***
Исин прикрывает глаза, затаив дыхание. Альфа делает глубокий вдох и в нос врезается запах пороха, пыли и крови. Одна рука спрятана в кармане и пальцы её перебирают запасные пули. Гробовая тишина позволяет слышать каждый лязг скользящего из пальцев свинца. Грубым пальцем другой руки Исин поглаживает курок, сильно сжимая ладонью рукоять. Подняв тяжёлые веки, Лэй осматривает длинное помещение. Светлое, до их прихода, оно потонуло в лёгкой дымке, которая возникла из-за недавно брошенной Джексоном шашки. Белые бетонные стены местами уже окрасились в красный, который в тусклом свете двух из шести разбитых ламп выглядит, как маслянисто-чёрный. По всей длине помещения на коленях сидят множество людей в белом, некоторые из них до сих пор в масках, другие в дрожащих руках сжимают колбы, бумаги, и что-то ещё, что Исин разглядеть не может. Позади каждого стоит человек — ящерица портовой мафии Сфинкс, с приставленным ко лбу учёных оружием. Выстрел, который делает альфа на резком выдохе, разносится по всему помещению колющим звуком, а затем, ударившись об стены, собирается возле ушей Исина. Но ему не привыкать, он слышал этот звук много раз и теперь это ласкающая музыка. Лэй попадает прямо промеж глаз его мишени. В стороны разлетаются остатки мозгов, и Исин видит, как они медленно падают на пол. Тело ещё несколько секунд стоит неподвижно. За это время альфа успевает заглянуть в глаза напротив и увидеть там то, что видит в такие моменты всегда — страх, а затем, тело чуть поддаётся вперед, падая на бетонный пол лицом вниз. Кончиком языка он облизывает чуть треснувшую нижнюю губу, чувствуя вкус железа из маленькой ранки. Быстро перезаряжает винтовку, и прихватив получше, прицеливается, щуря правый глаз, в новую мишень. На этот раз это полка с множеством разных бутыльков и банок. Исин продолжает щуриться, пуская короткие автоматические очереди, а когда отдача оружия прекращается и слышится звук пустых выстрелов, он устало выдыхает, опустив руку вниз. Сунув ладонь в карман с пулями, берёт горсть, высыпает её на стол перед собой. Вытащив магазин, он движением одних лишь пальцев вталкивает в него пули, высчитывая: раз, два, три… — Ты здесь закончил? — спрашивает голос с боку. Исин застывает на моменте, когда в магазине не хватало всего пяти пуль. Крутя большим и указательным пальцем гладкую поверхность, головы не поднимает, но прекрасно знает кто обратился к нему. Аромат хвои разносится по помещению, пропахнувшему порохом, и шлейфом ласкает Исина, обволакивая и заставляя поднять тяжёлый взгляд. Поймав на себе цепкий взгляд альфы, Джексон глаз не сводит, а наоборот будто хватает его и держит, как зверушка, поймавшая добычу. — Почти, — хрипло отзывается Исин, — осталось ещё двадцать человек. — Ты собираешься убить их всех? — мямлит Джексон, так и не смирившись с тем, кто он теперь и в какой организации он состоит. — Половина из них ни в чем… — Джексон, — грубо отрезает Лэй, — мне всё равно. Они работали на ту, которая забрала у нас Сонджу и Сынёна, которая, славу небу, — выдохнул Исин, — на время, забрала у меня тебя. И наконец ту, — продолжил толкать пули в магазин, — которая, искалечила Ибо и Исюаня, а жизнь Чжаня превратила в ад. Так что они повинны. Все. — Что будем делать после? — Ты всё установил? — Да. — Сейчас закончу, — Исин с характерным звуком захлопнул магазин и, указав пальцем на ближе стоящего, поманил рукой, — и можно будет взрывать. Паренёк лет двадцати пнул по коленям старика, которого привел, и тот рухнул не в силах сопротивляться. Держа автомат у груди, отошёл под приказным взглядом капитана. Исин, как обычно, хладнокровен и сдержан, — «как и все они» — думает Джексон, смотря на подрагивающие желваки своего