, если захочет. — Ничего не понимаю... — Венди посмотрела на Питера, — Зачем ему пришлось столько ждать, чтобы появиться в комнате Гидеона? — Он наблюдал за нами. Точнее за Гидеоном. Если он решил показаться сейчас, это значит, что его план уже приведён в действие. — Он заберет Гидеона? — её голос дрогнул, отчего Питер с подозрением нахмурил брови. — Если это так, то зачем ты драматизируешь? — Но ведь... — она запнулась, не в силах продолжить от шокового состояния. Её руки затряслись, и тогда Венди попыталась их спрятать за спиной. «Я обещала защищать его. Этим я и займусь», — это немного успокоило её, но не полностью, потому что она в принципе не знала, с кем имела дело, а значит придумать план ей не удастся. — Ты хотел сделать из него Пропащего. — Ты знаешь, как я отношусь к Гидеону, Венди. — Он же твой внук... — А Румпельштильцхен был моим сыном, — Питер уловил дежавю в своих словах, а потому удивлено вскинул брови. Венди задумчиво опустила взгляд, раздумывая над тем, как поступить в такой ситуации. Сердце бешено билось в груди, отдавая в висках. И все потому, что в мыслях Венди всплыло слово «бежать». Куда «бежать»? С острова? Венди втянула побольше воздуха. Это смелое решение, но вот хватит ли ей на это духу? Венди решила, что это останется ее крайним решением, если уже ничего нельзя будет поделать. Боб нужно найти заранее. — Сейчас не время печалиться, моя дорогая, — теперь его голос смягчился. Да, он обещал, что будет добр и нежен к ней. Его слова не имели фальши, потому что были лишь искренние чувства. — Я хочу, чтобы ты наконец развеялась. — О чём ты? — оставив тревогу в сторону, Венди решила, что не должна выдать своих сомнений. — Сегодня мы празднуем второй восход Нетландии. Именно в этот день два года назад я и вернул себе остров, — ответил он и вновь улыбнулся. — Ты никогда не присутствовала на этом торжестве, но сегодня я тебя никуда не отпущу. — Я не уверена, что буду к месту. — Ты задаёшь то, что ты называешь «местом». Мне будет гораздо спокойнее, если в этот вечер ты повеселишься. — Он прав, Венди. Уверен, ты уже забыла, что это такое, — сказал Джеймс и вместе с Ваном прошли вперёд. Собирался уходить и Питер, но он хотел договорить. — Так ты придёшь? — он убрал руки в карманы, и теперь выглядел, как настоящий подросток, который решил устроить вечеринку для первокурсников в доме своего отца. — Я буду, — она обернулась назад, когда трое парней направлялись в сторону джунглей, — Тот корабль. Питер, ты кого-то ждёшь? — Это запоздалый подарок Киллиана, который должен понравиться Пропащим,— не оборачиваясь, ответил он. — Подарок? — повторила она, но Питер уже был далеко, чтобы её услышать. Это было и не важно. Венди вновь задумалась над тем, каким образом добудет боб и куда пойдет, если все-таки придётся бежать. Если придётся, она скажет об этом Питеру?