A Month and a Mandrake / Месяц и Мандрагора

      — Спасибо, мам, — Римус, опираясь на руки, поднялся со своего места за столом. Он собрал посуду, но путь к раковине преградила миссис Люпин.       — Я возьму, Римус, тебе нужно пойти вздремнуть.       — Но я не устал, — пожаловался он, но все-таки позволил забрать у себя посуду. — Я только что проснулся, — он указал на гостиную, где они с Сириусом задремали совсем недавно.       — Наверх сейчас же, молодой человек, — строго сказала она. — Тебе нельзя перенапрягаться.       Сириус, который еще не закончил есть, махнул Римусу, когда тот повернулся к нему и замер.       — Иди, я догоню тебя через минуту. — Сириус быстро дожевал свой обед, пока Римус неохотно поднимался наверх. Он встал из-за стола, чтобы помочь миссис Люпин вымыть посуду. — Так вы… — он сделал паузу. — Вы не спите всю ночь? — спросил он, имея в виду трансформации Римуса. Она вздохнула в ответ.       — Мы пытаемся, но… ничего не можем поделать с собой, понимаешь? А Римус ненавидит, когда на следующий день мы ходим уставшие потому, что даже не ложились. Но мы очень плохо спим, конечно…       — Само собой, — Сириус понимающе кивнул. — Я тоже. Так чутко сплю, что меня даже скрип кровати будит, — добавил он спустя мгновение. Если повезет, это убедит их не заглядывать к нему ночью. Миссис Люпин сочувственно поморщилась.       — Римус сказал тебе, что мы будем праздновать Рождество с опозданием на несколько дней, да?       — Да, сказал.       Она покачала головой.       — Поверить не могу, что оно выпадает на Рождество в этом году… Бедный Римус, — она склонила голову, прислушиваясь к скрипу со второго этажа. — Можешь подняться туда и убедиться, что он действительно спит, пожалуйста?       — Будет сделано, — засмеялся Сириус. — Спасибо за обед.       Римус определенно не спал, когда Сириус зашел в их комнату. Он склонился над столом и что-то строчил на пергаменте.       — По-моему, это не похоже на сон, — Сириус сложил руки на груди и приподнял бровь.       — Знаю, просто хотел сначала закончить это эссе…       — Неа, прекращай, — перебил он, похлопывая ладонью по простыни. — Пора спать.       Римус фыркнул.       — Я не ребенок, Сириус.       Сириус лег на кровать Римуса и сложил руки за головой.       — О, а я-то надеялся, что мы вздремнем вместе, — он надул губы.       — Я… — Римус развернулся, чтобы посмотреть на Сириуса, и вздохнул. — О, да ладно, Бродяга, не смотри на меня так…       В ответ он надулся еще больше.       — Блять, — пробормотал Римус себе под нос. — Ладно, хорошо. Хорошо, я иду.       Сириус ухмыльнулся, забрался под одеяло и освободил место рядом с собой. Римус уснул, уткнувшись носом в изгиб его шеи.

__________

      В тот вечер Сириус становился все более и более нервным, ожидая подходящего времени, чтобы пробраться в подвал. Римус ушел практически два часа назад, но Луна не поднимется еще тридцать минут — так что Сириус застрял в его комнате в ожидании.       Мистер и миссис Люпин уже пожелали ему спокойной ночи, но Сириус до сих пор мог слышать звуки телевизора из соседней комнаты.       Он снова наколдовал часы — 11:43. Луна достигнет тридцати градусов в 12:16. Самое время идти. Он разложил одеяла на своей койке так, чтобы с первого взгляда могло показаться, что он спит, а затем оставил на подушке записку. Он также прихватил с книжной полки Римуса какую-то книжку — чтобы обеспечить себе алиби, если его вдруг поймают. К счастью, книга — как и его палочка, раз уж на то пошло — останется в кармане даже если он трансформируется в одежде.       Как только Сириус поднял решетку, Римус подскочил со своего места на полу.       — Тебя видели? — нервно спросил он, придерживая окно открытым для Сириуса.       — Нет, я оставил записку и все такое, — сказал он. — Как думаешь, сколько еще осталось?       Римус заломил руки.       — Я чувствую, как оно приближается, — сказал он, покачиваясь на носках. — Это как… Как будто я очень нервничаю и не могу усидеть на месте. Только на самом деле лишние движения не помогают.       