Незнайка в Калачах

Незнайка лежал на кровати, а за стенкой, в соседнем номере слышались приглушённые голоса, которые становились всё громче. Кто-то явно спорил или переругивался. Незнайка поднялся с кровати и прислонил ухо к стенке, но ничего не мог разобрать. Тогда он взял большую железную кружку со стола, приложил её к стенке, а к кружке ухо. Так он начал разбирать кое-какие фразы. Чем выше он поднимал кружку, тем разборчивее было слышно. Наилучшая слышимость достигалась, если приложить кружку к стене почти под потолком. В соседнем номере беседовало несколько коротышек, трое или четверо. – У Хомяка дома лежат товары, отобранные у коротышки, который ехал из Песков. Целый сарай ими завален. И долго они там будут лежать? – спрашивал кто-то низким голосом… – Товары-то отдавать он не хотел, пришлось намять ему бока. В общем, на ярмарку он не поехал, поехал домой, со дня на день ожидаем делегацию из Песков. Душ двадцать-тридцать. Мы конечно, если что, справимся, но шума поднимется… – отвечал ему басовитый голос. – Шум поднимать нежелательно… Ладно, думаю, если так, отдадим назад половину… но не больше! Надо попробовать уладить вопрос без драки, – распоряжался кто-то голосом резким и уверенным… – Так, а с теми коротышками, которые с Меловых Гор… что всё-таки будем делать?... Незнайка слушал полчаса и, хотя разобрать можно было далеко не всё, он понял, что в соседнем номере ведут переговоры коротышки, занимающиеся грабежом торговцев, едущих на ярмарку обменивать товары. То есть, бандиты. «Интересно, есть ведь тут какая-то милиция? – подумал Незнайка. – Надо будет завтра пойти, найти милиционеров и всё им рассказать. Наверняка они давно эту банду ловят, и не знают, где они собираются. А собираются они тут, видимо, постоянно». Вскоре голоса затихли, захлопали двери. Незнайка проворочался в кровати до утра в полудрёме, так по-настоящему и не заснув. Утром, поднявшись с кровати, он спустился на первый этаж и обнаружил, что хозяин заботливо накрыл для него стол с едой. Вкусно позавтракав, Незнайка спросил у хозяина, есть ли в Калачах милиция. Про ночные голоса он на всякий случай умолчал. Хозяин гостиницы выразительно посмотрел на Незнайку и после некоторой паузы, сообщил ему, что милиционеров здесь никаких нет, а вместо них есть казаки, которые и следят за порядком. К казакам идти не хотелось, но Незнайка убедил себя, что это не те казаки, которые были в Свиньино: «Те, может, неправильные какие-то казаки, а эти, может и правильные. К тому же те далеко, а у этих никаких коней и вообще чего-либо я не крал». Вежливо сказав хозяину спасибо, Незнайка вышел из гостиницы и расспросил какого-то подвернувшегося коротышку. Тот рассказал ему, как дойти до опорного пункта, где и располагалась казачья милиция. Идти было недалеко, надо было пройти пару улиц и сделать пару поворотов. Идя по улицам, Незнайка вертел головой вправо и влево. В Калачах бурно кипела жизнь. Стучали молоты в кузницах, многочисленные пекарни, сыроварни, мясодельни и прочие мелкие производства извергали в небо клубы пара и дыма. Всё пыхтело, лязгало, бурлило, бабахало и крутилось. По улицам громыхали повозки, деловито сновали коротышки в косоворотках, картузах и сапогах с высокими голенищами, тащившие в мешках во всех направлениях разнообразное добро. Опорный пункт оказался небольшим домиком, в котором за столом сидел казак в форме и читал потрёпанную книжку. – Хорунжий Москит, – представился тот, увидев перед собой Незнайку, – начальник местного охранного отделения. Казак протянул руку для пожатия. – Незнайка, – представился Незнайка, пожал в ответ руку, присел на стул, и принялся сразу рассказывать про услышанное ночью за стенкой в гостинице. – Да ты что говоришь-то? – как-то излишне наигранно удивился Москит и даже подскочил из-за стола. – Банда говоришь? Ну, если то, что ты сейчас рассказал – правда, надо вызывать казаков Конского Хвоста! Это значит, намечается очередная заваруха. А у нас тут народу полтора коротышки… считай я, да Коврига. Москит сел на стул и потянулся к телефону. Он долго вертел диск аппарата, потом с досадой плюнул. – Опять связи нет. Хорьки постоянно провода перегрызают. Ладно, пошлю голубя с запиской. – Ого, у вас тут голубиная почта? – удивился Незнайка, озираясь. – Голубь! – заорал Москит. – Появился заспанный бледный коротышка, застёгивающий