По скользким его камням Ты не пройдешь один, Палящим его огням Ты раб, а не господин. Должна быть тверда рука, И должен быть ясен взгляд, Такого проводника Не тронет всевластный ад. (автор мне не известен)
Несколько дней назад во время бета-смены офицер связи засек прерывистый сигнал с одной из планет Каппы Скорпиона. Передача походила на сигнал бедствия, но качество было настолько ужасным, что даже Ухура, вызванная для помощи, не могла сказать наверняка. На всякий случай Спок перерыл все базы данных, чтобы раскопать информацию по этой планетной системе. Действительно, на четвертой планете Каппы двести лет назад была зафиксирована довольно развитая цивилизация, пользующаяся средствами связи на основе радиоволн, но не достигнувшая уровня технологий, позволяющих выйти в космос. Обнаружившие ее дельтане некоторое время тайно наблюдали за жителями. В отчете было упомянуто, что саймири (как они сами себя называли) — хрупкого телосложения гуманоиды до полутора метров ростом. На планете живет всего одна раса, довольна мирная, язык использует единый. Капитаном было принято решение: подойти к планете и внимательно слушать пространство — вдруг сигнал о бедствии раздастся снова? Офицер связи каждой из смен получил в помощь дублера, чтобы ни один писк в наушниках не остался нерасшифрованным. И вот сейчас, на подлете к планете, сигнал повторяется: весьма устойчивый и даже сопровождаемый изображением! Ухура докладывает, что саймири самостоятельно вышли на связь со звездолетом. Получается, за 200 прошедших лет цивилизация маленьких человечков освоила околозвездное пространство и каким-то образом узнала, что во Вселенной они не одни. Кирк просит вывести изображение на главный экран. На нем высвечивается миловидная блондинка, сидящая за консолью, в которой офицеры опознают станцию связи. — Добрый день, — приветствует она находящихся в рубке. — Меня зовут Салах. Мы давно не встречались с представителями других рас. — Капитан Кирк, командир звездолета ЮСС «Энтерпрайз», — представляется Джим. — Вы послали сигнал бедствия. Какого рода помощь вам требуется? Блондинка смущенно сжимает руки и ослепительно улыбается офицерам. У большинства на лицах играют ответные улыбки. — Приносим свои извинения, сигнал был отправлен по оплошности. Дежурный перепутал код и вместо стандартного позывного послал нечто совсем нечитаемое. Нам жаль, что вы истолковали сообщение таким образом, — мягко замечает она. –Но рады, что вы откликнулись на него, иначе наша встреча могла бы и не состояться. А мы соскучились по приятной высокоинтеллектуальной беседе с равными. Она обводит внимательным взглядом экипаж мостика. — Вы несколько отличаетесь друг от друга, — удивленно замечает она. — Я не имею в виду пол. Но цвет глаз, волос, кожи, форма ушей… Очень необычно. — Мы с планеты Земля, входящей в Объединенную Федерацию Планет. Коммандер Спок –вулканец. Спок коротко кланяется, испытующе глядя на собеседницу. — Как интересно… — оживляется блондинка. — Думаю, совместная встреча будет очень занимательной. Мы устроим симпосий в вашу честь. К сожалению, принять сразу весь экипаж не представляется возможным. Капитан, коммандер, приглашаем вас в гости первыми. У нас заведено, чтобы мужчин сопровождали дамы, выберите спутниц из своего окружения. Остальных мы сможем принять через несколько дней. — Спасибо, — за всех благодарит Кирк. — Мы принимаем приглашение.***
— Как я выгляжу? — шепотом спрашивает Кристина у Нийоты, занимая свое место на платформе транспортатора. Та молча показывает «ок». То, что для Ухуры является почти рутиной, для Чепел — целое событие. Тихая Кристина обычно дежурит на корабле в то время, когда более решительные медики исследуют планеты. Но сегодня все по-другому: сам коммандер попросил ее присоединиться к спускающимся. «По этикету, принятому у этой расы, приглашенного гостя должна сопровождать девушка, — сообщает он Чепел. — Я выбрал вас еще и потому, что вы доктор. Ваш профессионализм может оказаться полезным в этой миссии». Что еще хотел сказать вулканец, используя оборот «еще и потому», Кристина додумать не решается, хотя и очень хочется. — Ваш внешний вид не соответствует Уставу, но воспринимается как эстетически приятный, — сообщает ей Спок. Джим поворачивает голову и ободряюще улыбается волнующейся девушке. — Скотти, можно отправлять, — командует он инженеру. Как только их атомы снова собираются вместе, на прибывших обрушивается каскад чувственных ощущений: яркие краски заката, звук журчащей воды в фонтанах и маленьких водопадиках, тонкий аромат цветов. — Как здесь красиво… — восхищается Чепел. Нийота делает шаг, и вокруг нее взвивается вихрь голубых и зеленых бабочек. Они кружатся, беспечно усаживаясь на плечи и волосы присутствующих и снова взлетая над головами. В этом водовороте Спок не сразу замечает маленькую фигурку, неподвижно стоящую в нескольких метрах от них. Очевидно, это не Салах, поскольку между ними нет ничего общего кроме того, что обе они принадлежат к женскому полу. Вместо белокурых прядей на голове топорщится короткий ежик синих чешуек, лицо, открытая шея и руки переливаются перламутром. Все остальное скрыто ниспадающими складками хитона. — Рады встрече, — приветствует ее капитан. Девушка испуганно моргает и, отступив на шаг, склоняется в поклоне. — Как ваше имя? — продолжает Джим. — Мое имя? — недоуменно переспрашивает девушка. — Ну, как вас называют родители и друзья, — поясняет Кирк. Девушка недоверчиво смотрит на него. — Вы правда хотите это узнать? — Ну конечно, — подтверждает капитан. — Меня зовут Джеймс Кирк. А ваше имя? — Аматея. Так назвали меня родители. — Очень приятно, — улыбается Ухура и по очереди представляет всех присутствующих. Щеки саймири вспыхивают сиреневым. — Мне поручено проводить вас. Они парами идут по дорожкам сада: девушки впереди, офицеры сзади. Мелкие цветы струятся легкой дымкой по веткам кустарников. Под ногами шуршит разноцветная галька, на деревьях переливчато пощелкивают неизвестные птицы. Изящные скульптуры в человеческий рост, живописно расставленные вдоль дорожек, изображают мужчин и женщин, схожих с Салах. Различные чувства — боль и радость, восторг и отвага, печаль и гнев — переданы творцом удивительно точно. — Капитан, Салах и Аматея принадлежат разным расам, — негромко произносит Спок. — Я заметил, — одними губами отвечает Кирк. — Не могли дельтане ошибиться? Все же на планету они не спускались. — Вероятность ошибки составляет 23%, — нехотя признает Спок. — Но меня настораживает, что на связь с нами вышла одна раса, а встречает другая. — Пройдись с Кристиной, а я переговорю с Нийотой. Может, она тоже что-то заметила. В любом случае держимся вежливо — мы в гостях. Спок ускоряет шаг и, догнав девушек, подстраивается под их темп. Ухура бросает на него взгляд и понятливо