Tergeo

9 апреля 2003 года

Гермиона методично работала с бельём, развешанным на верёвке, солёный ветерок трепал локоны, щекоча ей щёку. Она сделала паузу, закрыла глаза и глубоко вдохнула, прежде чем снова складывать бельё. Когда-то она прочитала, что лекарством от любого недуга является солёная вода: слёзы, пот или море. Здесь, в своём тихом уголке, она нашла все три. Сложить пополам, сложить снова, ещё раз и ещё. Она уже почти не прикасалась к своей палочке, только в случае крайней необходимости. Гермиона нагнулась, подняла стопку пушистых полотенец и отвернулась от скалы. Напевая себе под нос, она шла обратно в прибрежный коттедж, который теперь называла домом. Дом был выкрашен в бледные прибрежные пастельные тона, обставлен белой мебелью, на каждой полке стояли расписанные вручную ракушки. Дом стоял на утёсе, и весь день она слышала, как внизу о берег разбиваются волны. По возможности она избегала использования магии, но часто доставала свою палочку, чтобы спуститься на берег. После того случая Гермиону вывели из игры на неопределённый срок. Она провела некоторое время в психиатрическом отделении в Мунго, после чего её отправили в безопасное место в Суррей. Она быстро подала прошение об освобождении. Конспиративная квартира была перевалочным пунктом войны. Через неё проходили разные мужчины и женщины, от всех исходил запах крови и смерти — печальная история, которой она, единственная долгожительница убежища, могла поделиться с другими. Она тонула там, и наконец, выйдя оттуда, снова смогла вдохнуть. Люпин нашёл для неё это убежище, приютившее её у моря, и она не могла быть ему более благодарна. Был долгий адаптивный период, пока она обустраивалась, в доме было слишком тихо, и это действовало ей на нервы. Каждый удар волны или завывание ветра приводили её в панику. Было два вида тишины: первая успокаивала, вторая душила. Она жаждала общества, чтобы нарушить изоляцию, но гостей было мало. Остальные члены Ордена были заняты войной, от которой она бежала. Не было свободного времени, чтобы посидеть и выпить с ней чашечку чая после долго дня, полного смертей, и заверить её, что ветер не пытается её убить. За прошедшие месяцы она обрела покой, который уже и не надеялась найти. Стоя на заднем крыльце, прижимая к груди бокал дешевого красного вина, она наблюдала, как заходящее солнце опаляет облака. С лужайки перед домом доносился шум, неистовые голоса и бормотание нецензурных выражений, и она в панике повернула голову в сторону шума. Гарри и Рон поднялись по коротким ступенькам на крыльцо, их глаза были безумными и дикими, они держали Полумну между собой, она слегка прихрамывала. Гермиона побледнела при виде свисающих светлых волос и медленно отступила от них, тряся головой и ощупывая пространство позади себя в поисках чего-то, на что можно опереться. — Гермиона, — пробурчал Рон, задыхаясь от напряжения, — нам нужна твоя помощь. Все трое были перепачканы грязью и кровью, и у Гермионы случилось помутнение сознания. Она слышала в голове грохот магии и крики незнакомцев, хотя там никого не было. Её глаза стекленели от воспоминаний о битве. — ГЕРМИОНА! Кровать! Это же Полумна, ради всего святого, — крикнул Гарри. Она быстро моргнула, её глаза сфокусировались на её друзьях. — Да, конечно. Пользуйтесь моей комнатой. Она вон там; все остальные комнаты наверху, — она отошла в сторону, позволяя друзьям перетащить Полумну через порог, носки её сапог волочились за ней. — Чем её поразили? — Похоже на режущее заклинание. Нам нужен экстракт бадьяна, а тебе понадобится твоя палочка. Быстрее! Они положили Полумну на белое постельное бельё, и Гермиона с ужасом наблюдала, как кровь Полумны просачивается из её живота на белые простыни Гермионы. Её мозг работал от адреналина и паники, её руки шарили по шкафу с зельями на кухне, несколько зелий выкатились на стойку, прежде чем она нашла то, что искала. — Бадьян… Бадьян… Бадьян… Ах да! Бадьян! — она схватила его и помчалась к своей комнате, откупоривая на ходу. Инстинкты взяли вверх и прогнали мысли, которые грозили вторгнуться в её психику. Полумна и так была обычно бледной, но сейчас она была необычайно бледной, её губы приобрели голубой оттенок. Дрожащими руками Гермиона приподняла подол рубашки на несколько дюймов и обнажила огромную рану через пупок. Кровь хлынула из живота, и Гермиона попыталась вспомнить, что дышать надо ртом — от запаха железа у неё свело живот. Она выдавила несколько капель настойки на рану, и та медленно начала сшиваться. Гермиона взяла свою палочку с тумбочки и навела её на Полумну. — Тотем Корпус. — С ней всё будет в порядке? — Да, я думаю, да. Ей нужен отдых; она потеряла много крови. Пока я мало что могу сделать для этого…есть зелье, восполняющее кровь, но мне нужно посмотреть, есть ли у меня ингредиенты. Гермиона протянула руку вниз, смахнула со лба Полумны слипшиеся светлые волосы и вздрогнула, вспомнив, как не так давно она видела подобное с другой блондинкой. Она вздрогнула от воспоминания и провела своей палочкой