альфы. Он не медлит, быстро перезаряжает, шепчет: бах, и лишь дрогнувшее плечо, говорит Джексону о том, что выстрел сделан, ведь он давно научился абстрагироваться. Омега переводит взгляд чуть левее и видит, как пацан оттаскивает очередного работника подпольных лабораторий Сунь. За телом тянется ярко красная полоса, а на его место уже ведут кого-то другого и этот кто-то с хлюпом падает в лужу крови своих коллег. Так продолжается ещё минуты две, потому что Исин больше не церемонится и пули на обстрел чего-то кроме голов не тратит. Джексон морщится от каждого выстрела, а затем слышит голос Исина: — А теперь ты. Альфа, оттопырив языком нижнюю губу, цокает, а затем, схватив со стола фоторамку, идёт в сторону одного оставшегося. Сначала тяжёлые ботинки Исина хлюпают, и Джексон видит, как к подошве липнут остатки мозгов, рассыпанных по всему полу, а затем, когда альфа отходит от залитого кровью места, неприятные звуки прекращаются и остаётся лишь тяжёлое эхо от каждого шага. — Ты знаешь, где она, — встав перед последним мужчиной, Исин не спрашивает, а утверждает. Цепляя подбородок дулом автомата, он поднимает голову человека напротив. — Жить хочешь, господин… — он быстро переводит взгляд с лица на бейджик с именем и обратно, — Джианг? Мужчина молчал, и тогда Исин выставил вперёд руку, в которой было фото. — У вас такая красивая дочь, — поджал альфа губы, — совсем малышка. Как её зовут? — Не посмеете, — рыпнулся мужчина, но тут же его шею зафиксировал автомат человека сзади. — Нет конечно, — выдохнул Исин, — мы же не звери какие-то, — усмехнулся, — просто привезём, покажем, чем её отец занимается и почему сегодня на ужине его не будет. Она же сейчас в школе? — Точный адрес мне не известен, — быстро дыша, профессор Джианг не отводил взгляд от фото, — но я точно могу сказать, что у неё скоро встреча с Беспалым. Исин нервно переглянулся с Джексоном, который уже успел подойти и пристроиться за спиной. — Знаешь для чего? — переведя взгляд с Исина на профессора, спросил Джексон. — Не совсем уверен. — Грузите его, — кивнул Исин своим людям, а сам, отведя Джексона по дальше, шепнул. — Что думаешь? — Не знаю. Беспалый сейчас в бегах, на сколько мне известно, но, зачем он ей, если у неё уже есть правительственные? — Не думаю, что ей. — Крыса? — Надо поговорить с Ваном, — кивнул Исин. — Иди, я закончу. Джексон поджал губу, провел по плечу Исина. Сам не знает зачем, опасности нет, но почему-то каждый раз, после всего случившегося с Юанем, после того, как он видел пустые глаза Нина, ему кажется, что каждая их встреча может оказаться последней. Почему-то именно сейчас Джексон понял, что не переживёт, если потеряет его.***
— Получив всё, что хотела, она наверняка сейчас ищет встречи с сенатором, — откинувшись на кресло, стоявшее напротив стола Ван Ибо, сообщает Чжань и подносит к губам чашку кофе, который приготовил лично. Альфа, перебирающий документы недавней поставки, хмурит брови и медленно поднимает тяжёлый взгляд. — Что будем делать? — Подождём, — Ибо поджал губы. Подцепив на ладонью черную папку, встал из-за стола и, не отводя взгляда от листов, пояснил, — документы липовые, поэтому, когда толстяк про это узнает, сразу же отзовёт всю крышу от Не Сунь. — Думаешь? — Уверен, — кивнул Ибо, — этот черт, как бы он не любил деньги, дорожит местом и головой. Сунь не сможет предложить ничего, а значит она станет не нужна. Убивать её никто не будет, потому что руки марать никто не хочет, но прижмут знатно. Тогда и настанет наше время. — Что насчёт Исина? — поставив фарфоровую чашку на столик, Чжань встаёт, направляясь к бару. — Он закончил, сказал у него есть интересные новости. — Хорошо, — кивнул Чжань, наливая в бокал красное