Эмоционально не скомпрометирован

Смотрю я на небо в роздых, и видится мне в простоте, что разные люди, как звезды, на разной горят высоте. И каждый по-своему светит, свершая неблизкий свой путь. В миры одинокие эти так хочется мне заглянуть. А. Дольский

Ранним утром новоиспеченный энсин переступает порог лаборатории психологии. Он надеется вникнуть в суть эксперимента до начала своих занятий, чтобы потом можно было обдумывать решение параллельно, пока он слушает лекцию по основам навигации в четырехмерном пространстве. Время выбрано так, чтобы успеть осмотреться до прихода основного персонала. Но планы срываются. Из-за лабораторного стола высовывается встрепанная круглая голова средней степени небритости и легкой степени похмелья. Далее показывается сам обладатель в белом мятом халате, надетом поверх стандартной униформы научников. Он выпучивает темные глаза, напрягает лоб. Затем жмурится и машет ладонью перед лицом. – Изыди, гоблин… – бормочет человек. – Интересно, что теперь подмешивают в саурианское бренди? – Энсин Спок, – вулканец слегка вздергивает бровь. – Направлен в отдел коммодором Джоджиу. – А, так ты тот остроухий курсант, из-за которого у нас прибавилось работы, – соображает медик, поднимаясь со сдвинутых стульев, на которых, вероятно, провел ночь. – Лейтенант Леонард Маккой. Повышаю квалификацию в области медицинской психологии и по совместительству прохожу последнюю стадию развода. Поэтому вынужден ночевать здесь. – Разрыв брачных уз у людей всегда сопровождается галлюцинациями? Или это присуще только особям мужского пола? – осторожно любопытствует Спок. – Что??? – Приношу извинения, если данная тема является закрытой для обсуждения с представителями других рас. – К твоему языку еще надо привыкнуть… – Вам кажутся неоптимальными его цвет или форма? Вы первый, кто считает его эстетически… - недоумевает вулканец. Маккой багровеет: – Сваливай! Испарись! Займись своим делом! Спок понимает смысл только последней фразы, но решает последовать хорошему совету. *** Постепенно они притираются друг к другу и часто делят рабочее пространство. По вечерам Спок появляется в лаборатории, чтобы скинуть на падд очередные данные экспериментальной программы, и прямо за лабораторным столом принимается за их расшифровку и систематизацию. Маккою предоставили комнату в кампусе, но он часто засиживается над препаратами до поздней ночи. Тема его диссертации «Влияние паразитических простейших планет звездной системы Альдебарана на психические функции теплокровных носителей и способы борьбы с ними без угнетения организма хозяина». – Ну-ну, не сопротивляйся, отодвинь ложноножку… Покажи работу митохондрий… А как тебе нравится это? – бормочет доктор, выполняя сложные манипуляции микроскопическими инструментами, приникнув к бинокулярам. Вулканец не понимает, зачем вербализировать требования к простейшим, не способным не только выполнить команды, но даже услышать их. Но относит это к еще одной странности лейтенанта, как и постоянное использование экспрессивных фразеологизмов. Он не в состоянии постигнуть их значение и старательно запоминает, надеясь рано или поздно найти того, кто сможет разъяснить непонятные обороты. Спрашивать у самого доктора бесполезно – тот покроется пятнами и вывалит на собеседника еще более заковыристые словосочетания. Однажды энсин застает Маккоя, разглядывающего объемное изображение скелета мужской особи бетазоида, поворачивая ее так и сяк над столом. Выясняется, что доктор – страстный коллекционер голограмм скелетов самых разных существ. Даже получил прозвище «Боунз» из-за такого хобби. Спок приподнимает бровь, отмечая странность дополнительного имени, но относится одобрительно к самому факту создания полноценного собрания, способного принести пользу не одному поколению ученых. И даже преподносит Маккою мастерски выполненную 3D-версию скелета сехлата, саблезубого лохматого обитателя Вулкана. – Какие очаровательные косточки… и зубки… – бормочет Маккой, разглядывая подарок. – А каков его реальный размер? – От метра до полутора в холке. Особи покрыты жесткой шерстью различных оттенков желтого и коричневого. Она спасает от жары и делает их незаметными среди вулканских пустошей. – Это явный хищник. На кого он охотится? – доктор максимально увеличивает разрешение, рассматривая шестидюймовые клыки зверя. – В основном на миску с едой, – голос Спока едва заметно теплеет. – В дикой природе их уже