Настоящее время
На нулевом этаже больницы Пинь Янь всегда что-то происходит. Нет ни дня, чтобы хирурги «специального» отделения, скрытого от чужих глаз, отдыхали. Цин работает здесь около месяца. Ибо сказал — это безопаснее в первую очередь для неё и она согласилась, оставив свой деревенский пункт. Сегодня, она вместе с Хой Гангом — главным хирургом, оперировала осколочное в голову. Приятного мало, да и прогнозы неутешительные, но их работа здесь, только в этом и заключается. Они как бы оказывают первую помощь, а затем, будь то глава или обычный рядовой, отправляется в дом или куда там ему удобно. Так решил Ибо. Идея построить больницу в больнице была замечательной, ведь никому и в голову не придет устраивать рэкет на клинику с огромным количеством людей, на единственную, где вам спасут жизнь не спрашивая откуда столько пулевых. Именно поэтому все свои лаборатории, разбросанные по всему Шанхаю, Ван Ибо перенес сюда. Безопасно. Здесь работали только проверенные люди. Хой Ганг был тем, кто много раз спасал жизнь Ибо и его людям. И, как ни странно, в этот роковой день Сфинксы тоже попали в его смену. — Вам бы отдохнуть, — брызнув антисептик из дозатора себе на руки, проговорила Цин, — пять часов — это не шутки. — Каждый раз удивляюсь, как тебя сюда занесло, — смеется мужчина, закуривая сигарету, — не для таких мест твои руки. Такие, как ты, — выделил он, затянув дым, — таким, как мы, не помогают. «Когда прижимает, выхода нет» — подумала Цин, вспоминая, как на её пороге оказался Джексон с вымокшим в собственной крови Ван Ибо на руках. Звук пейджера заставляет мужчину вздрогнуть. Взгляда достаточно, чтобы он затушил сигарету об жестяной лоток и оставил её в нём же. Кивнув Цин в сторону выхода, Ганг бежит к грузовому лифту, из которого собственно и принимают людей. Двери открываются, показывается спина мужчины, тащащего за собой каталку, сбоку Пинь Янь с капельницей, белый халат, которой замаран красными каплями, а сверху на пострадавшем сидит Вэнь Нин, удерживающий свои руки в статичном положении на груди. Цин цепенеет, но услышав голос родного брата, вздрагивает, и подбегает к каталке. Юань, лицо которого приняло оттенок простыни, на которой он лежал, дышал тяжело. Но дышал. Губы сухие, в кровь искусанные. Цин опять вспомнила тот день, стало страшно, что… Нет. Не случится так. Сегодня она не одна и сегодня они сделают всё правильно. Ганг приказывает двоим мед-братьям тащить пациента в операционную, а сам пытается сбросить Нина, который кажется ничего не слышит, а глаза лишь к зияющей дыре прикованы. Получилось. Ганг сбросил парня, оттолкнув его куда-то в стену. Рядом сразу оказался Исин, придержал. Всё в тишине. Никто не орал. И без криков понятно, что пиздец. И без криков понятно, что срочно. Вэнь Нин только шепотом, губами еле шевеля, сказал: «Пулевое. Открытый левосторонний пневмоторакс», Ганг кивнул и, на пару с Пинь Янь, вбежал в блок. Как только двери операционной закрываются, Нин выдыхает резко, делает долгую паузу, вдыхает снова, а затем глаза пеленой застилает и он, оперевшись о стену, скользит вниз. — Нин, — начинает Исин, придержав его за локоть, — кто? Нин молчит, смотря на ярко-зеленую табличку. В коридоре появляется Ибо, позади него идут Чжань с Джексоном. — Вэнь Нин, — нагнувшись к другу шепчет Ибо, и, обхватив замаранное лицо двумя руками, смотрит прямо в глаза. — Ты видел, кто это сделал с Юанем? — Ты… — шепчет Нин прерывисто. — Ты и сделал, — отбросив руки Ибо, поднимается на совсем не держащие тело ноги и толкает Вана в грудь. Чжань оказывается рядом слишком быстро. — Что ты несёшь? — шипит, сжимая запястье дока. — Зачем ты ему их дал? — тихо говорит Нин, не отводя взгляд от Ибо, не растрачивая гнев на схватившего его Чжаня. — Зачем?! — кричит надрывисто, высвободив руки и толкнув Ибо уже сильнее. Тот делает шаг назад, но продолжат