вино. — А-Чжань, — сухо, омеге показалось, без бывалой нежности, шепнул Ибо, — я спросить хотел, — бросив документы и скрестив руки на груди, оперся на стол. — Да, — обернулся Чжань, прищурив глаза, — что такое? — Долго ещё из меня дурака делать будешь? — альфа был мрачнее тучи, его взгляд, вместе с полумраком, который царил в кабинете, стал давить на виски, от чего появилось желание уйти. — О чём ты? — нервно улыбнулся Чжань, делая шаг к Ибо. — Значит долго, — усмехнулся альфа, — не о чем, можешь идти, — кивнул, махнув на дверь. — Бо-ди? — поставив бокал с вином на стол, Чжань приобнял мужа и по привычке укутал нос в черные, как крыло ворона, волосы и внюхивался в аромат мятного шампуня. — Тебе надо подстричься, — усмехнулся он, теребя длинные пряди. — Перестань, — нервно отодвинулся Ибо, заставляя Чжаня отпустить, — почему ты меня обманываешь? Это единственный вопрос, который всплывает в голове Ибо, ведь он правда не понимает, почему Чжань не только не бросил употреблять, но ещё и скрыл это от него. Он увидел это сегодня утром, и это были таблетки явно не от головы, потому что спустя время, Чжань стал до безумия спокойным. И Ибо, признаться честно, был рад видеть своего омегу в хорошем настроении и с улыбкой, но тот факт, что это улыбка лишь временный эффект препарата, делает больно. — Почему ты до сих пор это делаешь?! — кричит, от чего улыбка с лица Чжаня сползает и Ибо снова видит каменное лицо. — Потому что так нужно, — цедит Чжань, — не волнуйся по этому поводу. Я в порядке. — В порядке? — Ибо подходит ближе, сильно схватив Чжаня за запястья и прижав к стене. — Это значит в порядке? — он с силой дёргает рукав и пуговица отлетает, давая белой ткани скользнуть вниз по тонкому предплечью и оголить шрамы, которые остались, как напоминание Чжаню, что он слаб. — Ибо! — кричит Чжань, с силой выдернув руку из болезненной хватки альфы. — Я не хочу об этом говорить. Не сейчас, — поглаживая ноющее запястье, пытается говорить спокойно. — А когда? Ты вообще хотел? — голос снизился и по коже омеги пробежала дрожь. — Или хотел оставить всё так, пока я не найду тебя где-нибудь с очередным передозом? — Что? — испуганно посмотрел Чжань. — Откуда… — Не важно, Чжань, — голос Ибо стал спокойнее и он подошёл ближе, не давая омеге шанса на побег, — важно то, что ты скрываешь это от меня, — Ибо смотрит в туманные глаза и пытается успокоиться, — меня, — повторяет он, — твоего мужа. Чжань дышит тяжело, но глаз от Ибо отвезти не смеет. Ван Ибо прав, Чжань думал, что всё изменится с того момента, как у них всё начало налаживаться, но нет. Чжань продолжает употреблять, и сейчас, впервые за всё это время, он понимает, что не в тяжёлом времени проблема, а в нём. Всё дело лишь в его слабости. — А-Бо… — жалобно стонет он, — я больше не могу по-другому… — Чжань-Чжань, — коснувшись лбом, лба старшего, шепнул Ибо, — ты самый сильный человек из всех, кого я когда либо встречал. Мы справимся, — мазнул своими губами мягкие, вкуса спелого яблока, губы любимого, — вместе. Дверь в кабинет лидера бесшумно открывается. В проходе стоит Исин, на плече которого свисает автомат. Поверх черной футболки надета массивная кожаная кобура. По бокам — два пистолета, с которыми тот, кажется, даже во сне не расстаётся, а на бедре нож, которым альфа перерезал кучу народа, утверждая самому себе, что за дело. Усталый вид делает его лицо ещё суровее, а алые пятна, которые уже застыли и которые стереть не было ни времени, ни желания, придают безжалостности его образу. Альфа без всякого смущения проходит вперёд, скрывая ленивый зевок. Скрестив руки на груди, садится на кресло. К такому зрелищу ему не привыкать. — Вы закончили? — достав сигарету из мятой пачки и