не осталось, имеются только одомашненные особи. Детям часто дарят молодых сехлатов. Это способствует развитию самоконтроля, поскольку эти звери очень чувствительны к проявлению эмоций и легко приходят в возбуждение. – Ну да, ну да. Горячие вулканские парни. Теперь понятно, почему вы такие толстокожие. Бровь вулканца медленно ползет вверх. Медицинская квалификация Маккоя сомнению не подлежит, иначе не дежурить бы ему на учебном мостике. Тогда почему доктор забыл основы физиологии дружественных Федерации рас? Когда это температура тела вулканцев стала выше, чем у землян? Да еще и проблемы с кожей обозначились… Спок скашивает глаза сначала на свою руку, потом на руку Маккоя, пытаясь визуально определить различие в толщине кожного покрова. Боунз хрюкает, стараясь сдержать смешок. – Очаровательно, – произносит обескураженный вулканец. От предложения прогуляться по барам Спок вежливо отказывается, ссылаясь на подготовку к завтрашнему коллоквиуму. Но посвящает вечер и часть ночи не систематизации учебного материала, а длительной медитации, анализируя свои чувства и их допустимость. Личность доктора вызывает неподдельный интерес вулканца. Насколько логично допустить Боунза в свой второй круг общения*? Что полезного принесет ему более тесное знакомство с таким эмоциональным индивидуумом? К концу медитации он приходит к решению, что общение можно и даже нужно углубить. Поведенческие реакции доктора отнесены вулканцем к разряду «типичных для человеческой расы» и предоставляют обширный материал для исследований. Спок задается вопросом об этичности провоцирования Маккоя на проявление эмоций, но решает, что это допустимый алгоритм поведения, поскольку сам доктор демонстрирует его в общении с вулканцем. К тому же весьма полезно расширить словарный запас. Энсин подозревает, что стандарт, преподаваемый в вулканских школах, отличается от разговорного стандарта, используемого землянами. И напоследок Спок разбирается с теплым комком, поселившимся в правом боку за восьмым ребром. Такое ощущение он испытывал только в далеком детстве, пока не потерял I-Chaya. Конечно, Боунз не похож на лохматого саблезубого питомца, уютно сопящего рядом с кроватью по ночам. Но впервые за много лет Спок не чувствует себя одиноким. *** Работа в отделе психологии настолько увлекает энсина, что он проводит в лаборатории почти все время, не занятое основными курсами. С согласия и при поддержке Джорджиу он выбирает темой своей диссертации «Методы подбора экипажа, обеспечивающие его наибольшую функциональность при длительных миссиях» и с головой погружается в работу. Спок использует массив отчетов о взаимодействии экипажей, накопленный Звездным флотом, и типологизирует их, начиная от класса звездолета и заканчивая статистикой обращений в медотсек. Потом закладывает данные в созданную им программу, просчитывающую корреляционную зависимость успешности миссии. Полученные результаты ложатся в основу рекомендаций по расположению рабочих станций на мостике и оборудованию кают для персонала. По этому поводу Боунзу все же удается оторвать Спока от исследований и уговорить на прогулку за пределы кампуса. Прогулка заканчивается в одном из многочисленных баров, обслуживающих курсантов, преподавателей, офицеров и всех желающих. Вулканец заказывает альтаирскую воду, усаживается за стойкой вполоборота и любуется жидкостью, которая переливается всеми оттенками перламутра при покачивании стакана. Доктор, уже опрокинувший пару шотов, экспрессивно общается с барменом, объясняя, что в саурианском бренди молекула алкоголя гидратируется пятью молекулами воды, а в терранском – только четырьмя. Именно поэтому саурианское мягче на вкус и предпочтительнее. Бармен внимательно слушает и предлагает провести сравнительный анализ двух напитков. Маккой становится обладателем двух бокалов с бренди, плитки шоколада и нескольких долек деловианского розового лимона, красиво разложенных на блюдечке. – Спок, ты будешь участником слепого эксперимента, – авторитетно заявляет Боунз. – Ты не знаешь, какой вид бренди налит в каждом из бокалов. Много не пей: не переводи продукт, достаточно маленького глотка. Пробуешь, заедаешь долькой шоколада или лимона, как больше нравится. Потом пробуешь из второго бокала. Задача: определить, где напиток мягче. Вулканец приподнимает бровь: – Прошу обратить внимание, что сравнительное понятие «мягче» относится к категории тактильных ощущений, а не