19 августа
Тяжелые капли конденсата будто в замедленной съемке срывались вниз, сползая по стене. Гермиона вдохнула затхлый воздух, медленно проводя подушечками пальцев по шершавому камню. Оставляемые каплями следы напоминали дорожки из слез. Сон одолевал ее. Но Гермиона не хотела спать. Ночь сулила кошмары, от которых невозможно было скрыться никакими зельями и травами. Усталость щипала глаза, тяжесть уже давно медленно разлилась в затылке, но девушка упрямо держала глаза открытыми, хотя и понимала, какую глупость совершает. Гермиона перевела взгляд на свои руки. Белые, покрытые шрамами… Когда ее ладони превратились в полотна, исчерченные белыми линиями? Хотя Грюм всегда говорил, что лучше получить шрам на тренировке, чем Аваду в лоб в бою. Быть может, когда-нибудь это действительно поможет ей спастись от неминуемой смерти. Гермиона не слышала ничего, но знала, что в медотсеке сейчас стоит ничем не заглушаемый вой раненых. Очередная операция пошла под откос, Орден снова несет потери из-за неспособности достать необходимые травы для медперсонала, что означало только одно. Скоро в бой пойдут новобранцы. Девушка шумно втянула воздух через нос, поджимая губы. Она медленно перевернулась на спину, уставившись в темнеющий потолок, и сморщила нос. Глаза щипало. Гермиона никогда не была пессимисткой, но осознание того, что вот-вот все ее знакомые, с которыми она училась столько лет, отправятся вместе с ней в бой и из них каждый раз возвращаться будет все меньше и меньше, выбивало почву из-под ног. Девушка со всей четкостью осознала: она не была готова хоронить друзей. — Герм, не спишь? — шепот Рона привычно исходил с койки под ней. Гермиона медленно прикрыла глаза. Ей не хотелось разговоров. На самом деле, ей просто хотелось разрыдаться. Она малодушно позволяла себе иногда задаваться вопросом, почему она здесь. Ведь в мире есть огромное количество людей старше и опытнее ее. Много отличных бойцов, способных изменить ход сражения. Но почему-то именно она оставила свою семью, ушла из дома и теперь лежит здесь, в темном помещении подвала, готовая вот-вот отправиться на смерть и попрощаться со своей жизнью, когда ей едва исполнилось семнадцать. — Нет, Рон. Я не сплю. Ее голос был хриплым. Девушка медленно перевернулась на живот, свешивая голову вниз и глядя туда, где, по ее мнению, находилось лицо друга. Тьма не давала ей возможности разглядеть его, и Гермиона мысленно порадовалась, что сейчас не видны ее красные, припухшие глаза. — Давай прогуляемся? Это было бесконечно глупой затеей. И все же Гермиона медленно повернулась, садясь на кровати и свешивая вниз босые ноги. Она спрыгнула с завидной элегантностью, не издав практически ни одного звука. Девушка ощутила, что Рон находится правее нее и надевает свой халат в темноте. Дверь в их комнату была подобна двери в бункер. Гермиона вышла в узкий коридор, оставив позади большую железную дверь с хитроумными замками-крючками. Болезненный желтый свет разливался по неровной плитке, воздух был застоявшийся. Вокруг — ни единой души. Гермиона обернулась на скрип двери и только теперь смогла полностью разглядеть Рона. Он был выше ее почти на полторы головы. Лохматые рыжие волосы ярко контрастировали с белой, как полотно, кожей. Под глазами залегли глубокие синяки, а глаза с возрастом стали немного выпученными, большими. Гермиона отвела взгляд. Ассоциации, возникшие у нее в голове, были ужасны. Они шли медленно. И не проронили ни слова с того момента, как вышли из комнаты. Просто шли и молчали, глядя на носки своих легких тапок и убрав руки в карманы пижам. Если бы их засек кто-то из особо вредных — им бы не поздоровилось. — Здесь какой-то мертвый воздух, — пожаловалась Гермиона, поднимая голову и прищуриваясь. Конец коридора утопал в полутьме. Мигающая лампа то вспыхивала факелом в нескольких метрах впереди, то угасала, уступая дорогу темноте. По всем правилам хоррор фильмов, сейчас впереди должен с минуты на минуту появиться монстр, который утащит их… куда-нибудь. — Очистительная система забилась, — пожал