сунув её между губ, Исин чиркает зажигалкой, выпуская клубок темного дыма. — Или мне зайти попозже? — Всё готово? — спрашивает Ибо, но взгляда от Чжаня не отводит. — Оружие забрал? — всё-таки переводит взгляд на Исина, в глазах которого сохраняется отстранённость и холод. — Да, остаётся только последний штрих, — Исин машет рукой и Ибо переводит взгляд на дверь, в которую вошли двое пацанов, ведя под руки мужчину. То, что это один из работников лабораторий, Ибо понимает сразу по его виду. Грязный белый халат, и бейджик, с отличительным знаком «белого лотоса». — Найти суку, — цедит сквозь зубы Ибо подходя ближе к плененному, — полагаю, — Ван нагибается ниже, пытаясь уловить взгляд испуганной, загнанной в угол овечки, но резко переводит взгляд на Исина, — это тот, кто нам поможет? — Верно, — кивает Лэй, затушив сигарету, — мне поспрашивать? — Исин подходит ближе к лидеру. — Отдыхай, — Ибо улыбается, запрокинув голову на бок, а в глазах тот самый блеск жестокости, по которому так давно скучал Исин, — я сам. Сяо Чжань, — Ибо бросает мимолётный взгляд на мужа, а затем приказывает, — позвони Хайкуаню, пусть возвращается.***
Зависть — плохое чувство. Зависть брату, ещё хуже. Куань не мог избавиться от мысли, что он не на своём месте и, как бы не пытался подняться выше, Ибо всегда был на шаг впереди. Куань был готов положить жизнь за дело семьи, но видимо родителям этого было мало. Отец видел лишь заслуги Ибо, не замечая Куаня. Все его успехи, когда он учился за границей, по наставлению, к слову, отца, меркли в обычном умении Ибо грамотно подмазаться. После смерти отца, всё перешло в руки их матери и Куань думал, что хотя бы она заметит его, но… Решение матери отдать компанию в правление Ибо, было последней каплей, и тогда Хайкуань устал мириться с главенствующим чином своего брата и его заносчивостью. Пока Ван Ибо пытался завоевать хоть какой-то авторитет в наркомире, компания легла на плечи Куаня, который воспользовавшись моментом, в тайне от лидера, выстроил хорошие отношения с американской компанией «Mac pharm industry», президентом которой был Зак Маккуин. По началу это были обычные торгово-рыночные отношения, пока Ибо не принёс в компанию нечто, под названием «Лёд». Данное вещество вскружило голову, а точнее деньги, которые могло оно принести. Как бы Хайкуань не пытался, но без подписи и разрешения лидера ничего сделать было нельзя. Тогда то и пришел в голову план всего этого. Куань не думал, что зайдёт так далеко и вовсе не хотел убивать брата, как бы он не был ему ненавистен. Но без этого маленького пункта, братоубийства, не получилось бы заполучить формулу, так как все документы Ван Ибо хранил у себя, а после, завел себе сучку в виде Джексона, смышлёного компьютерного гения. Тогда Куань то и нашел Не Сунь — помешанную женщину, горящую желанием отомстить за своего отца. Это было замечательным ходом, по которому ни один из Сфинкса не догадался бы, что причастен именно кто-то из своих и не абы кто, а сам Ван Хайкуань, старший брат семьи Ван и старший в семье Сфинкс. Но Ван Ибо выжил и вернулся, а сейчас мешает Куаню добиться того, к чему он так долго шёл. — Что насчёт Беспалого? — Я же сказал, что позже, — нервно ответил Куань, выходя из палаты. — Мне сейчас тут со всем разобраться нужно. — Ты хочешь его добить? — Нет нужды. Судьба всё сделала за меня. — Он мертв? — Пока нет, но шансов на то, что будет, с каждым днем больше. Сейчас задача в другом заключается, — оглянувшись по сторонам, чтобы не было лишних ушей, Куань снизил голос, — нужно любыми способами добраться до Не Сунь раньше, иначе она выдаст меня, а без меня и тебе не жить. Понял? — Можешь на меня положиться. Я пошлю своих людей найти её. — У меня вторая линия, — сказал Куань и посмотрел на экран телефона, — Чжань? — Возвращайся. — Что-то случилось? — Ибо приказал, чтобы все были в доме. — Нин? — Нет. Куань сбросил, сжал телефон сильнее. «А ты всё не устаешь приказывать, Ибо?» — усмехнулся Куань, покачав головой, и зайдя к Цин, предупредил, что уезжает.***