Сириус кивнул и притянул Римуса ближе, чтобы поцеловать в висок. Только потом он оглядел недостроенный подвал. Твердый пол ощущался намного мягче обычного бетона — Сириус решил, что на нем, должно быть, очень сильное амортизирующее заклинание. Ковры на полу наверняка тоже были защищены заклинаниями от повреждений — учитывая, что до сих пор находились в первозданном виде.       — Тебе пора обращаться, — прошептал Римус, наблюдая за Сириусом с беспокойством. — И, эм, тебе захочется отвернуться, — он поднял палец, когда Сириус открыл рот, чтобы возразить. — Нет, правда, Сириус, ты не хочешь смотреть, поверь мне. И я… Я не хочу, чтобы ты видел меня таким, — его голос дрогнул. — Пожалуйста.       Сириус поспешно кивнул и потянулся вперед, чтобы прижать Римуса к себе. Затем он отступил на шаг и трансформировался.       Римус снова сел на пол, обнял Сириуса и положил голову ему на спину. Они сидели так некоторое время — пока Римус внезапно не напрягся и не повалился на бок. Он свернулся в клубок, схватившись за живот, и, насколько мог судить Сириус, отчаянно пытался не закричать. С запозданием Сириус вспомнил о просьбе Римуса и отвел взгляд.       Сначала Сириус думал, что эта трансформация пройдет даже лучше, чем предыдущая — в подвале было больше места для передвижения, а амортизирующие чары помогали Римусу не пораниться.       Беда была в том, что здесь Сириусу было гораздо сложнее держаться на ногах. От пола было слишком много «отдачи», так что ему было сложновато отпрыгнуть от Римуса в нужный момент. Из-за этого у него осталось несколько царапин от когтей Римуса — незначительные травмы, которые мог излечить обычный Эпискеи.       Рана на плече, однако…       Он только успел уклониться, а Римус уже с пугающей скоростью развернулся и бросился на Сириуса. Коврики под лапами уже перестали ему нравиться — Сириус споткнулся, и Римус успел рассечь когтями его левое плечо.       Конечно, у него не было возможности взять тайм-аут, чтобы обработать рану, так что и выбора не оставалось. Она продолжала кровоточить. Сириус забеспокоился, что запах крови еще больше раззадорит Римуса, но кровь была собачья, а не человеческая. Шерсть неприятно слиплась, и плечо отзывалось болью при каждом движении.       К тому времени, как Римус начал замедляться, у Сириуса закружилась голова — то ли он недооценил рану, то ли собачья кровь сворачивалась хуже, чем человеческая. Затем Римус наконец-то свернулся в клубок, издав сдавленный всхлипывающий звук, и начал медленно и болезненно трансформироваться обратно — его шерсть втянулась и обнажила все скрытые раны. Все, чего хотелось Сириусу в этом мире — это лечь и свернуться калачиком рядом с ним, но ему нужно было позаботиться о своей ране, смыть кровь и вернуться в комнату Римуса, пока его родители не поняли, что он ушел.       К этому моменту царапины на его спине уже перестали кровоточить; Сириус при каждом движении чувствовал там жесткую подсохшую корку. Однако, когда он обратился в человека, кровотечение снова открылось. Обильное, по сути дела.       На его человеческом теле рана была намного глубже. Теперь шерсть не впитывала кровь, так что Сириус чувствовал, как она стекала по спине. Грудь стиснула паника — он не мог дотянуться до спины, чтобы остановить кровотечение руками. И даже это не помогло бы, потому что рана была слишком большой. К тому же, больно было настолько, что он едва не валился с ног.       Он нащупал свою палочку и попытался вспомнить хоть какое-нибудь заклинание, которое могло бы помочь. Он не думал, что Эпискеи способно справиться. Сириус понимал — рану нужно прижечь прямо сейчас, но он не знал заклинания для этого… Или знал? Что-то, что могло бы прижечь… Каутеризо, конечно!       Направив палочку себе на спину, он вслепую наложил заклинание и согнулся пополам от пронзившей все тело боли. Было еще хуже, чем в начале, но через несколько секунд все закончилось, и кровотечение остановилось. Сириус был удивлен, что это вообще сработало — с учетом того, что раны от оборотней вообще трудно заживали. Может, это не распространялось на животных?       Несколько минут он оставался в том же положении на земле и ждал, пока успокоится сердце. Потом поднялся на ноги, промыл рану и стер кровь с пола — и все это время благодарил Мерлина за то, что мог использовать магию во время каникул.       