Ты уволена!

Веки Джису не открывались, когда она проснулась. Она заслонила свет гостиничного номера и вместо этого стала искать тепла, скрестив плечи под одеялом, откуда они сбежали ночью. Когда она перевернулась, матрас был холодным, и она протянула руку, чтобы найти, куда пропало тепло. — Дженни? — пробормотала она, прежде чем сообразила, что что-то говорит. Потом она открыла глаза и вспомнила. Ах, да. Дженни не было с ней в постели. Хорошо. Что-то вроде. Ей было холодно, поэтому одеяло обернуто вокруг себя, как будто оно не было таким замерзшим от холода комнаты. Оно, вероятно, было бы теплее, если бы ночью сдерживало тепло от тела Дженни. Джису просто придется обойтись без него. Она снова закрыла глаза, пыталась сохранить их в таком положении и снова заснуть. Если она завтра проснется пораньше, тогда она сможет собрать вещи и провести весь день в постели. Однако этого не должно было случиться. Кто-то уже зажег весь свет. Она могла спать в освещенной комнате, если достаточно устала, но она только что получила запланированные восемь часов прекрасного сна, и естественной реакцией её тела было встать и показать эту красоту миру. Она накинула подушку на лицо. Дженни не заслуживала того, чтобы видеть, как хорошо она выглядит. Подушка закрывала свет, но не забивала ей ноздри от запаха кофе, и это вполне могло быть половиной причины, по которой она не спала. При мысли об этом у неё текла слюна, и она старалась не думать о том, кто, как она знала, приготовил кофе — Я не хотела тебя будить. Вот и все, что я не думала о Дженни. Голос Дженни был ближе, чем ожидала Джису, и когда она отодвинула подушку от глаз, Дженни стояла прямо над ней, паря над кроватью с двумя кофейными чашками в руке. — Я пошла приготовить кофе и подумала, что ты захочешь немного. Джису села, позволяя одеялу обернуться вокруг её колен, пока её спина привыкала к неизменной твердости изголовья. Она оглядела Дженни с головы до ног, точно оценивая, что она здесь пыталась сделать. — Ты теперь мой помощник? Дженни пожала плечами, подыгрывая. — Сколько ты платишь? — Мы поговорим об этом после того, как ты отправишь свое резюме, — пошутила Джису. — И эссе из пятисот слов о том, почему я должна позволить тебе работать на меня, если ты не позволяешь мне работать на тебя. — Я бы позволила тебе работать на меня, Джису. Это Сынри не позволяет. И я не пишу тебе сочинение. Мои школьные дни закончились. — Очень просто, — заметила Джису, игриво восхищаясь смелостью Дженни. — Мне это нравится. Тебя взяли. Джису взяла чашку из руки Дженни и сделала как можно больший глоток, не обжигая язык. Жидкость была горячей, но не способствовала нагреванию холода, который она чувствовала внутри. — Это хорошо, — сказала она. — Спасибо за кофе. Теперь ты уволена. Дженни закатила глаза. — Мне уйти сейчас? — Нет. — Почему-то я так не думаю. — Я пришлю тебе чек за те тридцать секунд работы, которую ты проделала. При минимальной заработной плате в размере 9,50 долларов в час это должно составить около 7,9 цента. Я округлю его до 8. Для тебя. Ожидай, что это скоро придет по почте. — Ты так быстро посчитала в своей голове? — впечатлилась Дженни. — Как будто у меня нет высшего образования или что-то в этом роде. Жаль, что ты не наняла бы меня бухгалтером. — Ты пойдешь в мед., а не в бизнес-школу. — Я знаю, — мягко сказала Джису. Дженни уловила уныние, отличавшееся от игривого тона, который Джису сохраняла до сих пор. Она хотела вернуть легкость их разговору. — Ты должна была помочь мне с бюджетом, — пошутила она. — Может быть, мы могли бы поразить Сынри твоей математической смекалкой. — Ты бы не заступилась за меня, даже если бы я внесла свой вклад в этот план. Меня все равно бросили бы под автобус. Дженни молчала. — По крайней мере, ты не лжешь об этом. — Я сделала то, что должна была сделать, Джису. — Я знаю, — повторила она, имея в виду это так же искренне, как и в первый раз. Дженни хотела помочь. Она просто не была уверена, что сможет. Джису сказала ей, что, возможно, в конце концов, она не сможет. Она выглядела беспомощной, когда бросила Джису, дав ей время наедине с собой, которого она так жаждала. — Я собираюсь принять душ. Не стесняйтесь выпить остаток кофе. О, она бы. Ей нужно было много собираться, и она не собиралась все это закончить к сегодняшнему вечеру, если у неё не будет какой-то порции кофеина. К тому же ей вроде как понравился ожог на языке. Она допила залпом как водку, и ей было все равно, что это обожгло ей горло. Настоящий алкоголь, наверное, был бы лучше. Может, она могла бы заплатить двадцать баксов за что-нибудь в мини-холодильнике. Но она сделает это позже, когда Дженни не будет здесь, чтобы судить её за выпивку в десять утра. Вероятно, это было не лучшее впечатление, которое человек, который хотел вернуть свою работу, мог произвести на своего бывшего начальника. Не то чтобы что-то, что могла сделать Джису, в любом случае вернет ей работу. Но, может быть, ей удастся украдкой выпить, пока Дженни в душе. Или нет. Для этого нужно встать. Джису была довольна