отстает. — Вам нравится здесь? — вежливо спрашивает коммандер. — Пожалуй, — доктор окидывает внимательным взглядом сад. — Это место явно спроектировал гениальный ландшафтный дизайнер. Посмотрите, как подобраны растения по цветам и формам — их группы оттеняют друг друга, не мешая наслаждаться каждой в отдельности. Запахи не смешиваются, краски не режут глаз. А как выразительны скульптуры! Они как будто застыли в движении. Вот только с пропорциями что-то не так. Не могу понять, что именно. Спок оглядывается по сторонам. После слов Кристины он тоже замечает рассогласованность — как будто тела скульптор лепил с представителей расы Аматеи, а головы — с расы Салах. — Поразительно, — замечает он. В этот момент саймири, возглавляющая процессию, неудачно оступается и падает. Все кидаются ей на помощь. Кристина водит трикодером над лодыжкой, чтобы исключить перелом или растяжение. — Небольшой вывих, сейчас исправим, — ободряюще воркует она, ловким движением вправляя щиколотку. Вулканец подставляет предплечье, чтобы девушка могла опереться на него. Джим без церемоний подхватывает девушку за талию и ставит на ноги. — С-спасибо… Состояние Аматеи близко к шоковому. Она в ужасе отдирает руки Кирка от себя. — Пожалуйста, не надо, — умоляет она, — я сама… — Капитан, представители этой расы могут быть против прикосновений, — укоризненно замечает Спок. — Извините, я просто хотел помочь, — сконфуженно объясняется Джим. — П-помочь? — заикаясь спрашивает девушка. — Вы не знаете… — она испуганно оглядывается и торопливо частит: — Давайте проследуем к дому, там вас ожидают. Прихрамывая, она ускоряет шаг. — Вероятность, что одна раса доминирует над другой, составляет 88,5%, — тихо произносит Спок. — Рабовладельческий строй? — хмурясь спрашивает капитан. — Даже если так, мы не вправе вмешиваться в местный уклад. За поворотом дорожки открывается вид на прекрасное здание. На ступенях частично скрытого колоннадой портика стоит Салах, а рядом — мужчина ее расы. Белые колонны, уносящиеся в синее небо, розовеют понизу, вбирая в себя пурпурные краски хитонов. Завидев гостей, блондинка приветственно машет рукой. Аматея незаметно отходит в сторону. — Мы рады вас видеть, отважные звездоплаватели. Я — Неарх, сильнейший среди равных. Спок окидывает мужчину быстрым взглядом. Тот значительно старше своей спутницы и не отличается развитой мускулатурой. «Может быть, силой они называют силу ума», — размышляет вулканец. — Что задержало вас в дороге? Мы уже начали волноваться, — произносит Салах. Аматея бледнеет. — Коммандер любовался скульптурами в саду, — небрежно замечает Кирк, сдвигаясь так, чтобы взгляд хозяйки вместо девушки упирался в него. — О, это работы нашего скульптора, Мидаса, — с гордостью сообщает блондинка. — Он жаждет знакомства с вами, это вдохновит его на новые творения. — Прошу вас, проходите в дом, насладитесь беседой и кушаньями, — продолжает тот и на правах хозяина первым ступает на порог. В ту же секунду сверху начинают сыпаться лепестки цветов. Они кружатся между колоннами, не спеша улечься на землю, оседают на одежде и волосах, пока гости проходят длинным коридором. Кристина и Нийота зачарованно поднимают руки, стремясь поймать в ладони яркие воздушные лодочки. Спок резко встряхивает головой, и лепестки соскальзывают с его волос. — Отважному воину не пристало украшательство? — лукаво замечает Салах. — Расслабьтесь, коммандер, никто не подвергает сомнению вашу мужественность, — добродушно замечает Неарх. — Надеюсь, вы не хотите бросить мне вызов? — шутливо продолжает он. — Ни в коей мере, — учтиво отвечает вулканец. — Моя раса отличается миролюбием. Главный зал встречает их простором, светом, легким шумом голосов и музыкой. Она звучит ненавязчиво, едва слышно. Вокруг невысокого стола расположились человек двадцать — соплеменники Неарха и Салах — все статные, светловолосые, сероглазые. Короткие волосы мужчин курчавятся, женские — ложатся на спину крупными завитками. Свободные одежды ярких цветов оставляют открытыми руки и шеи, но доходят почти до полу. Когда офицеры с дамами подходят к общему столу, их встречают приветственными возгласами и взмахами рук. Гости усаживаются на отведенное им место, и наступает минутная пауза в разговорах. Соплеменницы Аматеи бесшумно прислуживают, наполняя кубки багряным вином. Неарх первым берет чашу и проливает несколько капель. — Прими наш дар, далекая Земля-прародительница! Остальные повторяют его жест. На этом торжественная часть заканчивается, и все приступают к трапезе. — Интересное название у вашей родины, — обращается Ухура к соседке рядом. — Мы тоже зовем свою планету «Земля». Та кивает головой: — Да, я знаю. У нас с вами общие предки. — Но как же так? — поражается Кирк. — Я не припомню ни одного земного звездолета, потерявшегося в этом районе за последние десять лет. Вы выглядите достаточно молодо, чтобы отправиться в космос раньше этого срока. Люди, сидящие у стола, весело смеются, как будто Джим сообщил им нечто забавное. — Как вы думаете, сколько мне? — кокетливо спрашивает женщина, сидящая по правую руку от Спока. Вулканец окидывает ее внимательным взглядом, подмечая мелкие мимические морщинки в уголках рта и глаз. — Не более тридцати пяти стандартных земных лет, — заключает он. Женщина обиженно дует губки. — Мне уже две тысячи пятьсот три года, — заявляет она. — Но посмотрите, как хорошо я сохранилась! — и кокетливо откидывает волосы, открывая длинную белоснежную шею и плечи. — То есть вы покинули Землю примерно две тысячи лет назад? — переспрашивает Чепел. — И все это время путешествовали в космосе? — Но у нас не было космических кораблей в то время, — возражает Кирк. И далее под перестук вилок и журчание вина им рассказывают историю, почти невероятную даже для многое повидавшего экипажа. Три тысячи лет назад Землю посетили пришельцы. Их звездолет совершил аварийную посадку на одном из островов Средиземного моря. Пришельцы столкнулись с полудикими племенами, которые приняли их за богов. Почти пятьсот лет инопланетяне ремонтировали с помощью местных свой корабль, попутно обучая их основам логики, инженерии и философии. Продолжительность жизни «богов» исчислялась тысячелетиями, краткость земного существования обескураживала их, потому что каждые двадцать пять лет приходилось заново обучать подрастающее поколение. И они занялись селекцией. Понадобилось всего четыре поколения, чтобы исходный материал удовлетворил их. Далее в отобранной группе продолжилась работа непосредственно с геномом человека. Еще через сто лет «боги» получили помощников — красивых, сильных и легко обучаемых. И как последний штрих –имеющих продолжительность жизни, сопоставимую с «божественной». Поэтому, когда пришло время улетать, инопланетяне позвали с собой выращенных помощников. И те согласились. Много веков