A Month and a Mandrake / Месяц и Мандрагора

      Как и ожидалось, в библиотеке не было руководства по произношению. По латыни руководства были, но на этом все.       К счастью, им все равно не пришлось ждать выходных и похода в Хогсмид. Джеймсу пришла в голову блестящая идея отправить сову в книжный магазин, чтобы узнать, есть ли у них руководство.       В течение часа они получили ответ из «Зачарованных книг» — книжного магазина в Хогсмиде. К сожалению, такого товара у них не было — магазин был слишком маленьким для таких невразумительных вещей.       Из «Флориш и Блотс» ответ шел дольше, но был более приятным.       У них тоже не было книги по древнескандинавскому произношению, но была — по магии эпохи викингов, у которой в конце было руководство. За несколько сиклей владелец был готов сделать копию и отправить им.       Джеймс немедленно отправил деньги и огромную благодарность, и вскоре у них уже была необходимая информация.       — Хорошо, — сказал Сириус, переводя взгляд с записанного заклинания на руководство по произношению. «S» глухая, — написал он. — А «é» читается «e» как в открытом ударном слоге.

__________

      Мальчики запланировали вызвать грозу в последнюю пятницу перед полнолунием, пока Римус будет патрулировать. Обычно ему не ставили патрули так близко к полнолунию — до него оставалось всего несколько дней, — но староста Когтеврана попросил с ним поменяться.       Сириус волновался, что вызов грозы отнимет у него слишком много магии, и потом он не сможет трансформироваться. Выбора не было. Джеймс и Питер произнести заклинание не могли, так что Сириусу оставалось только надеяться на лучшее.       Они выскользнули под мантией-невидимкой и выбрали место за замком со стороны Запретного леса. Там они были достаточно хорошо спрятаны — окна не выходили на эту сторону, а персонал никогда ее не патрулировал.       Сириус вылез из-под мантии-невидимки Джеймса и глубоко вдохнул. Он вытащил из кармана мантии лист пергамента — тот, на котором было написано заклинание, — повторил его про себя, а потом снова убрал в карман.       — Готовы? — спросил он Джеймса и Питера. Те только пожали плечами, мол: «Все от тебя зависит, друг». Помедлив минуту, Сириус достал из кармана анимагическое зелье и на всякий случай отдал его Джеймсу.       Никаких инструкций на тему того, что нужно делать, произнося заклинание, не было. Как не было и описаний движения палочки — так что Сириус тоже ничего не делал. Чувствуя себя немного неловко, он поднял взгляд к облачному небу и сделал глубокий вдох.       — Sér eigi til aldir fyr gerningaveðri.       Ничего не произошло.       Сириус сглотнул. В книге говорилось, что, возможно, нужно будет повторить несколько раз.       — Sér eigi til aldir fyr gerningaveðri.       Сириус как будто почувствовал странное покалывание в ногах, но это могло быть просто его воображение. Или, может, виноват был холод — Сириус пошевелил пальцами на ногах, и ощущение исчезло.       — Sér eigi til aldir fyr gerningaveðri. Sér eigi til aldir fyr gerningaveðri. Sér eigi til aldir fyr gerningaveðri.       Эффект был мгновенным. На середине второго раза у него на затылке волосы встали дыбом — как и на руках, и на ногах, и даже на лице. Воздух потрескивал от энергии, и Сириус стоял в эпицентре как проводник. На третий раз все его мышцы напряглись. Он был рад, что не держал в руке зелье, потому что он бы либо раздавил склянку, либо не смог бы ее удержать.       Казалось, этот момент длился долгие минуты, но на самом деле Сириус навзничь упал на траву несколько секунд спустя. На поразительное мгновение его сердце остановилось и начало стучать вновь, когда он сделал вдох.       Джеймс и Питер спешно подбежали к нему; он сидел ошеломленный. Сириус поднял взгляд к небу, когда начался дождь, и на горизонте сверкнула первая молния.       Он с трудом поднялся на ноги. Давление упало, у него кружилась голова. Джеймс передал ему зелье, и в свете ударов молнии они увидели, как оно стало кроваво-красным.       «Терять нечего», — подумал Сириус, откупоривая флакон. Он мысленно повторил все шаги с самого начала — он все сделал правильно, он был в этом уверен. Он даже делал пометки каждый раз, когда произносил Амато Анимо Анимато Анимагус, чтобы убедиться, что повторяет его дважды в день. Сириус глубоко вдохнул и посмотрел на Джеймса и Питера. Те ободряюще кивнули, и он выпил зелье.       Вызывать грозу было неприятно, может, даже больно, но эта боль была ничем по сравнению с болью первой трансформации. Он упал на колени и согнулся пополам, острые иглы пронзили его тело, в глазах начало темнеть. Позже он опишет эту боль как самую худшую — сразу после эффекта от Круциатуса.       Кровь прилила к голове, сердце забилось слишком часто, слишком беспорядочно; нет, сердцебиений было два. Они никак не могли синхронизироваться, и у Сириуса перехватило дыхание и закружилась голова. На самом деле она кружилась настолько, что он едва ли заметил, как вытягивались его конечности, как изгибалась шея, как щипало кожу, когда грубый мех прокалывал каждый дюйм его тела.       