сидеть в постели и пить кофе столько, сколько могла. Единственное, что могло её разбудить, — это пойти в ванную, а она не могла этого сделать, когда Дженни была в душе. Она пыталась выбросить Дженни из головы, притвориться, что она одна, и не слышать шум душа. Проточная вода на самом деле не помогала ей. Было приятно сосредоточиться на простой, биологической потребности, а не на какой-либо остальной чуши, происходящей в её жизни, даже если это было отчасти мучительно. Джису проверила свой телефон, допивая кофе. У неё нет сообщений с вчерашнего дня, и её это устраивает. В любом случае она не чувствовала себя особенно общительной. Дженни вышла из ванной, когда Джису положила телефон на тумбочку. Полотенце все еще было обернуто вокруг её головы, и она, очевидно, еще не совсем закончила подготовку, но Джису очень хотелось проскользнуть мимо неё в туалет, чтобы облегчиться. Когда она закончила свои дела, Дженни сняла полотенце, но её волосы все еще были влажными. Джису налила себе еще чашку кофе, пока не спала. — Ты собираешься сегодня идти куда-то? — спросила Дженни, насухо вытирая волосы и пытаясь завязать светскую беседу. Джису сделала еще глоток кофе. Эта чашка была не такой теплой, слишком долго стояла на прилавке. — Нет. Я сказала тебе, что останусь дома и буду собирать вещи. Дженни бросила полотенце обратно на стойку в ванной. Джису была рада, что не положила его вместе с остальной стиркой. У неё уже было достаточно, чтобы разобраться позже. — Ну, куда мне идти? — Я же сказала, ты можешь идти, куда хочешь. — Терпение Джису было тонким. — Мне нужно твое мнение. Ты эксперт по Нью-Йорку. — Это ты приехала в Нью-Йорк с планом осмотреть место, — напомнила ей Джису. — Отметь что-нибудь из своего списка. — У меня не было списка. Мой план состоял в том, чтобы у тебя был список. — Показывать тебе Нью-Йорк было частью моей работы. У меня больше нет работы. — Нет, но я уже могу сказать, что ты хочешь, чтобы я вышла из комнаты. Я не могу уйти, пока мне не будет куда пойти. — Ад? — предложила Джису. Дженни не выглядела удивленной. — Я гей, Джису. Ты не первая, кто мне это сказал. На данный момент это не является большим оскорблением. — Не весело оскорблять тебя, когда ты не обижена. — отметила Джису. — Я помню, как это было веселее в начале недели, когда я действительно действовала тебе на нервы. Сражайся еще немного. — Я не собираюсь с тобой спорить, Джису. — Почему нет? Раньше. Ты ненавидела меня всю половину нашего первого дня здесь. И две недели до этого. — Я не ненавидела тебя. Ты была… трудной, но я никогда не ненавидела тебя. Я была рада, что ты поедешь со мной, и я была счастлива, что ты… — Потеряю работу вместо Ирэн? — Джису закончила за неё. Вина расплескалась по лицу Дженни, как акварель, и её щеки покраснели, но она отрицала это. — Нет, я была рад, что все так быстро обернулось. Уживаться намного легче, чем так спорить. Эта неделя была бы ужасной, если бы мы все время грызли друг другу глотки. — Я помню, как мой рот много раз касался твоего горла, — заметила Джису. Дженни не засмеялась. — Если ты понимаешь, о чем я. Джису вздохнула, сдалась и пошла навстречу Дженни. — Да, понимаю. И ты права, — заявила она. — На этой неделе было бы хуже, чем сейчас, если бы мы были соседями по комнате, которые ненавидели друг друга и должны были бы провести линию в центре гостиничного номера, чтобы не попадать в пространство друг друга. Я знаю, что ты имеешь в виду, хорошо? Но вещи больше не такие. Они другие. Я хотела, чтобы они оставались счастливыми, но они этого не сделали. — Я тоже, — призналась Дженни и на мгновение остановилась. — Джису, могу ли я чем-нибудь помочь тебе? Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь. — Это не твоя работа — делать так, чтобы я была счастлива, — возразила Джису. — Я не твой сотрудник. Ты не несешь ответственности за мое благополучие. — Я спрашиваю как друг. Мне просто не нравится видеть тебя такой. — А теперь мы вообще друзья? — спросила Джису. — Ты хотела дружбу с пособиями. То, что пособия упали, не означает, что дружеская часть все еще существует. — Я знаю, что все по-другому, но нет причин, по которым мы все еще не могли бы быть друзьями, Джису, будь то секс или нет. — Ну, ты меня уволила, — сказала Джису. — Это одна из причин. На этот раз чувство вины не покинуло Дженни так быстро. — Я действительно все испортила, не так ли? — Ты так не думаешь? Дженни вздохнула, по привычке или с тревогой, провела рукой по мокрым локонам, Джису не знала, что именно. — Я действительно ничего не могу сделать, чтобы все исправить? — Просто…дай мне время подумать, — сказала ей Джису, не давая никаких обещаний. — Мне нужно какое-то время побыть одной. Дженни понимающе кивнула. Она была на ногах, и ей не нужно было повторять дважды, и она скользнула руками в половинки пальто. Она проверила карманы, отыскивая в них карточный ключ и бумажник, чтобы убедиться, что ничего не забыто. Это был её обычный распорядок. Джису понравилось, что по крайней мере одна из них чувствовала, что все по-прежнему