вкусовых. В обоих бокалах присутствует жидкость, она не может быть квалифицирована по параметру «мягче-тверже». Но я могу сообщить, какой из напитков приятнее пахнет и оказывает более благоприятное воздействие на вкусовые сосочки. Хотя репрезентативная выборка из одного участника не позволяет зафиксировать сколько-нибудь достоверный результат. – Зеленокровный зануда, пробуй уже! – командует доктор. Спок покорно нюхает сначала один бокал, затем второй. Задумчиво шевелит ноздрями. – Содержание алкоголя в обоих сосудах составляет 42%. Присутствуют дубильные вещества различных пород древесины. Для определения видовой принадлежности органики не хватает данных. – Ты, ходячий трикодер, хватит умничать! – сердится Боунз. Вулканец осторожно смачивает губы содержимым одного из бокалов и анализирует ощущения. Потом делает глоток альтаирской воды. Отламывает дольку шоколада, старательно пережевывает, снова запивает водой. Приступает ко второй дегустации. – Что скажешь? – нетерпеливо интересуется Маккой. – Оба напитка негативно воздействуют на вкусовые рецепторы и раздражают слизистую, – сообщает Спок. – А вот для коричневого вещества в виде прямоугольников я бы задал градацию «привлекательный». Он шуршит оберткой и берет вторую дольку шоколада. – Кто не пьет, тот не закусывает, – мстительно информирует Боунз, сгребая блюдечки и передвигая бокалы поближе к себе. Спок немного печально провожает взглядом плитку шоколада и довольствуется оставшейся долькой. Он откусывает маленький кусочек, аккуратно кладет остаток на край стакана и усиливает проводимость рецепторов на языке, даже прикрывает глаза для отключения лишних каналов информации. Сетчатка глаза фиксирует изменение освещенности от упавшей тени. Ладонь на уровне рефлекса стремительно накрывает оставшуюся часть дольки. Спок открывает глаза и успевает подхватить хайбол, который выпускает девушка, напуганная внезапным движением фигуры, начальной неподвижностью схожей со статуей. – Прошу извинить моего друга, он немного рассеян от природы, – веселится доктор. – Это Спок, курсант стратегического потока. А я – лейтенант Леонард Маккой, лечу любые болезни, даже надуманные, – и протягивает руку для пожатия прямо перед грудью вулканца. Тот слегка отклоняется назад, чтобы избежать прикосновения. – Курсант потока связи и коммуникаций Ухура, – белозубо улыбается девушка, отвечая на рукопожатие. Спок заинтересованно разглядывает ее руку, переводя взгляд с тонкого запястья на кусочек шоколада и обратно. – Поразительно, – заявляет вулканец. – Цвета настолько совпадают, что зрительный образ руки активирует секрецию моих слюнных желез. – Это самый необычный комплимент, который мне доводилось слышать, – заливисто хохочет курсантка. – Понятие «комплимент» предполагает намеренное преувеличение достоинств собеседника. Я сказал чистую правду. Вулканцы не лгут. Доктор салютует бокалом: – Парень, да ты горячая штучка! Открыто признаться девушке, что у тебя слюнки текут при виде нее, и не схлопотать в ответ по морде… – Я не понимаю, как сообщение об усиленной выработке секреции ротовой полости может быть воспринято равно как «комплимент» или как «оскорбление», – недоумевает вулканец и сует за щеку оставшийся шоколад. – Идиома «слюнки текут» – серьезно поясняет Ухура, – означает, что девушка вам очень нравится и вызывает желание. Спок окидывает внимательным взглядом курсантку – от блестящих волос, собранных в хвост на макушке, до мысков сапожек на длинных ногах: – Вы эстетически приятны, – выносит он свой вердикт. – И обладаете интересной информацией. Но не могу сообщить, что желаю вас. Я желаю еще кусочек шоколада. – Боже, вы прелесть! – умиляется Ухура. – Да не жмитесь, поделитесь десертом, – командует она доктору. – Упоминание божества – это тоже идиома? – интересуется вулканец. – Он действительно прелесть, когда сожмется? Спок замечает, что вместо ответа слышит невнятный шум. Кончики ушей воспринимаются неадекватно холодными, и он прикрывает их ладонями в попытке согреть. Идеальная осанка нарушается, вулканец горбится, для удобства опираясь локтями на стойку бара. Доктор становится серьезным и лезет в нагрудный карман за трикодером. – Спок, ты когда-нибудь раньше пробовал продукты с маслом какао? У тебя нет на них аллергии? – Трибблы… они могут сжиматься, – тихо бормочет энсин, пока Маккой сканирует его. – И к ним подходит термин «прелестно». Должен ли я предположить, что они