---------------------------
Радость от успеха с изготовленным на заказ Волчьим Противоядием улетучилась и Снейп становился всё более угрюмым. Как и Гарри, если уж на то пошло, теперь он жил один на площади Гриммо. Их сеансы в лаборатории зелий сошли на нет и Снейп вернулся к чтению, исследованиям и ведению записей. Он также стал каждый день смотреть в окно, иногда на улицу, иногда на розы в саду за домом. Он настоял на том, чтобы Гарри ежедневно собирал свежие черенки и расставлял розы по всему дому в банках, вазах и бутылках из-под шампанского. Они были прекрасны, но Гарри начал чувствовать, что Снейп уделяет им больше внимания, чем ему. Снейп так и не повторил эксперимент, выйдя за пределы защиты, но Гарри знал, что он думал об этом, просто по тому, как он иногда стоял, уставившись в никуда и проводя пальцем вверх-вниз по мягким блестящим лепесткам. Однако, когда Снейп отказался от секса, Гарри начал паниковать. — Садись, — нервно сказал он в один пасмурный октябрьский день. — Я не работал над твоим ошейником уже несколько недель. Прошло время, дай мне попробовать. Снейп не отвернулся от окна. — Нет, — сказал он. — Хватит. Этого никогда не случится, Поттер. Не в последнюю очередь потому, что ты не знаешь, что делаешь. Ах, так они, наконец, пришли к сути. Гарри прочистил горло. — Итак? Это не должно иметь значения. Хейлсторк сказал мне, что я не обязан понимать… — Можно мне закончить мою мысль? — Снейп повернулся, бросив на него долгий кислый взгляд. — Я имею в виду, что ты не имеешь представления о силе, лежащей в основе нумерологических формул. — Я только что сказал тебе, что мне не нужно… — Перебей меня ещё раз, болтливый маленький тупица, и я повешу тебя на люстре за твои яйца, — ответная ухмылка Гарри дрогнула, когда лицо Снейпа приняло ту мёртвую, сокрушительную для Поттера холодность, которую он ненавидел. — Конечно, ты не видишь необходимости осваивать теоремы. Ты чувствуешь себя совершенно довольным тем, что не ведаешь о лежащих в основе магических свойствах любви и ненависти. Не могу сказать, что я удивлён. Но это совершенно не относится к делу, — он поморщился и сжал кожу на горле; змеи извивались и вонзали в него свои клыки. Пальцы Гарри дёрнулись. — Проще говоря, ты никогда не сможешь освободить меня от ошейника. Потому что сила сделать это основана на нумерологических сложностях и взаимодействиях эмоций, которые ты не можешь контролировать. Ты знаешь, какие эмоции я имею в виду, Поттер, более вероятно, что ты сможешь изменить этот ошейник, обратив свою ненависть ко мне в магию. Теперь, я могу поверить, хотя всё равно запрещаю тебе пытаться. Только Мерлин знает, каков будет результат. Гарри сглотнул. Он прекрасно осознавал, что Снейп умалчивает. Любовь была единственным настолько сильным чувством, чтобы рассеять чары на Снейпе, и у Гарри её было недостаточно. Конечно, он всё это время знал. Он думал, что довольно хорошо скрывает это, но Снейп всегда был чертовски умён, и, кроме того, не было секретом, что Гарри не — не мог — чувствовал к нему что-то подобное. Отчаяние зашевелилось где-то в глубине его сознания. — Ну, это же не повод сдаваться, не так ли? Просто дай мне, эм, ещё время, ладно? Дай мне время, — пробормотал Гарри. — Поттер, не упрямься. В тебе этого нет, — мышцы лица Снейпа застыли, но в его голосе звучала лёгкая радость. — Поверь мне, если бы я мог обвинить тебя в этом, я бы так и сделал. Я не питаю иллюзий по поводу наших связей здесь. Даже если бы вся наша история не была записью неослабевающего взаимного отвращения… — Но… Нет, это не так… Подожди секунду… — …Всё ещё дело во всей вине, призраках и грехах, которыми проклял тебя Тёмный Лорд. Твоя душа осквернена, твоя когда-то поразительная невинность — так часто неотличимая от твоего поразительного эгоизма — остаётся под вопросом, — Снейп повернул руки ладонями вверх и некоторое время изучал их, а затем посмотрел через окно на двор внизу. Вспышка обиды пронзила Гарри. Иногда он действительно презирал эти чёртовы розы. Они больше не беспокоили этого ублюдка. — Кроме того, от меня не ускользнуло, — продолжил