нормально. — Какие-нибудь последние предложения о том, куда мне идти? Кроме ада. Я приму совет как друг. Или как знакомая. На этот раз Джису ответила мягче, она уже устала от напряжения их спора и была благодарна Дженни за то, что она сдержала свое слово и предоставила ей пространство. Она могла бы хорошо сыграть, если бы Дженни собиралась. — В самом деле. Иди, куда хочешь. Ты должна насладиться своим последним днем. — Это не были слова, которыми она сейчас жила, но она им верила, хотела, чтобы они сбылись для кого-то другого. Кто-то заслуживает хорошего дня, даже если у неё его не было. — Теперь ты не заставляешь меня тянуть тебя вниз и уводить прочь от мест, где я уже была. Стань туристом. Отпразднуй. Ты спасла компанию. Девяносто девять процентов твоих сотрудников сохранят свои рабочие места из-за тебя. Иди погладь себя по спине. Дженни выглядела разочарованной, несмотря на половинчатую похвалу, и то, как она кивнула, подсказало Джису, что она тоже больше не борется. — Хорошо. Я разберусь. Думаю, у меня есть кое-что на уме. А, Джису? — Ага? — Тебе тоже хорошего дня. Улыбки Джису не было. — Не обещаю. Дженни сумела слабо улыбнуться, прежде чем повернуть дверную ручку. Джису остановила её перед тем, как она ушла. — Подожди! — Джису схватила своё пальто с вешалки, залезла в карманы, вытащила перчатки и протянула их Дженни. — Холодно. Тебе стоит взять это. Дженни осторожно взяла перчатки, прижимая их к груди, как будто пыталась заткнуть кровоточащую рану. — Спасибо. — Не благодари. А теперь иди. Дженни кивнула и ушла, закрыв за собой дверь, оставив Джису слышать, как она автоматически закрывается вслед за ней. В течение нескольких секунд она слышала, как ноги Дженни топают по ковру в коридоре, пока они не исчезли, вниз по лестнице, в вестибюль и туда, куда она направлялась. Джису не была так рада её уходу, как думала. В основном она просто чувствовала себя одинокой. Она лениво потягивала кофе, притворяясь, что это придаст ей энергии, если она будет пить его, но в основном это просто заставляло её сердце биться чаще. Мотивации по-прежнему не было. Ей нужно было немного смелости. В мини-баре было все, от диетической колы до сидра, но Джису нужно было что-то более существенное. Она вытащила из холодильника бутылку джина и попыталась забыть, что последний раз она пила его с Дженни в баре. Она налила себе стакан и пила из него немного чаще, чем периодически, пока она собиралась собирать вещи. В этот момент её чемодан был почти пуст, если не считать одежды, которую она наденет завтра на рейс домой. Большая часть того, что раньше было в сумке, все еще лежало на полу, погребенное под одеждой Дженни, которая на земле была более грязной, чем ей, вероятно, нравилось. Учитывая то, как её чемодан был так аккуратно упакован, было удивительно, что она не убиралась в их отеле без перерыва. Однако Джису была очень занята в те несколько минут, которые они провели в отеле, поэтому она поняла, почему Дженни не уделяла много времени уборке. Теперь, когда у них больше не было этого, чтобы отвлекать их, у Дженни должно быть достаточно времени, чтобы собраться сегодня вечером, когда она вернется. Джису определенно не собиралась делать это за неё, не когда она знала, насколько разборчива Дженни в подобных вещах, как она требовательна ко всему. Джису не пыталась упаковать для неё чемодан Дженни, но существовала внутренняя организация, которая вытащила её собственную одежду у Дженни. Она рассортировала их как грязное белье: одежда Дженни в одной стороне комнаты, Джису — в другой. Пара нижнего белья, которая могла принадлежать кому-нибудь посередине, ожидает рассмотрения позже. Одинокий носок накинулся на кровать Дженни, ожидая своего партнера. Бюстгальтер Ирэн в стопке Дженни. Джису могла носить его, но она определенно не хотела его оставлять. Ирэн могла получить его обратно. Несмотря на свою грязь, одежда Дженни все еще пахла ею, и как только Джису чувствовала запах на белье, она также получала полный нос духов Дженни или мыла, которое они оба использовали в душе. Иногда было почти труднее понять, чья вещь пахла кем-то, чем понять, кому из них принадлежит эта одежда. Они провели так много времени вместе на прошлой неделе, смешали все, что касалось их жизни, что они были более связаны друг с другом, чем Джису когда-либо думала. Они пахли друг другом, ради Бога. Это было еще одним доказательством того, что они провели слишком много времени вместе, что Джису позволила себе слишком привязаться, и именно поэтому предательство так сильно задело. Ей нужен был этот момент, чтобы побыть одной, разлучить себя с Дженни и всеми надеждами, которые приходили с ней в начале недели. Но то, что ей это было нужно, не означало, что это было весело. Пьянство на самом деле не помогло. Ни её познавательные способности, ни моторные навыки, ни её эмоциональное состояние. Запихнуть её вещи куда-нибудь в чемодан, чтобы они поместились, было не так просто, как кажется. Её одежда, казалось, заняла больше места, когда она положила её обратно в чемодан, чем они