на ходу ремень на портках. – Опять дрыхнул? – сердито спросил Москит. – Сейчас сбирайся и скачи к Конскому Хвосту! – Мне собраться – только подпоясаться, – ответил Голубь. – Надо, так поскачем. Москит взял карандаш, обгрыз его кончик, накарябал записку и отдал посыльному. Так же он негромко дал ему несколько устных указаний, после чего повернулся к Незнайке. – Всё вспоминал, где я же тебя видел... а теперь вспомнил! – Где? – встрепенулся Незнайка. – Забыл? – ухмыльнулся Москит. – В давилонской каталажке вместе чалились. Ты ещё картохой всех угощал, помнишь? Я тебя по шляпе узнал, больно она у тебя приметная. – Точно... А как же это?... – Незнайка обалдело уставился на Москита и неуверенно стал тыкать пальцем вверх. – Да я давно на Большую Землю перебрался. – Как это перебрался? На чём?... – Ты что, не знал? Как только ракета регулярно стала летать, в день по пятьдесят-сто коротышек переселяется. На Малой Земле уже, небось, только половина населения осталось. Все рассасываются, кто куда. Я с одной из первых партий переместился, когда еще никто не рвался, боялись лететь в неизвестность. Сейчас-то уж там очередь на год вперёд. А я не испугался, у меня на Малой Земле никаких дел не осталось. Кем я там был? Обычным мелким вором. А тут вот стал казаком, важным коротышкой, в Калачах теперь осел. Считай, фараончик местный! – усмехнулся Москит. Обдумывая полученную информацию, Незнайка вернулся в гостиницу, где его встретил хозяин. – Шляпа у тебя интересная, – сказал он, и сделал паузу, в течение которой опять оценивающе смотрел на постояльца. «Чего это он шляпой интересуется?» – подумал Незнайка. – Ты, кстати, газировочки не хочешь? – спросил, наконец, хозяин. – У меня для постояльцев водится. – А что ж, испил бы! – ответил Незнайка. – За шляпу дам большую бутылку. – Э-э… нет. Шляпу отдать не могу, – сказал Незнайка. – Она со мной в таких передрягах побывала, что никому и не снилось…! – Подумай, – сказал хозяин, – больше никто не предложит. Незнайка был озадачен. Он никак не мог взять в толк, почему продукт, который буквально льётся рекой в его родном Цветочном городе или в том же Солнечном, и который можно получить бесплатно в любом количестве где угодно, имеет такие сложности с производством и оттого столь дефицитен и дорог в этих краях. Тем более, в таком мощном товарно-торговом узле, как Калачи, где производились гораздо более сложные вещи. Он размышлял об этом за работой на кухне, которой его тут же нагрузил хозяин гостиницы. Вымыв гору тарелок, ложек и кастрюль, Незнайка больше часа рубил в большой чан картошку. Картофелину нужно было порубать на части специальным топором, а потом ещё покромсать эти части ножом-тесаком на мелкие кусочки. В это время на улице раздавался шум, какие-то хлопки и лошадиное ржание, но Незнайка, увлечённый работой, не особо обращал на шум внимание, решив, что для Калачей это обычное дело. Наконец, расправившись с картофелиной они вместе с поваром поставили чан тушиться на огонь: очаг был разведён прямо на задворках гостиницы. Помыв руки, Незнайка прошёл через парадный вход на улицу, чтобы перевести дух и посмотреть, что там происходит. Если здесь некоторое время назад чего-то и происходило, то теперь всё было спокойно. Возле гостиницы стояла открытая повозка, запряжённая парой лошадей. На повозке, свесив ноги вниз, восседал интеллигентного вида очкарик в сиреневом твидовом пиджаке и галстуке-бабочке. Коротышка Незнайке чем-то внешне напомнил Знайку, но в отличие от Знайки этот был какой-то помятый и в местами грязной одежде. К тому же под левым его глазом красовался выразительнейший фингал. Как он умудрился заработать фингал, но при этом очки его остались целыми, было пока непонятно. Похоже, коротышка страдал нервным тиком, так как у него периодически дёргалась правая щека. Сзади повозки было приторочено грозное устройство с большим дулом, слегка напугавшее Незнайку, никогда не видевшего ничего подобного. – Чево смотришь, пулемёта не видел? – спросил его очкарик. – Нет, – честно признался Незнайка. Интеллигент оценивающе посмотрел на Незнайку, но с повозки не слез. – Ты что, на Кролика работаешь? Смотри, банда Кролика здесь больше масть не держит. Кролик сейчас у Батьки. Кончилась его вольница, допрыгался ушастый. Батька его под замок решил посадить. Незнайка ничего не понял и пожал