плечами Рон. — Об этом не трубят по всем каналам, чтобы сохранить спокойствие. Я был там с ребятами-техниками вчера, помогал исправлять, но дело дрянь. Как бы нам ни пришлось отсюда эвакуироваться. — А я была бы не против. Это место давило на нее. Гермиона проводила много времени в мыслях о доме, о тех местах, в которых побывала, и в какой-то момент ее пожирало чувство тоски по тем местам, в которых она больше, возможно, никогда не окажется. Каково это — жить в тесной келье, ожидая смерти, с мыслями о том, что ты можешь больше никогда не погулять в лесу или увидеть свет солнца? Каково это — понимать, что твоя жизнь висит на волоске и зависит лишь от твоего умения убивать и убегать? Раньше Гермиона по-другому воспринимала солнце… — Думаю, я знаю одно место, в котором тебе понравится. Рон провел ее по боковому коридору, нырнув в полутьму неосвещаемых помещений. Девушка пошарила по карманам в слабой надежде найти палочку, хотя и отлично помнила, что забыла ее в комнате. Рон не спешил зажигать свет. Наконец, они остановились у большой двери, подобной той, что охраняла вход в особо секретные объекты. Гермиона поежилась, обхватив себя за локти. — А ты уверен? — Само собой. Дверь приняла пароль и отворилась. Рон с довольной ухмылкой потянул ее на себя, открывая перед Гермионой. Девушка замерла. Свежий воздух дыхнул на нее, заставляя закрыть глаза и глубоко вдохнуть сладостный аромат. Это был огромный павильон, конца которому не было видно. И все до самого конца было заполнено растениями, большими и маленькими. Где-то вдалеке Гермиона даже могла различить фруктовые деревья. Она медленно перевела взгляд на Рона. Тот с довольной ухмылкой следил за ее реакцией, выжидающе глядя ей в глаза. — Ну что? Гермиона медленно улыбнулась. Ее ответ был ясен. Они вступили под фиолетовый свет ламп, подвешенных на лесках под потолком, и медленно двинулись вдоль рядов овощей. Воздух здесь был влажный, густой. Будто бы осязаемый. — Как ты нашел это место? — с улыбкой обернулась на Рона Гермиона. Тот почему-то шел, глядя вниз на дорожку и засунув руки в карманы. Ее друг пожал плечами, неуверенно улыбнувшись. — Я и не находил. Мне ребята показали. Говорят, если станция не заработает, надо будет придумать, как прогонять воздух через эту комнату. Пока это наши легкие. Гермиона отвела взгляд от Рона, вновь возвращая его на сад. — Почему нельзя подводить воздух снаружи? — Мы пытались это организовать, но система, как видишь, нестабильна. Мы слишком глубоко под землей. Они возвращались. Гермиона позволила себе перевести взгляд на Рона. Тот был бледен и сосредоточен и почти ничем не напоминал того веселого проказника, каким был в школе. Что-то переменилось в его глазах, хмуро сложенных бровях и упрямо сжатых губах. Что-то поменялось в твердости его взгляда. Неожиданно Рон перевел взгляд на нее и, позволив себе расслабиться, тепло улыбнулся ей. Гермиона улыбнулась в ответ. И в этот момент ей стало необыкновенно тепло и спокойно. В следующий момент рука Рона легко легла ей на плечи, притягивая к себе как ребенка. Из груди Гермионы вырвался смех: настолько теплым, детским и дружески-поддерживающим был этот жест. — Ты чего? — спросила она, поднимая взгляд. Рон смотрел на нее, не отрываясь, и на губах играла слабая улыбка. Гермиона заметила, что у самых его глаз залегли морщинки. — Все образуется, Герм. Его словам хотелось верить. Они подходили к своей комнате, когда заметили мявшегося в дверях посыльного. Это был совсем еще мальчишка. Он носил строгий черный костюм, а его волосы были идеально причесаны. На вид ему было лет пятнадцать. Заметив их, ребенок встрепенулся и будто бы даже сжался, втягивая голову в плечи. От одного только его вида сердце Гермионы пропустило удар. Она видела, как нахмурился Рон, точно так же как и она глядя на два бледных пергамента, которые мальчик судорожно мял трясущимися пальцами. Будто почувствовав нервозность Гермионы, Рон сделал шаг вперед, и девушка оказалась прямо за его спиной, не лишенная, все же, возможности видеть происходящее. — Что-то