были, когда она сначала положила её туда. Инженерный ген не перешёл к ней от отца. Сынхён всегда был упаковщиком в семье. Она могла заставить Дженни сделать это сейчас. Дженни лучше справлялась с этим. Может быть, это не искупит Дженни полностью, не компенсирует все, что она сделала, чтобы навредить Джису, но это поможет. Джису могла использовать любую помощь, которую могла получить. Упаковка — это не просто одежда. Там валялись все эти другие вещи. Их зубные щетки в ванной, ленты для волос на прилавках, бутылки с шампунем, которые могли быть из их идентичных наборов для ванной. Это было все дерьмо, которое она еще не могла упаковать, вещи, которые они использовали бы утром перед отъездом, и им придется ждать до последней минуты, чтобы полностью запечатать. Это был более крупный проект, чем думала Джису: пройти через все мелочи и посмотреть, что можно оставить, что можно убрать и чего ей, вероятно, не следует трогать, когда алкоголь начинает влиять на неё. Один укол лезвием от бритвы, когда она пыталась засунуть её в сумку, не порвав чемодан так же сильно, как и кожу, — все, что ей нужно было знать, что это работа двух женщин. Но Дженни еще не вернулась. Джису ничего не могла поделать, кроме как пить, пока она ждала её возвращения. Было только около полудня, когда Дженни вернулась, дрожа, опустив голову, уткнувшись подбородком в толстый шерстяной воротник пиджака. Она не выглядела так, будто провела лучшее время в своей жизни. Глаза Джису были так прикованы к её красному лицу, что она даже не заметила, что Дженни пытается открыть дверь, потому что её руки были заняты. Дженни вошла в комнату, обеспокоенная, боясь, что Джису не ожидала, что она вернется так скоро, и вышвырнет её снова. Однако Джису была отчасти рада её видеть, и, когда она заметила сумки, свисающие с запястья Дженни, ей стало больше любопытно узнать, что она несла, чем почему её не было очень долго. — Ты принесла сувениры? — она спросила. — Не совсем. Дженни поставила свои сумки на стол, затем вытащила что-то из одной из них. Джису поняла, что это не более чем простой мешок с продуктами. — Шоколадное мороженое. — Даже несмотря на то, что перчатки Джису сжимались вокруг её пальцев, Дженни вздрогнула от холода контейнера, когда она подняла его и поспешно отнесла в морозильную камеру. — Я собиралась принести тебе шоколад, но в этом отделе есть немного, кроме батончика Hershey или коробок с сердечками на День святого Валентина, и ни то, ни другое не показалось мне подходящим. Затем, подумав об этом, я поняла, что на улице холодно и, вероятно, мороженое не лучшее, что есть, поэтому я остановилась и купила тебе и это. — Из другой сумки поменьше Дженни вытащила горячий шоколад и кекс. — Это шоколадная крошка. Я видела, что ты ела один на бранче с Ли, поэтому я знала, что они тебе нравятся. Кроме того, говорят, что шоколад заставляет людей чувствовать себя лучше, когда они расстроены. Я не знаю, правда это или нет, но я подумала, что это не повредит. — Это правда. Шоколад выделяет эндорфины, — сказала ей Джису, опираясь на свои медицинские знания, когда она безмолвно смотрела на щедрость Дженни, так ясно разложенную на столе перед ней. — Спасибо. — Это было глупо, но это все, что она могла придумать, чтобы сказать. Дженни изо всех сил старалась. Джису оценила этот жест. Дженни улыбнулась, даже более довольная, чем Джису. — Что бы я делала без твоих медицинских знаний? — Купила бы ваниль? — Возможно. — призналась Дженни. — Я действительно предпочитаю ваниль. Как скучно. Как Дженни. В каком-то смысле это было очаровательно. Джису взяла маффин и распаковала, отбросив обертку и откусив кусок кекса. Шоколадная крошка все еще была частично растоплена, но легко растворялась на её языке. Тепло кекса приветствовалось, и Джису была рада, что у неё в желудке есть что-то, что успокаивает кофе и джин. — Что ты делала сегодня? — спросила Джису, ведя светскую беседу, когда заканчивала свой поздний завтрак. — Честно говоря, немного. Самостоятельно осматривать достопримечательности не так весело, как это представляется, когда тебе двадцать один год, и люди советуют тебе путешествовать по всему миру с рюкзаком. Я пошла в маленькое кафе. Села и подготовилась к завтрашнему дню. Честно говоря, я большую часть времени провела за разговором по телефону. — С Ирэн? — Джису вовсе не хотела казаться такой осуждающей, когда сказала это. Она наказала свой рот, набив его еще кексом. Дженни была ошеломлена вопросом, но ответила честно, и Джису была этому рада. — Да. Я разговаривала с ней, но мне также пришлось позвонить Сынри по поводу некоторых вещей в офисе. Это было весело. Полагаю, мне просто нужно к этому привыкнуть. Почему тебя это волнует? — Просто любопытно. В словах Джису было немного больше, чем любопытство, но Дженни неверно истолковала почему, оценив красные вены в глазах Джису и кислое дыхание, когда она подошла ближе. — Ты пьяна? — Вопрос не был агрессивным. Просто любопытно. То же, что и Джису. — Нет. Просто нетрезвая. — Что ты пьешь? — Джин. — Можно мне? Джису не ожидала