Снейп голосом, который заставил Гарри замереть и судорожно выдохнуть, — что у тебя крайне нездоровая одержимость моим ошейником. — Что? — прошли недели, месяцы, и вдруг Снейп решил стать пуританцем ? — О, да ладно. Не то чтобы у меня был выбор. Я имею в виду, придурок, если ты не хочешь, чтобы я работал над заклинаниям, всё, что ты должен сказать, это… — Пожалуйста, — протянул Снейп. — Ты становишься твёрдым от одного прикосновения к моему горлу, — на этот раз его голос был как бархат. По его телу побежали мурашки, а бабочки в животе вновь принялись царапать его внутренности крыльями. Остро возбудившись, он почти пропустил слабое фырканье. Этот невероятный придурок. Он делал это намеренно. — Я знаю, что такое собственничество, Поттер. Держу пари, что ты сейчас твёрд как камень. Тебя это возбуждает, не так ли? Иметь меня под своим контролем, — он наклонил голову набок и погладил руны. Чёрт побери, но руки Снейпа были прекрасны, и острая ясность этой мысли пронзила Гарри, как шипы. — Нет… Это не контроль, — сказал он, колеблясь. — Я пытаюсь… Я думал, что помогаю. Я думал… — Ты заблуждаешься во многих вещах, Поттер, но не в этом, — Снейп перевёл на него непроницаемые глаза. — Тупой ли я? — он сделал паузу, словно давая слово Гарри, затем пожал плечами. — Почему, да, я знаю, что да. У тебя нет желания снимать мои кандалы. Потому что, когда я освобожусь, я оставлю позади этот чёртов дом, эту чёртову войну и весь чёртов волшебный мир, включая тебя, — его слова разорвали сердце Гарри пополам. — И ты предпочёл бы, чтобы я был здесь, в безопасности, под твоим контролем. В этом ты не так уж сильно отличаешься от Альбуса. То, что он не упомянул Волдеморта, было всего лишь сдержаностью. Будучи мастером намёков, ему это было не нужно. — Только по одной этой причине ты не в состоянии отменить это заклинание. Потому что в глубине души, — злобно улыбнулся Снейп и окинул Гарри взглядом, — или, может быть, просто, ты, в конце концов, Поттер, не хочешь этого. Приговор вынесен. Он отвернулся. — Пожалуйста. Не надо. Не отсылай меня, — чувствуя себя так, будто на него наслали Петрификус Тоталус, выпалил Гарри. Потому что он знал, к чему он ведёт, и мог оценить иронию, что это была полная противоположность заключению. — Прости, я не могу… — Не оскорбляй меня дальнейшими извинениями, Поттер. Даже, если, упаси Мерлин, ты затаил крохотную крупицу чувства, которое можно было бы принять за любовь, — скривленная губа, которую он показал ему, заставила кровь Гарри заледенеть. — Это было бы бесполезно. Ты меня слышишь? Всё, что ты чувствуешь ко мне, — это ошибка, и всегда ею будет. Гарри уставился на тощие руки Снейпа, на его упрямую спину, как будто существовал какой-то способ расшифровать то, что творится в его голове, анализируя неуправляемую спутанность его волос. А потом пришло то, что он пытался предотвратить. — Пора покончить с этой шарадой. Она не приносит никому из нас никакой пользы, и хотя для меня это не имеет значения, будь у тебя хоть немного мозга, ты бы понял, что это приносит тебе вред. — Нет, — сказал Гарри, сжимая грудь. — Это чушь собачья. Я не брошу тебя. Я не хочу останавливаться. — А это важно? — Снейп развернулся, его локоть едва не врезался Гарри в рёбра. — К чёрту твои проблемы с отказом, Поттер. Я говорю об экзорцизме. Если бы ты хоть немного разобрался в себе, ты бы признал тот факт, что ты один из моих призраков. Ты уже на пути к тому, чтобы им стать, — он покачал головой, и прядь волос взлетела вверх и примостилась на остром крае одной скулы. Гарри уставился на него и страстно пожелал поймать её зубами и укусить Снейпа. В его голове промелькнула отчаянная мысль: Дело не только в ошейнике. О Боже. Я так облажался. — Иди пососи чей-нибудь член для разнообразия, — сказал Снейп, словно прочитав его мысли. — Мне нужно сосредоточить своё внимание на побеге из этой тюрьмы. У меня есть несколько идей, и чтобы воплотить их в жизнь, потребуются время, тишина и концентрация. — Ты проклятый лицемер, — рука Гарри с палочкой дрожала, а по комнате разносился лёгкий запах