произошло? — уточнил Рон, и голос его казался суровым. Гемриона встретилась взглядом с известителем, и одного этого взгляда было достаточно для того, чтобы понять, зачем он здесь. Мальчик трясущимися руками протянул им два конверта. Это была военная форма. Книга безвольно упала на колени. Гермиона подняла взгляд, уставившись на волнующуюся поверхность озера, в водах которого отражалось серое небо. Ветер буйно резвился, поднимая опавшие листья в воздух и забираясь под небрежно наброшенную на тело куртку. Край клетчатого пледа хлопал ее по колену. Если бы она тогда знала, как далеко уведет ее выбранная ею же дорога! Вздохнув, Гермиона вернула взгляд на поверхность озера. Удивительно. Столько лет, проведенных в четырех стенах, столько слез по подлунному миру и столько безразличия сейчас, когда все, чего она ждала, оказалось прямо на ладони. Почему она не могла остановиться в своих поисках? Гермиона медленно обернулась. На достаточном расстоянии от нее Реддл беспечно обсуждал что-то в компании однокурсников. Девушка отвернулась прежде, чем он сумел поймать ее взгляд. На коленях лежала законченная расшифровка заклинания. Оставалось решиться.***
План был прост. Гермиона повторила его несколько раз про себя, пока закрепляла на запястьях палочки и проверяла работоспособность оставшихся после битвы в Министерстве орудий. Переместиться во времени в самый конец битвы за Хогвартс, когда Тайная Комната уже открыта. Взять клык. Переместиться обратно. Звучит несложно, разве нет? Руки бегали по застежкам-крючкам, пока магические обереги распыляли в окружающем пространстве ауру надежности и спокойствия. Гермиона схватила выцветшую резинку для волос и по-магловски затянула непослушные волосы в тугой пучок. Кинжал в крепление на бедре… Взгляд упал на последнюю деталь: верхний, основной слой боевой формы. Руки дрогнули и опустились сами собой. Гермиона медленно выдохнула, закрывая глаза и кладя руки на крышку чемодана. Послышался щелчок. Бесконечно глупо идти в бой без полного комплекта брони, но в бой она и не собиралась. Перемещение произошло быстро. Один рывок, так похожий на трансгрессию, — и почва ушла из-под ног, позволяя Гермионе закружиться в калейдоскопе пространства. Носки ее ботинок едва мазнули камень. Девушка уже почти могла видеть очертания статуи Салазара, когда новый рывок с силой ударил ее в грудь, чуть ли не вырывая из тела куски плоти. Вскрик, вырвавшийся из горла, многократно отразился от полотна сменяющихся времен, оглушая. Холодный пол. Боль. Это что, кровь? Как же… Сухой кашель заставил перекатиться на бок и свернуться в кулечек. Гермиона открыла глаза, но расплывчатая комната лишь крутилась перед глазами, пока на пол у ее лица продолжали лететь багровые брызги. Гермиона зажмурилась. В ушах звенело. Новый приступ кашля. Привкус железа. — О, мисс ДеБелло! Я невероятно скучал. Кровь застыла. Гермиона открыла глаза, медленно переворачиваясь на живот и вскидывая голову в попытке разглядеть, что происходит. Бледная, почти неразличимая на фоне общих тонов темной комнаты фигура стояла в нескольких метрах от нее. Змеиный шепот же раздавался будто у самого уха. Этого не может быть. Вместо ответа из груди Гермионы вырвался сдавленный хрип, превратившийся в кашель. Кровавая слюна омерзительно свисала с губы. Гермиона вытерла ее быстрым движением правой руки, приподнялась на локтях и, оттолкнувшись от земли, встала. Палочка мгновенно выскочила из кобуры, но тут же была вырвана из ладони посторонней силой. Девушка рефлекторно дернулась в ее сторону, но остановить полет было уже поздно. Зрение постепенно возвращалось. Теперь вместо размытого синего пятна она видела его. Бледное, покрытое выступающими венами змеиное лицо. Плоский нос. Два красных глаза. Его беззубая улыбка, дышащая смертью, приковывала к месту не хуже гипнотического взгляда. — Понимаю, перемещения во времени болезненны. Особенно насильственные, — почти дружелюбно прошипел Волан-де-Морт. Гермиона прищурилась. Она находилась в Тайной Комнате, и помещение осталось почти таким