такого вопроса. Она ожидала выговора. Но если Дженни тоже хотела напиться, это её устраивало. Она была просто рада, что Дженни не осуждает её. — Да. Наверное, мне не стоит пить все это одной. И они не позволят нам забрать остаток бутылки в самолет. Дженни налила себе большой глоток. Между кофе и этим у них заканчивались пластиковые стаканчики. Если позже Джису придется пить из бутылки, она это сделает. Хотя она не хотела так напиваться. Она была уже достаточно навеселе для них обоих. Дженни сделала глоток и поморщилась, вытирая губы тыльной стороной ладони. — На вкус как субботний вечер. Джису не могла понять, было ли это общим выражением лица или она имела в виду их субботний вечер. У неё было чувство, которое она знала. — Думаешь, они вышвырнут нас из отеля, как выгнали из бара? — Только если мы будем раздражать соседей своими поцелуями. — Если они не жаловались на громкий секс, я не думаю, что они будут жаловаться на это. — Мы не так шумны в постели, — отрицала Дженни. — Мы тоже не такие уж тихие. Дженни, похоже, не знала, что на это ответить. Она неловко обошла эту тему, явно неудобно, что Джису так спокойно вернула разговор к сексу, когда Джису дала понять этим утром, что не собирается снова спать с Дженни. Джису была пьяна. Линии были для неё нечеткими. Но Дженни все еще была трезвой. Она оставалась осторожной, не выходила за рамки, установленные Джису сегодня утром и накануне. Джису просто нужно смириться с этим и вернуться к тому, что имело значение. У неё были дела поважнее, чем подшучивать. — Можешь помочь мне упаковать кое-что из этого, пока ты тоже не слишком напилась? Дженни поставила стакан на стол, отложив его на потом. — Конечно, что тебе нужно? — Я не могу все сложить. У меня есть все, но крышка не закрывается. Я сяду на неё и ты застегнешь её. — Я не думаю, что это работает в реальной жизни, — предупредила Дженни. — Это работает в кино, — возразила Джису. — Мы в Нью-Йорке, а не в Голливуде. Тебе придется кое-что изменить. — Ты можешь сделать это для меня? — спросила Джису со щенячьими глазами. Дженни не могла отказаться от этого. — Да, я попробую. — Спасибо. — - Благодарность была искренней, и Джису хотела компенсировать это Дженни взамен, забыв, что Дженни должна была примириться с ней. — Я сложила кое-что из твоих вещей для тебя. Я даже не могла упаковать свой собственный чемодан, поэтому я даже не пыталась что-нибудь уместить в твой. Я не знаю, как ты все это поместила. — Мне нравится собирать вещи, — призналась Дженни, складывая штаны Джису и прижимая их к дну чемодана. — Это немного расслабляет. Мне нравится, если ты просто сядешь и уделишь достаточно времени чему-то, ты сможешь сделать это подходящим, даже если раньше так не было Джису с удивлением наблюдала за тем, как быстро Дженни работает, точно зная, как складывать белье Джису, чтобы заправить его даже в самые маленькие уголки её сумки. Либо она читала действительно хорошие, очень скучные книги об упаковке, либо у неё было слишком много свободного времени. Наверное и то, и другое. Дженни даже обращалась с нижним бельем Джису, как будто она ничего такого не видела раньше, и это было правдой. Она была той, кто сняла большую часть этого в первую очередь, и казалось цикличным, что она отдала их Джису, чтобы надеть позже. Она как раз собиралась накинуть на кучу еще один бюстгальтер, когда остановилась, рассматривая кружево в руках. — Это мой? Джису пожала плечами. — Есть большая вероятность. — Думаю, да. Это мой размер чашки. — Она швырнула бюстгальтер на свою кровать, положив верхнюю часть своей одежды, которую Джису уже сложила. — Вот почему у Ирэн так много одежды в моем доме. Я случайно все время забираю её вещи и никогда не возвращаю их. — Если что-нибудь из моего окажется в твоем чемодане, я захочу его когда-нибудь вернуть, — подчеркнула Джису. — Моя одежда слишком дорогая. — Ты действительно хочешь снова увидеть меня в Вашингтоне? — спросила Дженни, осторожно, но намеренно продвигая тему. — Или ты хочешь, чтобы я просто отправила по почте? Джису знала ответ на это. Она не собиралась говорить Дженни, что все еще хочет её снова увидеть. — Просто. Упакуй как следует в первый раз, — решила она. — Тогда нам не придется об этом беспокоиться. — Кстати о пакете, — сказала Дженни, подходя к своему чемодану и в чем-то копаясь. — Кто это заберет? — Она показала дилдо Джису, которая не сразу знала, что сказать. Дженни продолжила. — Я не знаю, смогу ли я забрать его домой. Ирэн удивится, почему я сохранила его, когда я сказала ей, что верну его тебе, и я не могу точно хранить его в своем столе в офисе. Если ты хочешь, то можешь забрать его, но я полагаю, мы можем просто выбросить его, если ты его не заберёшь. Этот фаллоимитатор был единственной причиной, по которой Джису была здесь, единственной причиной, по которой они вообще встретились. Без этого фаллоимитатора Джису не испытала бы ничего из прошлой недели, никогда бы не узнала Дженни так же хорошо, как она. Может быть, сегодня отстой, может быть, сейчас она была несчастна, но когда