// FlashBack \\
— Это точно можно использовать? — мужчина в строгом костюме и с военной выправкой, крутя в руке бутылёк, в коих часто продают антибиотики, откинулся на спинку кресла, взглядом прожигая молодого парня напротив. — Осталось лишь полевое испытание, полковник, — ухмыльнулся парень, отстукивая пальцем по деревянному подлокотнику, — вам не о чем беспокоиться. — Эксперименты над людьми, — утвердил сам для себя человек в форме, переглянувшись со вторым. — Ты уж позаботься об этом, — жирный в галстуке, который лишь подчёркивал складки его шеи, оскалился и продолжил: — нам не нужны проблемы. — Ничего обещать не могу, — пожал плечами молодой, скрестив пальцы, — препарат новый, гарантий ноль. — Что если ничего не выйдет? — хмурил брови полковник. — Мы договаривались, что… — Вот именно. Договаривались, — выдохнул парень устало, — повторюсь, вам беспокоиться не о чем, ваша задача заключается лишь в том, — молодой нагнулся чуть ближе к собеседникам, — чтобы зачистить всё правильно и следы от меня отвести, всё остальное сделаю я и мои люди, ежели нет, деньги вам вернут до единого пенни.// FlashBack End \\
***
Телефон вибрирует, но отвечать на него не хочется. Окна на распашку, лёгкую занавеску бежевого оттенка задувает так, что та обволакивает кресло с сидящим на нём Чжанем. Пялясь в одну точку, положив голову на ладонь, ровно дышит и пытается понять, что делать дальше… «Продолжать? А стоит ли теперь?» — хмурится. — «Конечно стоит! Спустить ей с рук то, что она сделала со мной. С ним…» — тяжело выдыхает, — «с нами…» Прошло два дня. Чжань к нему не ходил. Просто напросто не мог, ноги сами несли в другою сторону, когда голова кричала: «Нужно к нему!». Чжань, за два дня, три раза подходил к двери комнаты Ибо, и все три раза дело не шло дальше, чем рука, затронувшая ручку двери. Телефон продолжает звенеть и, когда противный писк начинает убивать последние здоровые нервные клетки, Чжань взмахивает вправо и хрипит: Алло. Ван Хайкуань — мужчина, который не бывает встревоженным, звучал через чур беспокойно, от чего глаза Чжаня, до этого прикрытые от дневного света, открылись.— Надо что-то делать… Если продолжим делать вид, что Южный нам не нужен, она наладит транзит, тогда достать её будет сложнее, ведь стоять за ней будут не только приспешники бывшего Лотоса.
— Мы уничтожили её партии, — потёр виски Чжань, — всё…
— И Вьетнам уже не хочет иметь с ней ничего общего, но есть Тайвань… — продолжал Куань. — Люди Шоу приходили к тебе, почему отказал?
— Потому что Южный теперь во власти Сфинкса, они могут там проворачивать свои дела, но уже под твоим началом. Мне нужен свой человек.
— Понял. Только пока там она, мне туда не прорваться.
— Кому она отдала управление?
— Цзы Вэй — был по правую руку её отца, адвокат, теперь перед ней пресмыкается.
— Плохо.
— Что именно?
— Что адвокат, — сквозь зубы сквозил Чжань, вставая со стула. — Известный?
— Три громких дела, остальные по мелочи.
— Купить?
— Невозможно. Преданный, старой закалки, у него даже тату на плече осталось, в то время, как остальные выжгли, когда Лотос слетел.
— Тогда ты знаешь, что делать, — Чжань выдохнул тяжело, закусил губу и ничего больше не сказал, отключился.