Ибо, разминая шею встает со стула и направляется к сидящему напротив учёному. Лицо его в свете одинокой лампы кажется совсем чёрным, а глаз не видно. Но Ибо нужны глаза, ведь только по ним он понимает - лгут ему, или же говорят правду. Ухватившись за волосы альфа резко поднимает голову пленённого на свет и всматривается. — Ты же хотел говорить, — нагнувшись к уху, шепчет Ибо, — что теперь? — У меня нет… — невнятно пытается говорить Джианг, размыкая разбитые, не успевшие покрыться корочкой, губы. Ибо не понимает, его это нервирует. — Чётче! — он бьёт мужчину по животу. — У меня нет времени разбираться в твоем мычании. — Нет той информации, — стонет учёный, — я не знаю зачем ей Беспалый. Ибо смотрит в заплывшие глаза и теперь понимает «не врёт». — Хорошо, — кивает он, отбросив голову назад, — тогда говори, где она сейчас и почему мои люди не могут найти её. — Возможно, — переведя дыхание, пытается внятно говорить, — в своём ресторане, — выплюнув сгусток, в темноте казавшейся чёрной, крови, продолжает учённый, — «Сад падающих звезд». — Хм, — хмурит брови Ибо, — хорошо. — Вы отпустите меня? — с трудом подняв голову, начинает мужчина. — Мне обещали. — Я… — повернувшись спиной, Ибо перезаряжает пистолет, — ничего вам не обещал, — проговаривает он и резко повернувшись, одним чётким выстрелом выбивает глаз, сидящему напротив пленному. Чжань слышит, как открываются железные двери подвала и подорвавшись бежит к лестнице. Ибо выходит, как и обычно после таких мероприятий, измученный и… грязный. Грязный, не в плане физическом, а скорее духовном. Каждый раз, каждый из них, заходя в те камеры, берёт на себя смертный грех, но никто из них об этом не думает, как о грехах… они лишь делают свою работу, они выживают. — Ибо, ты… — начал Джексон. — Убил его? Альфа бросает тяжёлый взгляд, вытирая руки об полотенце, которое подал ему Чжань сразу, как он вышел. — Конечно же да, — шепчет Чжань, скрестив руки на груди, — ты может привыкнешь уже? — раздраженно продолжает. — Не твое дело… — начал Джексон, но властный голос Ибо прервал их вновь начавшуюся перепалку: — Хватит! — цедит он. — Джексон, найди координаты ресторана «Сад падающих звезд». Куань, — Ибо осмотрел всех, но брата среди них не увидел, — где Куань? — Я позвонил ему, — начал Чжань, — сказал, что скоро будет здесь. — Хорошо, — кивнул Ибо, — ждать его не будем, и так времени мало. Выдвигаемся. Исин стоял молча и не перебивал, дождался, пока все уйдут, а затем приблизился к облокотившемуся на стену Ибо. — Это ты? — не открывая глаз, спросил лидер. — Ты обещал ему сохранить жизнь? — Да, — кивнул Исин, протягивая сигарету. — Никогда, — Ибо ткнул пальцем в грудь другу, — слышишь? Никогда больше не обещай такое от моего имени, понял?***
Женщина изящно цепляет ручку белоснежной кружки, выполненной из настоящего фарфора, и делает короткий глоток, наслаждаясь ароматом, клубящегося дымом, горячего, чёрного чая. Прикрыв глаза, в наслаждении мычит и на губах скользит мимолетная улыбка. — Изысканный вкус, вы со мной согласны? — поднимает взгляд раскосых глаз на сидящего напротив сенатора. Вокруг царит приятная и спокойная атмосфера, которая сопровождается тихой и ненавязчивой классикой, ласкающей слух. Это наполовину открытое заведение элитного китайского ресторана, которое принадлежит Не Сунь, где собираются все, так называемые — сливки общества, чтобы посмотреть на