Смута

      Лесная тропа, возле которой рядком росли дикие ягоды и цветы, вела прямиком к Лесной Хижине. Отойдешь чуть в глубь леса — увидишь ручеек и переправленный через него каменный мост. В ручейке этом водилась редкая рыба. Одну из рыбёшек поймал Рафи, что сейчас устроил привал, насобирав ягоды и пожарив рыбу. Лакомство было лучше Данморских горьких яблок и соленых карасиков. После обеда, гоблина сморил сон, и только к вечерку Рафи продолжил свой путь.       — Грибов нет, хотя пора уже. — из глубины леса возвращался грибник с пустой корзиной.       — В чаще наверняка есть.       — Лесная тропа туда уже давно заросла, сбиться недолго, а к вечеру тебя и волки сожрут…       — Волки? Разве они обитают здесь?       — Лесные жители заметили их еще зимой, вам, гоблинам, почаще нужно выходить из своих болот.       — От чего ж они забрели сюда? — Рафи проигнорировал колкость эльфа, тот явно не был дружелюбен к гоблинам.       — Говорят, проделки фей. Словно опять зло наведалось к нам, в Занзару, природа стала нынче агрессивнее… Вот бы кто узнал об этом побольше…       — Понятно… Хорошей вам дороги…       И Рафи ушел.       — Наверняка феи тоже чувствуют смуту, готовятся охранять свои владения…       Гоблин шёл всю ночь, лес всё становился гуще. Путник хотел было устроить привал, но увидел странного гостя. Это был Коргот, что уже, верно, долгое время следил за ним. Странная фея с телом личинки, вросшим в древесину, направлялась к гоблину.       Остановивши свой полет, начала говорить:       — Здравствуй, незваный гость. Дальше — начало сердца леса, где обитают уж сильно недовольные нынешними обстоятельствами лесные феи. Феи Зачарованного леса. Гоблин Рафи, уходи, пока эти феи не напали на тебя. — Фея, казалось, говорит не свои слова. Было ощущение, что это предупреждение от всего леса.       — Прошу простить меня за вторжение в вашу обитель, — гоблин поклонился, — но я держу путь к лесным эльфам — моим друзьям. Я нуждаюсь в их помощи.       — Лесная Хижина исчезла с земель Зачарованного Леса навсегда, как и ее жители.       — Что? — булькнул удивленно Рафи.       — Маленькие феи воды повздорили с семьей лесных эльфов и напали на них. Эльфы не смогли спастись, и теперь их тела навсегда потопли в реке, протекающей рядом с их домом. Хижина догнивает уже который месяц…       — Никаких лесных эльфов… — подвел итог гоблин.       — Возвращайся в Эндеву, Рафи. Иначе тебя ждут здесь большие неприятности…       Из глубокой чащи повеяло холодом и страхом.       — Мне не вернуться по прежнему пути: я заплутал. Помоги мне, о лесная фея!       И Коргот решил помочь путнику.       Они шли долго и тихо. Уже темнело, снова, когда показалась узенькая тропинка. Где-то далеко завыли волки. Лесу надоело присутствие гостя. Рафи поблагодарил фею и двинулся в обратный путь, но Коргот не оставил путешественника, он увязался за ним следом. Путник не был против, ему было все равно, но от увязавшейся феи был и прок: Коргот помогал ему собирать ягоды, указывал на приближённый ручеёк, где гоблин мог сделать привал и иногда рассказывал о его доме — Зачарованном Лесе. К концу второго дня они достигли границы леса, прибыли к перекрёстку.       Люциусу понадобилось два дня, чтобы добраться до Тиралина с полными сумками припасов, что так добродушно предоставил мэр, конечно, не бесплатно, но с меньшей ценой, нежели чем в лавочке. Он купил небольшую чёрную пони, на которой и направился в столицу тихим ходом. Перед столицей построили конюшню, в которой добродушно приняли эльфа, готового щедро заплатить. На самом деле, эльф тут не пробудет и суток. К концу дня он уже в спешке покидал город, направляясь в горную деревню гномов. Его путь был длинным, пейзажи сменялись неохотно, а пони все чаще уставал и скакал, запинаясь. Около дня Люциусу понадобилось, чтобы преодолеть опушку Зачарованного Леса, вернуться в Эндеву для несколько часовой передышки и продолжить свой путь. Совсем скоро дикая мягкая травка заменится горными тропами — пологим подъемом на горные вершины. Уставшим пони и эльфу понадобилось еще два дня, чтобы добраться до поднебесных горных вершин и зайти в бесконечно длинные пещерные коридоры. Если б Люциус не знал дороги, они бы там и сгнили.       — Мэр хочет посетить твою деревню, Квинлин.       — Зачем?       — Я не знаю. Но без хороших помыслов. Я уверен в этом.       — Пусть прибывают… Ты сможешь проследить за его путем?       — Я пробыл в бегах семь дней! Моя пони сейчас издохнет, если не отдохнет.       Гном кивнул.       — Останься в Монагаме и прибывай почётным гостем. — гном встал со своего трона и направился к выходу.       Квинлин прошел через всю деревню к старой мастерской. Она была не самым последним местом в их деревне, но никто не решался её восстановить, так и оставив это место навсегда заброшенным. Только единственные существа заселяли это место. Зайдя в мастерскую, гном увидел «груши», свисающие с металлических балок вниз. Их было такое несчетное количество, что рябило в глазах.       — Минари, Мигари и Гигарекс. Вы должны помочь моему народу — вашему родителю.       Феи не особо жаловали тех, кто использовал их как боевое оружие. Как средство для уничтожения. Но не металлические создания из Монагама и Анагама. Гномы создали их верными только своим создателям. И очень сильными. А потому феи всегда готовы были прийти на выручку гномам.       Гном поведал своим созданиям о ситуации в Занзаре, те пробыли слишком много времени в спячке, поведал о надвигающейся смуте. Квинлин попросил подчинить себе пси фей, а после и льдов — непобедимая комбинация фей, спрятаться в горных пещерах, что ведут к Монагаму и перекрыть вход, как только «любезнейший» мэр Тиралина прибудет к вождю. Феи металла огромной тучей собрались и вылетели из своей обители, пролетая над головами удивленных гномов. Они разлетелись по всей Занзаре, выполняя поручение своего вождя.       Монагам стал ждать.       Рафи шёл долго к горам. День за днём он всё приближался к дому гномов с пустыми руками и плохими вестями. — Коргот, кто ты для своего народа? — как-то начал гоблин.       — Я теперь никто, нет мне места сейчас в Зачарованном Лесу.       — И что ты будешь делать, когда мы прибудем в деревню гномов?       — Я продолжу служить тебе.       — А что с твоим домом?       — Корготы не привязаны к своему дому настолько сильно, всё же вот, что отличает нас от прошлого тела. Ворготы — не Корготы, и они никогда не пойдут на это без чьего-либо приказа.       — Ты, как и я, путешественник?       — Да, но путешествую я намного дольше, чем ты.       — Как это?       — Я видел, как создавался наш дом, ваш и дом людей. Мне намного больше лет, чем ты думаешь. Я вынужден вечно скитаться по всей Занзаре, — ненадолго замолчал, — И Зачарованный Лес — не истинная родина для меня.       — А что же?       — Это место уже давно исчезло…       Рафи понял, что эта фея, хоть и странная на вид, но имеет очень интересную историю.       На землю осел сильный туман. Где-то издалека лишь пробивался луч солнца, были слышны потоки быстрой горной реки. Но путешественник продолжал идти вперед, по горным тропам за своей феей.       — Этот туман непростой. Он не может быть им!       — Это туман непростой. — подтвердила фея.       — Тогда какой же?       — Магический. Более, чем уверен.       Путь через горы занял три дня. Туман всё усиливался, пока путники приближались к входу в пещеры, а когда пришли, не смогли войти в них. Туча фей металла повисла в воздухе, преградила вход и грозилась напасть на пришедших.       — Убирайтесь, незваные гости, убирайтесь прочь! — металлический голос разносился повсюду, но хозяина этого голоса нигде не было.       — Мы помощники Квинлина, пропустите, мы пришли с вестями.       Металлический скрежет внезапно громко разнёсся эхом по горным пещерам, удаляясь, а потом вернулся с более громким эхом.       Кажется, с ушей стекает кровь…       Феи расступились пред гостями. Путник и его фея продолжили путь. Гоблин, оглушённый, был совсем не в состоянии идти, хотя Коргот до Монагама продолжал поддерживать своей магией. Когда показался длинный каменный, нависший над пропастью, мост, силы и у того, и у другого были на исходе, а потому было решено устроить привал. Гоблин уснул, устроившись у одного из менее острых камней, а фея основалась на его старой походной сумке и несла дозор. После нескольких часов Коргот услышал металлический скрежет, похожий на прошлый, только намного тише. Странный звук все приближался, пока не подлетела одна из фей металла.       — Для чего ты увязался за этим гоблином, променяв свой дом? — фея, одна из немногих Гигарексов, что явно были «главнокомандующими», приземлилась на каменную тропу пещер.       — Я существую намного дольше, чем ты, искусственное создание. Я знаю, как поступать. — Коргот знал многое про историю этих фей.       — Не стоит говорить это в логове твоего врага, червяк.       — Твое место здесь. И оно всегда здесь будет. Ты ограничен в своем мире, хотя нам вполне суждено быть повсеместно.       — Даже если я ограничен в мире, это не значит, что ограничен в силе. Ты сгинешь, даже не дождавшись боя, ты окончишь свое жалкое существование в этих тёмных пещерах!       — Я не буду с тобой сражаться. Мой путь ещё не окончен. — Не думай, что я прощу тебе это. — металлический скорпион, перебирая своими ножками, угрожающе приблизился к природной фее.       — Я понял, что мне не место в загнивающем лесу. Его воздух дурманит когда-то добродушных фей. — всё-таки ответил Коргот.       — Что тебе мешало оттуда уйти?       — Я не осознавал пагубность ситуации, пока не вздохнул чистым воздухом.       — Этот воздух разве не действует больше ни на кого? Этот гоблин?...       — Ну, на тебя, может, и не подействует, как и на твоих металлических собратьев. А на всех остальных… Голову потеряешь сразу.       — Как это?       — Начнешь испытывать на себе странное воздействие воздуха Зачарованного Леса. Тебе будут слышаться и видеться нереальные вещи. Все обычные феи леса слышали и видели стаю волков, постоянно охотящуюся. Как только я почувствовал воздух сада фей, я понял, что никаких волков не существовало. Что-то заставляло нас думать об обратном!       — Это тёмная магия. Зло дает о себе знать из-под земли… — предположил скорпион и немного отошел от феи.       — Может быть, зло осело в нас ещё до того, как человек пришел к нам в мир…       Гоблин проснулся под разговоры на странном языке фей. Природная фея говорила, словно шумела листва деревьев, загадочно. Его речь разносилась повсюду. Но стальной же, громкий, тяжелый голос, был словно удар. Он не звучал повсюду. Эти феи понимали друг друга.       Когда гоблин пришёл в себя, отдохнул и перекусил, путники продолжили свой путь, оставив металлическую фею где-то позади. Коргот не отвечал про нового знакомого, да и Рафи не особо-то и спрашивал. Шли они около часа по бесконечно длинному мосту в тишине. На другом конце их встретили два одетых в тяжелую броню… Эльфа?       Да что у них тут творится?       Эти два создания не пропускали странную компанию, преградив путь длинными, выше их же роста, копьями из стали.       — Пустите! Нам нужно к Квинлину!       — Уходите. Иначе мы окропим твоей кровью наши копья.       — Глупые создания! Я прибывал в походе по его же приказу! По приказу вашего вождя!       Но стража так и не пропускала прибывших. Гоблин посмотрел на свою фею, словно ожидая поддержки и идей. Но тот молчал.       — Может предупредите своего предводителя?       — Нет, мы не будем тревожить его ради каких-то полоумных созданий.       Гоблин обиделся на такое заявления и уже было хотел высказать своё недовольство этим эльфам, но был прерван.       — Я слетаю за тем, кого они смогут услышать.       И Коргот удалился. Наверняка к своему новому другу? Гоблин сел напротив эльфов, облокотившись на стальные перила, сделанные завитками, и, бросив подле себя почти опустевшую сумку, посмотрел в глубокую пропасть. Лучи солнца, падающие через дыру в самом верху огромной пещеры, уже едва ли могли попасть. Становилось всё темнее, но красивее. Отсюда открывался великолепный вид на бескрайние просторы подземного мира.       Фея летела к тому месту, где последний раз видела металлического скорпиона. Но, прилетев, Коргот не нашел никого, кто мог бы помочь Фея приземлилась на камень, на котором спал Рафи, и зашелестел листьями, что росли на его крыльях. Прошло около двух долгих часов, когда его «шуршание» нарушил гость. Тот гость, которого ждали.       — Поспать проклятые не дают! Чего тебе, червь? — Гигарекс был не в лучшем расположении духа.       — Мне нужна твоя помощь.       — Как ни странно! — удивился и взмыл в небо, — Я хочу тебя убить, но никак не помогать тебе!       — Убьёшь меня, как я окончу свой путь, я обещаю тебе, но без твоей помощи я не смогу это сделать.       Гигарекс задумался и опустился на каменную тропу, характерно цокнув своими лапками о камень. Коргот тоже приземлился.       — Хорошо, я тебе помогу.       — На другой стороне этого моста нас, ну, гоблина не пропускают двое стражников.       — Я тебя понял.       Гигарекс металлическом звоном, тем самым, что встретил их в начале пещер, поднял сотни таких голосов. Это было не эхо! Это голоса, волной направляющиеся к деревне и, видимо, что-то содержащие в себе! «Эхо» вернулось, завершившись в механизмах Гигарекса.       — Вы можете идти.       Фея взлетела, поблагодаривши на прощание, и во всю мочь полетела к Рафи.       Снова этот оглушающее эхо, снова этот звон в ушах. Не такой пронизывающий, но явно не самый приятный. Гоблин схватился за уши. Эльфы, хоть были и непроницаемы, но тоже пошатнулись. Минута, две, три, пока шло и возвращалось это эхо, и долгожданная тишина. Эльфы расступились и разрешили пройти гостю. Гоблин сразу направился к вождю.       Квинлин сидел на привычном месте, своём троне, ожидая гостей. И правда, его «чутьё» не подвело. Рафи зашел, не постучавшись.       — Здравствуй, вождь. Что за эльфы, феи не давали нам пройти?       — И тебе доброй ночи, гоблин. Сначала расскажи о своих успехах, а уж потом требуй от меня ответов.       — Гоблины из Данмора отказались нам сотрудничать, проклиная тебя последними словами. Мне пришлось многое преодолеть, чтобы вернуться на перекресток Эндевы, Тиралина и Данмора. Я многое потерял, пока шел туда, но дело не только в этом. Я решил сходить в Зачарованный лес, в Лесную хижину, чтобы заполучить их поддержки. Я узнал, что хижина давно сгнила, а её жители давно погребены в реке. На юге и востоке у нас больше нет союзников.       Гном погрузился в тяжелые думы. Плохое обстоятельство дел, но разве он, Рафи, мог с этим что-то поделать? Недолго погодя, вождь ответил.       — У нас дела обстоят гораздо лучше, чем у тебя. — Квинлин довольно улыбнулся.       — Что произошло, чтобы самому злобному гному это понравилось?       — Пять дней назад прибыл Люциус с известием о том, что с нами решил сотрудничать Руфус — мэр города Эндевы и его давний друг. Так же он прибыл с известием о том, что Монагам собирается посетить мэр Тиралина, а по совместительству «главный» в Занзаре. Я пробудил наших детищ — фей металла, и приказал им собрать непобедимую комбинацию фей: льда и пси, а после караулить все окрестности гор и горных пещер. Когда прибыл мэр я узнал, что он прибыл не один, а вместе с небольшой армией, как эльфов, так и фей. Это была армия Руфуса и Люциуса, как я позже понял. Представь их удивление, когда моя армия — непобедимая комбинация фей, сильнейшая из всех армий, смогла разрушить не только фей врагов, но и эльфов! Бойня длилась целый день. А после пришлось ещё день сжигать горы трупов и убирать святые горные тропы от их грязной крови. Руфус, Люциус, его сын и мэр Тиралина приговорены к смертной казни. Публично. Ты успел как раз вовремя, с чем я могу тебя поздравить. Завтра, после захода солнца, их плечи освободят от грязных голов.       Рафи, безусловно, был поражен. Тот присел на лавочку, что стояла рядом с выходом из каменного зала, переваривая.       — Как так? Люциус? Предатель? Но зачем?       — Мы его пытали, но он только рассказал, что это «гнилая идея».       — Я бы хотел его увидеть. Увидеть. И плюнуть ему в лицо!       Гном засмеялся, хохоча громко и страшно.       — Хорошо, я дам тебе возможность увидеть его. Минари, проводи его.       Фея, тела более женственного, чем её собратьев, взмыла с «трона» вождя, хотя ранее казалась просто вырезной фигуркой, и повела в Анагам гоблина. Гоблина, не привыкшего к слишком жаркому климату. Рафи смог бы вытерпеть всё, но не спуск в Лавовые Пещеры. Но, на благо, к нем успел подлететь «прирученная» огненная фея. Она спасла его от ожидаемой смерти. Минари улетела обратно, а теперь сопровождающим был маленький чертик с рожками. Худой, красный и, по всему виду, очень горячий. Горячее, чем лава. Никакого желания прикасаться к нему не было. Фея проводила гоблина к темницам, стоящим прямо возле лавы. Свет от лавы падал на красные, потные, избитые лица и тела. По двое человек сидело в двух камерах. Руфус и Люциус — в одной, а Сиамус, сын Люциуса, и мэр Тиралина — в другой.       Люциус тяжело дышал, чуть ли не высунув язык, не сразу заметил «друга». Руфус же лежал на полу, кажется, в бессознательном сне.       — Люциус? — тот испуганно посмотрел на эльфа.       — Доброе утро… — тот повернул голову в его сторону, — или вечер. Я потерял счёт времени.       — Сколько вас тут держат?       — Сутки… Или двое суток… Он всё так придумал, что оставил нас в дураках. Я не знаю, что нас теперь ждет, но если он нас казнит, то я буду рад избавиться от всего этого. Всё летит прямо в эти лавовые пещеры! Вся Занзара сгорит в жестокости этого треклятого Квинлина!       — Зачем ты его предал? — брезгливо кинул гоблин.       — Меня вовремя вразумили. Мы и его пытались… Только он слушать не стал…       — Ты о чем?       — Что зло под надежной защитой… То есть, ну…       — Я понял. Но что за «защита»?       — Я не знаю, но даже бумага по этому поводу есть….       — А ты уверен…       — Да, — прервал Люциус, — без сомнений, все подлинно. Квинлин просто возжелал власти. Огромной власти, чтобы устроить в Занзаре свои порядки. Убирайся куда-нибудь в горы, в бесконечные снега, спрячься там, в пещерах, и никогда не вылезай оттуда, либо служи этому гному…       — А если я попробую вразумить его?       — Целая армия не смогла, а ты сможешь? Он скорее тебя казнит, чем слушать будет.       — Понятно… Я все же попробую… — с этими словами гоблин быстро удалился от камер, не слушая криков протеста, направляясь к выходу.       — Квинлин, стой, ты подвергаешь наш мир исчезновению! Ты не должен думать так, что власть тебе принесёт счастье! Кроме смерти она ничего не принесёт!       — Заткни свой хлебальник, слизняк, если не хочешь сдохнуть раньше времени!       За всей картиной: вспыхнувшей ссорой, проклятьями, попытками переубедить и подготовкой для пятого участника казни особенного убийства, наблюдала из окошка напуганная фея — Коргот. Видимо, здесь и заканчивается его путь.