Исин зашёл без стука, как обычно. Чжань раздражённо фыркнул пробубнив: «А что если я голый принимал бы солнечные ванны?» На что Исин скептично поднял бровь, сказав, что видел уже всё, что можно и его бы больше удивил не голый торс омеги, а то, что он делает это в кабинете, ещё и зимой. Чжань улыбнулся покачав головой. — Прежний альфач вернулся, — изобразил крутую моську Чжань и, закрыв окно, прошёл за пачкой сигарет. — Джексон хорошо на тебя влияет, — усмехнулся. — А вот на тебя нет, — не поддержал сарказма главы Исин. — Что это было? — он ткнул пальцем в сторону, где два дня назад пьяный Чжань обвинял Джексона во всех грехах человечества. — А это он пусть рассказывает, — держа сигарету между сухих губ, поднес зажигалку. Поджёг. — Мне не до этого теперь… — выпустил клок дыма. — Во-первых, он со мной не разговаривает, — тяжело выдохнул Чжан. — Во вторых, до чего тогда? — Не Сунь. Ибо врёт, — сглотнул Чжань, — не месть это вовсе. Ну или не в ней одной причина. — Твоя версия? — Не знаю, но должно быть что-то ещё. Месть — дело принципа, по себе знаю. Просто убить главу мало, чтобы насытиться, нужно уничтожить всё, что он когда-либо создал, всех, кто ему помогал, каждого, кто за ним стоял, — сжимая кулаки до белых пятен, Чжань продолжал говорить куда-то в пустоту, — а так… ей было что-то нужно, а смерть Ибо, как предлог, чтобы ослабить, усыпить бдительность, но на что? — Дельная мысль, — кивнул Исин, почёсывая подбородок, скребя щетину. — Побрейся, — фыркнул Чжань, туша сигарету, — ужасно выглядишь, то и не разговаривает. Шлюшки они такие… — Исин договорить не дал, подлетел так же стремительно, как и сжал руку Чжаня. — Да что с тобой?! — рыкнул он. — Ничего, — отбросил руку Чжань. — Ты для чего пришел вообще? — Узнать как ты, — грозно ответил Исин, — но вижу, что в порядке, — собрался уходить, но остановился, — не ходил к нему? — шепнул уже около двери, не поднимая взгляд на Чжаня. — Нет, — ответил быстро, без дрожи в голосе, — мне некогда. — Зато страданий было… — сказал Исин и вышел захлопывая дверь. — Черт! — шикнул Чжань стуча по столу. «Да что со мной!» дикими глазами смотрел Чжань на стол, а слёзы остановились где-то внутри и отказывались течь. Поскребя ногтями по столу, утер нос рукой, захватил пачку с зажигалкой, телефон и ключи от машины.***
Она всё так же курила тонкую сигарету, начало которой было измазано в тёмно-бордовой помаде. Ей сообщили, что Чжань жив и в добром здравии строит новые планы по вставлению ей палок в колесо бизнеса. Но леди не переживала, она заручилась поддержкой Тигров. Тайванский глава был одним из тех, с кем начинал её отец, но после его смерти мужчина не стал тем, кто откажется от хорошей прибыли, тем более работа со Сфинксами приносила весьма неплохие деньги, но теперь, когда Не выложила все свои карты, он был согласен помочь ей. Условие простое, часть от сделки, плюс та же крыша, что и у неё и тогда люди Тигров будут ей в помощь. Сегодня важный день. Сегодня она встретится с теми, ради кого было всё это сделано, с теми, кто даст ей возможность обойти Сфинкс. В кабинет вошёл Цзы Вэй и сообщил: «Пора», тогда Не затушила сигарету, ухмыльнулась, сверкнув подведёнными глазами, и выпорхнула из дверей. — Всё готово? — подкрашивая губы, спросила Не Сунь. — Да, госпожа, — кивнул Вэй, — он ждёт вас. — Один? — нахмурилась женщина, поджав только что подведённую губу. — Полковник не будет подставляться, тем более один раз его уже опрокинули. Да и у нас нет того, что им нужно, лишь предложение. — Вот же… — Не закрутила помаду одной рукой, другой хлопнула зеркальцем и бросила в сумку. — Гадство… И что мне теперь, с каждым по отдельности болтать? — Терпение, дорогая, — легко улыбнулся Вэй, — всё будет, нужно только подождать. — Я восемь лет жду, — фыркнула она поправляя волосы. — Что по документам, удалось? — Нет. Подлинники у них в другом