над лицом Полумные. — Тергео. — Тергео? — спросил Рон, его брови низко опустились над голубыми глазами. — Очищает кровь, — пробормотала Гермиона, молча желая, чтобы существовал способ очистить от неё и их души. Кожа Полумны расцвела, засохшая кровь очистилась. — Зачем вы принесли её сюда? Мунго… — Гермиона не успела договорить. — Это больше не вариант, — зарычал Рон, пощёлкивая шеей от разочарования. — Теперь он официально находится под контролем Министерства. Дин Томас отправился туда после последней битвы и был арестован на месте. — Арестован? — воскликнула Гермиона, повернувшись с округлёнными глазами, чтобы посмотреть на своего рыжеволосого друга. — На каких основаниях? — Любых, чёрт возьми: предательство, заговор, называй как хочешь. — Это ужасно, — вздохнула Гермиона. — Больницы должны быть безопасными, независимо от того, кого ты поддерживаешь в этой дурацкой войне. — Да, но это не так, — в голосе Гарри прозвучала жесткая нотка, которую она не услышала бы несколько лет назад. — Сейчас они работают над созданием убежища, которое сможет принять раненых. Она может остаться на ночь? — Конечно. — У нас собрание в штабе, им нужно знать о Луне. Мы вернёмся завтра, — Гарри сжал её плечо на прощанье, а Рон наклонился и прижался губами к её лбу, влажному от пота. Она не придала этому большого значения, хотя задалась вопросом, стоит ли вообще. За последние несколько месяцев ей был нанесен непоправимый ущерб, и Рон, похоже, не понимал, что она не в том состоянии, чтобы заводить романтические отношения, и, возможно, уже не будет. Всё, что началось в прошлом году, было уничтожено войной и принесённой ею резнёй. Она сидела, глядя на безжизненное тело Полумны, и единственное, что выдавало неудачу Пожирателя смерти, было её поверхностное дыхание. Гермиона опустилась в кресло в углу комнаты, подогнув под себя ноги. Восстановление, как физическое, так и психическое, должно было быть трудным. Даже ужасным. Гермиона даже не была исцелена после всех этих месяцев, но она не пострадала от чьей-либо палочки, почти. Смерть была бы легче. Может быть, не для тех, кто остался, но уж точно для неё. Она могла бы раствориться во вселенной, став лишь воспоминанием. Вместо этого, она просыпалась каждый день и вспоминала о своей боли. Из-за её нерешительности изнасиловали и убили девушку, пока она молча лежала рядом. Гермиона была виновата в этом не меньше, чем Руквуд. Руквуд надолго стал для неё навязчивой идеей; она тайно замышляла его убийство, представляя все заклинания, которые она запустит, чтобы покончить с его жизнью. Целую неделю она изучала самые мрачные магические записи, которые только могла достать в книжном магазине, и тренировалась работать палочкой. Он должен был молиться, чтобы никогда не встретить её в тёмном переулке. Правда в том, что когда в следующий раз кто-то заговорил о задании, она замерла. Она даже не могла выйти из ступора. Она стояла, будто статуя, высеченная из камня в мавзолее войны. В конце концов, она свернулась калачиком, запутавшись в слезах, кудрях и тревоге, дергая себя за голову, пока, наконец, не почувствовала что-то снова, даже если это была физическая боль. Молли обнаружила её, когда Гермиона раскачивалась взад и вперёд, и настояла на том, чтобы Грейнджер вывели с поля боя. Она была не в состоянии сражаться, на что Грюм ответил, что никто из них не в состоянии. На момент инцидента прошло четыре года тяжёлых потерь и поражений, надежда исчезла. Они не смогут победить, их ждёт только почётная смерть. Вскоре после «отставки» Гермионы случились сдвиги. Она не знала точно, что поменялось — в наши дни это была закрытая информация, — но что-то изменило ход войны. Им даже удалось провести несколько успешных операций, и всё больше авроров и членов Ордена возвращались живыми и невредимыми. Полумна зашевелилась во сне, повернула голову и слабо кашлянула. Гермиона побежала на кухню за стаканом воды, который принесла Луне. Она осторожно поднесла стакан к её пересохшим губам, и девушка бессознательно сделала маленький глоток воды, которая капала из уголков её рта. Гермиона чувствовала себя беспомощной, и это чувство не давало ей покоя. В ней жила непреодолимая потребность помочь друзьям, пусть даже из своего маленького уголка мира. Оказавшись в гостиной, она начала листать свои книги по зельям. Она стояла у полок, отбирая всё, что могло пригодиться, и складывая их на журнальный столик. Набрав стопку из десятка книг, она села и открыла первую «Продвинутое зельеварение» Либатиуса Борджа. Она взяла чистый лист бумаги и перо и начала записывать ингредиенты для зелий. Она дочитала до главы о лечебных зельях, а затем взяла следующую книгу «Магические отвары и зелья» Жига Мышьякоффа, и повторила свои предыдущие действия. После того, как она закончила все десять книг, охватывающих все темы — от зелий до магических трав и даже маггловских эфирных масел, — она пробежалась взглядом по своему списку, который занимал четыре страницы. Возможно, Гермиона всё-таки нашла способ помочь Ордену.