Он прокрался обратно в дом и был удивлен увидеть миссис Люпин, сидящую в ожидании на кухне с чашкой чая. Сириус остановился как вкопанный, заикаясь и объясняя, что просто читал на улице. Как долго она там сидела? Знала ли она, где он был всю ночь?       Однако, к его облегчению, она, казалось, поверила.       — Думаю, все уже закончилось, — сказала она, прерывисто выдыхая. — Я позову Лайелла. Тебе стоит вернуться в кровать, ты не выглядишь так, будто много спал.       Сириус кивнул и поспешил к лестнице, пока она не успела задать какие-либо вопросы.       — Кстати, счастливого Рождества, — напоследок добавил он.       Сначала ему пришлось заглянуть в ванную и снять рубашку, чтобы хорошенько разглядеть свое плечо. На левой лопатке растянулись четыре длинные раны, каждая из которых была покрыта почерневшей коркой. Поморщившись при виде этого, он достал палочку, чтобы наложить Эпискеи — все равно не повредит, правильно? Тем более, последнее, чего бы ему хотелось, это чтобы Римус увидел его таким. Он никогда себя не простит, а Сириус не мог допустить этого.       Спустя четыре Эпискеи рана выглядела намного лучше, а кожа вокруг стала менее красной. Ему не оставалось ничего, кроме как вернуться в комнату Римуса и свернуться на койке.       Но он так и не уснул. Полчаса спустя он услышал звук шагов мистера и миссис Люпин на лестнице. Он приоткрыл один глаз и посмотрел, как они укладывают сонного, забинтованного Римуса в его кровать. Миссис Люпин поцеловала его в лоб и что-то прошептала по-валлийски, а затем они вышли из комнаты.       Сириус подождал пару минут, встал и подошел к кровати. Он осторожно откинул одеяло, чтобы лечь рядом, стараясь особо не тревожить Римуса. К счастью, кровать была достаточно большой для того, чтобы они могли удобно лечь бок о бок. Он снова закрыл глаза, взяв Римуса за руку, но вскоре тот пробормотал что-то сквозь сон и перевернулся на бок, обхватив свободной рукой руку Сириуса.       — Счастливого Рождества, Сири, — Римус говорил не особо внятно — вероятно, из-за седативного эффекта зелий.       — Шшш, засыпай, — Сириус осторожно поцеловал его в лоб. — Счастливого Рождества.       — Все прошло нормально? — спросил он, и Сириус заколебался. Из-за отсутствия ответа Римус открыл глаза и поднял взгляд. — Что… Что случилось? — он нахмурился, его глаза расширились.       Сириус поморщился.       — Все было хорошо, — ответил он, пытаясь спрятать лицо, чтобы Римус не распознал ложь.       — Боже мой, что случилось? — Римус вяло попытался приподняться на локте, но зашипел от боли и сдался, когда Сириус мягко уложил его обратно.       — Ничего плохого, я в порядке, — настаивал он. Было слишком рано — очевидно, Римусу нужно было еще поспать.       — Что я сделал? — его голос надломился. — Я поранил тебя?       — Правда, это просто царапина!       — Тогда почему у тебя так сильно колотит сердце?       Сириус закусил губу. Он всегда забывал, что Римус умел чувствовать такие вещи.       — Ладно, хорошо, это была большая царапина. Но все в порядке, я залечил ее!       — Это, блять, не нормально, Сири, я причинил тебе боль, я не могу… — его нижняя губа начала дрожать. — Я не должен был позволять тебе делать это, о Мерлин, я…       — Римус, посмотри на меня, — твердо сказал он. — Во-первых, позволь повторить, все не так уж и плохо, — Сириус знал, что Римус не согласен с ним, но по стандартам самого Сириуса… Все на самом деле было не так уж и плохо. — Во-вторых, я предпочитаю иметь дело с незначительными ранами, а не с тем, как ты калечишь себя раз в месяц, да Мерлина ради. В смысле, — он фыркнул. — Я бы в мгновение ока поменялся с тобой местами, ты знаешь это?       Плечи Римуса поникли.       — Знаю, я просто… — он что-то пробормотал себе под нос по-валлийски.       — Знаю, знаю, — Сириус пододвинулся ближе и прижал его к себе. — Позволь мне делать это для тебя, ладно? — прошептал он. — Пожалуйста.       Римус со вздохом уронил голову на грудь Сириуса. Он снова пробормотал что-то неразборчивое и спустя мгновение заснул.