месте, где — пока выяснить не удалось. — Так пусть он выяснит, — голос девушки понизился. — Ему ничего не стоит. — Стоит, — возразил мужчина. — Ещё как, только начнутся подозрения, всем нашим планам конец. У нас есть черновые его работы, но окончательный вариант Сфинкс спрятал надёжно. Возможно даже уничтожил. — Не-е-ет, — потянула девушка, смотря в окно и крутя прядь волос. — Ибо никогда бы так не поступил. Детище своё, даже если никогда оно не применится, он не уничтожит, такой уж человек. Женщина замолчала как раз в тот момент, когда машина остановилась возле назначенного места. Выходить не спешила, отец учил: сначала оглядись, умереть всегда успеешь. Стянув тёмные очки на переносицу, кивнула головой, дала знак выходить водителю. Когда дверь открылась, девушка изящно протянула руку, Вэй в ответ свою. Расправив бежевый плащ, надетый поверх чёрного обтягивающего платья и опоясанный чёрным толстым ремнём, она сняла очки полностью, уронив их в ладони водителя. Цокая, шла по коридору, порхала: жестокая, коварная, проученная жизнью, была похожа на миловидную молоденькую девушку, внутри которой буря ненависти и жажды мести. Позади шёл преданный человек, которому она доверилась, когда вернулась в Китай и который уверил её, что вместе они смогут возродить дело её отца и что все виновные в их падении будут наказаны. Дверь отворилась, Сунь зашла медленно, огляделась. Увидев мужчину, усмехнулась, осмотрев с ног до головы. Да, так она себе его и представляла, жирный ублюдок, жаждущий власти и денег. — Госпожа Не, — даже не пытаясь встать, вертел в толстых пальцах сигару. — Вы как всегда вовремя. Ваша пунктуальность весьма кстати, — улыбнулся, — у нас мало времени, — он протяну руку, указывая на место напротив. — Понимаю, — кивнула она, — я не задержу вас на долго. — Мне сообщили, что у вас есть для меня какое-то интересное предложение, — мужчина протянул руку, в которую парень помладше положил гильотину. Еле всунув пальцы в кольца, подготовил сигару и сунул в рот. — Я вас слушаю. — Да, сенатор, — кивнула девушка. — Вам о чём-нибудь говорит препарат «Лёд»…***
В комнате всё также темно и прохладно, Цин сказала, что проветривать необходимо и ей не важно, что на улице зима, и ноги мёрзнут. Ибо очнулся спустя день после приступа и всё это время предпочитал из комнаты не выходить. Вэнь Нин помогал Цин, иногда заглядывали Куань и Исин, но чаще всего, а то есть всё то время, что Ибо лежал, был Джексон. Он не отходил от него даже, когда тот приказал, ответил, что один раз послушал и снова чуть не потерял. Ибо закатывал глаза и молчал, рядом нужен был лишь Чжань, но он не пришёл. Ван понимал причину, но принять то, что муж отказывался даже смотреть на него, было тяжело. На второй день, когда всё пришло в норму и в голове уже не пищало, Ибо решительно встал с постели. Всё-таки выпроводил Джексона на дело, отправив его вместе с Исином на сделку. Спустившись вниз, столкнулся с Исюанем, который уже вполне хорошо передвигался и лишь изредка брал передышку. «Госпиталь побитых собак, а не дом мафии» отшутился Ибо, когда Исюань встал возле лестницы и смотрел вверх, думая получится ли подняться без «ох» и «ах» или всё же пока бродить по первому этажу. Исюань хмуро посмотрел, фыркнув: «За себя говори», поморщился, от резкого поворота и засмеялся. Ибо улыбнулся в ответ и обнял младшего. Обнимал долго. Неприлично долго. Парень уж подумал, что брат его приморозился, но не отходил, обнимая в ответ. Ибо ничего не говорил, но по тому, как обнимал, как нежно водил по спине, Сюань чувствовал всю его боль и сожаление, прошептал: «Не за что извиняться», и, оттолкнув старшего со словами «неженка», поплёлся к Нину. Ибо облегчённо вздохнул. Он поговорил со всеми, даже Куань, который наорал так, что в ушах до сих пор стоят слова: «А о матери ты подумал?!», простил. Чжань… С ним сложнее, думал Ибо опираясь