вместе скитались они от звезды к звезде, потому что родное солнце пришельцев погасло, и они искали новый незаселенный мир. Искали и не нашли. Зато примерно триста лет назад, во время исследований одной из планет, принесли на корабль смертельный вирус, который в течение недели убил всех пришельцев, но не затронул землян. Не обладая всеми знаниями звездоплавателей, они все же сумели добраться до Каппы Скорпиона и, обнаружив там обитаемую планету, осели на ней. — И вот мы здесь, — Неарх делает рукой широкий жест. — Теперь это наш дом, который мы назвали Платонией в честь великого земного философа. — А как называли планету коренные ее жители? — немного резко спрашивает Ухура. — Да какая разница? — пожимает плечами скульптор Мидас. — Давайте лучше поговорим о вас, дорогая, — меняет он тему беседы. — Такой цвет кожи я видел в далекой юности, когда путешествовал в Северную Африку. Вы и ваша пепельноволосая подруга представляете удивительный контраст, вдохновивший меня. Пожалуй, я наконец создам парную скульптуру. До этого момента мне удавались только одиночные. Его взгляд скользит по залу, пока не останавливается на двух женских фигурках у самого входа. — Эй, как вас там? Кри-Кри и Бо-бо? Идите-ка сюда. — Странные имена, — замечает Нийота. — По фонетическому ряду они не совпадают с именем девушки, которая встречала нас на поляне. — Слушайте, продолжительность жизни этих особей всего десять лет, в крайнем случае — пятнадцать, — досадливо бросает Мидас. — Мы не собираемся перегружать память лишней информацией, поэтому личную рабыню Салах всегда зовут Лу-Лу, моего раба — Ра-Ра, и так далее. Всего двадцать постоянных имен. Ну, еще дюжина для поваров, садовников и прочей прислуги. Очень удобно. А теперь не мешайте мне творить. Девушки опасливо замедляют шаг при приближении. Мидас задумчиво меряет их взглядом. — Возьмитесь за руки, — командует он. Саймири подчиняются. Мидас встает с места и обходит их по кругу, внимательно рассматривая с разных сторон. — Нет, не то, — решает он и спустя несколько минут приказывает: — Обнимите друг друга. Он снова оглядывает девушек. И вдруг хрупкие фигурки как будто изгибает порывом ветра. Их руки и ноги движутся, как у марионеток, головы дергаются. Наконец они застывают в напряженной позе: Бо-Бо крепко прижимает к себе за талию вторую девушку и тянется к ней губами. Кри-Кри, прогибаясь в пояснице, отворачивает голову и пытается оттолкнуть от себя обидчицу. — Во-о-от… — удовлетворенно шепчет скульптор. — А теперь идите к старому Ми-Ми. Примете точно такую же позу и не двигайтесь, пока он не сделает хотя бы пять набросков. Будете приходить к нему каждый день после выполнения своих обязанностей. Скульптура должна быть завершена не позже, чем через неделю. — Вы же сказали, что сами решили создать скульптуру, — удивляется Кристина. — А теперь отправляете натурщиц к другому скульптору. — Скульптору?! — оскорбленно взвизгивает Мидас. — Это мой подмастерье! Я доверяю ему только черную работу! — Наверное, вы не знакомы с учением великого Платона, — подходит к ним одна из присутствующих. — В его философской концепции только идея есть подлинная сущность, а материальные предметы — лишь ее тени. Великий Мидас создал идею скульптуры, превратить ее в материальную вещь — забота подмастерья. — А почему девушки так странно дергались? — спрашивает Джим. — Как почему? — удивляется женщина. — Они вздумали сопротивляться Мидасу, который управлял ими. Позже они будут подвергнуты соответствующему наказанию, если так решат их хозяева. А ваш экипаж не сопротивляется, когда вы управляете ими? Вряд ли они все земляне. Например, ваш коммандер… — Ээээ… Мы используем несколько другие методы, — уклончиво отвечает Кирк. — И коммандер Спок отлично знает, что такое приказ капитана. Он неукоснительно обязан его выполнить. Равно, как и другие члены экипажа должны подчиняться его приказам. — О, вы пошли дальше нас — сумели выстроить иерархическую систему управления, — уважительно замечает Неарх. — Нам не удается управлять друг другом, только особями саймири. Но мы хотели бы сравнить наши искусства. На его лице появляется сосредоточенное выражение, и через несколько минут в зал вбегают с десятка два юношей и девушек. У некоторых через плечо перекинуты ремни больших барабанов. Барабанщики выстраиваются вдоль стены, остальные — ближе к центру зала. Вскинуты палочки, первый удар по натянутой коже… и тела танцоров неестественно изгибаются, почти переламываясь в пояснице. Не будь они настолько юны, это могло бы закончиться травмой позвоночника. Но барабаны гремят в рваном ритме, плясуны принимают все более странные позы. Потом начинают высоко подпрыгивать: сначала на месте, после меняясь местами. Это сошло бы за инопланетный балет, поскольку саймири очень пластичны, но заметно, что даже им некоторые движения причиняют боль. В глазах танцоров блестят слезы, иногда с их губ срываются болезненные стоны. Но Неарх не обращает на это внимания. По его молчаливому приказу в зал вносят необычный реквизит, ощетинивающийся наконечниками пилумов наподобие ежа. Снова удар барабанов — и несколько человек птицами взвиваются в прыжке над опасными конструкциями. Кристина набирает воздух в легкие, но Ухура сжимает ее локоть, не позволяя вмешаться. Той остается только кусать в молчании губы. Следующий удар — и новые танцоры повторяют прыжок. Постепенно голени и бедра некоторых покрываются кровоточащими ранами. Но танец продолжается, пока один из юношей не оступается и не повисает, пронзенный сразу несколькими копьями. Еще пару мгновений его тело подергивается, потом обмякает. Не только медику понятно, что юноша мертв. — Вот так всегда, — досадливо говорит Неарх. — Их тела недостаточно развиты, что мешает насладиться красотой танца в полной мере. К сожалению, я не могу заставить их летать, потому что саймири не приспособлены для этого. Кирк не находит слов, зато они находятся у коммандера. Он поворачивается к кукловоду и громко цитирует: — «Трудно и потому особенно похвально — прожить всю жизнь справедливо, обладая полной свободой творить несправедливость». Платон. «Перикл». Шея Неарха багровеет. — Капитан, надеюсь, ваш раб понесет достойное наказание, — холодно роняет он. — Вы назвали Спока рабом?! — изумляется Кирк. — Да я сам готов продаться в рабство такому первому помощнику! В зале воцаряется мертвая тишина. — То есть этим вы заявляете, что обманули нас? — враждебно щурится Мидас. — Ваш экипаж вами не управляется и не подчиняется вашим приказам? — Совершенно нелогичный вывод, — спокойно отвечает коммандер. — Весь экипаж целиком и полностью подчиняется приказам капитана, я за это отвечаю лично. — Ну так прикажите своему… коммандеру повеселить нас, — небрежно бросает Салах. — Пусть споет, что ли. — Вулканцы не умеют петь, — встает на защиту