прекрасный вид и насладиться изысканным вкусом настоящего, горного чая Цейлон. Всё здесь в светлых тонах, среди которых преобладает нежно голубой. На территории, где вздымаются толстые мраморные колоны, напоминающей веранду, стоят маленькие круглые столики, вокруг которых кружат официанты, принимая один заказ за другим, желая угодить каждому здесь по причине их толстого кошелька и значит хороших чаевых. — Вы правы, — кивает сенатор, делая глоток, — прекрасное место. Но мы же здесь не для того, чтобы любоваться Садом падающих звезд? — усмехается мужчина, ставя кружку, которая в его толстых пальцах кажется ещё меньше, на блюдце и смотря на раскинувшийся вид сада, принадлежавшего этому ресторану. — Конечно, — женщина поднимает руку вверх, тем самым подозвав к себе человека с папкой, — тут всё, о чем мы с вами договаривались, — тянет она руку вперед, а затем, когда широкая ладонь мужчина тянется в ответ, отодвигает, — ах, да, — театрально охает она, положив папку на колени, — деньги, — смотрит прямо в глаза, — по нашему договору вы должны мне… — Я помню, — кивает сенатор, — мой человек уже ждёт звонка, чтобы перечислить всю сумму на ваш счет в Ватикане. — Замечательно, — взвизгивает девушка, — но, господин Ран, — лицо её вмиг становится серьёзным, — я так не работаю. Я здесь, перед вами, а ваш человек глазу моему не виден, поэтому, — голос становится ниже, — сначала деньги. Крики вперемешку со стрельбой нарушают покой двух персон, заполняют территорию слишком быстро, стремительно, и режут слух. Девственно белые стены с голубым отливом вмиг окрашиваются в грязный алый цвет, медленно стекающий, оставляя кровавые дорожки. Сяо Чжань и Чжан Исин, во главе с Ван Ибо, который уже успел натянуть маску отстранённости, идут вперед по длинному, светлому коридору, который с каждой секундой заполняется новыми криками. По приказу Ибо, Исин врывается в один из залов с вытянутыми в обеих руках пистолетами, сразу же отстреливая охрану Не Сунь и сенатора Рана, вместе с ним вбегает около двадцати людей Сфинкса, безжалостно отбирая жизни. Руки Исина блестят от свежей крови людей, которых он уже убил. Густые капли стекают по безумному лицу, переходя на широкую шею и заканчивая свой бег на вороте водолазки. Все они, изначально, бесшумно расправились с охраной на входе и теперь творят бесчинство, которое сладким привкусом мести и крови, оседает на языке. Исин встречается взглядом с Ван Ибо и кротко кивает, принимаясь за новую порцию набежавшей охраны. Никто сегодня не выживет. И пощады никому не будет. Чжань, кивнув Ван Ибо в сторону выхода на веранду, бежит в ту сторону не дожидаясь ответа. Скинув с себя многострадальное лицо, надевает привычное уже для себя, но не для окружающих — безумное. Зажав между собой и стеной налетевшего на него охранника, одним взглядом уничтожает, а рукой хватает за волосы, бросая его на пол. Придавив ногой лицо к грязному кафелю, Чжань смыкает розовые губы в нить ненависти. В руках красуется чёрный, поблескивающий на дневном свете М5, который как никогда готов к бою. Чжань прищуривает глаза в поисках суки, с зелёными глазами и быстро находит. Её уже ведут к чёрному выходу. Чжань делает жест рукой и группа из пятнадцати человек идет по указанной траектории. Омега идет за ними, отстреливая одну мишень за другой, даже взглядом жертв не одаривая, смотря лишь в цель. Она у него одна — стоит в конце зала и нагло пытается сбежать. Но на этот раз он ей не позволит. Ван Ибо не мешает, его целью стал сенатор, который дрожащей овечкой пытается ползти туда, куда указала его оставшаяся охрана. Его попытки убежать от Ибо и остаться незамеченным — жалки. Альфа довольно скалится, хмыкнув, и, откинув на спину автомат, идет