A Month and a Mandrake / Месяц и Мандрагора

      Сириус глубоко вздохнул и снова наколдовал часы. Если основываться на исследованиях ликантропии профессора Форфанга, трансформация происходила, когда полная Луна достигала тридцати процентов от своей максимальной высоты. Он дважды и трижды проверил свои расчеты; Римус должен был трансформироваться либо в 23:24, либо через 2 часа 46 минут после восхода Луны.       Последние несколько дней он постоянно практиковался в своей трансформации и, наконец, научился принимать анимагическую форму менее чем за тридцать секунд. Днем после занятий он поспешил в их комнату и заставил себя заснуть. Он надеялся, что этого и короткого сна перед занятиями на следующее утро будет достаточно, чтобы пережить день.       Сейчас было 11:04. Римус ушел с МакГонагалл практически два часа назад. Питер и Джеймс уже собрали все необходимое для зелья — по плану они должны были вернуться к озеру, чтобы Сириус отправился оттуда напрямую в Визжащую хижину.       Благодаря тому, что Джеймс постоянно сверялся с Картой, они без проблем добрались до озера; Сириус трансформировался и побежал к Гремучей иве. Римус рассказал им все, когда они разговаривали про его ликантропию, так что Сириус знал о тоннеле. Ему потребовалось мгновение, чтобы найти маленький сучок у основания дерева — ива чуть не ударила его, но он успел.       Когда Сириус зашел в хижину, Римус уже обратился. Сириус никогда не видел волка настолько близко и, конечно, не ожидал, что Римус будет настолько большим. Сириус знал, что его анимагическая форма была большой даже по собачьим меркам, но Римус все равно был больше.       Ночь пронеслась как в вихре — учитывая размеры Римуса и тесноту хижины, Сириусу приходилось постоянно держаться на ногах, чтобы не пострадать. Теперь он понимал, почему Римус был настолько измотанным после своих обращений. Когда Сириус не отвлекал его, он царапал себя, грыз лапы и бился об пол.       Сириус отделался слабым укусом за лапу — когда усталость практически взяла верх, он не смог вовремя отпрыгнуть от Римуса. К счастью, трансформация подходила к концу — Сириус судил по тому, что движения Римуса становились все более и более вялыми.       По его предположениям, на часах было около четырех утра, когда Римус, наконец, повалился на пол, свернулся в клубок и с болезненным скулежом начал обращаться в человека. На нем был потрепанный серый плащ, который Сириус видел впервые — наверное, он носил его специально для обращений.       В углу хижины стояла маленькая кровать — наверняка именно там мадам Помфри лечила его, чтобы он был способен вернуться в замок. Переводя взгляд с Римуса на кровать, Сириус заколебался. Будет подозрительно, если мадам Помфри неожиданно найдет его на кровати, а не на полу… Но Сириус не мог оставить его лежать так. Он же кровью истекал, Мерлина ради — раны, которые совсем недавно были покрыты шерстью, теперь были открыты, и недавняя трансформация наверняка мешала им заживать.       Сириус потыкался в Римуса носом, чтобы проверить его реакцию, но тот был без сознания.       После стольких физических нагрузок выйти из анимагической формы было достаточно сложно, и мышцы Сириуса горели, когда он осторожно поднимал Римуса с пола, но он все-таки смог бережно уложить его на матрац. Он так хотел остаться — или, черт, хотя бы залечить его раны, — но не мог. Джеймс ждал его у озера, а мадам Помфри, или МакГонагалл, или кто-то еще должен был прийти уже очень скоро. Сириус поцеловал Римуса в лоб и, в последний раз взглянув на него, снова обратился в собаку и бросился прочь из Воющей хижины.       Когда Сириус приблизился к скамейке у озера, Джеймс нетерпеливо сбросил капюшон мантии-невидимки и и подождал, пока Сириус снова трансформируется. Они все спланировали заранее — встретиться у озера, снять проклятие Губного замка и вернуться в замок.       Тяжело дыша, Сириус достал палочку и направил ее на Джеймса.       — Сонуерим оскулато, — сказал он, ухмыляясь тому, как с облегчением вздохнул Джеймс.       — Слава Мерлину, наконец-то, — сказал он, закутывая их обоих в мантию.       — Как зелье? — задыхаясь, спросил Сириус, когда они пошли в сторону замка.       — В порядке, — махнул рукой Джеймс, — но знаешь, что? Питер вообще не был проклят. Я не знаю, что случилось — в смысле, я же сам видел, как ты его проклял!       — Что? — он поднял брови. — Ты шутишь, он что, сам от него избавился? — задумался Сириус, внезапно осознавая, что никогда не спрашивал Питера, кого бы ему хотелось поцеловать. Джеймс покачал головой и перешел на шепот, когда они зашли в замок.       — Нет, он сказал, что оно просто… вообще не сработало.       — Это безумие, — Сириус покачал головой. — Это потому, что у него нет человека, которого ему хотелось бы поцеловать? Поэтому проклятие ничего не сделало?       — Я тоже так подумал, — пожал плечами Джеймс. — Он мало что сказал. Надо будет расспросить его, когда проснется.       Когда они поднялись в башню, Сириус уже закончил рассказывать Джеймсу о Римусе. На часах было практически пять утра.       — Думаешь, это помогло? — спросил Джеймс, придерживая дверь в комнату для Сириуса. — Твое присутствие, в смысле.       — Без понятия, — признался Сириус. Он беспокоился об этом — что, если они вообще никак не могли повлиять на его трансформации? — Придется подождать, скажет ли Римус что-нибудь об этом.       — Ты ему так и не рассказал, да? — тихо спросил Джеймс. У Сириуса поникли плечи.       — Нет. Я сделал это и теперь не знаю, как… Я сказал ему, что даже близко не подойду к хижине, Джеймс. Я солгал ему. Как он сможет простить меня?       — Ну, исходя из того, как ты передал мне, ты — дословно — сказал ему, что твоя «личность» даже близко не подойдет к хижине. Технически, ты не солгал.       — Это одно и то же, — фыркнул Сириус, заламывая пальцы, и рухнул на кровать. — Он возненавидит меня.       — Эй, — Джеймс положил руку на плечо Сириуса, присаживаясь на край его кровати. — Побеспокоишься об этом позже, хорошо? Поспи немного перед занятиями, ты очень устал.       Сириус хотел возразить, но Джеймс был прав — он вымотался. На самом деле он вымотался настолько, что заснул, едва голова коснулась подушки.