Спока Нийота. — Не умеют или не подчиняются приказам своих капитанов? — недобро усмехается Неарх. — А если я скомандую? И, не дожидаясь ответа от Кирка, он устремляет взгляд на Спока. Тот чувствует, как ноги выводят его на середину зала, уже освобожденного от мертвого тела проворными слугами. Руки сами собой поднимаются к лицу и ощупывают его, дергают за уши. Среди присутствующих раздаются смешки. Коммандеру суют в руки музыкальный инструмент, напоминающий лиру. Он неловко щиплет ее струны, извлекая дребезжащие звуки. Рот раскрывается сам собой, рождая звуки, схожие с сиплым мяуканием. Теперь уже хохочут все присутствующие, кроме товарищей. Кирк порывается дернуться, но его ноги как будто приросли к полу. По щекам Кристины текут слезы. Губы Спока шевелятся, вытаскивая из глубин памяти звуки, которые он повторял в раннем детстве за мамой. Эти звуки складываются в незатейливую колыбельную: — Звездочка, в ночи блесни, Где ты, кто ты — объясни. След оставь мне в небесах, Отыщу тебя я сам. Хохот стихает. — А вы говорите «не умеет», — самодовольно замечает Неарх. — Смотрите, некоторые дамы даже расчувствовались. А сам он может плакать? — Не может, — злобно бросает Кирк. — У вулканцев отсутствуют слезные железы. — Ну зачем же так категорично, капитан, — укоризненно тянет Мидас. — Плакать — это выражать свое горе. Рыдать можно и без слез. И Спок по новой команде вскидывает голову и протяжно кричит, срываясь на жуткий вой в конце. — Я не могу это видеть, — шепчет Кристина, пряча лицо в плечо зажмурившейся Нийоты. — Да, отвратительное зрелище, — соглашается Салах. — Пусть лучше смеется. Хриплые звуки, вырывающиеся из горла вулканца, не поддаются определению. Кашель, карканье, клекот — все что угодно, только не смех. Тем более, что тяжелый взгляд коммандера никак не сочетается с навязанной ему ролью. — Как он смотрит, того и гляди укусит, — восхищенно шепчет Мидас. — Я обязательно должен запечатлеть это. — Укусит? — усмехаясь, замечает Неарх. — Ну что вы, он у нас совсем ручной. Ну-ка иди сюда, полижи хозяину руку, — обращается он к вулканцу. Гордого коммандера трясет от унижения, но он вынужденно опускается на четвереньки и, временами припадая на локти и умильно повиливая задом, приближается к группе людей. Платониец протягивает руку, и Спок касается ее кончиком языка. — Вот видите, славный песик, — Неарх небрежно треплет Спока за ухом. Стремительный хук Кирка отправляет «сильнейшего среди равных» в тяжелый нокаут, попутно разбивая в кровь его нос. *** Когда непослушные ноги доносят четверку пленников до отведенной им комнаты, два платонийца, сопровождающие их, властно протягивают ладони, и капитан лично отбирает у всех коммуникаторы, чтобы сдать конвоирам вместе с табельным оружием. Двери с грохотом захлопываются, отрезая экипаж от внешнего мира. Спок сразу забивается в самый темный угол, устраиваясь в позу для медитации. Рванувшегося было к нему капитана останавливает Чепел. Начинать погружение прилюдно, пусть даже товарищи устроились в противоположном углу и деликатно отвернулись, несколько затруднительно, но потребность в медитации настолько велика, что вулканец смиряется с неудобствами. Он закрывает глаза, складывает пальцы определенным образом и поднимает лицо к потолку. Потом медленно опускает его, с каждым вдохом-выдохом последовательно отключая органы чувств. Последним гаснет слух, но он успевает уловить сердитый шепот Кристины, отчитывающей Джима: «уединение… эмоциональные качели… если сам не справится, вы ему не поможете…» Разум вулканца распахивается темноте. Он позволяет чувствам, переполняющим его, вытекать наружу, очищая от них сознание, восстанавливая целостность ментальных щитов. Спок старательно отделяет ощущения, пережитые его телом, от рассудка. Сначала уходят боль и страх, это дается легко. Чувство стыда давит с прежней силой, но вулканец восстанавливает в памяти каждое мгновение сегодняшнего вечера, определяя, в какие моменты мышцы полностью не подчинялись ему, а когда удавалось перехватить контроль над ними хотя бы частично. Пройдя весь путь заново, разобрав на составляющие каждое свое движение, вулканец убеждается, что частично управлять собой удавалось лишь тогда, когда им не овладевал гнев. Получается, гнев ослабляет контроль над телом. И только полностью удалив его из сознания, возможно справиться с ментальным натиском извне. Спок глубоко вздыхает, постепенно возвращаясь в реальный мир. За окном царит глухая ночь. Учитывая, что сутки на планете короче стандартных корабельных на 4 часа, а медитировал он 302 минуты, сейчас примерно 0100 по местному времени. Звезд не видно, значит, на небе облачно. Девушки спят прямо на полу, свернувшись двойным клубочком: каждая устроила голову на бедре подруги. Джим дремлет сидя, откинув голову на стену. Коммандер плавно поднимается, стараясь никого не побеспокоить, но Кирк все равно открывает глаза. — Как ты? — шепотом интересуется он. — Функционален, — коротко отчитывается Спок и устраивается рядом. — Мда, нелегкая выдалась миссия, — замечает Кирк. — Я пробовал выйти. Отбрасывает назад, будто утыкаешься в силовое поле. С окном то же самое. У девушек также не вышло. Думаю, нет смысла и тебе тратить силы на это. — Чего ты больше всего боишься, Джим? — тихо спрашивает его вулканец. — В этой миссии? — уточняет Кирк. Голубые глаза встречаются с темными. — Того, что эти гады заставят экипаж спуститься на планету. А потом захватят корабль. — Если бы их ментальная сила распространялась так далеко, они захватили бы нас еще на подходе. — Что им помешает теперь подняться со мной вместе и держать под контролем всех наших? — Они не доверяют друг другу. Посмотри, как они действовали, когда ты вырубил Неарха: никто не бросился к нему на помощь. Помнишь, он сказал вначале: «среди равных». И как они удивились, что твоим приказам подчиняется весь экипаж. Эти люди не являются командой. Обычное сборище. Поэтому или все они останутся на планете, или поднимутся на корабль тоже все вместе. Но вероятность, что в их распоряжении окажется необходимое число коммуникаторов, составляет 2,7% в ближайшие 24 часа. — Значит, за эти сутки надо что-нибудь придумать, — вздыхает Кирк. — Поделишься, как ты сумел нанести удар? — через какое-то время снова интересуется Спок. — Я разозлился, — объясняет Джим. — Знаешь, такая волна гнева поднялась, что я сумел преодолеть чужую волю. Правда, лишь на один миг, дальше меня снова обездвижило, — грустно завершает он. — Поразительно, — размышляет Спок. — Получается, чтобы прорваться через ментальную блокаду, тебе надо вызвать волну гнева, а мне наоборот — полностью от нее избавиться. — Ты тоже мог сопротивляться? — с любопытством спрашивает капитан. — Не совсем, — качает головой коммандер. — Я смог частично ослабить чужой контроль, но лишь