смотреть. Становится в миг холодно. Нин только что окатил его ледяной водой. Он ведь прав, это действительно Ибо отдал документы Исюаню, чем подверг его опасности. Это действительно Ибо подозревал его, что заставило младшего пойти на такой риск. Это всё он. — Перестань, — жалобно стонет Чжань. — Ван не виноват в том, что случилось. — На прямую может быть и нет, — яростно сказал Нин, — но уничтожь он всё раньше… Мы бы не оказались в таком дерьме. Ибо сглатывает тяжело, в горле будто что-то застряло. Посмотрев на Чжаня, кивает, чтобы оставался с Нином, поманив Джексона и Исина за собой, идет к выходу. Чжань, придерживая Нина, кричит что-то в след, но Ибо не слышит.***
— Здесь всё, что тебе нужно, — поманив красной папкой, Куань расстёгивает пиджак и садится напротив Не Сунь. — Давай сюда, — с горящими глазами рявкнула Сунь. — Стоять, — усмехнулся Куань, — я то свою часть выполнил, документы у меня. А вот ты свою нет. Мой брат жив, но это меня так сильно не заботит, а вот то, что у меня до сих пор нет на руках договора с Беспалым, меня начинает раздражать. — Я своё слово держу, Хайкуань, — улыбнулась женщина, смотря на красную папку, как бык на тряпку. — У него некоторые проблемы с наркокартелем Яоши, он сейчас на Тайване. Встретиться готов, но лететь сам не будет. — Хорошая работа, — кивнул Куань, — а теперь отдай мне, точнее Сфинксу, Южный и разойдёмся, как в море корабли. — Мы так не договаривались, — злостно зашипела Не Сунь, — Южный мой по праву. — Не смеши меня. Твоё вот, — он кинул документы на стол, — а Южный нужен мне. Так что, будь хорошей девочкой. И да, — Куань встал со стула, застегнул белый пиджак, — советую проверить лаборатории, тем более сейчас… Он очень зол, а значит, тебе следует поумнеть. — Сука! — выдохнул Куань, поправляя волосы. — Ты плохо выглядишь, — бархатным голосом проговаривает мужчина за рулем. — Времени всё меньше и меньше. Ибо скоро всё узнает, к этому времени у меня уже должны быть связи с Беспалым, — откинувшись на спинку сидения, шепнул Куань, — если он согласится, мы начнём работу по производству Р11 и тогда наша компания встанет на вершине. — Компания принадлежит Ван Ибо. — Сейчас да. Но он же не бессмертный, правильно? И, к тому же, не так умен. Отказался от такого шанса… идиот. — Р11 можно сделать только если будет формула кристаллического льда. А она сейчас у Не Сунь. — То, что попало к ней в руки — подделка, — спокойно проговорил Куань, — настоящие же, скорее всего, в ноутбуке Джексона. — Взломать? Смех, раздавшийся по салону машины, озадачил мужчину, он вопросительно поглядел на Куаня, тот ответил: — Этому парнишке удалось как-то прознать о наших переводах через компанию… Даже ты не сможешь взломать его комп. А если пойти другим путем, то сработает система самоуничтожения. — И что тогда? — Ничего, подождем пока Ибо сам мне их вручит, а сейчас, я просто буду рядом. — В дом? — В больницу.***
План был прост. Убить Не Сунь. Если раньше Ибо откладывал этот шаг по причине нужности данной дамы, то теперь терпению его пришел конец. Отрицать того факта, что виноват сам, он не станет. Его необдуманное решение вернуться раньше намеченного им же срока привело ко всему этому. Нет. Ошибка была совершена ещё раньше. Когда в его руки попало нечто, что должно было перевернуть наркобизнес с ног на голову. Так называемый «Лёд» был найден Ибо у одного из его партнеров, который решил обмануть и поплатился за это жизнью. Кристаллический синий порошок, отметка чистоты которого стремилась к 99% — без примесей. Эффект от такого вещества можно даже не обсуждать, отменный, и ценник заламывай какой хочешь. Заберут. Но узнав действие наркотика, Ибо посчитал это аморальным даже для такого жестоко бизнеса, как наркоторговля, но уничтожать такое золото ему не хотелось, а уж продавать его людям вроде правительственных тем более. В лабораториях компании