__________

      — Давай, Сириус, подъем!       Сириус резко очнулся и застонал от яркого света из окон.       — Я проснулся, — он выбрался из кровати и взял булочку с маслом, которую Джеймс сунул ему в руку.       — Занятия в десять, — сказал Джеймс, протягивая Сириусу его сумку.       — Спасибо, — он вытащил палочку и произнес несколько освежающих заклинаний, надеясь, что никто не заметит, что он во вчерашней форме. Его магия прекрасно восполнилась; сейчас он чувствовал себя лучше, чем несколько часов назад.       У Сириуса едва хватало энергии, чтобы делать для Римуса заметки на утренних занятиях; все было как в тумане. Сириус даже не знал, спрашивал ли кто-нибудь Джеймса, почему тот больше не молчит — у него совершенно не было сил обращать на это внимание.       Он собирался вздремнуть перед обедом, но, вернувшись в комнату, с удивлением обнаружил Римуса, который уже проснулся и оделся. Обычно он спал после полнолуний целый день.       — О, ты… — Сириус остановился в дверях, абсолютно сбитый с толку. — Ты проснулся. И оделся?       Римус оторвал взгляд от стола и ухмыльнулся.       — Удивительно, да? — он встал, чтобы поцеловать Сириуса в щеку. — Эта трансформация прошла очень хорошо — думаю, у меня таких легких не было лет с двенадцати.       — Ты… Ты знаешь, почему так? — осторожно спросил Сириус. Он знал, что Римус иногда запоминал свои превращения, но не был уверен, насколько.       — Я не уверен, — нахмурился он, — все немного расплывчатое, но я помню, что был не один в хижине. Может, какие-нибудь мелкие животные забежали или что-то вроде. Чем бы это ни было, я не жалуюсь, знаешь… — он обернулся на звук открывающейся двери.       — Эй, Бродяга, можно посмотреть твои записи по… — Джеймс остановился, увидев Римуса. — Ого, ты не спишь.       — А ты разговариваешь, — Римус вопросительно поднял бровь.       — И я тоже! — Питер просунул голову в дверной проем.       — Неужели ты… — Римус нахмурился и посмотрел на Сириуса.       — Расколдовал их, — пожал он плечами. — Думаю, Джеймс усвоил урок.       — Зато Питер, — Джеймс прошел в комнату, чтобы Питер смог присоединиться к разговору, — вообще не был проклят.       — Я был проклят, оно просто не сработало, — поправил Питер.       — Ладно, но почему? — спросил Римус. — Зачем ты притворялся?       Питер прикусил губу, и Сириус забеспокоился, что он не сможет придумать причину.       — Я собирался поговорить с вами об этом, если честно, — Питер пересек комнату и осторожно сел на край кровати. Он вытащил блокнот и начал рассеянно в нем рисовать.       — Поговорить о чем? — опасливо спросил Джеймс, заметив сомнения Питера.       — Ну, я не стал ничего говорить, потому что правда был сбит с толку, — сказал он. — Но потом Римус признался… — он коротко посмотрел на него. — Так что я подумал, может, у этого есть название.       — У чего есть название?       Питер посмотрел на них снизу вверх.       — Парни, вы знаете, что такое асексуальность?       Джеймс нахмурился.       — Нет, — он сделал паузу. — Могу предположить, что это как-то связано с бисексуальностью?       — Э-э, вроде того, — Питер пожал плечами. — Это тоже сексуальность, очевидно. Я нашел много разных определений, но вообще это означает, что меня не интересует все… это, — он неопределённо взмахнул рукой.       — Секс? — мягко спросил Римус.       — Да, — Питер кивнул. — Не знаю, просто… Я даже представить не могу, что хочу чего-то такого. Вообще чего угодно — даже поцелуев.       Сириус склонил голову набок.       — Так что вполне логично, что проклятие не сработало.       — И поэтому ты ничего не сказал, — добавил Джеймс.       — Да, в смысле… — Питер нервно поерзал. — Думаю, я не был уверен, как вы отреагируете.       — Конечно же мы поддерживаем тебя, — незамедлительно сказал Римус.       — Да, о другом и речи быть не может, — добавил Сириус. Питер неуверенно улыбнулся.       — Спасибо, парни.       Сириус кивнул и широко зевнул.       — Я собираюсь вздремнуть, — сказал он, подходя к своей кровати и опуская сумку на пол. — Пойдешь со мной? — он выжидающе посмотрел на Римуса.       — Что? Первый раз, когда я проснулся до полудня после полнолуния… — проворчал Римус, но ухмыльнулся, как только обошел кровать Джеймса и обнял Сириуса за талию. — Конечно пойду.       — Фу, гадость, — Джеймс сморщил нос, когда Римус поцеловал Сириуса в шею. — Давай, Пит, пойдем в Гостиную.       — С чего ты так устал? — спросил Римус, когда они залезли под одеяло и прижались лбами.       — Плохо спал прошлой ночью, — легко сказал Сириус, жалея, что ему вообще приходилось врать. Технически, он, конечно, не лгал, потому что и правда почти не спал, но легче от этого не становилось. Пока что он не собирался ничего рассказывать Римусу. Планировал дать ему немного времени — он понятия не имел, как Римус отреагирует.