дыма. — Хорошо. Хорошо. А если твой грандиозный план побега провалится? — подавляя свой гнев, сказал он. Снейп скрестил руки. — Тем лучше для тебя быть далеко-далеко, когда они найдут моё тело, ты так не думаешь? — Ты с ума сошёл? — Гарри сделал выпад, схватив жилистый бицепс Снейпа. Кожа была прохладной, мускулы под его горящей ладоней напряглись. Он сильно сжимал его, как будто придурок прямо сейчас пытался сбежать. На сгибе локтя Снейпа выступили голубые вены. — Лучше вообще ничего не делать, — фыркнул Снейп, рассматривая руку Гарри так, словно это был особенно отвратительный образец кровососущей пиявки. — Я предпочитаю это, например, сексуальному долгу перед одурманенным идиотом, который ведёт себя так, как будто регулярная диета из траха всё исправит. Ну, нет, Поттер. Можешь сжать меня за горло и фантазировать сколько хочешь, но это ни на йоту не поможет. Это не освободит меня, не восстановит моё место в мире и не сделает меня равным тебе. Жестоко. Как будто его молчание даст понять Снейпу заткнуться, Гарри продолжал держаться, надеясь привести того в чувство и немного успокоить себя. Он рассеянно осознавал, что вонзается в руку достаточно сильно, чтобы разорвать кровеносные сосуды. Ему было всё равно. Они уже пометили друг друга. — Я не помню, чтобы давал тебе разрешение прикасаться ко мне, — пророкотал Снейп, низко и опасно. — Отпусти, Поттер. Сейчас же. — В какую дурацкую игру ты играешь? — сказал Гарри, не желая отпускать его руку. — Что ты имеешь в виду, говоря про игру, наглец? Это моя жизнь, факт, который, по-видимому, ускользнул от твоего внимания. О, чёрт возьми. Мне незачем тебе объясняться, — он дёрнулся в сторону, но Гарри удержался. Краска залила лицо Снейпа, и он схватил Гарри свободной рукой. — Что именно ты надеешься получить этим? — Правду, — выдохнул Гарри. — Ты что-то скрываешь. Я в этом уверен. — А если да? Разве я не имею права на такое же уважение, как какой-то мусорщик из Лютного? Мои секреты принадлежат мне, Поттер, это единственные ценные вещи, которые всё ещё принадлежат мне. Снейп схватил Гарри за манишку и дернул на себя, пока они не оказались практически нос к носу. Он уже собирался поддаться монотонной мольбе своего члена «блять, чёрт возьми, блять» — ради Мерлина, рот Снейпа был прямо здесь, — когда он заговорил тихо, глубоко, его дыхание прерывалось маленькими вздохами. — Положи руку на меня и ты предашь себя. Твои благородные намерения дерьма не стоят. У тебя нет ни малейшего представления о том, что значит отпустить меня. Он отстранился достаточно далеко, чтобы Гарри, загипнотизированный горящими глазами Снейпа, получил предупреждение за одну секунду. — Что ж, учись пока я жив, Поттер. — А-а-а, — завопил Гарри, когда Снейп чуть не вырвал его руку из сустава. Сукин сын, это было больно. Снейп толкнул его вбок, всё ещё держа, описав полукруг, и швырнул в сторону. Пальцы сильно хрустнули, Гарри выругался, закричав, спотыкаясь о небольшой чемодан, прежде чем с глухим стуком рухнуть на кровать. Очки съехали на лоб, он пучеглазо смотрел, как Снейп, выражение лица которого было скрыто растрёпанными волосами, продолжал покачиваться, пока его левый кулак не ударил окно.Глава 17
15 марта 2022 г. в 17:14
Шли недели, и какое-то время жизнь Гарри вращалась вокруг дома в Паучьем Тупике. Его призраки полюбили Снейпа, потому что он обладал такими же, и Гарри не мог оставаться в стороне, как и не мог сопротивляться Зеркалу Еиналеж в детстве, порабощённый своими желаниями. Дни шли, но каждый запоминался столь отчётливо, врезаясь в его нервные окончания. Часто, как только он переступал порог, Снейп встречал его и прижимал к стене, трахая до тех пор, пока Гарри переставал чувствовать свои ноги. Между ними возникло отчаянное желание наверстать упущенное. Они пировали друг с другом, и Гарри был поражён, когда впервые взял член Снейпа в рот. Его плоть была гладкой и обжигающей и он откинулся назад, расставив ноги, позволив Гарри ласкать его. Он казался почти таким же растерянным от прикосновения Поттера, как Гарри от его. Почти, потому что Снейп всегда что-то скрывал.