об стену, всегда было сложнее, с чего он взял, что теперь будет иначе. Дверь наверху хлопнула, Ибо сразу понял, что кабинет, только в нём так характерно брякает замок после того, как захлопнется. Посмотрев вверх, увидел быстро сбегающего по лестнице Чжаня, который резко пытался достать что-то из кармана джинс на ходу. Ибо отошёл в сторону, дабы не мешать летевшему вниз мужу, и встал так, чтобы его стало не видно. Чжань наконец достал то, что искал и облегчённо выдохнул, думал закончились, ведь Джексон смял его последнюю порцию и развеял по воздуху, но Чжань ошибался, последняя вот, в руках. Он распаковывает пакетик, но руку опять сильно сжимают и он яростно выдирает её, смотря на помешавшего ему человека. Ибо смотрит с опаской, но глаз не отводит. — Не трогай, — выдыхает Чжань. Мысли все в маленьком пакетике, который сильно зажат в руках, чтобы не отобрали. — Я не буду отбирать, — спокойно проговорил Ибо, — жри, если жизнь так не дорога, — процедил сквозь зубы, сунул руки в карман и отошёл на шаг в бок, уступая старшему дорогу. — Так ведь легче, — прошептал он куда-то в ворот худи. — Легче? — шмыгнул Чжань, расслабляя хватку. — Легче, — шёпотом повторил. — Да, когда мысли все о том, что ты не рядом и что никогда больше и не будешь. — Вот я, рядом, — говорит Ибо, подняв взгляд, а Чжаню кажется, что он смеётся над ним. Отпустило и таблетки не понадобились. Видя перед собой того, кто два дня назад дрожал у него на руках и к которому за эти ёбаные два дня он ни разу не подошёл, Чжаню тяжело и больно. Муж очнулся и сейчас в порядке, а у него лишь таблетки на уме, лишь бы не забрали. Становится больно от собственной глупости. Засунуть бы обиду в задницу подальше, но не может… Как бы не пытался, она всё равно грызёт его, капая дёгтем на мозг: «Он бросил меня…». — Рядом, — повторяет он слова, сказанные мужем, и в голове отдает сильный стук, который глаз не даёт разомкнуть. Чжань моргает часто, но всё равно перед глазами плывет и введёт куда-то в сторону. По подбородку течёт и, проведя ладонью, Чжань мажется в красном, Ибо смотрит со страхом, и, подлетев к Чжаню, хватает его под руку, тот лишь отталкивает: — Не нужен уже! — выпаливает в гневе. — Ты, — протирает другой стороной нос, — не нужен больше… — веки тяжелеют и в поле зрения лишь большие, чёрные глаза, которые со страхом смотрят так глубоко, что по спине холод. После этих ужасных слов, Чжань пытается не отключиться и запомнить глаза напротив. Вот как умирает человек. Чжань почувствовал, как только что убил его словом, и глаза, так ярко горевшие в любви, потухли. Ибо тяжело сглотнул, часто моргая, и легонько улыбнулся сквозь накатившие слезы, но выйти им не дал. Сжал локоть Чжань сильнее, на сколько собственных сил хватило, и потащил к Вэнь Нину, благо дверь у лестницы. Когда Нин в очередной раз ввел иглу в вену, а струйка прозрачной жидкости снова побежала из пакета прямиком Чжаню в кровь, Ибо пересел со стула на край кровати и, взяв салфетки, приготовленные доком, принялся обтирать сначала под носом, затем перешёл на измазанный подбородок. — Кровь, почему? — хрипло спрашивает Ибо, смотря на спящего Чжаня. — Так сотрясение же было, — снимая перчатки, пожимает плечами Нин, — это нормально, он не отлежался, так же как и ты, кстати, — обеспокоено подошёл Нин, подняв голову главы за подбородок, — голова болит? — Нет, — мотнув головой, попытался солгать Ибо, но тут же был пойман с поличным. — Таблетки пил сегодня? — Это не опасно? — не поднимая на свет глаз, тихо спросил Ван. — Давление скакануло из-за травмы головы, — закатил глаза Нин, — от вашей Санта Барбары и у меня кровь носом пойдёт, так что? — М, — всё-таки поднял взгляд Ибо и поморщился, — да пил, — фыркнул, выбросив салфетку в отходы и взяв новую принялся, за руки.***
