Дикая карта

      Было в образе мальчика что-то, внушающее и вводящее в ступор. Раньше такого не было.       Взгляд был не то чтобы насмешливый, но что-то в нем было. Что-то так и говорило «Я вижу тебя насквозь. Все твои глупые и наивные мысли. Всё, чего ты так стыдишься.» Этот взгляд словно давал право возвышаться его обладателю над всеми остальными, позволял с ухмылкой глядеть на окружающих и заставлять их смущаться самих себя.       Изуку выдернул руку и в тот же момент приподнялся с кровати, чтобы поцеловать.       Всё было быстро, Ястреб даже не успел среагировать, да даже успей, то ничего бы не изменилось. Может быть он не был бы так шокирован, но это мелочь.       Поцелуй вышел коротким. Кейго не успел им даже толком насладиться. Вот здесь пожалуй заберу слова обратно, если бы он успел вовремя среагировать, а не сидел сейчас обезкураженый на полу, то разорвать столь сладострасный миг он так просто бы не позволил. Он бы притянул за предплечье ближе, устроил между своих ног и целовал, целовал до упоения. Возвысился бы над маленьким телом, заслонил тусклый свет старой лампы и стал единственым человеком, солнцем в жизни этого юного создания.       Но он этого не сделал. Уж слишком этот, по интимному близкий, опошленный поцелуй, выбил из колеи. Не то чтобы они раньше не целовались, просто раньше инициатором был сам мужчина и поцелуи были… эфирными, донельзя воздушными и едва ощутимыми, до самой крайности нежными. Кейго всегда слишком сильно боялся, что любое грубое или слишком, по его мнению, напористое движение сломает Мидорию, заставит его кости с хрустом треснуть и покрыться маленькими паутинкой трещинок.       — Хочешь занятся сексом со мной? — Голос Изуку звучал непозволительно спокойно, а на лице была снисходительная улыбка.       От этого бесстыдного вопроса по телу Ястреба прошли сотни мурашек, а его крылья против воли чуть взерошилилсь. Грудь сдавливало теплом внутри, каждый вдох и выдох были прогреты этим огнем желания. Снисходительная улыбка стала самодовольной и с ноткой насмешки.       — Вижу, по глазам вижу, что хочешь. — Мидория отодвинулся подальше от него, взял бокал вина и с твердостью в движениях вылил всё содержимое на застывшего и шокированого мужчину. Чуть подождав и не заметив реакции, усмехнулся — Но не сделаешь, не тронешь. Теперь-то уж точно не посмеешь. — Он вновь наклонился над лицом и едко прошептал эти слова. От вида растерянного и мокрого Ястреба его тянуло смеятся.       Сейчас герой был не лучше, чем Бакуго. Так же застыл на одном месте и словно парализован от происходящего. Этот факт дарил Мидории, то загадочное наслаждение. Шокировать окружающих, вытворять неожиданые выходки и в целом наблюдать за растеряностью необъяснимо нравилось пареньку. Смех, рвущийся наружу, наконец высвободился и комната заполнилась хохотом.       Уголки губ Кейго тоже поползли вверх, некое подобие улыбки и неловкие смешки. Было совершенно не смешно. В словах Изуку не было никакой ошибки. После всего случившегося, после столького времени проведеного вместе и тайны их связывающей, Таками просто не сумеет причинить этому пареньку боль. Он правда превратился в жалкого пса, которого выдресировали не кусаться или, вполне возможно, он сам на себя надел этот намордник.       В тот вечер, потакать страностям возлюбленного было большой ошибкой. Этот взгляд был первым признаком дурного характера, словно проклюнувшийся росток цветка зла. С того самого дня Изуку начал гнить заживо…

О если б он всё ж не влюбился Душою всей не полюбил Кошмар сей вовсе не случился Ошибки б он не совершил