тогда, когда полностью отключался от своих эмоций. Но в самом конце… я не справился. — Не понимаю, что движет этими… нелюдями, — подает голос Ухура. — Даже если они родились при рабовладельческом строе, не похоже, чтобы раса воспитателей относилась к ним как к рабам. — Прибегая к селекции и генному модифицированию? — фыркает тоже проснувшаяся Кристина. — Используя неограниченный людской ресурс, пришельцы готовили себе помощников, — напоминает Спок. — И это дало будущим платонийцам право чувствовать себя избранными, — продолжает мысль Кирк. — Однозначно, что в отсутствии расы, воспитавшей их, они ставят себя превыше всех. — Какой смысл обсуждать это? — пожимает плечами Нийота, перебираясь ближе к Джиму. Тот сочувственно смотрит на нее и придвигается вплотную, одной рукой обнимая за плечи. Кристина бросает робкий взгляд на коммандера, но капитан подбадривающе улыбается ей и поднимает вторую руку. Девушки прижимаются к нему с двух сторон. — Боунз сейчас бы обзавидовался мне, — неловко шутит Джим, обнимая их. Ухура вздрагивает. — Светает… — Спок бросает взгляд в окно. В коридоре слышны медленные шаркающие шаги. Коммандер прислушивается. — Двое, — сообщает он остальным. — На платонийцев не похоже. Тяжелая дверь приоткрывается, и в образовавшуюся щель притискиваются старый желтоватый саймири и Аматея, бережно поддерживающая его под локоть. — Это мой отец, Тумнус. Он все еще работает со скульптурами, хотя ему уже одиннадцать лет, — с гордостью представляет девушка пожилого саймири. — Очень рад знакомству, — капитан встает и берет руки старого саймири в свои. — У вас удивительный талант. Вы так точно передаете чувства в своих творениях, что они бередят душу. Тумнус с достоинством склоняет голову. — А ты была права, моя девочка, — замечает он дочери. — Эти земляне — совсем другие. Простите, я должен рассмотреть ваших девушек, необходимо закончить наброски. Хотя мне и не по душе навязанный мотив. Он подходит ближе и вглядывается в сидящих Ухуру и Чепел. — Вы позволите? — тянется он рукой. Девушки подставляют лица, и чуткие пальцы бережно ощупывают их черты. — Теперь вы, капитан. Вашу скульптуру лепить не приказывали, но я очень хочу вас запомнить. Кирк послушно опускается на колени, чтобы низенькому саймири было удобнее. — Коммандер?.. — Простите, — торопливо говорит Джим. — Вулканцы — контактные телепаты, они не выносят прикосновений. Тумнус окидывает Спока сочувствующим взглядом: — Вам придется труднее всех. К вам будут прикасаться и довольно настойчиво. И вы будете касаться других. Платонийцы обзавелись новыми игрушками, и вы — самая увлекательная. Как жаль, что я ничем не могу помочь… — Информация! — осеняет Кирка. — Вы храните ее каким-либо образом? Старый саймири прикасается к своей лысой голове. — Она вся здесь. Наш век короток, чтобы тратить его на обучение, но все знания передаются на генетическом уровне. Что именно вас интересует? — Платонийцы… Как им удалось подчинить вас? Когда они выяснили, что способны воздействовать на саймири? — Хорошо, что вы про это спросили, — медленно вспоминает Тумнус. — Пришельцы сразу вели себя надменно, но управлять нами не могли. Ментальная сила появилась в них через несколько месяцев после прибытия. — Если они не владели ей изначально, то что-то вызвало ее развитие, — рассуждает Кристина. — Излучение, химическое вещество… Если бы сравнить образцы крови… — У нас есть образец, — Кирк демонстрирует рукав, на котором видна россыпь пятен. — Брызнула из носа Неарха, — поясняет он. Кристина быстро водит трикодером. Потом они вдвоем со Споком нос к носу утыкаются в небольшой экранчик. — Смотрите, какой пик! — взволнованно говорит Чепел. В нашей крови присутствуют только следы киронида, а у платонийцев его почти 5%! — Это вещество является основой для выработки нейромедиаторов, передающих импульсы между нервными клетками, — поясняет Спок Кирку и Ухуре. — А еще киронид необходим при тяжелых поражениях мозга, поэтому входит в стандартный медицинский набор для планетарных миссий, — подхватывает Кристина. Спок просматривает отделения и находит необходимую ампулу. Чепел быстро рассчитывает пропорцию и готовит инъекции. — Ввести все одному я не могу, доза будет смертельной, — предупреждает она. — Для двоих многовато — может вызвать побочные эффекты: потерю сознания, аритмию, головные боли. Для троих… — Головные боли мы переживем, — заявляет Кирк, решительно подставляя шею. — Мы понятия не имеем, как быстро подействует препарат, поэтому давай по максимуму. Ауч! — шипит он, когда гипоспрей впрыскивает раствор в яремную вену, и растирает больное место. Вулканец молча склоняется к доктору. — Коммандер, я рассчитывала для земной расы, — растерянно произносит Кристина. — Я наполовину человек, — напоминает ей Спок. — И биохимические процессы в моем организме схожи с терранскими. Время идет, доктор Чепел! Зрачки его расширяются, когда гипоспрей прикасается к коже, но вулканец быстро подавляет реакцию. Кирк тяжело дышит. — Ничего себе взбодрились! — подмигивает он Споку. Всеми забытый Тумнус, скромно пристроившись в уголке, быстрыми штрихами делает наброски, меняя листы бумаги один за другим. Аматея стоит рядом. — Капитан, если у нас получится… — начинает коммандер. — КОГДА у нас получится, — поправляет его Кирк. — … желательно постараться объединить усилия. К этому не способны платонийцы, концепция командной работы им незнакома. Однако хочу заметить, что вероятность того, что киронид подействует в течение суток, составляет не более 4,2%. Джим подходит к нему почти вплотную и смотрит прямо в глаза. — Спок, у нас все получится, — убежденно говорит он. — Эх, нам бы еще фазеры раздобыть… — Фазеры? Что это такое? — с любопытством спрашивает Аматея. — Разрешите, уважаемый Тумнус… — Кирк берет из рук старого саймири лист бумаги, уголек и рисует фазер. — Я помню их, — возбужденно делится Аматея. — Они висели на поясе у вас и коммандера, а потом госпожа Салах спрятала их в своем тайнике. — Сможешь раздобыть хотя бы один? — интересуется Джим. — Только очень осторожно, чтобы никто не увидел. Учить пользоваться им не буду: если мы со Споком останемся под управлением платонийцев, оружие тебе не поможет. Передашь нам в случае успеха или так же незаметно вернешь на место. Розовые лучи восходящего солнца падают на стену, саймири торопятся к выходу. Четверка пленников плечом к плечу встает у окна, провожая взглядом удаляющуюся пару. Тумнус огладывается на прощание, и коммандер вскидывает руку в таале. Утренний ветерок шелестит листьями, играет водяной пылью фонтанов. — Все-таки здесь красиво, — бросает Ухура. Мелодичный гонг звучит рефреном к ее словам. Ноги тянут людей к выходу. — Постарайтесь зря не тратить силы на сопротивление там, где это не важно, — советует Джим. И полные достоинства, они вместе идут по