Мне нужен доктор

Доминик Красный штрих лег на экран смартфона по вертикали. Поморщившись, я вытер его о рукав толстовки, потом протер руки, на которых еще не засохла кровь. «Я готова рисовать. Ты со мной?» Конечно, Анабель. Я давно уже с тобой, жаль, что ты этого до сих пор не заметила. «Буду через два часа. Напиши адрес.» Спешу домой, чтобы смыть следы крови. Придется лезть в душ целиком, чтобы потом не обнаружился нелепый сюрприз в виде засохшей потемневшей капли. Анабель встречает меня в своей обители. В своем храме, где она, судя по всему одна. Мне хочется притянуть её к себе и вновь слиться в обжигающем поцелуе, но я чувствую, что между нами за время разлуки вновь образовался какой то барьер. Она сейчас просто не готова дать мне эту брешь. Может быть, позже… Поэтому я просто обнимаю её. Только на этот раз вместо пистолета, в моей руке купленные наспех акриловые краски и кисти. Она проходит в комнату, я кладу краски на стол, возле монитора и замираю, глядя на открытую страницу соцсетей. Кажется, это её. Раньше мне бы не составило труда запомнить айдишник её страницы, но теперь я постоянно проговариваю его в мыслях, чтобы не забыть. Отпросившись помыть руки, спешно переписываю айдишник на свой смартфон. Отлично. Это моя связь с ней. Ниточка, по которой я смогу приблизиться к ней, когда наступят новые дни молчания с её стороны. А может, они не наступят? Хотелось бы мне этого… Вернувшись, я открываю краски. «Можно?» Усадив Анабель возле зеркала, макнув кисть в черную краску, я провожу по её лицу неровную линию, похожую на след от слезы. «Смотри» Положив ладонь на её щеку, мягко поворачиваю к зеркалу. Она смотрит. Не то отрешенно, не то равнодушно. С какой то пустотой в глазах, что будто подернуты слоем радиоактивного пепла. Я продолжаю рисовать. Добавляю черные штрихи, потом желтые. Ручеек слезы превращается в ветку. Потом кладу зеленые мазки листьев, а поверх, когда те подсыхают, рисую цветы шиповника. «Художник из меня так себе. Нарисуешь мне что-нибудь?» Анабель Я удивлена, что он пришел. Доминик…зачем ты рисуешь на мне? Я холст, которому суждено навеки остаться пустым. Но ты добавляешь красок, будто пытаешься наполнить мою жизнь новым смыслом. Мне странно. Но кажется ему нравится… «Художник из меня так себе. Нарисуешь мне что-нибудь?» Я не знаю что рисовать. Мой мир потерял краски, оставив только черный цвет. Я неуверенно беру кисть в руки, но понимаю, что мне мало пространства. Мне нужно больше. Я возвращаю кисть на место и осторожно прикасаюсь к футболке Доминика. «Можно?» Он рассеянно кивает. Я хватаюсь за ткань и тяну ее вверх. У него красивое тело. Но я не в том состоянии, чтобы разглядывать пресс и прочие рельефы. Сейчас меня интересует его спина. Я беру кисть и черную краску. Обхожу его сзади и осторожно провожу вдоль позвоночника. Доминик не двигается. Он ждет, но мне страшно. Зачем все это? Что мы делаем? А может послать к черту эти мысли и просто нарисовать то, что первое приходит на ум? Окунаю кисть в краску и отдаюсь внутреннему порыву. Все произошло как будто само. Без моего участия… и спустя пятнадцать минут на его спине красовалось черное ветвистое дерево. Без листьев. Как в ноябре, когда холодно, но еще не выпал снег. Природа затихает в ожидании белых хлопьев, робко срывающихся с неба. Тогда мы начинаем ждать чуда. А я не жду. Мое чудо — не утонуть под тяжестью этого мира. Кто я, Доминик? Ты знаешь? Я это дерево. Я нарисовала себя на твоем теле. Теперь ты познаешь мою боль, мое одиночество, ставшее для меня верным другом…моим спасением. Я поворачиваю его к зеркалу. Доминик разглядывает рисунок. «Тебе нравится?» Доминик Я замираю, когда она заходит мне за спину и пытаюсь унять свои рефлексы и настороженность. Тихо-тихо… Это всего лишь Анабель. Мой внутренний демон успокаивается и садится на стол, наблюдая через моё плечо за тем, как моя спина превратится в холст. Прикрываю глаза, пытаясь угадать, что изображает Анабель. Хм… Капиллярная сетка? Закончив, она разрешает мне