Инсомния

Съёмки прошли весьма спокойно, можно было даже сказать отлично, несмотря на то, что продлились они весьма долго. Практически все дубли были сняты с первого раза. Но, придя в кабинет, Мария даже представить себе не могла, сколько бумажной работы ждёт её в этот раз. Кажется, она была обречена на пожизненное сидение за своим столом. Её запал и желание поговорить с Лукиной никуда не пропали, а только усилились, вместе с ними усилилось и непонятное чувство тревоги. Что-то открылось сегодня утром в кабинете директора, что-то, чего блондинка не замечала до этого, что-то тайное, что-то скрытое от лишних глаз, таящееся в ней самой. Она переживала за Лауру, она хотела ей помочь выбраться из вакуума отстранённости и напускной жёсткости. Сегодня она выглядела особенно уставшей, особенно сонной и несчастной, именно это и разрушило видимость порядка. Работа шла, час сменялся часом, а Третьякова, заработавшись, поймав кураж за хвост, даже не думала смотреть на время. Закончив последний отчёт, она подняла глаза и, к своему удивлению, поняла, что провела за заполнением бумаг почти пять часов, ведь монитор показывал 23:40. Мария слегка расстроилась, ведь из-за своего порыва, что так невовремя напал на неё, она упустила Лукину и теперь не поговорит с ней до завтрашнего вечера. Но, проходя мимо кабинета директора, блондинка, заметив полоску света на полу, решила, что ещё не всё потеряно. Постучав, она тихо вошла и застала директора спящей на диване и накрытой её собственным удлиненным пиджаком. На столике перед диваном было множество папок с документами, к которым никто так и не притрагивался, что насторожило блондинку. Лукина явно не высыпается, и она догадывалась почему, по крайней мере, ей так казалось. Она села на диван рядом с уснувшей и аккуратно поправила спавшую на лоб прядь волос. В этот момент Третьякова ощутила такой прилив непонятной нежности, что стала неосознанно улыбаться своим мыслям. Но это наваждение спало, когда она заметила напряжённые руки, сомкнутые плотно губы, нахмуренный лоб и неестественное для сна учащённое дыхание, такое, будто женщина пытается бежать. — Лаура, — мягко позвала она, — Лаура, проснись, пора домой. — Я не хочу, — явно проснувшись, но не желая открыть глаза, пробормотала женщина. Сейчас она выглядела максимально незащищённо. — Тебе нужно выспаться, не думаю, что диван - подходящее место для сна. — Выспаться… — хмыкнула Лукина, — Сколько времени сейчас? — слегка поднявшись, спросила она. — Первый час уже, наверное. Лаура села на диване, спустив босые ноги на пол и упершись локтями в колени, закрыла лицо руками, после чего провела по волосам. — Мне нужно отчёты заполнить, я останусь. А ты чего тут? — она на мгновение повернулась к Третьяковой, снова отвернувшись. Встречаться взглядами не хотелось — слишком опасно. — Лаура, — тихо сказала Маша. — Да? — растерянно и как-то глухо. — Пожалуйста, собирайся, и поехали, тебе нужно выспаться, а завтра я помогу тебе с отчётами, — попросила блондинка, надеясь не встретить препятствий на своём пути в виде упрямства Лукиной, — До моего дома двадцать минут, до своего ты поедешь минимум полтора часа. У нас завтра съёмки начинаются ранним утром. За костюм не волнуйся, я завтра предупрежу стилиста, она что-нибудь тебе подберёт, — пояснила Маша, увидев непонимающий взгляд напротив. — Я не могу, это неудобно. К тому же, заваливать тебя своей работой — это свинство в высшей степени. — Ты не завалишь меня своей работой. Я лишь предлагаю тебе свою помощь. Удивительно, но сил спорить и отказываться у директора совсем не осталось, и, кивнув, она пошла собирать свои вещи. Выйдя из здания школы, Лаура остановилась на крыльце. Мария обернулась и непонимающе посмотрела на директора. — Курить хочу, — сказала Лукина, уловив непонимание, исходящее от коллеги, — Посидим? Третьякова лишь кивнула и направилась в сторону лавочки, спрятанной за кустами, подальше от лишних глаз. Было очень темно, свет от фонаря почти не проникал в то место, где сидели две женщины. На секунду в темноте загорелся огонь зажигалки, освещающий лицо Лауры. Маша заворожённо смотрела на это зрелище, не видя, но чувствуя невероятную красоту женщины, сидящей рядом. Она и раньше считала Лауру красивой, но сейчас это было совсем иначе. — Ты пялишься, Третьякова, — ухмыльнулась Лукина, и в голосе её можно было уловить веселье. — Что? Я не пялюсь! — деланно возмутилась Мария, резко отвернувшись. — Пялишься! — довольно протянула Лаура. — Как ты…? Тут же совсем темно, — немного раздосадованно, от того, что её рассекретили, проговорила блондинка. — Я чувствую, — совсем серьёзно донеслось до слуха Третьяковой. Послышалось шуршание травы, что сказало Марии о том, что женщина ушла. Просидев ещё пару мгновений, она и сама вышла из укутывающей, словно одеяло, темноты, направляясь к своей машине. Третьякова решила отложить все выяснения на завтра, ведь сейчас после долгого рабочего дня им обеим нужно хорошо выспаться. Но их разговор на лавочке не выходил у неё из головы, такая резкая смена настроения Лауры пугала и расстраивала её, заставляя теряться в собственных чувствах, сомневаться в собственных решениях. Всю дорогу ехали молча, Лаура пыталась бороться со сном, чтобы не отключиться уже в который раз за день, и ей это всё-таки удалось. Хотя, будь дом Третьяковой в часе езды, игра была бы проиграна с колоссальным разрывом. Дома Маша показала Лауре гостевую и всё, что могло понадобиться, достала постельное и даже сама застелила кровать. — В общем, ванная там, — показала блондинка на дверь сбоку, — Моя комната рядом с твоей, если что-то будет нужно, знаешь, где меня найти. Полотенца, зубные щётки в ванной в тумбочке. Вроде бы всё… — Мария замялась, не зная, что ещё сказать, только бы продлить эти мгновения, когда Лаура так внимательно изучает её лицо, с теплотой смотрит в её глаза и мягко, хоть и натянуто, улыбается. Они так и стоят какое-то время, уставившись друг на друга, не в силах прервать зрительный контакт и разойтись по своим комнатам, пока Лаура не разрезала тишину дома своим хрипловатым голосом. — Спасибо, Маш, — срывается очень тихо, и если бы Маша не смотрела прямо на неё, наверняка бы не услышала. Но она услышала. И в этом было столько тёплого, нежного и родного, что ей моментально стало всё понятно. — Доброй ночи, Лаура! — проговорила она и скрылась за дверью своей спальни. — Доброй, — донеслось ей вслед.