выяснили, что если переделать формулу, то может получится лекарство, которое легально войдет в фармакопею КНДР с отметкой Б и будет приносить огромную прибыль компании Ван. Всё бы ничего, да вот только эксперименты прошли неудачно и Ибо отказался от данной затеи, сложив документы в дальний ящик. Идею построить фармацевтическую компанию Ибо позаимствовал у старика Као Кая — главы Лотоса. Поэтому не удивительно, что Не Сунь нацелилась именно на эти документы, а не на обычный импорт опиума, вот только как узнала о них? Предложив сенатору свои услуги и пообещав ему принести то, о чём тот не смог договориться с Ибо, она выстроила вокруг себя довольно хорошую защиту в виде купленных ментов и парочки людей партии. Грамотно, только вот сама бы не додумалась. — О чём думаешь? — спросил Джексон, повернувшись на заднее сидение. Ибо молчал, смотря в тонированное окно. — Не донимай ты его… — шикнул Исин. — Исин, — Ибо поднял усталый взгляд. — Что? — Собирай ящериц, — сжав кулаки, прошипел. — Из под земли мне её достаньте… но живой. Исин кивнул, нахмурился, глянув в зеркало заднего вида. — За нами хвост? — удивился Джексон. — Наверняка люди Лотоса, — хмыкнул Ибо, подумал — «Шавок своих натравила?», — уводи их в сторону порта. — Но Ибо… — Ты слышал, что я сказал, — монотонно проговорил Ван. Порт снова освещён. Рабочие переносят в падгауз прибывший товар. Исин передал по рации, чтобы все ехали за ним. Шесть черных микроавтобусов, в которых сидят люди Исина и три легковые машины, в одной из которых Ибо, останавливаются на пустой от грузовых вагонов площадке. Напротив тормозят примерно столько же. — Какие люди пожаловали, — усмехается Ибо, — да сплошь одна мелочь. Где начальник ваш, собаки? — крикнул он одному из мужиков. — А нам почем знать, — посмеялся тот, — наша задача проста. Ликвидировать. На этом всё. — Ну что ж, — вышел Ибо вперед разминая шею, — рискните, если кишка не тонка, — почесал за ухом, — только вот будьте уверенны, — хмыкнул, — живыми навряд ли уйдёте, — махнул рукой вперед. Мужик заржал, замахнулся битой со всей силой ударив, но Ибо успел выставить руку. Выхватив биту из рук противника, Ван замахнулся, ударив кулаком в лицо напротив. Сзади послышался знакомый крик. Исин предупредил, Ибо обернулся, заметив краем глаза мужика с ножом, выставил ногу, пнул того в живот. Пока остальные коты разбирались с напавшими, Ибо схватил того, с кем разговаривал за ворот пиджака и потащил к машине. — Где она, — держа руки в карманах, Ибо наступил мужику между ног, нагнулся чуть ниже, сквозь зубы прошептал: — Не Сунь где? — Я не знаю… — мямлил плененный, еле размыкая нечто, что раньше было губами, а теперь превратилось в месиво из крови и разорванных мышц. Ибо наступил сильнее, повертев носком в разные стороны. Мужчина издал болезненный стон, который звонко врезался в уши Ибо: — Не знаешь? — резко схватив за волосы, он поднял его на ноги, а затем, с размаху пнул в живот. Впечатав мужика уже припухшей щекой в крышу машины, нагнулся к уху, с нахальной улыбкой, сказал: — Раз так, я перебью вас, гнид, по одному, пока не объявится хоть кто-то, кто знает.***
Сидя на холодном бетонном полу, Чжань склонил голову, свесив руки на коленях. Прошло всего два часа, но кажется, будто вечность. Время как будто остановилось. Нин сидел рядом, точнее спал. Чжань предлагал ему пойти в палату, но тот отказался, сказав лишь, что не может оставить Юаня одного. Чжань смотрел на время в телефоне, но забывал, как только экран гас. «Всё будет хорошо» — Чжань говорил это около пяти раз, но Нин не слышал, а слова были больше для собственного успокоения. Наконец за дверью операционной послышались шаги. Чжань вздрогнул. Цин подошла чуть ближе. — Тебе нужно поспать, — положив руку на плечо, шепнула Цин. — Я не хочу, — потерев виски, Чжань перевел взгляд на девушку. — Что там? — Господин Хой уже