В машине они ехали молча. Один за рулём, никогда не державший его двумя руками, но тут напряжение в воздухе достигло максимума, поэтому по другому просто не выходит, другой, спокойно откинувшись на пассажирском, листает что-то в телефоне. Исина бесит, что младший, с тех пор, как объявился, и слова ему не сказал, лишь по щеке один раз пизданул за то, что тот снова голос на него повысил, но по другому Исин не мог, не умел, да и не хотел. Держать эмоции, которые Джексон, вместе с паршивцем Ибо, вызвали у него своим появлением, удержать было не возможно, тем более, когда занавес «тайны» их пропажи был приоткрыт. Да, приоткрыт, до открытия там далеко… Сфинкс не тот, что был раньше, и таким больше не будет никогда. Есть один из них, кто этому поспособствовал и Исин, наученный жизнью до Сфинкса, знал, что верить можно только себе и тому, кого предали, а значит себе, Ибо и Чжаню, ведь не верить тому, кто за три месяца умирал пять раз, невозможно. Но и Джексона записать в предатели Исин не мог… Мог, но не хотел. Когда терпение старшего дошло до пика, когда уже можно было тормозить машину и отбивать ладони об руль, крича: «Хули ты молчишь?!», Исин нервно взял телефон одной рукой, и включил то, ради чего жил последний месяц. Запись короткая, но такая… эмоциональная, что Исин продолжает включать её снова и снова, как делал это при Чжане, но тут понадобилось не три раза, чтобы собеседник вспылил. Джексон слушал голосовое десять раз и только потом, фыркнув, отобрал телефон старшего и бросил на заднее сидение. — Спасибо, — кивнул Джексон, — теперь меня тошнит от собственного голоса, — ехидно улыбнулся. — А меня от того, что этот голос не слышал три месяца, — выпали Исин, — поговори со мной. — М, — кивнул Джексон в согласие. — О чём? О том, что мне не приятно ехать с тобой в одной машине? Или, когда смотрю на твой профиль, мне хочется облевать весь салон? Или, что голос твой на столько громко визжит в голове, что лучше бы я оглох! — свирепо шипел Джексон. — Я… — Исин резко затормозил где-то на пол дороги на обочине, — настолько тебе противен? — сжав руки на руле сильнее, спросил сквозь зубы. — Нет, кончено, нет, — с наигранным сожалением, проговорил Джексон, — больше, гораздо больше! Усмехнулся и, стукнув по рулю последний раз, вышел из машины, хлопнул дверью, а затем, открыл дверь со стороны Джексона и, потянув его за руку, вытащил из машины. Джек оттолкнул его со всех сил, но Исин устоял и, достав пистолет из-за спины, протянул младшему. Тот глаза распахнул, но брать оружие не стал, смотря то на Исина, то на пистолет, и так, пока старший не пихнул пушку в руки насильно. Встав перед Джексоном, Чжан расставил руки, смотрел прямо ему в глаза. Когда Ван, от непонимания, опустил руки, Исин поднял их снова и держал дуло около сердца, сжимая основание пушки и давя себе в грудь. «Стреляй» прошипел Исин сквозь слёзы, но тут же утёр их: «Стреляй, если так противен!» крикнул во всё горло, от чего в конце фразы пискнул. Джексон встал в стойку, обхватив оружие двумя руками, прижал дуло сильнее к груди старшего и, закусив щёку изнутри, перезарядил пистолет. Губы Исина дрожали, а лицо Джека излучало ничего. Когда-то пылавшие любовью глаза, сейчас прожигали Исина ненавистью. Джексон держался, и только потом, когда сил не осталось, выстрелил, и ещё, и ещё, и ещё, так восемь раз, пока не послышались пустые щелчки курка. «Урод!» закричал Джексон выбрасывая пистолет куда-то на обочину. «Ненавижу тебя!» распахнув глаза, рычал: «Да чтоб ты сдох, сволочь!» утирая нос рукавом, цедил младший, пока Исин со стеклянным взглядом стоял напротив. — Так ничего, сука, и не понял! — надрывисто ревел Джек. — И не поймёшь никогда, потому что такой! Пидорас думающий лишь о себе! — Джек, — одними губами проговорил Исин. — Захлопнись! — Джексон налетел на Чжана, схватив за ворот куртки, дыша тяжело и выдыхая тёплый пар прямо тому в лицо. — Не-на-ви-жу, — прошептал он в губы. Исин резко повернул