коридорам, следуя незримому приказу, пока не оказываются в новом зале, меньшем по размеру. В нем нет пиршественного стола, зато на удобных креслах, установленных вокруг невысоко подиума, сидят платонийцы. На подиуме голова к голове установлены два ложа. — Наконец-то все в сборе, — провозглашает Мидас, как только на пороге появляются пленники. — Наш симпосий открыт. С согласия уважаемого Неарха, — приветственный жест, — сегодняшним симпосиархом назначаю себя. Сегодняшнее веселье будет особым, потому что в нем примут участие лучшие актеры галактики. Проходите, господа, не стесняйтесь, занимайте места на сцене, — насмешливо обращается он к прибывшим. Пленники почти бегом оказываются на подиуме: девушки усажены на ложа, офицеры стоят посредине. — Итак, начинаем? — спрашивает у зрителей Мидас и хлопает в ладоши. Спок один плавным движением оказывается у ног сидящей Кристины и запрокидывает голову, опираясь затылком о колени доктора. Как во сне девушка протягивает руку и нежно ерошит прямую челку. Потом наклоняется и осторожно целует в губы. По телу вулканца прокатывается теплая волна. — Господи, я даже не думала… я никогда бы не решилась сама… — шепчет ему Кристина, гладя по волосам. Коммандер скашивает глаза в сторону второго ложа — Джим целует колени и запястья напряженной Нийоты. — Смотрите-ка, а красотка в паре с вулканцем и правда влюблена, — издевательски звучит чей-то голос. Щеки Кристины вспыхивают, она пытается отстраниться, но не может. — Простите… мне так стыдно, коммандер, — выговаривает она в перерывах между быстрыми поцелуями. На его лоб капают горячие слезы. Спок поднимает руку и успокаивающе гладит ее по голове. — Постарайтесь абстрагироваться, — советует он. — Представьте, что рядом с нами никого нет. У Кирка и Нийоты дела обстоят не лучше. Капитан совершает однообразные движения губами, Нийота сидит, уставившись в одну точку. — Совсем никакой фантазии у современной молодежи, — сокрушенно вздыхает Мидас. — Куда катится мир? Давайте-ка оживим сцену. Спок чувствует, как его руки забираются Кристине под юбку. Они движутся вверх, соскальзывают на внутреннюю поверхность бедер и пытаются их раздвинуть. Чепел судорожно сжимает колени. — Доктор, расслабьтесь, иначе я сделаю вам больно, — почти умоляет коммандер. Но Кристина, зажмурившись, мотает головой, стараясь оттолкнуть руки вулканца. Рядом взвизгивает Ухура. Спок рывком поворачивает голову. Нийота сидит спиной к капитану, бесстыдно раскорячившись на его коленях, а руки Джима жадно шарят по голой, выставленной на всеобщее обозрение груди. Дамы томно вздыхают, мужчины облизывают губы. Вулканец чувствует, как член, управляемый чужой волей, вздрагивает и увеличивается в размере. «Она же не вулканка с естественной смазкой, я просто порву ее, неподготовленную» — осознает он, стараясь отсрочить неизбежное. Но как только Спок замедляется, сопротивляясь понуждению, его конечности и тело дергают, зубы впиваются в мягкую девичью плоть, оставляя здоровенную гематому на бедре. Чепел болезненно вскрикивает. — Какой дикий, — восторженно перешептываются женщины. — Кристина, простите, дальше будет хуже, — предупреждает Спок и опрокидывает девушку на спину, подминая ее под себя, рывком раздвигая колени. Одна его рука без труда удерживает бьющуюся под ним девушку, вторая путается в пуговицах и молнии, торопясь спустить брюки. Женское белье слишком тонкое, чтобы служить серьезной преградой, оно рвется одним движением пальцев, и налитой член с размаху погружается в теплые глубины. Кристина уже не кричит, а жалко скулит. Спок пытается задержать фрикции, но его снова неумолимо подстегивают, и тело начинает размашисто двигаться. Голова Чепел безвольно мотается, из легких вырывается слабый стон при каждом новом ударе. Ноздрей Спока достигает запах гемоглобина, и до вулканца доходит, что он спровоцировал разрыв влагалища. Сенсорная и эмоциональная перегрузка близка к критической отметке, поэтому коммандер следует своему же совету — абстрагироваться. Мысленно он открывает большой анатомический атлас и рассматривает рисунок женских половых органов, пытаясь определить возможную тяжесть нанесенных увечий. «Ничего такого, что я не смог бы излечить», — говорит в его голове Маккой, переворачивая страницу. Споку удается приподняться на локтях, снимая основную тяжесть с грудной клетки девушки. Легкие ее расправляются, и Чепел может сделать полноценный вздох. Вулканец не рискует поднять взгляд на ложе напротив, но, судя по хриплому дыханию Кирка и стонам Нийоты, примерно то же самое, разве что с меньшим травматизмом, надеется он. — Коммандер, помогите, убейте меня, как только сможете, — всхлипывает Кристина. — Я не хочу с этим жить. — Ну зачем же так радикально, милочка, — укоризненно замечает кто-то из зрителей. — Вам еще предстоят долгие дни наслаждений с каждым из нас. — Не торопись, Костреций, — лениво возражает ему женский голос. — Офицеры еще сами не наигрались. Тем более, надо проверить их на выносливость. Коммандера вздергивает вверх невидимая рука. Придерживая расстегнутые брюки, он движется в сторону Нийоты, чуть не сталкиваясь с капитаном, спешащим ему навстречу. Ухура сидит на коленях возле кровати, смотря на вулканца расширенными от ужаса глазами. — Спок, — слабым голосом произносит она. — Ты всегда был моей защитой. Если ты находился на мостике, я не боялась ничего, даже разъяренных клингонов, готовых растерзать каждого на «Энтерпразйз». А сейчас мне страшно, страшно! Она судорожно сглатывает, замечая болтающийся у лица член, отшатывается. — Открой рот, не заставляй меня применять силу, Нийота, — просит он. Но девушка, сжав зубы, мотает головой. Не помогает даже тяжелая пощечина. Кулак вулканца хватает роскошную гриву волос и неспешно наматывает их на руку, пока голова Ухуры не запрокидывается. Вторая ладонь ложится на нижнюю челюсть и давит, пока девушка не всхлипывает, сдаваясь. Ее губы раздвигаются, и член проскальзывает внутрь. Значительно легче, чем в Кристину. Спок чувствует сжимающееся в рвотном рефлексе горло, вязкую слюну, стекающую на мошонку, но рука твердо удерживает голову девушки, а бедра движутся в заданном темпе. Теперь перед мысленным взором вулканца встает прозекторская. Он тщательно проверяет комплектность хирургических инструментов и приступает к препарированию обездвиженного Мидаса. Сначала провести разрез по средней линии от верхнего края щитовидного хряща до лобка, обходя пупок слева. Отслоить и завернуть эпидермис. Отделить прямую мышцу живота. Потом наружную косую… — Какое непостоянство, — жеманно заявляет одна из дам. — Зато способны на многое — не то, что саймири, — возражает ей кто-то из зрителей. — Те одноразовые, после первого употребления сразу мрут. Спок понимает, что отталкивает судорожно откашливающуюся Ухуру, чтобы снова вернуться