же, каким она его запомнила. Но Темный Лорд?.. — Молчите, мисс ДеБелло? Или предпочитаете, чтобы к Вам обращались по настоящему имени, мисс Грейнджер? Он слишком болтлив для самого пугающего волшебника всех времен. Гермиона проскользнула глазами по его лицу, рефлекторно ища знакомые черты в холодной змееподобной морде. Лишь прищуренные глаза и легкая полуулыбка на губах напомнили ей о том, кто скрывается под личиной монстра или, точнее, кто скрывал в себе эту сущность долгие годы. — Да, люблю прямоту, Реддл, — Гермиона позволила себе сложить руки на груди, вздергивая подбородок. Волан-де-Морт не убил бы ее сейчас. Ему что-то нужно. Ему… — Не смей произносить это имя! — громогласный раскат пронесся по темному залу, многократно отражаясь от стен. Крик — а скорее вой — заставил магическое поле почти ощутимо вибрировать. Гермиона прикусила губу, но вовсе не от страха. Темные глаза Лорда сверкали из-под опущенного лба. Сделав вдох и выдох, он будто бы успокоился. — Мы оба понимаем, ДеБелло, что тебе осталось жить совсем немного. Если ты не налетишь на заклятие смерти, Время разорвет тебя на части. Ты аномалия. Тебя не должно было существовать. Гермиона скрестила руки на груди, переведя заинтересованный взгляд на своды под потолком. Интересно, чем он врывал ее из потока времени? Ведь вырвал же чем-то. Откуда ему столько известно? Блефует? Пытается привлечь на свою сторону? — Давай только без предложений стать твоим союзником. Ты совершил то, что я никогда не смогу ни забыть, ни простить. Не говоря уже о том, что твои идеи мне не близки. Девушка поджала губы. Она продолжала держать руки скрещенными на груди, надеясь на то, что если Волан-де-Морт и обнаружит запасную палочку, палочку Гарри, то будет не слишком успешен в ее изъятии. — Разве? — сиплый голос на миг исказился. Бледные, почти фиолетовые губы растянулись в довольной ухмылке. Волан-де-Морт провел палочкой по воздуху. Гермиона сглотнула. Видеть лицо восемнадцатилетнего Реддла, облаченного в наряды Темного Лорда, было тяжело и жутко одновременно. Голова, такая живая и реалистичная, твердо держалась на бледной и изрытой венами шее. Два серых глаза сверкали из-под темных бровей, а губы, все еще мертвецки бледные, вновь были растянуты в полуулыбке. Дышать становилось тяжело. Эти два образа, бывшие различными в ее голове, слились в страшную картинку, которая не желала выходить из памяти. И тем не менее, Гермиона продолжала безмолвно глядеть на то, как Реддл, хищно скалясь, делает к ней неспешные шаги. — Милый фокус. Тебе стоило бы использовать его на постоянной основе, — Гермиона, не выдержав, отвела взгляд. Влажные камни слабо мерцали в зеленоватом свете. Он стоял уже достаточно близко. Инстинкты кричали о том, что нужно бежать, но девушка упрямо стояла на месте, осознавая: бежать некуда. Бежать не имеет смысла. Острие палочки, так похожей на кость, впилось ей в правую щеку, вынуждая повернуть голову. На нее все еще смотрели глаза Тома Реддла. На нее все еще смотрел Том Реддл. — Скажи, Гермиона. А ты помнишь тот вечер? Его голос изменился. Стал таким похожим на тот бархатный шепот в библиотеке. Гермиона невольно вздрогнула от фантомных прикосновений к запястью, тепло которых словно по волшебству распространилось по телу. — Помнишь грозу? Дождь? Не помнила. Но она продолжала смотреть в его глаза, не в силах вымолвить ни слова. Разум бился в истерике, пытаясь заставить тело действовать. Но она, глядя в лицо юного Лорда, отчетливо разглядела то, что раньше не замечала. Его детские черты. Его взгляд, с которым он хватался за выступы скал над обрывом. Истолковав ее молчание по-своему, Лорд приблизился к ней еще на один шаг. Гермиона вздрогнула от ненавязчивого прикосновения ледяной руки к ее плечу. Он склонился к ее уху. На секунду Гермионе показалось, будто он собирается вонзиться зубами в ее шею, однако легкий аромат жасмина заставил ее вновь замереть, словно оглушенную. — Помнишь, как ты сказала мне, что не хочешь умирать? Помнишь, что случилось потом? Холодное прикосновение мазнуло кожу у