__________

      Неделю спустя Сириус так ничего и не рассказал. Римус до сих пор даже не подозревал, что он присутствовал при трансформации, и не знал, что «сюрприз» был уже готов.       — Это эссе по Чарам? — спросил Римус, садясь на диван рядом с Сириусом и указывая на лежащий перед ним пергамент.       — Да, — коротко ответил Сириус. Он отложил перо, чтобы потереть глаза. Делать домашнюю работу в Гостиной было не особо удобно — болтовня отвлекала, диван был неудобным, и он сам, черт возьми, понятия не имел, что писать. Он пытался сосредоточиться уже минут сорок, но выдавил только несколько предложений. Письмо от матери прожигало дыру в его кармане. «Даже не утруждайся возвращаться домой», — говорилось в нем. Он не был уверен, как его родители обо всем узнали — наверное, это было связано с недавним походом в Хогсмид.       — Как продвигается? — спросил Римус, непринужденно толкая Сириуса плечом.       — А как выглядит? — с горечью спросил он, пытаясь заставить себя не отстраняться от своего парня. Римус не был виноват в его плохом настроении. На самом деле он был уверен, что Римус предложил бы помощь, если бы он рассказал — но тогда пришлось бы рассказывать, что расстроило его изначально. Поэтому прямо сейчас он не заслуживал Римуса — он все еще не рассказал ему о своей анимагической форме.       — Эй, ты в порядке? — Римус положил руку на предплечье Сириуса.       — Все нормально, — Сириус выдернул руку. — Я просто пытаюсь сосредоточиться, — он склонился над пергаментом, пытаясь заставить себя сфокусироваться достаточно для того, чтобы закончить предложение. Он знал, что Римус наблюдал за ним — вероятно, с обиженным выражением лица. Но чувство разочарования легко перекрывало чувство вины. Даже не утруждайся возвращаться домой. Римус подождал, пока Сириус перестанет писать, и попытался снова.       — Серьезно, Сири, — он положил руку на его колено. — Что случилось?       — Ничего! — рявкнул он, вскидывая руки. — Просто оставь меня в покое, ладно? — Сириусу было нужно, чтобы Римус ушел, перестал с ним разговаривать, прежде чем он скажет что-то, о чем потом будет жалеть. — Я не хочу с тобой разговаривать!       — Не обязательно быть таким грубым, — Римус встал, покачал головой и ушел.       Сириус попытался написать еще несколько предложений, но быстро сдался — даже если бы он на самом деле понял задание, то из-за своего ужасного настроения не смог бы придумать ничего стоящего.       Даже не утруждайся возвращаться домой.       Гостиная начала пустеть, студенты отправлялись на ужин, но Сириус так и не смог заставить себя пойти с ними. Его подташнивало, он знал, что не сможет выносить присутствия других людей в Большом зале.       Он медленно собрал свои вещи, запихнул их в сумку и совершенно измученный поплелся вверх по лестнице в их комнату. Он уже целую вечность не ложился спать до ужина — с тех самых пор, как подхватил грипп на третьем курсе.       Не потрудившись переодеться в пижаму, он скинул ботинки и рухнул в постель, крепко обхватил себя руками.       Даже не утруждайся возвращаться домой.