Интим

Каждый лондонский снег уникален, он пронзает своей редкой лиричностью душу. Непривычные к нему дети лепят неумело снежки. Пуховые тропинки обнимают носки ботинок, кругом звуки снега, отзвуки его падения. Скоро рождество и это чувствуется не только в свете ламп и воздухе, но и в лицах. Приветливость увеличивается у обычно сдержанных. Джон Вайлет, свернув в трубочку газету, идет по улице Кембриджа. Если приложить к глазу это «несостоявшееся романтическое свидание», то можно выделить один объект. Джон Вайлет, подходя к зданию университета, делает именно так, в центр его «позорной трубы» попадает статуя Генриха VIII, основателя Тринити-колледжа, усмехается и продолжает свой утренний путь по снегу. Слишком рано, чтобы этот снег растаял до него. Леди Хельман оказывается первой в холле перед офисом конторы художников-изготовителей. Офис спит, как будто укрытый прохладным одеялом, но и без снежного одеяла это все ожидаемо - в десять ноль-ноль ни один художник не приходит на свое место - пунктуальный и не пунктуальный. Леди Хельман стоит около большого окна, рассматривая, как большие автобусы еще несут на крышах снег. Ничего из этого скользкого безумия ее не радует, она рассматривает с безразличным величием происходящее так, как это делают каменные короли с фасадов зданий. Волосы уложены в высокую прическу, шпильки подобраны в цвет - она сегодня в черном с золотом по краям бортов пальто. Диваны холла роскошны той скучной степенью роскоши, как теперь в моде - белое, прямое, будто бы с отсылкой на утилитарность продажных Штатов. Бронзовая сумка опускается яркой деталью на белоснежный диван. Директор художников - маленький и шустрый, не бежит, летит со стороны лифта так, как будто перепрыгивает через шаг. - Леди Хельман! - Итан Тейлор расставляет широко руки, как это делают старые приятели, - не ждал тебя в рань! Прости-прости! Что не терпит отлагательств? - Месть, - холодно отвечает леди Хельман, - Читал утренние газеты? - Я? О чем ты… у меня на телефоне прогнозы погоды, - мужчины улыбается так широко, что кажется, будто его улыбка выпрыгнет и долетит до губ леди Хелльман, которая его выше на две головы, но нет, этого не происходит. - Итан, - холодно отчитывает леди Хельман, левый уголок рта у нее чуть приподнят, больше холодной надменностью, чем улыбкой, - я хочу чтобы ты мне изготовил немедленно одну вещь! Как вы умеете… как оригинал. - Срочно меняешь декорации для бутиков? - Это личный вопрос, - женщина меняет изгиб правой части губы на изгиб левой, бровь чуть ползет вверх, - Один человек сегодня меня выставил в таком свете…около продажной женщины… изготовишь для него от меня подарок, - леди Хельман поворачивает экран телефона к мужчине, - это! Итан Тейлор резко отклоняется назад от неожиданности в увиденном изображении. Улыбка сползает с губ. Озадаченный взгляд, вокруг плотно сомкнутых губ смесь щетины - ярко рыжей и седой. - Это?! - Не четкий рисунок? - уточняет леди Хельман, - Нарисовала за минуты три утром, - поворачивает к себе экран и смотрит, - уверена, что вы изготовите по моим размерам, - смотрит на свою левую руку, - и очень натурально. - Я куплю утреннюю газету, - мужчина идет к дверям своего офиса, распахивает - много света - компьютеры, чертежные столы, проходит между ними в следующую комнату-склад с кинодекорациями и столами для изготовления особых заказов. Облокачивается на стол: - Ты могла мне позвонить и переслать задачу. - Хотела собственноручно написать открытку и попросить тебя отправить то, что ты изготовишь и опустишь в упаковку из противоударного стекла. Адрес: Кембридж, Тринити-колледж, получатель: Джон Вайлет. Итан Стоукс перевернул квадрат маленькой открытки: «Furor Teutonicus» - прочитал мужчина. - Тевтонская ярость, - перевела с латинского леди Хельман, - мне кажется достойно для объявления войны? Джон Вайлет оказался с глазу на глаз с директором. Бертран Невилл пил кофе из маленькой чашечки с репродукцией Рафаэля, мужчина указал рукой на стул для посетителя: - Присаживайся. - Принес причину твоего вызова, - Джон Вайлет разложил газету на столе со своими фотографиями из Белгравии. - Это недопустимо для уважаемого преподавателя, - тощий франт-директор в галстуке-бабочке поставил на блюдечко кружку и посмотрел поверх нее на Джона Вайлета. - Бертран, - Джон Вайлет опустился в кресло, - полностью согласен с тобой. Готов принять взыскание, нарекание, но полуголый не синоним голого. С леди Хельман у меня предстоит судебный процесс, я намерен доказать, что она спровоцировала и публикацию в отношения меня и… - Леди Ванесса Хельман обвинила тебя в домогательствах? - Нет! - Леди Ванесса Хельман твоя любовница и вы посчитали, что это допустимо выставить перед общественностью? Вы посчитали, что родители наших учеников второй, третий сорт, которым безразлично на будущее их детей! Им не безразличен каждый вздох, намек, а тут… - Бертран Невилл резко смял газету, пододвинул ногой мусорку и отправил в нее сверток. - Мы вновь в пуританской Англии?! - Мы в лучшем университете Европы! Классическом! Даже если эта женщина вознамеривалась тебя скомпрометировать, почему ты самовольно на это пошел?! - Это была ирония! Ирония в обмен на обед! - Еще один прецедент иронии и я не посмотрю на твою писательскую известность и преподавательские рейтинги. - Бертран, ты живешь в другом веке? - Мораль и нравственность не имеет времени, Джон! Это как внутреннее уважение к себе! Опорочил себя и женщину и полагаешь, что это тебе сойдет с рук?! - Я - ее?! - Уважение - стоп нашей культуры! - В задницу! - Джонни! - Бенджи! Прекрати! Морализаторство и это… Хельман по мне прошлась, я должен был терпеть? Я не то, что ее раздеть, я не смог пригласить ее на обычный обед, Берти, мать ее! - Леди ее мать, Джонни! И родословная… - Я могу сегодня идти работать? - Сегодня, - Бертран Невилл допил в один глоток кофе из кружки, - но совет университета будет пристально смотреть за твоим «судебным процессом» и я попрошу поставить меня в полную известность относительно... Снег бежал по улице вновь. Шофер леди Хельман, длинноногий Хью, открыл дверь машины и широко улыбнулся: - Восхитительный снег! - сказал мужчина. Леди Хельман ничего не ответила. Джон Вайлет вышел из кабинета директора, прокручивая в голове мысль о побуждении и действии, о роли леди Хельман в то, что можно теперь назвать маленькой личной военной компанией. Кто он - обиженный или агрессор? Кто она - безмолвная блондинка без косметики в интимной обстановке или ядовитый плющ, который источает яд при одном прикосновении? Может быть, он - вор, который посмел вторгнуться своим одиночеством…