виска. Пару мгновений потребовалось Гермионе для того, чтобы понять, что он убрал прядь выскочивших из пучка волос ей за ухо. Отошел на шаг назад, глядя на нее с заботой, которая… казалась такой искренней. — Ты ведь думала, что не сможешь никогда начать новую жизнь. Что твоя собственная судьба погребена вместе с останками дорогих тебе людей. Но ведь все может быть по-другому. Гермиона сглотнула. Она должна перестать его слушать. Но на нее глядел Том Реддл, и тот взгляд, который он ей посылал… О какой дождливой ночи он говорит? Почему она доверилась ему в прошлом? Что… что между ними… — Ты можешь получить все, что хочешь. Любовь, жизнь, свободу. Гермиона судорожно втянула воздух, вскидывая подбородок. — Какие красивые слова. — Но они тебе нравятся. — Они восхитительно лживы. Как и твоя маска. Реддл улыбнулся, глядя на нее исподлобья. — Ну же. А ты… никогда себе не врала? Его слова всколыхнули что-то в сердце Гермионы. Она подняла на него взгляд, слегка прищурилась. Реддл, стоявший перед ней, так сильно напоминал юного Лорда, что ей становилось не по себе. О чем он говорит? — Конечно же нет, — продолжил свой монолог Волан-де-Морт. — Ты ведь герой своей истории. Трагичной истории, но зато какой красивой! А герои никогда… — Что ты знаешь о «красоте» и трагичности? — прошипела Гермиона. Он помолчал, склонив голову набок и внимательно за ней наблюдая. — Я достаточно знаю о твоей истории. Его рука — человеческая, а не змееподобная — медленно потянулась к ее лицу. Большой палец прошелся по щеке, мягко поглаживая скулы. — Любовь на войне. Военная тайна, в которую вы оба были посвящены. Твои разработки. Его смерть. Или, лучше сказать, убийство? Причем преднамеренное, осознанное. Интересно, сколько сил потребовалось для того, чтобы выполнить то, что должно было быть выполнено? Гермиона тяжело сглотнула. Откуда… — Твоя жизнь, — его брови были чуть приподняты, а голос не имел ни намека на сарказм или издевку, — это сплошной кошмар, Гермиона. Но это вовсе не означает, что твоя судьба и обязанность перед погибшими — стать жертвенным животным. Ты имеешь право быть счастливой. И не быть убитой самим Временем. Я знаю, как тебе помочь. Гермиона на секунду прикрыла глаза. Отодвинула эмоции в сторону. А когда вновь открыла их, на дне ее зрачков плескалось отчаяние. — Как ты нашел меня? Реддл растянул губы в ухмылке. — Ну, у меня фотографическая память, а помнится мне, в старшей школе ты изучала какое-то интересное заклинание, связное с полем времени… Он подошел ближе, глядя ей в глаза. В этот момент палочка уткнулась ему в ребра. Вспышка. Гермиона отлетела на несколько метров назад, неуклюже приземляясь на ноги. Лорд остался на месте. На атаку он лишь разразился хохотом, протяжным и заливистым. — Моя дорогая змейка, твои уловки мне давно известны, все до единой! Затем выражение его лица изменилось. Приобретя острые змеиные черты, оно преобразилось, возвратившись в свою первоначальную форму. Но теперь, глядя в красные глаза монстра, Гермиона не могла не видеть серых глаз Реддла. — Последний шанс, Гермиона. Добровольно со мной или со мной против воли. Девушка ударила первой. Желтый луч встретился с красным Империусом, образуя сгусток энергии по центру зала. Взмахнув рукой, Гермиона активировала сделанный ею же механизм притяжения палочки, и ее собственное оружие уверенно легло ей в правую руку. Не опуская палочки Гарри, она наколдовала несильно проклятие, посылая его в Лорда. Тот на секунду отвлекся от атаки, чтобы отразить его. Только эта секунда и была ей нужна. Волан-де-Морт сказал все, что нужно. Он модифицировал свое охранное заклинание, чтобы то каким-то образом перебросило Гермиону в нужное время. Значит, девушка могла спокойно убраться из этого места. Притянув клык Василиска, она растворилась в потоке времени, имея лишь смутные догадки о том, почему Волан-де-Морт в самом деле позволил ей уйти. «Ты знаешь, где меня искать, Гермиона», — пронеслось в ее голове отдаленным эхом. — «Когда наступит час смерти, ты будешь знать, где меня искать. И ты придешь».