дошло до этого, у неё была одна из лучших недель в её жизни за последние несколько дней. Она не променяла бы это ни на что. Она не откажется от этого. Ни от поездки, ни фаллоимитатора. — Я заберу, — поспешно сказала Джису. — Я могу его использовать. Дженни не сомневалась в этом, не дала Джису ухмылки, подмигивания или ехидных замечаний, просто зарыла фаллоимитатор в её чемодан, где он будет в безопасности, переживет полет домой. Джису была благодарна за это, за принятие. Она надеялась, что тоже переживет полет на самолете. Дженни творила волшебство. Даже если она устроила грандиозное шоу о том, что все, что нужно было сделать Джису, — это не торопиться, чтобы все соответствовало, Дженни, казалось, совсем не занимала времени. Она застегивала содержимое в мгновение ока, даже если задница Джису не утяжеляла их. Джису была ошеломлена. Дженни была беспечна. — Вот. — Еще раз спасибо, — повторила Джису. — За это, и за мороженое, и за кекс, и за все остальное. — Без проблем. Спасибо, что позволила мне выпить немного. — Дженни снова взяла стакан, сделав ещё один глоток. Джису пожала плечами. — Мне приятно, когда я пьяна. — Ты выглядишь милой. Ну, да, но ты так же выглядишь грустной. — Мне было грустно, прежде чем я начала пить. Дженни нахмурилась. — Я думала, ты злишься, а не грустишь. — И это тоже. Я злюсь, потому что мне грустно. Есть причина, по которой это происходит. — Видно, ты тоже философ, когда пьяна. — Или когда мне грустно, — снова сказала Джису. — Почему ты грустишь? — спросила Дженни, сидя на краю кровати рядом с Джису. — Работа все еще? — Да. Что-то вроде того. И, извини, что я вела себя так незрело. Я знаю, что глупо злиться на тебя. Это не твоя вина, и ты не заслуживаешь того, чтобы с тобой обращались как с дерьмом, когда ты просто пытаешься делать то, что считаешь правильным. Ты неплохой человек, Дженни. — Спасибо, — сказала Дженни. — Я знаю, что сказала, что не могу извиниться за своё решение, но мне жаль, что все пошло не так, как ты хотела. Я бы хотела, чтобы все было по-другому. — Я тоже. Я просто не хочу больше ссориться. Это наш последний день отпуска, и я не должна проводить его пьяной и дуться. Ты была права, споры ничему не помогают. Я просто хочу, чтобы все снова было хорошо. По крайней мере, до конца ночи. Пока я не вернусь домой, и все будет отстой. Дженни снова нахмурилась. — Что тебе мешает дома? У тебя есть все. Твои родители помолвлены, ты снова идёшь учиться. Чего не хватает? «Тебя» — чуть было не сказала Джису, но это было не совсем так. Во всяком случае, не сейчас. — Мне просто кажется, что иногда все, что у меня есть, — это учеба. И это не совсем самое веселое занятие в мире. Я хочу стать врачом, и я знаю, что буду любить это, но до этого еще много лет. Ничего не происходит прямо сейчас. Я знаю университет, образование и все, что важно, особенно когда это ведет меня к моей будущей карьере, но у всех вокруг меня уже есть работа, квартиры, парни, девушки или женихи. Я последняя из моих друзей, кто до сих пор не замужем, и даже моя мама выходит замуж, ради Бога. Я знаю, что у меня все это будет, и я когда-нибудь догоню всех, но мне просто хотелось бы, чтобы сейчас у меня было ощущение прогресса. Я знаю, что какая-нибудь дерьмовая офисная работа, не имеющая ничего общего с моей карьерой, не исправит этого, но, по крайней мере, я почувствовала, что у меня есть что-то еще, чего я буду ждать, когда я вернусь домой. И то, что я пришла сюда, познакомилась с тобой, встретилась с Сынри и узнала о Weather, мне понравилось это место. Это был первый раз, когда я была взволнована выходом на работу. Не говоря уже о том, как общение с тобой заставило меня почувствовать себя не одинокой впервые с тех пор, как меня бросили. Я играла на поле и развлекался, и кто-то еще был там, в одной лодке со мной. Все это исчезнет, ​​когда мы вернемся в Вашингтон. — Мы не можем оставаться в Нью-Йорке вечно, Джису, — сказала ей Дженни. — Я тоже повеселилась, веселее, чем я когда-либо думала, но когда-нибудь нам придется вернуться к нашей реальной жизни. — Завтра, — разочарованно вздохнула Джису. — «Когда-нибудь» кажется, будто это навсегда, но это не так. Мы должны уехать завтра. — Но это завтра, — сказала Дженни. — Давай сделаем лучшее из сегодняшнего дня. — Я уже потратила впустую половину дня, — вздохнула Джису. — Я думаю, у нас еще есть вечер. — У нас? — спросила Дженни. — Да. Я не хочу больше ссориться. Перемирие? Как то, что мы заключили в самолете? Я просто хочу, чтобы между нами снова все было хорошо несмотря на то, что ты сучка. — Хорошо, — сказала Дженни. — У тебя есть право расстраиваться. Я тоже была бы зла, если бы потеряла работу. К тому же, я сказала тебе, что эта сучка — крутая. Джису засмеялась. — Так каждый раз, когда я злюсь на тебя, ты просто заводишься? — Не совсем так, — объяснила Дженни. — Но ты мне все равно нравишься. Ты слишком милая, чтобы не нравится. — Я тебе не нравилась до этой недели, — напомнила ей Джису. — Ну, может, я и не знала, когда встретила тебя в том аэропорту или когда ты