к Чепел. Та лежит в позе эмбриона — мокрая сломанная кукла. Ей уже все равно. Она покорно становится в коленно-локтевую позу, повинуясь приказу, но ноги бессильно разъезжаются. Вулканец подхватывает ее под живот, опираясь свободной рукой о каменную поверхность, и начинает фрикции. Он поднимает глаза и сталкивается взглядом с Кирком. Тот синхронно движется на распростертой навзничь Ухуре. Мыщцы вытянутых рук бугрятся, лоб блестит от пота, голубые глаза горят яростью. Спок проваливается в их невыносимую синеву, потому что это единственное, что сейчас реально, что позволяет не сойти с ума, избавляет от безмерной жалости к жертве, смывает горячий стыд, растворяет неконтролируемый гнев. Еще немного… еще… И сознание раскрывается, полностью высвобождаясь от эмоций, разрывая пелену чужой воли. Он встает и делает шаг, наблюдая, как навстречу ему поднимается Джим, поддергивающий ремень. Не разрывая контакт глаз, они сближаются. — Офицеры увлечены друг другом? — мерзко хихикают платонийцы. Спок понимает, что вот она, последняя капля. — Сейчас, капитан, — командует он и резко разворачивает Кирка спиной к себе, впиваясь пальцами в плечи. И неважно, что стертый член болезненно упирается в шершавую ткань брюк, обтягивающих ягодицы Джима. Потому что важнее бурлящая сила, которую Спок щедро вливает в своего капитана. Кирк переводит на зрителей свой пронзительно синий взгляд и, помогая себе ладонью вскинутой руки, разметывает их по углам, не позволяя поднять головы, обездвиживая при любом намеке на сопротивление. Кто-то подкрадывается сзади. Спок резко выбрасывает руку … и ушибает пальцы о рукоять фазера, едва успевая подхватить его. Оружие привычно ложится в ладонь, он сдвигает тумблер на максимальное оглушение и веерно поливает пространство из-под руки Джима. Тела на полу обмякают одно за другим. — Как надолго? — отрывисто спрашивает Кирк. — Минимум 24 минуты, — докладывает вулканец. Только сейчас до него доходит, что брюки на нем едва держатся, половые органы торчат наружу, а пальцы левой руки до синяков впиваются Джиму под ключицу. — Прошу прощения, — бормочет он, разжимая руку и приводя себя в порядок. Кирк косит на него диким взглядом. — Я нашла в тайнике еще вот это, — Аматея протягивает один из коммуникаторов. — Спасибо… — Спок физически видит, как слово «милая» застревает в горле Джима. — Теперь учу обращаться с оружием. Держишь вот так, жмешь сюда, как только хоть один пошеве… нет, как только тебе почудится, что кто-то шевельнулся. Пять минут продержишься? Аматея кивает, преисполненная ответственности. — Пошли, нам еще с Боунзом объясняться, — хмуро роняет капитан, застегивая брюки. — Скотти, через минуту поднимай четверых, сразу в медотсек. И чтобы ни одной души, кроме СМО, там не было. Это приказ. Он подходит к Нийоте, но как только наклоняется, девушка начинает биться в истерике. Джим тормозит, но вулканец решительно нажимает на основание шеи, и Ухура отключается. Кристина ни на что не реагирует, и Спок не знает, лучше это или хуже. Он подхватывает ее на руки и возвращается к Джиму. Так они и материализуются на глазах у изумленного Маккоя — два встрепанных офицера с растерзанными девушками на руках. — Укладывайте осторожно, — командует СМО, сканируя Нийоту с головы до ног. — Что произошло? Его рука задерживается в области таза. — Изнасилованы, — коротко докладывает Джим. — Кем? — рука Боунза дрожит. — Нами. Обоими. Каждая. Доктор медленно поднимается. Даже трикодер в его руке выглядит скальпелем. Спок протягивает пальцы к пси-точкам на лице Маккоя: — Доктор, позвольте, так будет быстрее. Секунд тридцать Боунз борется с рвотными позывами. — Как вы с этим жить будете? — тихо спрашивает он. — Если ты приложишь к моей голове фазер и выстрелишь, я лично тебя расцелую, — устало произносит Кирк. — Но у меня только пять минут на сбор оперативников и возвращение на планету. — Капитан, разрешите задержаться в медотсеке, — просит Спок. — Меня больше волнует, как с этим будут жить девушки. Джим молча кивает и выходит. — Жду полный отчет через три часа, — бросает он на ходу. Маккой снова возвращается к сканированию. — Повреждения незначительные, с этим я быстро справлюсь, заодно введу противозачаточное, — сквозь зубы говорит он. — Но ума не приложу, что делать дальше. Посттравматический синдром в таких случаях длится годами, требует специальной длительной реабилитации и не в условиях постоянного контакта с насильниками. Придется готовить документы к списанию со службы. — Вулканцы владеют ментальной техникой удаления воспоминаний, — тихо произносит Спок. — Я могу применить ее, но требуется время на подготовку. Вы сможете продержать их в медикаментозной коме пять часов? — Очередное вулканское вуду? — настораживается доктор. — Потеря специалистов такого уровня ухудшит функциональность экипажа, — убеждает его Спок. — И потом… я должен хоть как-то исправить содеянное. Он опускает голову, ожидая врачебного приговора. — С этого надо было начинать, — уже привычно ворчит Боунз, — Иди готовься. Но я буду ассистировать, — угрожающе добавляет он, — с фазером в руках. Для подстраховки Спок связывается с Т’Пау. Та выслушивает его, не перебив ни разу, только молча поджимает губы. — Мы сталкивались с подобной проблемой в период войны с ромуланцами, после обмена пленными. Техника отработана. Используй другие пси-точки, чем при мелдинге. Схему наложения пальцев я тебе перешлю. И будь предельно внимателен, рядом с очагом возбуждения располагается центр удовольствия. Риск закольцевать две зоны составляет 15%. Один неверный шаг — и ты получишь двух терранок в перманентном пон фарре. А на корабле всего триста мужчин. Скажи вашему доктору, чтобы через личный код подсоединил мой терминал к медотсеку. Я буду наблюдать и корректировать твои действия. Вулканец понимает, что два ассистента на него одного — это избыточно, но ставки слишком высоки. Он передает просьбу-требование Маккою и погружается в глубокую медитацию, вводя себя в особое состояние сознания. Он движется к медотсеку, окруженный толстой ментальной оболочкой, в которой вязнут любые эмоции встречных людей. Его шаги размерены и медлительны. Маккой, склоняющийся над Ухурой, воспринимается на границе сознания. Жестом он отгоняет доктора, плавно поднимает руку и касается головы Нийоты. Пальцы шевелятся, чутко ощупывая каждый сантиметр кожи, пока не успокаиваются на самых горячих точках. — Мой разум к твоему, — шепчет он и погружается в темные волны спящего сознания. Плотная завеса водорослей-образов мешает движению. Он отклоняет ее в сторону, перетекает дальше, следуя извилистому рельефу, пока не видит вдали яркий пульсирующий конгломерат, оплетенный серебристыми нитями. Боясь потревожить их, он наклоняется и ментальными губами целует воспаленное место, всасывая в себя содержимое. Мягкий