Они трахались в гостиной, в лаборатории зелий и наверху, в комнате Снейпа. Гарри старался отодвинуть фотографию от кровати, но иногда забывал об этом и всё равно проходил мимо неё обнажённым. У него была привычка улыбаться или махать ребёнку всякий раз, когда они входили в комнату, и, к его удовольствию, мальчик начал улыбаться в ответ. Однажды после секса с воспалёнными сосками и волосами, стоящими дыбом, Гарри обернулся и увидел, что пятилетний Снейп смотрит на него с ухмылкой на лице. Это была всего лишь фотография, но Гарри покраснел и отскочил подальше.
— Ты показываешь свои гениталии моей матери, ты, развратная обезьяна? — протянул Снейп с кровати.
— Нет! — запротестовал Гарри. Он больше не обращал внимания на Эйлин, поскольку она, как правило, насмехалась над ним и отворачивалась. — Я флиртовал с тобой, — озорно сказал он.
— Надеюсь, ты знаешь, что на этой фотографии мне всего пять лет, — лениво сказал Снейп. Он всегда был более чувственным после секса. Пауза. — Ну?
— Что ну?
— Моё младенческое «я» оценило шоу?
Гарри рассмеялся и бросился на кровать.
— Насколько я мог расшифровать выражение твоего лица, я бы сказал, что «развратная обезьяна» прекрасно описывает ту сцену.
— Я был не по годам развит для своего возраста, — заметил Снейп и перекатился на Гарри, чтобы подавить любые вопросы.
Они вместе продолжали совершенствовать Волчье Противоядие, и Снейп часто отправлял Гарри домой со списками ингредиентов, которые ему нужно было пополнить или купить в аптеке. Мало что делало его более раздражительным, чем полное отсутствие планов. Состояние Римуса ещё не сильно улучшилось, но, по крайней мере, ему не стало хуже.
Гарри научился любить эти сеансы. Он расслабился в объятиях Снейпа, дав ему карт-бланш на свою силу и палочку. Если бы Снейп когда-либо попросил у Гарри неограниченный доступ к палочке или сообщил ему, что он добьётся большего прогресса, если Гарри устранит себя из уравнения, он позволил бы Снейпу варить в одиночестве. Он бы доверил ему палочку. Но Снейп никогда не подвергал сомнению их договорённость, и Гарри не собирался поднимать эту тему, если только он не сделает это первым.
Обычно после секса, Гарри обхватывал руками горло Снейпа и пытался успокоить его ошейник.
По понятным причинам настроенный скептически, Снейп поделился своим презрительным мнением об этом продолжающемся фарсе и в процессе он не щадил характер Гарри, совершенно открыто плюясь ядом. Тем не менее, он позволял Гарри ласкать своё горло и шептать что-то себе в шею. Иногда он даже засыпал, пока Гарри общался со змеями.
Что-то шевелилось и пульсировало в Гарри каждый раз, когда Снейп открывал ему доступ к рунам, но у него не было иллюзий относительно возможности когда-либо освободить Снейпа. Его чувства к ублюдку стали более сложными, а не более чистыми. Если бы Снейп начал верить в продуктивность его попыток, Гарри бы немедленно прекратил. Он не хотел ни от кого зависеть, но всё равно чувствовал себя обязанным продолжать.