Джексона к машине, зажав между ею и собой, тогда младший разозлился ещё больше и, ударив того коленом в живот, отошёл дальше. — Не смей так делать! Я больше не твой! — проведя рукой по тёмным волосам, визгнул Джексон. — Не твой! Голоса он моего не слышал, — усмехнулся, — меня он не видел, тошно ему! А мне нет, Исин. И не будет прежде, — засмеялся. — Сообщение он мне включил. Лучше бы блять скрыл в тряпочку, что прочёл его, сука! Написал, думал вбежит Исин, мой Исин, и скажет, что всё хорошо, и что поможет мне… нам. Но Исин блять не пришёл! Что делал Исин? — продолжал кричать Джексон. — Трахался Исин. Ебался, но не пришёл… — Я искал. — В жопу засунь свое искал! — не дал договорить Джексон. — Поехали, у нас есть дело, если ты вдруг забыл. Джексон оттолкнул Исина от двери и прыгнул в машину. Чжан ещё около минуты постоял, тупо пяля в землю, поднял пистолет, а затем сел в машину и они поехали дальше. Ибо, успев ознакомиться со всеми «плачевными» делами компании, отправил их на переговоры с Вьетнамцами, которых Чжань благополучно отодвинул от Не Сунь, когда сжёг её склад вместе с товаром, предназначенным для них и ещё пару банд. Опиум дело хорошее, но дешёвое, а Вьетнамцы за него давали чуть больше рыночной, поэтому, во-первых, союз с ними это деньги, во-вторых, люди, которые, вдруг что, встанут плечом со Сфинксом, когда понадобится. Встречались они, как раз в одном из ресторанов, принадлежавших Шон Нгуену. Проезжая одно из величавых зданий, Джексон впервые заговорил первый. Не поворачивая головы, он не громко, но твердо сказал: «Останови», и Исин не переспрашивал, хоть и не понимал причины. Когда всё же спросил, Джексон кивнул головой в сторону четырёх чёрных машин, в одну из которых садилась знакомая им обоим женщина. «Что она тут забыла?» облокотившись на руль шепнул Исин, Джексон пожал плечами в ответ и спросил, возможно ли отложить встречу с Вьетнамцами, на что Исин отрицательно покачал головой, а Джексон понятливо согласился. Стояли они так ещё минут пять, а затем, когда никто больше не вышел, Исин завёл машину снова, но заглушил обратно, когда из здания выкатился сенатор Сянь Ичжоу. Оба напряглись, переглянулись, но поняли, что разговаривать надо с Ибо, он единственный поймет всё в полной мере. А пока, у обоих в голове только название неизвестного, опасного, скрытого препарата.***
— Так успокаивает, не правда ли? — басом раздалось в комнате, когда Чжань зашёл в холл, где свет приглушён, шторы задвинуты, а треск дров с усладой отдаётся в ушах вместе с голосом, сидящего напротив камина, мужчины. — Ибо… — хрипло отозвался Чжань. — Я… — Иди сюда, — улыбнулся Ибо, протягивая руку, — смотри, — кивнул в сторону камина, — уже разгорелось, как ты любишь, — почти шёпотом говорил он, держа руку вытянутой. Чжань, застыв в проходе, стоял и не мог сделать ни шагу. Он осознал. Всё осознал, и проклял себя там, у Нина в кабинете, когда очнулся. В голове пылала фраза, которую он вылил на Ибо возле двери: «Ты не нужен больше!». Как он посмел такое сказать в его присутствии! Как посмел солгать! Чжань проснулся, когда в кабинете никого не было, и ощущение того грёбанного одиночества, в котором он пробыл три месяца, снова окутало его с головы до ног, стало страшно. Вот тогда то и понял, что не смеет он отталкивать того, кто всё-таки оказался жив. И плевать ему на обман и плевать на молчание, ведь вот он… перед ним, и Чжань снова может смотреть в эти глубокие, с миллионами эмоций глаза, а не на красную мигающую точку камеры. Слушать бархатное «Чжань-Чжань», а не тишину могильных плит. Когда Ибо снова посмотрел на него тем взглядом, что и в первый день их встречи после разлуки, Чжань сглотнул ком в горле и подошёл медленно, как умел, беззвучно и, положив ладонь поверх, чуть сжал руку мужа. Ибо рвано выдохнул, от чего Чжань вздрогнул, думая, что Ибо снова плохо, но потом, когда Ван