плечами. – Если ты на Кролика работал, это ничего, ты держись с нами, нам справные хлопцы нужны. А Кролика ты вряд ли теперь ещё увидишь. У нас ты будешь сытно есть и весело гулять, и газировки с сиропом пить, сколько хочешь. Чего ещё вольному коротышке надо? – Даже не знаю, кто такой Кролик, – ответил Незнайка. – Я вообще-то из Цветочного города. – Это ещё где? Не слышал про такой. –Да там…далеко. На поезде три дня ехать, – махнул Незнайка рукой. – Ну и ладно, – безразлично сказал интеллигент и смачно сплюнул в пыль. – А тебя-то как звать? – спросил Незнайка Знайкиного двойника. – Меня-то? Ну, предположим… Бермудский, – ответил очкарик приосанившись и поправив одним пальцем очки на переносице. – Ого! А от чего это у тебя фингал? Ходишь, фингалом светишь… – Фингалом моим интересуешься? – спросил интеллигент скривившись. А что фингал? Фингал, знаешь ли, дело наживное. Сегодня он у меня, а завтра, предположим, у тебя. Как тебе такое развитие событий? – Как-то не очень, – ответил Незнайка и потрогал рукой заживающую спину. – Вот то-то и оно. О, смотри-ка, Батька едет! Послышался стук копыт и грохот колёс – к «Дырке от бублика» резво подкатили сразу три повозки, каждая запряженная двойкой лошадей. На передней повозке с важным видом восседал крупный коротышка в кожаной куртке, из-под которой виднелась косоворотка, в красных штанах, высоких сапогах до колен и в шапке-папахе. Лицо его украшали большие, загнутые кверху усы. На его поясе с правой стороны болталась здоровенная кобура, по всей видимости, не пустая, а с пистолетом. С левой стороны у него к поясу была привешена короткая сабля в ножнах. Рядом с ним сидели два матросика в тельняшках и с патронташами, перекинутыми через плечо, каждый из которых держал в руках по гусю. Вся компания смотрелась нарядно и пёстро. В повозке лежали навалом несколько объёмных мешков с неопределённым содержимым. – Ух ты, какой типаж! – обрадовано воскликнул коротыш, заметив Незнайку. Лошади остановились. Соскочив с повозки, коротыш мигом оказался возле Незнайки. Схватив его за щеку, он стал оценивающе оглядывать его с ног до головы. Незнайка настолько обалдел от такой бесцеремонности, что не сразу догадался отдёрнуться. – Где такую шляпу оторвал? – спросил коротышка. – Э-э… бе-е… ме-е… – замямлил Незнайка. – Нет, я определённо хочу его к себе в адъютанты, – сказал коротышка, отпустив Незнайкину щёку и повернувшись к матросикам. Те сдержанно захмыкали в усы. – А как же я? – деланно возмутился очкарик. – А ты, Костерок, низвергнут из адъютантов в денщики, за то, что плохо себя вёл, – сказал коротышка, сделав пару движений, будто ударяет себя кулаком в челюсть, не оставив таким образом сомнений в том, кто наградил очкарика фингалом. – Я не Костерок, а Бермудский, – сказал очкарик, обиженно отвернувшись. – Его раньше, до того, как он к нам попал, Костерком звали, – объяснил коротыш хмыкая и показывая на очкарика пальцем. – А потом он начитался книжек про морские путешествия и объявил себя Бермудским. Мол, я такой загадочный, как Бермудский треугольник. Коротышки, сидевшие на повозках и слышавшие разговор, заржали. – Ну что, пойдёшь в адъютанты к Батьке Гусю, то есть ко мне? – спросил коротыш. – Как-то неожиданно. Мне надо подумать, – ответил Незнайка уклончиво. – Подумай хорошенько. Индюк тоже думал, да в суп попал! Мы сейчас в Ветрогонск едем. Это наша столица, слыхал? Вернёмся через пару дней. Тогда и заберём тебя. – Ты думай хорошо, Батька Гусь абы кому таких предложений не делает, – хмуро сказал Бермудский. Возле входа в гостиницу аккуратно росли красивые декоративные цветы. Батька вдруг выхватил саблю и... вжик-вжик – точными энергичными движениями посрубал все цветки, так что они разлетелись в разные стороны. – Вот так! – сказал он довольно, засунул саблю обратно в ножны и пошёл к повозке. – Чтоб их! – поддакнул ему Бермудский и сделал в воздухе несколько разящих движений ладонью. – Ну, поехали! – крикнул Батька и влез на повозку. Тут же раздался посвист, и лошади тронулись с места. Все четыре повозки с грохотом унеслись по дороге, подняв тучи пыли. «Вот и хорошо, – подумал Незнайка, посмотрев вслед уносящимся повозкам и чихнув, так как пыль забилась ему в нос. – Хорошо, что уехали. Меня завтра в Калачах уже не будет. Пусть как хотят тут живут, а Гусь этот, пожалуй, обойдётся без адъютанта».