длинный язык зализывает тоненькую трещинку в сознании. Также плавно вулканец возвращается на поверхность. Два шага в реальности — и второе погружение. Снова тонкая сеточка нитей остается непотревоженной. Однако трещинка в новом сознании не желает зарастать полностью. Спок осторожно исследует ее, поворачивая как трехмерную голограмму, рассматривая связи, уходящие в самую сущность личности. Это влюбленность, понимает коммандер. Не в его власти распоряжаться таким сокровищем. Приходится ограничиться уже сделанным. — Ну что так долго, — шипит Боунз, как только зрачки вулканца начинают реагировать на свет. — Я уже весь извелся. — Доктор, заткнитесь, — слышится из монитора, и Маккой осекается на полуслове. — Как ты визуализировал? Как сферы? Хорошо. А теперь сосредоточься и выпусти их за пределы звездолета, прямо через переборки. Медленно, не разорви оболочку. Нельзя держать в себе такую негативную сущность, силенок у тебя пока маловато. Молодец. Все, доктор, медотсек в вашем распоряжении. Я отключаюсь. Вулканец чувствует, как истончается оболочка вокруг него. Монитор гаснет, но Маккой на удивление молчалив. — Старый я дурак, — наконец с сокрушением произносит он. — Ну кто суется под руку во время операции? Прости, Спок. — Мне бы психостимулятор, доктор, — произносит тот заплетающимся языком и обессиленно опускается на пол прямо рядом с кроватью Кристины. — Ты только не отключайся, — растерянно просит Маккой, шаря среди гипошприцов. Спок чувствует привычное покалывание в шее, но не удержавшись соскальзывает в темноту.***
— Коммандер, вы спите уже третьи сутки, — тормошит его за плечо Кристина. — Доктор Маккой в приказном порядке потребовал, чтобы я разбудила вас и накормила. Садитесь и берите тарелку с супом, иначе начну кормить с ложечки. Устрашенный Спок усаживается на кровати. Чепел ловко подсовывает ему подушку под спину. Пломиковый суп тревожит обонятельные рецепторы, и рот наполняется слюной. Вулканец решительно берет тарелку в руки. — Как вы себя чувствуете? — спрашивает он между ложками. — Да уж получше вашего, — фыркает Кристина. — Слышала, ситуация осложнилась после того, как вы отправили нас с Нийотой на корабль. Жаль, немного удалось увидеть. Сад с бабочками был просто прелестен. И эти журчащие фонтаны… — Чепел мечтательно вздыхает. — Надеюсь, когда-нибудь мы снова вернемся в этот удивительный мир. Знаете, я даже перестала бояться планетарных миссий, — делится она, пока вулканец доедает свой суп. — А теперь можете подниматься, — разрешает девушка и удаляется с тарелкой. Трель капитанского кода доступа застает его в момент, когда он, уже умытый и выбритый, затягивает пряжку ремня. Джим останавливается у двери и внимательно рассматривает вулканца. — Уделишь мне пару минут? — спрашивает Кирк и, дождавшись согласия, проходит в каюту. Сначала Споку кажется, что шевелюра Джима выгорела, но после он замечает, что среди золота блестит редкое серебро. Морщинка прорезает лоб коммандера. — Капитан, девушки чувствуют себя хорошо. Могу я предложить вам ту же процедуру? — спрашивает он. Кирк усаживается на стул и устало опускает плечи. — Не хочу, — наконец отвечает тот. — Даже самый паршивый опыт, если не убил сразу, делает нас сильнее. Не подвернись эта планета, я так и остался бы весело прыгающим щенком, считающим, что мир создавался для его развлечения. Мне кажется, я нащупал пределы своей удачи. Постараюсь их не переступать. Не знаю, прибавило мне это трусости или мудрости. — Что я пропустил? — осторожно интересуется вулканец. — Когда мы спустились на планету, призывать к ответу уже было некого, — сообщает Кирк, рассматривая свои ладони. — От платонийцев осталось лишь жуткое месиво из мяса и костей. Похоже, их топтали ногами. А сначала били железными прутьями. Или каменными дубинками. Или все сразу. В качестве объяснения нас отвели на кладбище, где похоронены их жертвы. Спок, их там даже не сотни, а десятки тысяч! — вскидывает он глаза на коммандера. — Генетическая память расы хранит информацию обо всех: о выливших на себя кастрюлю кипятка из-за обожженных губок дуры, глотнувшей неостывшего чаю; о секс-игрушках обоих полов с разрывами внутренних органов; о мастерах, раздробивших себе пальцы из-за «неточного воплощения идеи»… О каждом. Хорошо, что фазер был в твоих руках, потому что я бы выставил его на поражение, и плевать на последствия. Джим поводит плечами, пытаясь сбросить напряжение. — В Адмиралтейство подан официальный рапорт о нарушении Четвертой директивы незарегистрированным звездолетом терранцев. И никого не волнует, что они покинули Землю до создания Совета Федераций. Незнание закона не освобождает от ответственности. Планета закрыта на карантин до смены минимум двух поколений коренных жителей. Кирк сжимает ладони коленями. — Весь экипаж уверен, что девушек мы успели вернуть на звездолет в самом начале заварухи. Скотти по моей просьбе подтер данные транспортатора, теперь тот показывает разное время возвращения двух двоек. Про остальное он не рискует спрашивать. Маккой внес в официальный отчет гематомы и ссадины, что недалеко от действительности. Надеюсь, Т’Пау… — Матриархи не раскрывают личной информации, — перебивает его вулканец. — Я на это рассчитывал, — кивает Джим. — Знаешь, такой грязью добровольно я бы не поделился ни с кем. Даже в подпитии. Даже с другом. Но так уж случилось, что нас протащило через это вместе. И не поверишь — я был рад, что рядом ты, а не кто-то другой. Как бы странно ни звучало это упоминание о радости. Потому что с тобой можно разделить даже такое. Спок касается пальцами запястья капитана. Стирать память тот не разрешил, но убрать горечь, перетянуть на себя хотя бы часть тяжкого груза запрета не было. И вулканец бессовестно пользуется оставленной лазейкой. — Да, еще: сутки назад с планеты саймири пришел зашифрованный файл, предваряемый сообщением, что код известен коммандеру. Можешь вскрыть? Спок сосредотачивается. Цифры на табельном оружии? Терранская письменность неизвестна саймири. Количество дверей в коридоре до комнаты их заточения? Саймири пришли с улицы, Спок не знает, столько еще дверей оставалось до входа. Число платонийцев? Нет, это за пределами вероятности. И тут до него доходит. — Как бы ты считал код? — показывает он таал Джиму. — Два-два-один, — не колеблясь отвечает тот и вбивает цифры. На падде высвечивается изображение. — Проклятье, как я объясню это Адмиралтейству? — растерянно спрашивает Кирк. — Планета на карантине ближайшие 20 лет, — напоминает ему вулканец. На экране высвечивается знакомый сад с новой парной скульптурой, стоящей у поляны бабочек. Она изображает мужчину с нашивками капитана. Лицо озарено праведным гневом, правая рука вскинута в отвращающем жесте. Сзади, почти вплотную к нему, положив руки на плечи, стоит бесстрастный коммандер.