А потом… боль ушла. Он чувствовал себя ужасно неуютно в новом теле, но боли не было.       Джеймс и Питер поспешили убедиться, что с ним все в порядке, пока он пытался хорошенько себя рассмотреть. Его руки и ноги были покрыты густым, кудлатым черным мехом. Неужели у него… Да, у него определенно был хвост. Он потрогал лапой свою морду и, судя по ушам и вытянутому носу, который мешал ему нормально видеть, он определенно был какой-то собакой.       У него будет возможность порадоваться своей новой форме позже — на данный момент он просто хотел вернуться обратно. Ливень не останавливался, они все замерзли.       «Мне нужно визуализировать свою человеческую форму, чтобы вернуться, — сказал себе Сириус. — Должно быть просто».       Но это было не так — первые несколько трансформаций, как правило, требовали огромных усилий, а Сириус даже не мог сосредоточиться. Эта новая форма была такой неудобной, и чем больше он пытался трансформироваться, тем больше паниковал.       Мог ли он трансформироваться неправильно? Что, если он не сможет обратиться обратно — и останется таким навсегда?       Когда он попытался выразить свое отчаяние, из горла вырвался только жалобный скулеж, что ещё больше напомнило Сириусу о его затруднительном положении.       Джеймс погладил его по голове, пытаясь утешить, и Сириус даже немного отвлекся на мысль о том, что в этой форме не испытывал такого отвращения к прикосновениям.       «Ну, хоть так, — думал он, пытаясь успокоиться. Его дыхание было прерывистым, он изо всех сил пытался успокоиться. Ему нужно было отвлечься. — Что я обычно делаю, когда волнуюсь?».       Раньше он просто разговаривал с кем-нибудь, но позже стал приходить к Римусу — и разговаривать, и обниматься. Объятия Римуса всегда были прекрасными.       «Римус, — подумал Сириус, закрывая глаза. — Сосредоточься на Римусе».       Он думал о том, как Римус успокаивал его после кошмаров — как он притягивал его ближе, проводил пальцами по волосам, рассказывал дурацкие истории. Но больше всего Сириусу нравилось, когда он баюкал его тихими валлийскими песнями.       Даже после кошмаров Сириус просыпался на утро, чувствуя себя еще более отдохнувшим, чем обычно.       Он вспоминал объятия Римуса; как Римус притягивал его к себе, гладил по спине и время от времени целовал в висок или в лоб.       Сириус всегда чувствовал себя самым счастливым в такие моменты, и воспоминания тоже не были исключением.       Твердо зациклившись на Римусе, Сириус попытался представить свою человеческую форму. Теперь он мог сконцентрироваться, и стало легче, но не до конца. Только представив себя в малейших деталях, он наконец-то почувствовал, как снова меняется.       Это было не больно, но и не особо приятно. Странно — единственное слово, которым Сириус мог бы описать все это. Странно — его конечности удлинились, мех втянулся обратно в кожу, и великолепное зрение — неужели на улице все это время было так темно? — вернулось в норму.       — О Мерлин, — Сириус пошатнулся, пытаясь восстановить равновесие. — Это было… — он моргнул, заглядывая в лица своих друзей впервые с того момента, как выпил зелье. — С ума сойти.       Они с серьезными лицами кивнули, и Джеймс поспешил достать палочку: «На что было похоже? Ты в порядке?».       Сириус открыл рот, чтобы ответить, но засомневался и посмотрел на замок.       — Давайте зайдем внутрь, прошу, — он обхватил себя руками, пытаясь согреться. — Сколько времени прошло?       Питер наколдовал часы — 10:53 вечера. Сириус провел слишком много времени в своей анимагической форме, и Римус наверняка скоро должен был вернуться с обхода.       Джеймс живо накинул на них мантию, и они все вместе поспешили обратно в Гостиную. Они вымокли насквозь, и Сириус, хоть и был вымотан, понимал, что необходимо использовать высушивающие чары, если они не хотят попасться Филчу.       — Арфасио, — прошептал он. Пользоваться заклинанием невербально у него не было сил — ему и так потребовалось несколько попыток, чтобы полностью высохнуть.       К счастью, к тому моменту, как они добрались до Гостиной, Римус еще не вернулся. Сириус правда понятия не имел, что они скажут, если он вдруг решит поинтересоваться, где они были.       — Я спать, — зевнул Сириус, как только они прошли через дыру за портретом. Он знал, что если сядет на диван, то больше не встанет. Ноги горели, пока он медленно поднимался по лестнице, и он рухнул в постель, едва собравшись с силами, чтобы залезть под одеяло. Сириус просто надеялся, что проснется достаточно отдохнувшим — его ждал поход в Хогсмид, и он уже убедил Римуса пойти, несмотря на приближающееся полнолуние. На завтра он назначил первое официальное свидание со своим парнем.       «Парень», — подумал Сириус, и губы растянулись в сонной улыбке. Он все еще испытывал трепет, думая об этом.       Он смутно осознал, что кто-то задернул занавески вокруг его кровати, и последним, что он услышал перед сном, стал звук воды из душа.