вручила мне фаллоимитатор на рождественской вечеринке в моей компании, но…ты мне понравилась когда я позвала тебя в свой офис. Я злилась на тебя, пойми меня правильно, но ты меня так же привлекла. — Не веди себя так, будто ты особенная, — поддразнила Джису. — Я так действую на всех. Я слишком милая, чтобы не любить меня, помнишь? На этот раз засмеялась Дженни. — Ты пьяна. — Нет, я милая, — поправила Джису. На этот раз Дженни не стала возражать. — Очень милая. Поцелуй был медленнее, чем у них раньше. Джису ассоциировала алкоголь с грубыми приступами кожи на коже и случайными царапинами зубов на губах, но Дженни целовала её, даже когда была пьяна, как будто она собиралась отнести её домой и уложить в постель. Или просто уложить на эту. Джис потянула Дженни за воротник, притянула её на себя, когда она легла, но детали, какими бы туманными они ни были, не имели значения. Вес Дженни на её плечах избавил её от груза, лежащего на её плечах, и это было все, на что Джису обратила внимание, пока они целовались, нежный язык Дженни, касающийся нижней губы Джису. Джису поняла, что Дженни умела приспосабливать их тела друг к другу — навык, который пришел из практики. Возможно, они с Дженни действительно знали друг друга меньше недели, но Дженни уже знала почти все о ней в сексуальном плане, знала, что ей нравится, а что нет, как быстро или как медленно действовать в данный момент. Это был медленный момент. Джису это понравилось. Поцелуи были нежными и ленивыми, нос Дженни все еще оставался холодным в том месте, где он касался щеки Джису. Джису изо всех сил старалась согреться, обнимая лицо Дженни ладонями и позволяя её коже взять холод от Дженни, нагревая её, пока она не покраснела. Джису еще не осмелилась снять с Дженни одежду, чтобы не согреть их обоих, обернув её одеялом. Дженни неторопливо подошла к шее Джису, лаская губами тонкую кожу, как будто она могла сломаться. Она потратила дополнительное время, целуя коллаж из синяков возле впадины на шее Джису, устраняя ущерб, который она нанесла, когда впервые сделала там засосы. Кожа была очень чувствительной, но то, как Дженни так нежно касалась её, не оставило Джису никакой боли. Джису в ответ поцеловала её, достаточно нежно, чтобы сказать «спасибо», не говоря ни слова. Руки Дженни были заняты пуговицами на пижаме Джису. Её рубашка была слишком большой, её, вероятно, можно было надеть ей на голову полностью застегнутой, но Дженни постаралась освободить её от ткани, аккуратно соскользнув с рук, раздев Джису, как будто это её последний шанс. Джису не хотела думать, что это может быть один из последних раз, когда они занимались сексом. Реальность того, что они уезжают завтра, должна быть решена как раз тогда — завтра. Пока что Дженни была в её постели, и Джису собиралась воспользоваться этим, освободив Дженни от её рубашки без колебаний, присущих её собственным движениям. Как только их грудь соединилась с бюстгальтером, губы Джису снова коснулись губ Дженни, опустив её губы в поцелуй, который прошел сквозь холод, мимо одиночества, которое Джису чувствовала этим утром. Джису скинула штаны, не дожидаясь, пока Дженни проявит инициативу. Она была неуклюжей под Дженни, боролась над одеялом, но это был не первый раз, когда она снимала штаны в пьяном виде или снимала чьи-то штаны в пьяном виде. К тому времени, как она закончила, они обе все еще были одеты в нижнее белье, но, избавившись от большинства неудобств с одеждой, Джису чувствовала себя комфортно, больше не взлетая, оборачивая их почти обнаженные тела пуховым одеялом, чтобы избежать холода в комнате. Дженни воспользовалась моментом, чтобы переоценить ситуацию, чтобы убедиться, что Джису полностью осознает, что делает. — Все в порядке? — Да. — Ты уверена? Я хочу сделать это правильно. Я не хочу, чтобы ты протрезвела позже и пожалела об этом. Джису не нужно было думать о её ответе. , — Я не жалею о тебе, Дженни. Дженни кивнула, наклонилась, чтобы их лбы соприкоснулись. Глаза Джису были затуманены, но от вожделения, а не от алкоголя, и Дженни чувствовала себя комфортно, продолжая, нежно поцеловав Джису в кончик носа, прежде чем позволить её рукам скользнуть по телу Джису, приподнять полосу нижнего белья Джису ровно настолько, чтобы позволить её руке скользить под ним. Джису вздохнула от этого контакта, её тело мгновенно расслабилось, чем было за весь день, когда рука Дженни легла на неё, осторожно поглаживая вершину холмика и края губ. — Не надо меня дразнить, Дженни. Я уже мокрая. Пальцы Дженни следовали инструкциям Джису, раздвинули складки Джису и погрузились между кожей в пропитанное теплом, которое ожидало её. Она дала Джису то, что она хотела, но не набирала скорость, не нарушала медлительность её хода. Она расточила клитор Джису маленькими кругами, движения сосредоточились вокруг самой чувствительной части бутона Джису. С каждым движением запястья капюшон Джису скользил вверх, обнажая пучок плоти под ним. Джису сдерживала вздох каждый раз, когда пальцы Дженни проходили по ней, ощущение было слишком сильным. Удовольствие было