заканчивает, возникли осложнения, потеря крови около полутора. Всё остальное расскажет он сам. Сейчас пойду в банк, возьму ещё. — Если не хватит… — начал Чжань. — Хватит, — перебила Цин, — Ибо позаботился, чтобы для каждого из семьи было достаточное количество пакетов на случай чего. Нин? — Я предлагал ему лечь в палату, но… — Упрямый, — с грустью выдохнула Цин и поджав губы, пошла к лифту. За спиной послышались быстрые шаги, Чжань обернулся. Вопросы «Где ты был?» и «Что случилось?» были заданы одновременно. Куань обеспокоено глянул на двери операционной, сказал: — В компании, там произошла утечка. Не важно, — нахмурив брови, бросил взгляд на Чжаня. — Кто? Чжань тяжело выдохнул. Имени не произнес, лишь на Нина глянул от чего старший всё понял. Поджав губы спросил: — Вы знаете, кто это сделал? — Ибо, Исин и Джексон сейчас с этим разбираются. — Камеры в доме смотрели? — Не знаю. Я ехал на встречу с Сунь, когда Ибо меня остановил. Мы приехали в дом, а там уже… В общем, мы сразу вызвали Пинь Янь и уехали. — Ясно. — Побудь с Нином, я поеду в дом. — Ибо сказал тебе оставаться здесь. — Он сейчас мало чего соображает. Я — единственный, кто сможет его уберечь от глупостей. Других он и слушать не станет.***
— А ты у нас последний значит? — усмехнулся Ибо, наступив на грудь одному из людей. — Мне повторить свой вопрос? — Мы правда… — хрипел мужчина, пытаясь отдышаться, — не знаем. Узнав, что на лаборатории планируется рэкет, она отправила половину туда, а нас… Ибо переместил ногу на горло, от чего человек под ним закашлялся, обхватив его лодыжку двумя руками. — Откуда узнала? — Я не видел, — кряхтя продолжал выкладывать мужчина, — но поговаривали, что приезжал кто-то, и после этого она отдала приказ, сама уехала. — Сука, — сквозь зубы прошипел Ибо, — бесполезная собака, — наступил сильнее, так, что язык мужика выпал, а глаза распахнулись сильнее, от чего казалась, что вот-вот, и он их лишится. Когда тело перестало дергаться, а руки, отпустив ногу Ибо, безвольно упали на землю, он протянул руку, Исин вложил в неё пистолет. Перезарядив, Ван прицелился и нажал на курок. Контрольный — обязательный. Ван Ибо в живых не оставляет и шанса на выживание тоже не дает. — Утечка, — шепнул Исин. — Да, Исин, — повернулся Ибо, смотря на него из-под упавшей на глаза, мокрой от пота, челки, — утечка… — Ван, — Джексон встал перед Исином, — подумай, он всё время был с нами. — Чего блять? — возмущенно крикнул Исин. — Вы серьёзно сейчас? — То, что нападение будет сегодня, знал только ты, — хрипло ответил Ибо, чуть шатаясь отошел от мёртвого тела. — Пошёл ты нахуй, Ван! — продолжал Исин. — Кто угодно мог догадаться, что ты нападёшь на её лаборатории, тем более после того, что случилось с Юанем. Но если тебе нравится терять людей, то давай, — Исин ударил себя по груди, — избавь меня от твоего взгляда, в котором так и читается «предатель». Ибо поморщился от слишком громкого звука, который эхом бил по ушам. Вдохнул. На дрожащих ногах, которые так стойко держали его все это время, подошел ближе к Исину. В голове один лишь красный цвет, в котором лежал его младший. Ибо сжимает кулаки, до боли кусает сухие губы. Ощущение слабости, которое он не чувствовал многие годы, накрыло его с головой. «Всё из-за меня» — судорожно проносится в его голове. Юань… его А-Юань, которого он оклеветал и который сейчас по его вине умирает. Джексон, которого он привёл в семью, и который так и не нашёл себе место, а лишь запутался больше. И наконец Чжань, его любимый А-Чжань, которого он клялся защищать, которому обещал подарить вселенную, потонул в крови, которую проливал Ибо. Мокрая, пропитанная потом и кровью рубаха, неприятно липнет к телу. Голове тяжело, а на груди снова и снова горит. Дрожащими руками Ибо сжимает ткань, пытается сказать, но не получается, и он снова проваливается в ту темноту, из которой навряд ли сможет найти выход. — Ибо! — Исин схватил скованное болью тело, судорожно глянул на Джексона. — Что? Это снова началось? — В машину, быстро! — крикнул Джексон, положив одну руку Ибо к себе на плечо.***