к нему на встречу, доставая нож. Его спину прикрывают люди Исина, поэтому Ван не боится получить пулю, знает — Лэй не позволит. Сенатор вскрикивает, когда рядом не оказывается никого из его людей, а вместо них, на его спину безжалостно давит Ван Ибо. Альфа пинает, чем заставляет сенатора сесть на задницу, неосознанно пятясь назад и смотря в лицо самой смерти. Своей смерти. Он дрожит, захлебывается в собственных слезах жалобно стонет, а затем яростно кричит «не убивай». За его спиной стена, и бежать уже некуда. Ибо медленно присаживается на корточки и всё молчит, наслаждаясь мольбой свиньи, которую он вот вот зарежет. — Ты собственной кровью подавишься, — шепчет альфа, схватив залаченые волосы сенатора в грубый кулак, — свинья ненасытная, — откинув голову сенатора, Ибо наводит на горло нож, одним движением руки перерезая до хруста хрящей. Алые брызги марают серый костюм, а затем падают на лицо и на губы. Альфа усмехается, облизывая их, а затем, вытащив платок из кармана, вытирает горячие и свежие капли с лица. Ибо бросает последний взгляд на зарезанное им животное и, перешагнув через лужу, закидывает автомат на плечо. Через весь зал Ибо чувствует обжигающий взгляд своего омеги, который уже успел нагнать сучку и держит её подле себя. Исин, закончив со своей частью, перешагивает через тех, кого только что расстрелял своими же руками и ни один мускул на его лице не дрогнул. Он величаво переступает, а когда надоедает, просто распинывает тела, преграждающие путь. Исин, так же, как и Ибо, идёт к единственной выжившей, которая сейчас стоит на коленях, удерживаемая Чжанем, гордо осматривая всё, что сейчас творится. В её глазах нет ни капли страха, а на лице улыбка, которая бесит. Сяо Чжань не смотрит. Ещё не время. Но он вырежет эту улыбку с её лица, порез за порезом, капля за каплей.***
— А-Чжань, нет, — разминая шею, басит Ибо, — не сейчас. — Я год этого ждал, а ты лишаешь меня шанса? — омега резко сбрасывает с себя М5 и бросает его на диван. За спинами слышатся крики, и бряканье дверей, но в ушах Чжаня лишь одно «нет». Это "нет" режет, пугает и делает больно. Он слишком долго ждал, чтобы сейчас услышать это? — Из подвала она никуда не сбежит, — мягко говорит альфа, — к тому же, сегодня все вымотались, нужно отдохнуть. — Ты сам говорил, что некогда, — бурчит Чжань. — Сяо Чжань, — Ибо смотрит прямо в глаза напротив и уступать не собирается, — ты слышал, что я сказал. Чжань устало выдыхает. Неверное, Ибо прав, стоит отдохнуть перед тем, как говорить с ней. Сейчас каждое её слово и действие даёт Чжаню толчок на вонзание ей ножа в глотку. Но он так не хочет. Слишком много пришлось пережить его семье из-за неё, а значит одним ножом в горло она не отделается. Чжань шепчет мало разборчивое «Я понял» и, подойдя к Ибо со спины, нежно целует в пропитанную чужой кровью шею. — Пойдем, — плавно опустив руку на запястье Ибо, шепчет Чжань, — нужно смыть всю эту грязь. Вэнь Нин приехал в дом лишь потому что Цин велела забрать необходимые вещи, в виде зубной щетки и сменной одежды. «Раз собрался сидеть возле Юаня круглосуточно» — говорила она уже с раздражением, — «то смени хотя бы грязную одежду и не разводи мне антисанитарию». И да, конечно же, ему все это могли привести, если бы он попросил, но об этом он подумал только когда машина уже была на пол дороги к дому и разворачивать её было как то глупо. Нин стоял возле двери минуты две, не находя в себе силы взять эту блядскую ручку и повернуть её, а затем перейти порог этого чертового дома, в котором веет смертью и болью. — Доктор Вэнь? — один из людей Юаня подкрался, казалось, незаметно и Нин вздрогнул, одернув руку. — С вами всё в порядке? — Д-да… — шепнул Нин еле слышно, а затем