***
Хисын держался подальше. Ото всех. Никому не рассказывал о своих переживаниях, эмоций почти не показывал. Все трудности старался переживать в одиночку. О том, что ему нравятся парни, вообще предпочитал забывать, пряча эту сторону себя под замок. Когда в средней школе он затронул эту тему с друзьями, на него посмотрели с отвращением и сказали, что это странно. Тогда он всё перевёл в шутку, криво улыбаясь и нервно потирая шею. «Ясно. О таком лучше никому не рассказывать.» — думал он и жил дальше, пока в старшей школе, не заметил к себе знаки внимания от другого мальчишки. Он, собрав всю свою волю в кулак, решил попробовать открыться. Быстро привязавшись к своему однокласснику, он в какой-то момент почувствовал себя нормальным, стал ощущать себя нужным. Они встречались недолго, никому не рассказывали, но в какой-то момент Хисын стал замечать в свою сторону всё больше косых взглядов. Именно тогда ему воткнули нож в спину. «Слушай, я не хочу чтобы про меня думали всякое, так что давай сделаем вид, что ничего не было. Разбирайся с этим сам и держись от меня подальше, ладно?» После этой фразы парень исчез из жизни Хисына, а тот остался один, с растоптанными чувствами. Хисын не планировал больше влюбляться. Вообще никогда. Но сердце Ли всё решило за него, когда в офис компании пришли новые трейни. Их представили на ежемесячной оценке и высокий парень с аккуратной родинкой на носу мгновенно привлёк его внимание. Сначала он принял возникшие чувства за простую заботу о младшем, но вскоре понял, что ни о ком другом так он не думает. Ему хотелось говорить с ним, смотреть на него, постоянно быть рядом. Каждый раз, когда младший улыбался — мир вокруг замирал. Хисын завидовал. Завидовал всем ребятам в группе, которые открыто и спокойно могли проявлять внимание и любовь к Сонхуну. Просто взять его за руку или обнять, когда хотели. Хисын так не мог. Он всегда себя контролировал. Старался не прикасаться к младшему без необходимости, взгляд не задерживать слишком долго, дышать рядом с парнем спокойнее, когда тот обнимал или подходил слишком близко. Он был для него другом. Хёном. Мудрым старшим товарищем по группе. Хисын правда старался выстроить между Пак Сонхуном и своими чувствами стену, поэтому одергивал себя каждый раз, когда засматривался на чужое лицо.***
Он не спит. На протяжении всей ночи не смыкает глаз, кусает губы и много думает. В голове то и дело всплывает образ Сонхуна, сидящего слишком близко; его дыхание на губах старшего до сих пор отдаётся фантомной памятью.«В этом моя правда, хён»
Слова Сонхуна, застрявшие в голове, сводят с ума. Серьёзный тон Сонхуна сводит с ума. Его глаза, покрасневшие от слёз, сводят с ума. Он не верит. Не верит, что тот, кто нравился ему так долго, тот, от кого дыхание спирает, а ладони потеют, тот, кто заставляет сердце стучать быстрее – испытывает к нему те же чувства. Когда солнце начинает подниматься из-за горизонта, пуская свои лучи в панорамное окно их гостиной, Хисын понимает, что наступило утро. Сонхун не подавал признаков жизни всю ночь, поэтому он, конечно же, волнуется за его состояние. Встав с неудобного дивана, и размяв затёкшее тело, он на ватных ногах движется в сторону общей спальни, однако около закрытой двери останавливается. Что он сейчас хочет сделать? Что хочет сказать? Поговорить о вчерашнем? А может лучше сделать вид, что ничего было? Он настолько погружается в свои мысли, что не замечает, как дверь открывается и перед ним появляется помятый Сонхун. Они смотрят друг на друга долгие несколько секунд: лицо Пака немного опухло, глаза покраснели, очевидно, он всё таки не смог сдержать слёз, когда ушёл из гостиной, и Хисыну больно от этого. — Доброе утро. — первым прерывает затянувшееся молчание младший, засовывая руки в карманы домашних штанов. — А, да… Доброе… — Хисын бормочет невнятно и делает небольшой шаг назад, когда Сонхун прикрывает за собой дверь спальни, — Как ты себя чувствуешь? Сонхун немного склоняет голову на бок, прищуриваясь и разглядывает лицо старшего. — Бывало и лучше. Ты? — Нормально. — Ммм. — мычит парень, обходя Хисына, направляясь в сторону кухни. Хисыну ничего не остаётся, кроме как последовать за ним. На кухне Пак залпом выпивает стакан прохладной воды, с гулким стуком ставя стеклянный сосуд на стол и смотрит на парня в упор. Тот под тяжелым взглядом тушуется, но всё же спрашивает: — Голова не болит? Ты вчера прилично выпил… Сонхун молчит, всё так же испепеляя старшего своим взглядом. Хисыну кажется, что проходит вечность, он не выдерживает эту давящую атмосферу. — Слушай, насчёт вчерашнего… Ты помнишь… — Я в душ. — Сонхун резко прерывает его и быстро выходит из кухни, опять оставляя Хисына наедине с самим собой. — Ну пиздец... — только и может на выдохе произнести Ли, медленно оседая на рядом стоявший стул. Он кладёт свои руки на столешницу, опуская на них голову. Слышит как в ванне включается вода и решает дождаться Сонхуна на кухне, но не замечает, как глаза медленно прикрываются и он проваливается в дремоту. На широкие плечи опускается тонкий плед; чужая рука аккуратно убирает чёлку с лица, заправляя короткие непослушные волосы за ухо. Кончики пальцев дотрагиваются до щеки, еле касаясь ведут ниже вдоль скулы, подбираясь ближе к губам, прикасаясь. Губы сухие, немного потрескавшиеся, но от этого не менее желанные. Чужое лицо склоняется слишком близко, внимательно рассматривая каждую деталь, любуясь; человек напротив ещё никогда не был настолько уязвим перед ним. Сердце заходится в диком танце, хочется прикоснуться к нему своими губами, разбудить требовательным поцелуем, сесть на колени, обхватив талию ногами, целовать влажно, долго, глубоко; хочется быть ближе, руками трогать везде и знать, нет, быть уверенным, что тебя желают в ответ так же страстно.«Я всё прекрасно помню, хён»
Чужие губы всё же касаются виска, оставляя лёгкий, почти невесомый поцелуй.***
Хисын просыпается от хлопка входной двери и звонких голосов в коридоре. Он поднимает голову с рук, чувствуя напряжение в спине и шее, взгляд переводит на настенные часы и понимает, что вырубился. — Хён? Ты дома? — первым на кухне появляется Чонвон, удивлённо смотря на старшего, — Сонхун написал, что ушёл в студию, я думал ты с ним. Хисын устало трёт глаза и пытается мысли в порядок привести. — Сонхун ушёл? — ещё раз уточняет старший, и получает утвердительный кивок от лидера, — Понятно. Я что-то неважно себя чувствую, пойду в комнату. Парень встаёт со стула, с его плеч падает плед, который он наконец-то замечает.