почти до боли, но Джису не могла заставить себя заговорить и сказать Дженни, чтобы она остановилась. Это была боль, с которой она могла справиться, та, которую она хотела бы испытать, если бы ей вообще пришлось испытать её. По сравнению с тем, как она себя чувствовала сегодня утром, это было такое улучшение, что она намеренно стонала, подгоняя Дженни. Дженни поцеловала еёе, чтобы заглушить стоны, очевидно, больше боясь, что соседи их услышат, чем она показывала это раньше. Джису это устраивало, она пыталась уравновесить тугой узел на животе, отвечая на поцелуй, надеясь, что он передаст Дженни, насколько хорошо то, что она делает. Она чувствовала, как Дженни слегка корчится над ней, но это было ничто по сравнению с нежным перекатом, который Джису взяла своими бедрами. Тем не менее, Джису не могла смотреть, как она страдает… — Позволь мне тоже прикоснуться к тебе. Рука Джису скользнула под пояс трусов Дженни, и подушечки двух её пальцев нащупали клитор Дженни, влажный и жесткий на ткани её нижнего белья. — Тебе не обязательно, — выдохнула Дженни резким и высоким голосом на шее Джису. — Я хочу убедиться, что о тебе позаботятся в первую очередь. Джису была так тронута этим чувством, что наградила Дженни своим прикосновением, проведя пальцами по клитору Дженни, который пульсировал под ней, умоляя большего, несмотря на пренебрежительные слова Дженни. — Ты заботишься обо мне. Позволь и мне заставить тебя чувствовать себя так же хорошо. Когда пальцы Джису ускорили темп и прижались к Дженни, раскачиваясь бок о бок, Дженни была бессильна возразить. Ей потребовалась вся её концентрация, чтобы не нарушить ритм, чтобы круги оставались плотными и компактными. Джису пыталась отразить её решимость, но её не волновало, что она не идеальна. Её движения были неаккуратными, быстрыми, но алкоголь делал их бесполезными. Дженни, похоже, не жаловалась. Она подавила стон, зарылась лицом глубоко в изгиб шеи Джису, прежде чем подавить стоны на коже плеча. — Не кончай раньше снова, чем это сделаю я, — поддразнила Джису, целуя ту сторону лба Дженни, где её ниспадающие волосы открывали её висок. — Я хочу, чтобы мы кончили одновременно. Дженни закусила губу и кивнула. — Я буду стараться изо всех сил. Не будь так хороша с пальцами. Джису остановила свои движения, позволив запястью безвольно лежать под нижним бельем Дженни. — Нет, не останавливайся, — заскулила Дженни. Джису улыбнулась. Она быстро возобновила свой темп, наслаждаясь стонами облегчения, которые Дженни выпустила, когда липкие пальцы Джису снова коснулись её. Они быстро вошли в соответствующий ритм, рука Джису стала медленнее, а Дженни — быстрее, когда они выровняли свой темп в середине своего темпа. Таким образом, он был сбалансирован, и когда Джису почувствовала, как огонь в её животе разжигается, Дженни заколебалась над ней, уронила больше своего веса на тело Джису, когда её рука подалась под ней. — Пожалуйста, скажи мне, что ты близко. Джису кивнула в ответ на слова Дженни, слишком глубоко впившись зубами в её нижнюю губу, чтобы открыть рот и ответить устно. Дженни казалась довольной ответом, позволила себе немного вздохнуть, когда она глубже расслабилась в Джису, позволив девушке под ней взять на себя больше её веса. Джису была благодарна за то, как Дженни прижалась к ней, сильнее сжала руку между еёе ног. Это только помогло ей быстрее кончить. Они не были полностью синхронизированы, не считая секунд, но в тот момент, когда Джису судорожно сжалась вокруг пальцев Дженни, собственное тело Дженни отреагировало соответствующим образом, её собственные стены сжимались вместе со стенами Джису, так же, как их руки сохраняли устойчивый ритм, который замедлялся когда они получали оргазм. Дженни была против неё сильнее, чем сначала представляла Джису, одежда, которая продолжала работать против неё, пока все накалялось. Но Джису было все равно. Запах Дженни был сильным, резким, но желанным. Один и тот же пот был чем-то, что они никогда не разделяли, независимо от того, сколько раз они использовали одно и то же мыло, и Джису упивалась ощущением другого уникального тела рядом с ней, надеясь, что Дженни так же нравится быть с ней так близко. Джису все равно была вспотевшей, и все, о чем она могла думать, это о том, как они смогут принять душ вместе позже, что это не последний раз, когда они будут так близки. Последующие поцелуи были ленивыми и сладкими, такими же медленными, как и в начале, но затихли быстрее, Дженни раздвинула их губы, чтобы подышать воздухом, и положила голову на плечо Джису. — Я рада, что мы помирились, — мягко сказала она, и слова растворились в коже Джису. — Я рада, что мы поцеловались, — ответила Джису, а затем рассмеялась с более чем легким легкомыслием. Обычно секс отрезвлял её, но, свернувшись калачиком в объятиях Дженни, она просто чувствовала себя пьянее, чем раньше. Это было приятное ощущение. — Без сожалений? — спросила Дженни. — Ни одного. — ответила Джису, и поцелуй, который она оставила на голове Дженни, был всем подтверждением, в котором они нуждались.