резко выдохнув, повернул ручку. Все бегали, что-то делали, кто-то поднимался из подвала, обтирая руки от едкого красного, на который Нин насмотрелся за эти дни вдоволь и от которого уже тошно, кто-то кричал, отдавая приказы, упоминая имя, которое резким лязганьем металла отдавалось в уши. Он не хотел слышать это имя, ему оно было противно. Нин, который всегда был благодарен Ибо за всё, что он ради него сделал, стал ненавидеть его всем сердцем. «Не ненависть это вовсе» сказала ему Цин, и Нин хотел бы это признать и, наверно, признает, но лишь в том случае, если Юань… а до того момента, Нин не желает ни видеть его лица, ни слышать его имени. Вэнь Нин с трудом делает шаг, потому что ноги ватные и каждый раз подкашиваются. Он делает второй, третий и вот он уже на лестнице, где усилий придется прилагать больше. Нин правда пытается делать всё быстро, чтобы его не заметили, но получается плохо. Он подходит к двери и слезы сами скапливаются, ведь голос врезается слишком звонко, его вопрос: «Для нашего дома, где только ты и я, понимаешь?..» и ответ, который Нин ему так и не сказал: — Понимаю, А-И, — плачет Нин, снова не в состоянии войти. Там пахнет им, его прекрасным, не таким, как у всех альф, совсем не едким, а нежно ласкающим ароматом моря с нотками бриза. Там лежит книга, которую Юань нагло отобрал у него когда тот читал. Это комната Нина, но там всё пропитано их воспоминаниями, которые в данный момент приносят лишь боль, которая каждую секунду разъедает изнутри. — Вэнь Нин… — очень тихо, как будто боясь спугнуть, подбегает Сяо Чжань. Испуганно смотря на рыдающего доктора, спрашивает. — А-Юань? Из комнаты, вслед за Чжанем вышел и Ибо, увидев ребят, срывается с места, оказавшись вмиг рядом. Нин молчит, всё также держа руку на ручке двери. — Нин, не молчи же! — срывается Чжань, но не кричит. — Что-то с Юанем? — бросает быстрый взгляд на стоящего рядом Ибо. — Нет, — усмехается Нин и оба свободно выдыхают, чтобы вздохнуть с новой силой, ведь Нин продолжает. — Ничего, всего-то сдутое легкое, которое теперь без трубки функционировать не может. Всего-то разрыв мышц и вывих шеи, — свирепеет парень на глазах, всё-таки повернув голову в их сторону, — всего-то смещение лобной кости и сдавленный мозг, который долгое время находился без кислорода и поэтому вероятность, что он выживет равняется, блять, нулю! — гневно заканчивает Вэнь Нин. — Нин… — дрожащим голосом начинает Ибо, — я… — Заткнись, — выдыхает док, а затем, переведя дыхание, вновь усмехается. — Глава доволен? — Нин… — моляще давит из себя Чжань, зная, на сколько тяжело Ибо, но так же прекрасно понимая, что чувствует сейчас Нин, — я понимаю какого тебе, но… — Доволен, я спрашиваю? — продолжает доктор, игнорируя руку Чжаня, которая схватила его за предплечье и его слова. — Отвечай мне! Рад? — Чему же, — спокойно отвечает Ван Ибо, голос которого быстро принял леденящий оттенок, — чему же мне радоваться, Нин? — Ты же так тщательно… — надрывисто всхлипывает, так, что воздуха становится меньше, — следил, узнавал… и что? Не тот, да? — ёрничал док, всем видом показывая, как Ибо смешон в его глазах. — Так вот, Ван, — сдернув руку Чжаня с себя, цедит сквозь зубы, — за другими следить надо было, — переводит взгляд на Сяо, который поджав губы, непонимающе оглядывает его. — Что ты имеешь ввиду? — хмурит брови Ибо. — Ах, — выдыхает Нин, — наш глава же не знает, как его, дохуя всех понимающий, муж, скорбел по нему… — Нин, не надо, — еле выговаривает Чжань, видя, как напрягается Ибо. — Что же? Ты ему так и не сказал, правда? — О чём? — Ибо переводит взгляд на мужа, который с испугом смотрит на Вэнь Нина. — Скажи, Чжань, себя ты тоже понимал, когда пустил в свою кровать Исина?