Был ещё один момент. Гарри осмелился проверить свои чувства. Потому что, если когда-нибудь он освободит Снейпа, Поттер сойдёт с ума от того, что это раскроется, и как это отдаст его во власть Снейпа. Он не думал, что сможет разобраться со всем прямо сейчас. Он сомневался, что вообще когда-либо сможет. Но он должен был знать. Так что каждый раз, когда Гарри обнимал Снейпа за шею, и каждый раз, когда он терпел неудачу, он чувствовал — боже — облегчение.
С другой стороны, он не мог представить, что когда-нибудь придется оставить Снейпа навсегда.
— Ну-ну, — сказал однажды утром Снейп, покачиваясь взад-вперёд позади Гарри в темноте лаборатории. Три котла кипели и дымились на столе, их резкие запахи древесины, опавшей листвы, можжевелового масла проникали в их одежду и волосы. Теперь Гарри понял, почему смешанные запахи муки и варёного мёда, гвоздичной пыли и желчи броненосца всегда сочились из рубашки Снейпа и его жестких рук. Он направил палочку вниз и внезапно два котла опустели, огонь под третьим, который кипел густой смесью горохового цвета, потух.
— Я думаю, что нашёл проблему, — самодовольно сказал Снейп. — Вернёмся к истокам, Поттер. У Люпина аллергия на драконью кровь.
Снейп был сторонником точных смесей и эссенций, не говоря уже о том, что его зелья никогда не будут продаваться на открытом рынке, а его имя никогда не будет прикреплено к чему-либо, что он создал. Но его профессиональные стандарты требовали, чтобы он сделал столько модификаций, сколько могли выдержать его тесты, прежде чем объявить три недели спустя, что зелье настолько хорошо, насколько это возможно, учитывая его ограниченные средства.
И он оказался прав.
После первого месяца Люпин сразу оживился. Результаты были настолько хорошими, что Снейп, хотя и вынужденный полагаться только на слухи, на неделю стал просто невыносим. Волосы Тонкс стали ярко-голубыми. Римус неоднократно обнимал Гарри и с искренним волнением просил разрешения увидеть Снейпа, чтобы он мог поблагодарить его лично. Гарри постарался перевести ответ Снейпа на эту просьбу на социально приемлемое «Нет».
Римус и Тонкс продолжили праздновать так, как и предполагал Гарри. Гарри подумал, что они со Снейпом должны поступить так же. Он немного пофантазировал, устроив обед только для них двоих, который включал в себя несколько видов копчёностей, сыр, хлеб и две бутылки шампанского.
— Очень по-французски, — фыркнул Снейп. Выяснилось, что чтобы напоить Снейпа нужно было приложить немало усилий и два раза посетить бакалейную лавку. Это привело к тому, что Гарри трахнули спереди, сзади и стоя, не говоря уже о сексе перед открытым окном.
— Боже, как неловко, — выдохнул Гарри, держась за портьеры и трясь о маленькую подушечку с кисточками, которая хлопала по паху.
— Тебе нечего стыдиться, — выдохнул Снейп. — Ты чертовски прекрасен, ты... — когда в нём было достаточно алкоголя, Снейп имел тенденцию говорить с очень странным акцентом. — Кроме того, — неожиданно остановился он и стимулирующе шлёпнул Гарри по заднице, — нам нужно отработать всю богатую еду, которую ты принёс. Серьёзно, Поттер, хотел бы я ещё раз увидеть эту декадентскую полосу.
Будучи чертовски блестящим мастером зелий, Снейп на следующий день имел под рукой лучшее средство от похмелья, чтобы смягчить головную боль.
Через две недели, после того памятного события, Римус и Тонкс, держась за руки, пришли к Гарри, улыбаясь.
— Угадай, что? — воскликнула Тонкс. — Мы нашли себе жильё! Мы больше не будем болтаться у тебя под ногами. Разве это не здорово?
— Да, отлично, — сказал Гарри. Иногда ему хотелось быть больше похожим на Снейпа, чтобы проклинать людей, не чувствуя при этом вины. — Я очень рад за вас.