потянул его на себя, понял, что ошибся. Слёзы были такими искренними и такими болючими, что в груди сжалось. Чжань обошёл кресло и пройдя по линии, которую в воздухе их руками вывел Ибо, уселся на пол, рядом с коленями Вана. Не опуская руки, сжал сильнее, положив сверху вторую. Прижал к мокрой щеке, мазнул шершавыми, искусанными в неврозе губами и наконец поднял взгляд к чёрным глазам. Те смотрели так, что слова были не нужны, как раньше. Ибо не нужно было говорить «я люблю тебя» словами, он прекрасно это делал взглядом. Его хватало, вместо тысячи слов. — Я… — начал Чжань, но Ибо остановил, сжав губы пальцами в уточку, как делал это, когда Чжань много болтал, а тому просто хотелось, чтобы он был рядом. Чжань улыбнулся и моргнул один раз, давая понять, что понял. Ибо усмехнулся в ответ и, переложив ладонь на голову Чжаню, потрепал волосы, чуть нагнулся, и поцеловал в макушку, от чего Чжань прерывисто выдохнул, а Ибо нагнувшись ниже к уху, прошептал: «Дотлеет скоро…» Чжань повернулся к огню. И правда, скоро… Самое прекрасное в огне это не смотреть, как он разгорается, раскидывая искры, шипя. Прекрасно, когда он уже разгорелся и дрова, которые питают его, потрескались, создавая изящные ярко-оранжевые полосы на себе, издавая мягкий треск. Чжань уложил голову между коленями и мягко водил пальцами по бедру, смотря, как огонь догорает. Ибо мягко перехватил кисть и провел по большому пальцу, поскреб по фаланге. "А где...?" с грустью выдохнул Ван не поднимая взгляд, но договорить ему не дали. Чжань захватил чужой палец своим, переплетая, а другой рукой повернул голову Ибо за подбородок к себе и, коснувшись своим лбом его, прошептал прямо в родные губы: "слишком больно, баобэй". Ибо тяжело выдохнул, пободав мужа об нос, и откинулся на спинку, продолжая путать пальцы в длинные волосы. Всё, как раньше… И вот пропала та пропасть, в которой Ибо оказался, когда Чжань выкрикнул: «Не нужен!» и вот пропала та боль, с который Чжань смотрел на Ибо в первые дни. Теперь только он, его А-Бо и их огонь… — Давай уедем, — шепнул Чжань в бедро, что оставило горячий отпечаток. — Куда? — усмехнулся Ибо. — Куда угодно, — Чжань поднял взгляд, опираясь подбородком об ногу, — ты и я. Уедем, и как-будто ничего не было. — Так не бывает, Чжань-Чжань, — горько улыбнулся Ибо, не смотря в глаза. — От этого не убежишь… — От чего? — От того, что мы создали, и что теперь мешает нам спокойно жить, — тихо проговорил Ван. Чжань нахмурился, но допытывать не стал, если Ибо говорит загадками, значит время ещё не пришло… Чжань улыбнулся, когда Ван попытался незаметно зевнуть, а глаза его слипались всё сильнее с каждым морганием. «Устал» - подумал Чжань, и потрепав мужа за колено, встал, протянув руку. Ибо потёр глаза и, оперевшись, встал, придержав себя другой рукой за грудь. Чжань смутно помнил, как он выглядит, но точно видел огромный шрам на груди, тянувшийся от правого плеча, до левого бедра. Положил свою поверх и обеспокоено осмотрел лицо Ибо, тот лишь сказал, что всё хорошо и они пошли к лестнице. Выйдя в прихожую, которая по площади была примерно, как квартира, может две, столкнулись с Исюанем, который бережно нёс два стакана. Ибо усмехнулся, видя, как младший еле тащится, пытаясь не расплескать содержимое кружек, а Чжань предложил помощь, на что Юань отказался и усмехнулся, увидев, как Чжань бережно придерживает Ибо, сказал, что давно пора было, а то оры этих двоих вызывают лишь головные боли, как у него, так и у всех остальных. И только он собрался пройти в излюбленный кабинет его доктора, как в дом влетели Джексон с Исином. Юань с грохотом уронил две чашки, которые старательно берег, и готов был уже обматерить обоих, но увидев обеспокоенный взгляд старших, переглянулся с Ибо и закрыл рот. — Надо поговорить, — начал Исин. — Сейчас? — поднял брови Ибо. — Это срочно, — добавил Джексон. Чжань сжал локоть мужа сильнее, а он лишь положил руку сверху и снова мягко улыбнулся. Сяо одними губами прошептал: «Я разберусь», но Ибо проигнорировал, сказав Исину и Джеку идти в кабинет, туда же отправил Исюаня, добавив, чтобы те позвали остальных. Чжань тяжело вздохнул, но возражать не стал.***