божества? – Да ты надрался! – озаряет доктора. – Голова не кружится? Во рту не пересохло? Встать сможешь? – Вы не поделились десертом, – напоминает ему Спок. – Думаю, тебе уже хватит. Сползай со стула и пошли на выход. Обхвати меня за плечи. Вулканец отшатывается. Он закрывает глаза и делает несколько медленных вдохов-выдохов. Едва заметная морщинка пересекает лоб. – Я вполне функционален, – заявляет он твердо. – Готов отправиться домой. Курсант Ухура, обмен информацией в более достойной обстановке будет воспринят положительно. – Меня зовут Нийота, – кричит девушка вслед удаляющейся паре. *** Ухура сама находит Спока через неделю после встречи в баре. Выходя из аудитории после лекции, он обнаруживает девушку, стоящую напротив двери. Поток курсантов огибает тонкую неподвижную фигурку, многие оборачиваются, провожая ее взглядами. – Энсин, добрый день, – ее ладонь демонстрирует идеальный таал, традиционное вулканское приветствие. Спок одобрительно склоняет голову: – Курсант. Вопрос, как она нашла его, нелогичен. Будущему офицеру связи и коммуникаций не доставило труда выяснить расписание занятий единственного в Академии вулканца. – Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество, – Ухура сразу переходит к сути, что тоже импонирует. – Вы помогаете мне освоить вулканские диалекты и знакомите с особенностями культуры. Я учу вас распознавать терранские идиомы и адекватно реагировать на них. – Это приемлемо, – соглашается Спок. – Я могу выделить по два часа в среду и пятницу до или после занятий. Какое время предпочтительнее? – Удобнее утром. В семь не слишком рано? – Допустимо. Место встречи? – На пляже. Я бегаю по песку, как раз завершу маршрут. Координаты скину на ваш падд, если позволите. *** Спок приходит в назначенную точку встречи на час раньше оговоренного времени. Он не раз бывал здесь раньше, но обычно толпы людей, снующих между кромкой воды, лежаками и барами, не настраивали на созерцательный лад. Сейчас все по-другому. Пляж пустынен. Почти багровое солнце висит низко над горизонтом, сильный ветер гонит песчаную поземку, зло секущую голую кожу ступней. Низкий рокот равномерно накатывающих валов, мутно-вишневых, покрытых серебряной пеной, давит на слуховые и зрительные рецепторы. Океан надвигается на пляж, как разъяренная ле-матья, разбрызгивая капли яда по песку. Вулканец делает шаг назад от набегающей волны, но возвращается, когда она отступает. Повторяет движение снова и снова. Океан захватывает, подчиняет своей энергетике. Спок усложняет ритм шагов, каждый раз оставаясь точно в миллиметре от границы с водой. Он медитирует в движении, чего не делал никогда раньше. Темная сила – наследие далеких предков-воинов – поначалу сконцентрированная внизу живота, поднимается высоким приливом, грозя затопить сознание. Он – капля в океане, и прибой швыряет его вместе с песчинками. Он равен океану, и ритм его дыхания управляет волнами. Он – сам океан, обломки скал царапают его живот, солнце жжет его спину, течения сворачиваются водоворотами в сердце. Энергия бушует в нем подобно антиматерии, сдерживаемой жесткой структурой дилития. Осознание, что еще чуть-чуть и он ступит за неведомую грань, пугает и влечет одновременно. Спок всем напряжением воли по крупицам отделяет себя от стихии, максимально укрепляет ментальные щиты и заканчивает медитацию. Нийота, забывшая, что надо дышать, стоит неподалеку. Она встряхивает головой, приходя в себя. Любопытство плещется в огромных глазах, но девушка только кивает и вежливо прячет руки за спину. – Нет, это не вулканский ритуал, – отвечает Спок на незаданный вопрос. – У нас давно нет морей. Я просто медитировал и немного… забылся. Он слегка хмурится, недовольный, что его подловили на потере контроля. Ухура правильно идентифицирует невербальный знак и плавно переводит разговор в учебное русло. Спок готов приложить максимум усилий, чтобы будущий офицер связи, обладающий столь высоким уровнем эмпатии, необходимой в ее профессиональном выборе, в совершенстве овладела всеми вулканскими диалектами. __________________________________ * различные источники выделяют разное количество кругов – от трех до семи. В конкретном случае Спок использует самое простое разделение: - Малый (первый) круг: самый тесный, в котором чувствуешь себя наиболее комфортно. Обычно семья и любимые. - Средний (второй): друзья и хорошие знакомые. - Внешний (третий): любые социальные контакты.