Так называемое «Удовольствие», на которое Чжань подсел, кончилось. Точнее он его выбросил сегодня… уже вернее сказать вчера, когда Нину зачем то понадобились пакеты. Тело ломит, а утреннее солнце светит слишком ярко, когда он выходит из дверей больницы. К нему сразу же подходит один из его людей, спрашивает: — Куда? — В Хван-дон, — хрипит Чжань, приложив чуть подрагивающую руку к холодному от выступившего пота лбу. — Господин Сяо. Чжань поднял тяжелый взгляд, опережая слова «может не надо», Нинцзяо кивнул: — Мне предупредить Ху Вэя? — Да, скажи на месяц, там будет видно. «Удовольствие» было уничтожено, но так думал только Ибо. Он ещё год назад приказал Куаню избавиться от этого наркотика, потому что большого спроса он не имел, да и человек, производивший его, перестал играть важную роль в планах Ван на будущее. Куань в свою очередь отдал приказ Гуа Цзиню, а тот перепродал остатки препарата, оставив деньги себе, за что поплатился жизнью. Чжань узнал о нем ещё до того, как Ибо исчез из его жизни, и не рассказал ему об этом только потому что попросил Чжочен. Наркотик слишком хорошо вписался в рамки клубов и баров, принадлежавших семье Сяо. Спустя месяц после, как потом выяснилось, фиктивных похорон Ибо, Чжань слетел окончательно. Желание умереть и всё бросить накатывало с каждым днём более разрушающей волной. Тогда в его жизнь пришло «удовольствие». Чжань глотал эти таблетки и не заметил, как подсел, а не подсесть было невозможно, потому что тогда Ибо исчезал из его снов и видений, во время прихода. Но теперь Ибо здесь, он рядом, а вот зависимым Чжань быть не перестал. Забрав чемодан, который передали ему люди Ху Вэя, Чжань расплатился и приказал Нинцзяо ехать домой. Было пусто, в последний раз так было когда Ибо решил выкупить активы, какой-то мелкой компании, но та отказалась, и тогда пришлось применять грубую силу, но и тогда в доме была жизнь и каждый чувствовал себя в безопасности даже если один. Теперь же, это пустое огромное помещение в котором находиться страшно. Каждый миллиметр этого дома пропитан слезами и кровью. Чжань поднялся на вверх, спрятал чемодан, достав несколько доз. Подошел к столу и открыв шкафчик, достал ту самую деревянную коробку, которая спасала его всё это время. Высыпав туда таблетки, захлопнул, сунул в карман пиджака. Пахло кровью. Запах железа и привкус его, осевший на языке, вызывали тошнотворные позывы. Чжань снял пиджак, кинул его на кресло. Принялся за рубашку, но как только расстегнул одну пуговицу, услышал громкие крики снизу. На плечах Исина безвольно свисала рука Ибо. Ноги Чжаня подкосились, он подумал «Не может же быть всё настолько плохо» так он думал и когда увидел Юаня в луже крови, так он думал когда видел заплаканные глаза Нина, или когда Цин вышла сказав, что-то про обильную потерю крови. Теперь Ибо… Всегда может быть хуже чем сейчас. Найти силы сделать хотя бы шаг ему дал Исин, который громко завопил: — Помогай! Не стой столбом. — Где вы были? Он ранен? — спустившись с оставшихся ступенек, спросил Чжань осматривая Ибо. — Нет. Опять, как тогда, — мямлил и проглатывал слова Исин, — когда Чен. — Понял, — кивнул Чжань, переняв вес мужа на себя. — Кладите на пол, — крикнул Джексон, на ходу выкидывая колпачок шприца. — Ты сможешь? — аккуратно положив Ибо и придерживая его затылок, спросил Чжань. — Я месяцы его выхаживал, — отрезал Джексон, — как думаешь? Чжань разорвал рубаху Ибо и пуговицы с грохотом разлетелись в разные стороны. Грудь была красная и местами в кровь расчесанная. Джексон обругал себя, за то что сразу не заметил, хотя, учитывая то, что сегодня произошло, никто бы не заметил. Чжань с ужасом шепнул: что это? А Джексон, которой колол уже второй шприц ответил: нервы. Чжань глянул на лицо, которое в немом крике говорило о боли, затем на Джексона, который с облегчением выдохнул. Ибо перетащили в спальню, Джексон ещё минуты три пытался доказать Чжаню, что лучше он будет рядом, ведь Чжань ничего сделать не сможет. А Чжань лишь молчал, поглаживая руку мужа. Исин в один момент не выдержал и вытолкнул Джексона за дверь, Чжань кивнул в немом «спасибо». Ибо был бледен до ужаса, хотя, сейчас это можно было сказать про каждого из них. Чжань набрал в таз теплой воды, взял пару полотенец. Начал с лица, которое уже расслабилось. Губы Ибо, искусанные и чуть припухшее, приоткрыты и дрожат, а зрачки бегают в разные стороны. «Что же ты видишь?» шепнув еле-слышно, Чжань провел мягким, теплым полотенцем по грязному лицу, стирая остатки сегодняшней бойни. «Я знаю» — поджав губы, Чжань смочил полотенце и принялся за шею — «тебе за этот день уже кучу раз задавали этот вопрос, но Ибо…» — Чжань всхлипнул, — «что мы будем делать дальше?» Чжань продолжал обтирать тело Ибо, дойдя до рук поморщился, костяшки содраны, и на них уже образовалась корочка. Хоть в доме всегда был Вэнь Нин, но мелкие раны Чжань постоянно обрабатывал младшему сам. Потому что Ибо приходил с бутыльком йода и улыбаясь, смотрел подбитыми глазами, шептал — «У Гэ не больно». Взгляд снова пал на расцарапанную грудь и сердце забилось с удвоенной силой, Чжань не заметил, как капли слез, до этого падающее с его глаз, сменились на поток. Рука сжала рубаху, которую Чжань с себя так и не снял, и он почувствовал фантомную обжигающую боль, которая яркими вспышками отдавалась в глазах. Хотелось забрать её у Ибо, хотелось чтобы он перестал страдать, но всё, что Чжань мог — это просто сидеть, и только догадываться на сколько ему может быть больно. Когда терпеть стало не выносимо, Чжань мягко положил руку младшего на постель, а сам достал из кармана тот самый пакетик, который не успел принять до приезда ребят. Стало от самого себя противно, потому что Ибо терпел, а он… А он не может и поэтому вновь и вновь глушит боль в этом. Боль отступает. Чуть пощипывая под губой, капсула начинает растворяться, а дыхание становится ровным и безболезненным. Чжань всхлипывает с новой силой и вместо кровати садится на колени на пол, потому что так было удобнее обхватить руку Ибо. Чжань целует каждый её миллиметр и вдыхает из пальцев аромат сигарет. «Прости» — шепчет он продолжая ласкать шершавую ладонь об нежную кожу лица. «Прости за то, что обвинял тебя. За то, что оттолкнул». Вроде бы, эти слова уже были сказаны Ибо тогда, в зале, когда они сидели возле камина, но сейчас Чжань не может их не сказать вновь и он знает, что будет повторять их ещё очень, очень много раз, потому что поступил подло, когда не выслушав, обвинил Ибо в предательстве их любви. Не хотя того Чжань отпускает руку младшего и, снимая рубашку, кидает её куда-то в сторону. Сам же, взяв одеяло, примостился рядом и не заметил, как уснул. *** Позвавший голос и рука, которая мягко обхватила плечо, заставили Нина неохотно разлепить глаза. Он вздрогнул, осмотрелся. Цин присела на корточки, маханула головой вперед. Вэнь Нин проморгался, сглотнул, два медбрата уже закатывали кровать с Юанем в палату. Нин ринулся вперед, но Цин придержала, что-то сказала, но он не услышал, лишь выдернул руку и помчался в палату. Хой Ганг стоял над кроватью, записывая показания приборов. Затем захлопнул папку и обернулся к вошедшему. — Тебе бы поспать. — Он за двоих отоспит, — по инерции проговорил Нин, смотря через плечо врача, но ближе подходить не решался. — На всю вашу роту, — проговорил Ганг, смотря на Юаня. Тот лежал на боку, потому что по другому было нельзя. Из спины торчала дренажная трубка, которая уходила прямиком в пол. Грудь увешанная проводами, на голове ободок из бинтов. Нин