— Лёд? — хмурился Вэнь Нин. — Бред… всё уничтожено. Так ведь? Ибо переглянулся с Куанем и поджал губы. Нет, не так. Лёд — препарат, который компания Ибо разработала по заказу правительства и который Ибо не отдал в их руки по причине… человечности? До сих пор живущей в нём. Ван Ибо - глава, не оставляющий врагов в живых, не дающий спокойной жизни тем, кто хоть раз перешёл ему дорогу, делающий всё, ради выгоды своей и семьи, отказался отдавать то, что создали его ребята, но не уничтожил… — Нет, — хрипло проговорил Ибо и прочистил горло. Все присутствующие посмотрели на него с опаской. — Препарата, как такого, конечно же нет, — попытался успокоить, — а вот разработка до сих пор у меня. — Боюсь спросить, — тихо начал Исин, — нахуя? — Убрав некоторые компоненты, — отвечал Куань, — из него можно сделать препарат для онкобольных… Послышался смешок: — Чего? — Исюань скептично поднял брови. — Из Льда? Из того самого, от которого люди мать готовы убить, только потому, что им скажут, что она опасна? Из-за которого перестаешь понимать кто ты и зачем? — Если убрать ряд алколоидов, то да, — поддержал слова Куаня Вэнь Нин, — но… это сложно. — Но возможно, — продолжил Ибо. — Я оставил его разработки в компании под защитой, достать их могу только я… или мог, — пожал он плечами. — Что это значит? — поднял взгляд Чжань, скрестив руки на груди. — Три месяца назад, — встрял Джексон, — когда Ван был в Италии, я нашёл множественные переводы со счетов компании Ван от неизвестного к неизвестному, выяснить кто и кому так и не удалось. Но кроме переводов были множественные попытки взлома моей программы, которую я писал специально для «Льда». Её так и не удалось взломать, я повысил уровень защиты, а потом и вовсе… — Кхм, — прокашлялся Ибо, не заметно зыркнув в сторону Джексона. — По тому, что вы доложили, Не Сунь идёт по острию лезвия. Она уже добралась до жирного, значит она знает про этот препарат и… — Это катастрофа, — шепнул Нин. — Так вот истинная причина, по которой тебя… — подтвердил свои утренние догадки Чжань и закусил нижнюю губу изнутри. — Что ты планируешь делать? — Исин подошёл к сидящему за столом Ибо: — Есть хоть какой-то план? — Убить Не Сунь и дело с концом, — ответил за главу Исюань. — Не поможет. Есть кто-то, кто стоит за ней и этот кто-то из наших, — хрипло отозвался Ибо, прикрывая глаза. — Значит, нужно найти крысу, — кивнул док. — Да? — усмехнулся Ван, посмотрев на Вэнь Нина. — И как же? — Искать нужно в компании, кто-то из разработчиков, — предложил Куань. — Вот ты этим и займись, — кивнул Ибо и, стукнув по коленям, встал с кресла. Джексон протянул руку, чтобы было о что опереться, но Ибо отказался. — А-Чжань, — позвал он тихо, дабы не тревожить громким басом уже гудящую во всю голову, — завтра нужно будет съездить к Рэй Чану, Джексон проверил, он уже в Шанхае. Лэй, — посмотрел он через правое плечо, — поедешь с ним, — Исин, поджав губы, кивнул. — Но он же уже на её стороне, — возразил Куань, — уверен, что это безопасно? — М, — твердо кивнул Ибо, — мужик он умный, ему не кровь нужна, а деньги и предложения. А у нас их куда больше, чем у Не Сунь, — Ибо улыбнулся и, прикрыв глаза, пошатнулся, ухватившись за край стола. Чжань распахнул глаза и подлетел к мужу, но его уже опередил рядом стоящий Джексон. Сяо грозно посмотрел на него, но тот не уступал, лишь продолжил придерживать Вана за спину. Ибо кивнул Джексону в знак благодарности и протянул руку Чжаню, который, глянув в уставшее лицо, сменил гнев на милость. «Пойдём?» поднял Ибо брови в вопросе и Чжань мягко кивнул, сжав холодные пальцы.