взглянуть в зеркало. Там дерево. Голое, будто скоро зима. «Мне нравится. Зима убаюкает его под снегом. Оно будет спать…» Я макаю пальцы в банки с красками — красной, желтой, зеленой и синей. И соприкасаюсь кончиками пальцев с Анабель, оставляя краску на них. «Но потом придет весна. Дождь смоет накопившееся. И под весенней радугой дерево выпустит новые листья.» Взяв Анабель за руку, провожу её ладонью по своей груди, оставляя цветные мазки. «Видишь? Ты сделала радугу.» Анабель «Нет, Доминик. Весна уже не наступит» Краска беспорядочно размазалась по его коже. Это не похоже на радугу. Больше смахивает на рисунки душевнобольных из дурки, в которую меня запихали. Мы оба больны. Это очевидно. Но может нам суждено найти утешение друг в друге? Пусть мимолетное…пусть на одну ночь. Забыться и не притворяться никем. Я закусываю губу и начинаю медленно водить пальцами по его груди, опускаясь чуть ниже. Краска послушно размазывается, стирая еще одну грань между нами. Доминик Радуга превращается в какие-то психоделические круги, я завороженно смотрю за пальцами Анабель. Сейчас она хочет не рисовать… Сажаю её на стол у зеркала, снимаю майку на тонких, под стать ей самой, бретельках. Любуюсь ей спереди, любуюсь её спиной в отражении зеркала. Такая худенькая, хрупкая… На миг проскакивает мысль, что по такой будет сложно попасть ножом. Но лишь на миг. Я хочу поделиться с ней остатками красок и прижимаю к своей груди, сливаясь в поцелуе. Наш поцелуй снова горяч, хотя сама она холодна. Мне хочется греть её своим телом, поделиться каждой частичкой. Последние границы рушатся между нами, осыпаясь вслед за падающей на пол одеждой. Отпечатавшиеся на её теле мазки краски добавляют горечь к вкусу её кожи, я целую её всю, мне хочется не оставлять ни единого сантиметра Анабель без внимания. Мой язык скользит по ключицам, мои губы посасывают затвердевшие соски её аккуратной груди. Останови меня, Анабель! Останови, пока еще можно… Она не останавливает. Теперь не остановлюсь и я. Не прерывая поцелуя, несу её на кровать, там ей будет удобнее и теплее. Смотрю на неё, такую слабую и лежащую подо мной, с разметавшимися по подушке волосами. «Анабель… Я не смогу остановиться…» Она меня будто и не слышит. Глаза подернуты пленкой страсти и желания. Мы оба хотим одного. Осознает ли она последствия? Приподняв голову, она приникает губами, сливаясь со мной в новом поцелуе, вцепившись в спину размазывает ветви нарисованного дерева. Её ноги скользят по моим бедрам, призывая скорее слиться в единое. Я больше не могу. Я тоже хочу отключить мозг, Анабель… И мозг отключается. Включается демон. Быстро, пожалуй, даже слишком резко, вхожу и замираю на некоторое время, сдерживая стон и собственного демона. Начинаю двигаться уже плавней и мягче, но Анабель, похоже, вступила с моим демоном в сговор, и наша близость становится все меньше похожа на занятие любовью и всё больше на поединок. Демон только рад таким действиям с её стороны и заставляет меня положить ей руки под лопатки, вцепиться в плечи и насаживать на себя всё сильнее. Если бы твою боль можно было выбить этим… Мне сносит крышу. Я беру её жадно, беру, оставляя следы на теле. Демон хочет большего и я завожу обе её руки наверх, сжимая запястья в своей ладони. Анабель Я не хочу его останавливать. Мне нужны его горячие поцелуи, его резкие движения. Они сводят меня с ума. Я забываю всю боль, пусть и ненадолго. Пусть лишь на одну ночь, но ты смог дать мне свободу. Нежность быстро сменяется на грубость. Мне нравится. Этот контраст разбивает меня, заставляет желать большего. Я отдаюсь ему без остатка, стерев все правила, убрав пометки «стоп». Даже, когда мои запястья сжимает его сильная рука. Это не останавливает. Не пугает. Всегда пугало, но не с ним. Я беззащитна перед тобой, Доминик и мне нравится принадлежать тебе в это мгновение. Потом я уйду, мы потеряем друг друга в круговерти дней. А сейчас наши краски смешались. Наши тела потеряли границы и с моих губ срывается неожиданный, призрачный стон.