смотрел, думал: «Только посмотри на себя, в таком виде не умирают, Юань. Так что только попробуй». — Ты же сам всё понимаешь? — начал Хой. — Не понимаю, — сжав кулаки и глотая очередную порцию слез, проговорил сквозь зубы Нин, — объясни мне. Я не пониманию. — Пулевое, от этого обильного кровоизлияние в область плевры. От падения, а оно точно было, смещение лобной кости и грудного позвонка. Плюс травма шейных связок, разрыв плечевой мышцы. Даже если он и выкарабкается… — Когда… — перебил его Нин, и прошел ближе к Юаню, — когда он выкарабкается, — повторил, присев на корточки, вглядываясь в лицо. — Если, Нин. Ты меня знаешь, я пустых надежд не даю. Он всё равно останется… — Я понял, — кивнул Нин, ему не хотелось слышать это страшное слово, которое хочет сказать его коллега, хотя ему самому, работая в больнице, приходилась такое говорить, — можешь идти. *** Рядом Чжань, ничего не болит. Вот так бы всегда. Именно об этом думал Ибо когда открыл глаза, а рядом сопел его старший. Рука затекла, но Ибо даже и не думал шевелиться. Это были драгоценные моменты, но времени на них всегда нет, а сейчас тем более. — Ибо? — открыв глаза, сразу же вскочил Чжань, — ты… как? — В норме. А сам? Почему дома? — Куань в больнице с Нином, я решил поехать домой к тебе. Только вот тебя тут не было. — За нами следили люди Не, надо было проучить. — Удалось что-нибудь выяснить? — Ничего. — Джексон сказал — это, — Чжань провел холодными пальцами по воспаленному шраму, — от нервов? — Я сам не замечаю… — прошептал Ибо, — а потом уже поздно становится. Ты не спал всю ночь, — Ибо встал с кровати, — отдыхай. — Ибо! — шикнул злостно Чжань. — Прекрати вести себя так, будто ты один. Ты так же как и я, или Исин, или Джексон и Нин не спал всю ночь, но почему то плюешь на свое состояние и опять куда-то сбегаешь. Это тебе нужен отдых, а не мне! — Нет времени отдыхать. — Тогда и меня не проси об этом. Ибо не заметил, как Чжань оказался рядом. Он с напором смотрел на своего мужа, а затем резко схватил его руку, переплел пальцы. — Моя рука, всегда в твоей, — шепнул он, — помнишь? Ибо усмехнулся, но это усмешка совсем не излучала прежней радости. Ван нежно провёл рукой по щеке Чжаня, сказал: — Я так устал, гэ. — Знаю, львенок, — шепнул Чжань заключив Ибо в объятия, — знаю, любимый. — Нужно… — пробубнил Ибо в грудь мужа, вдыхая такой родной и такой успокаивающий запах, — нужно… Ибо продолжил вдыхать запах молочного улуна, которым всегда пахнет Чжань, когда его возбуждение переходит грань дозволенного. Ибо отстраняется смотрит на блестящие глаза своего омеги, зрачки которого расширены и чуть дрожат. Капелька пота, которая медленно тянется от затылка вниз до линии челюсти, заставляет Ибо жадно сглотнуть накопившуюся от голода слюну. Часто вздымающаяся грудь Ибо и его приоткрытый рот, заставляют Чжаня забыть обо всём. О том, что в жизни их хаос, и что оба они сейчас на самом дне. Он смотрит на пульсирующую венку на виске возле широкого шрама, переводит взгляд на глаза и… тонет. Чжань тонет в глубине этих глаз, которые когда-то пленили его и даже, когда он их не видит, всё равно всплывают в памяти. Медленно скользящий под кожей кадык, отмёл у Чжаня все сомнения. Заведя руки под волосы Ибо, он сжал их, примкнув своими губами к таким близким и таким мягким. Никогда не будут позабыты их ночи в этой спальне, но сейчас Чжань будто первый раз, вкусил Ибо. «Я так скучал по тебе» сквозь слёзы шепчет Чжань, проглатывая слова. Ибо подхватывает Чжаня за бедра и рывком открывает дверь ванной. Плиточные стены холодные, а их тела липкие от крови и пота. Зажав талию мужа между своих ног Чжань тянется к крану, включает горячую воду, Ибо регулирует холодной. Ибо впечатывает Чжаня в стену сильнее, отчего тот выгибается, закусив нижнюю губы. Позвоночнику больно, но эта боль приятная, она отдаётся во всё тело, заполняя каждую клетку. Чжань вспоминает как в этой же ванной, под этим же душем стоял и представлял, как вновь Ибо возьмет его, а он в свою очередь отдастся весь, без остатка. Ибо снимает с себя брюки, которые сразу летят куда-то в сторону, тоже самое проделывает и со штанами Чжаня. По бедрам уже течет вязкая жидкость, в которой Ибо, подхватывая Чжаня вновь, марает руки. Чжань громко стонет, давая выйти всему, что наболело, всему, что он так долго давил в себе. Ибо ласкает, играет, нежно шепчет на ухо «мой» и резко, но в тоже время очень нежно, как может только истинный, входит целиком. Чжань то прижимается, то отдаляется продолжая насаживаться на Ибо, давая себе и ему разгрузку, которая им сейчас обоим не обходима. Стон Ибо томный, тихий и бархатный. Он музыкой отдается в ушах Чжаня, и он просит его ещё, но просить не нужно, альфа не может сдержать звук страсти, недавно потопленный глубоко внутри, из-за того что с ним произошло. Цин говорила что это нормально, и после того как он полностью восстановится всё придёт в норму, но это не успокаивало. Пугало то, что даже увидев Чжаня, тогда, в этой спальне, он ничего не почувствовал, ничего кроме вины. Теперь же вернулась и любовь и страсть, и наверно, это аморально, когда в такое тяжелое для всех время ты утопаешь в грязных фантазиях и воплощаешь их в жизнь в этой ванной, но по другому Ибо не может. Он правда… устал. Устал от бесконечного чувства вины, от потерянности, то того, что уже не тот и время не то. И это снова вернется… но не сейчас. Сейчас он полностью растворяется в Чжане, который в данный момент дарит ему по истине настоящее счастье. Чжань продолжает течь, а Ибо увеличивает, как скорость так и силу толчков, отчего старший стонет громче и чуть ли не давится, от попавшей в рот струи воды. Чжань щипает оставляя на боках былые пятна, и царапает, от чего Ибо морщится не издавая ни звука, но Чжань сразу понимает, больно. Грудь больше не то место где Чжань может провести ногтями отравляя на Ибо свой след. Чжань целует, нежно, ласково обводя языком розовые соски, чуть причмокивая. Ибо запрокидывает руку Чжаня к стене, всматривается. Ему не нравится что он видит, голос грубый и хриплый, в ушах Чжаня будто рыком отдается: Что это? Чжань понимает, знает про что спрашивает Ибо, но отвечать не торопится. Сказать мужу, что он не выдержал и решил бросить всё, что когда то Ибо досталось таким трудом, трудно. Чжань шепчет: потом, львенок, стонет и повторяет снова: всё потом. Смазки становится меньше, и Ибо старается выжать максимум, понимая, что этого было мало. Но он не будет причинять Чжаню боль. Ибо выходит, а Чжань не собирается оставлять своего мужа в таком состоянии дикого возбуждения. Упав на колени, от чего брызги воды полетели в разные стороны, Чжань вбирает член целиком, сразу, расслабляя для него гортань и кутаясь носом в жёсткие, вьющиеся волоски. Один стон на двоих заполняет комнату и Ибо крепко цепляется за кран, чтобы хоть как-то удержаться на ногах. Чжань мокро выпускает член, с пошлым чавкающим звуком, и тонкой ниточкой слюны, висевшей от нижней губы до пика возбуждения. Сяо отсасывает жестко, сразу же взяв быстрый темп, без всякой там раскачки, но они оба поняли за годы прожитые вместе, раскачка им и не нужна. Чжань не жалеет ни Ибо, ни собственное горло. Ибо изливается прямо в рот Чжаню, от чего тот довольно стонет, пошло высунув язык с которого стекает вязкая белая жидкость. Встав с колен, Чжань снова целует Ибо и шепчет что-то про шампунь и гель, Ибо посмеивается, и вот теперь в этом смешке Чжань слышит проблески радости, от чего сам не может сдержать улыбки. Совместно принятый душ, да ещё и с таким приятным бонусом, обоим явно идет на пользу. Голова пуста и в ней лишь смешки и образы друг друга, но оба понимают, что это лишь два часа из всех тех минут, часов, недель и месяцев, которые им предстоит пережить.